The Danish Slaughterhouse

Лукас выпрямился, рукой отталкиваясь от крепкой груди Матиаса и глядя в пустое пространство перед собой. Его грудь болела от истощения, когда она вздымалась и опускалась каждый раз, жадно глотая воздух. «Что это было?» — с тревогой подумал Норвегия. Как только его сердцебиение замедлилось до обычного ритма, он заметил, что другие скандинавы окружили со всех сторон и смотрели на него с осторожностью и смятением, готовясь к ещё одному таинственному приступу и пытаясь выяснить про себя, из-за чего начался этот припадок. Ожидание чего-то неизвестного в тишине было очень неловким. — Норге, ты в порядке? — Дания спросил неподвижного норвежца, что лежал на его руках. — Отпусти меня, — вздохнул Бондевик. — Э-э, ты уверен, что это хорошая идея, Норге? В смысле, я не думаю, что это хорошая идея... — Я в порядке, Матиас. Теперь отпусти меня, чтобы я смог взять свой чемодан. — …хорошо, если ты настаиваешь, — датчанин пожал плечами. Он позволил Норвегии встать на ноги, но всё равно держал руки вокруг его плеч, на случай, если Лукаса подкосится. Бондевик ударил его. — Я в порядке, Матиас, хорошо? Простите, — он оттолкнул Матиаса со своего пути и пошёл к дверям, чтобы взять чемодан. Зайдя с чемоданом внутрь и остановившись, норвежец почувствовал на себе тяжёлые и непрерывные взгляды друзей. — Ребята, прекратите. Мне было… Мне просто было холодно, ладно? Так что перестаньте так смотреть на меня. — Но… что это вообще было? — поинтересовался Тино. — Что ты говорил о том, что это опасно? — Хе-хе, наверное, тупые «феи» Норге снова выходят из ума, — засмеялся Матиас. Он скосил глаза, обнажил зубы в глупой улыбке и начал показывать круги пальцем у своего виска. — Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Дождавшись, когда мужчина успокоится, и убедившись, что Кёллер ничего не подозревает, Лукас дотянулся до одного из его сосков и сильно скрутил его, ухмыляясь в душе, когда Матиас вздрогнул и вскрикнул от боли. — Это были не феи, идиот. Я оставил их, чтобы они присмотрели за домом и растениями. Затем он почувствовал, что тишина перешла на другой лад. Финляндия, Швеция, Силенд и Исландия смотрели в сторону, стараясь не смеяться или не смущаться тому, что Норвегия верит в своих волшебных существ. Только один Дания хихикал вслух. — Итак, Лукас, что за, хм, «растения» (1), за которыми присматривают твои «феи»? — засмеялся скандинав и изобразил руками кавычки. — Тюльпаны и нарциссы, ты это знаешь, Матиас. Ты видишь их каждый раз, когда приходишь ко мне. — Ты уверен, что это единственные «растения», которые ты выращиваешь? И ты используешь эти «растения» только для красоты своего домика? М-м-м? Намёк-намёк! — Какого чёрта ты сейчас делает? — прищурился Бондевик. — Ничего, я просто говорю, что ты не должен скрывать что-либо от нас! Подмигиваю! — Матиас, ты действительно начинаешь злить меня больше, чем обычно, — он повернулся к Эмилю, который прикрывал рот рукой, чтобы заглушить свой смех. Дания притворно ахнул. — Ой-ой, Лукас злится на меня! Думаю, пришло время призвать твоих маленьких друзей-фей и попросить их принести сюда твои «растения», чтобы ты перестал злиться на мен... Ой, ай-ай! Лукас снова скрутил соски Матиаса, на этот раз гораздо сильнее, чтобы убедиться, что у датчанина после этого точно останутся синяки. — Просто проведи экскурсию по этому проклятому месту, чтобы мы могли наконец расположиться! — приказал он, и румянец подкрался к его щекам. Мужчина надул щеки и потёр больной сосок. Затем он лучезарно улыбнулся и отошёл от группы глубже в дом. Взмахнув руками, он с гордостью объявил: — Все, добро пожаловать в красивую, просторную, превосходную и большую- — «Просторная» и «большая» – это одно и то же, — заметил Питер. — Заткнись, малявка, сейчас говорю я, — прошипел северянин. Он проигнорировал язык, который показал ему Питер, и продолжил. — Добро пожаловать в престижную и превосходную резиденцию Матиаса Кёлле... — Это больше похоже на школу, чем на резиденцию… — пробормотал швед. — Чёрт бы тебя побрал, тогда как ты это назовёшь? — …Просто особняк. Матиас закатил глаза и охнул. — Фу, вы, ребята, совсем скучные! Хорошо! Дамы и господа, добро пожаловать в мой особняк! — он снова улыбнулся и хлопнул в ладоши. — Теперь, если вы, ребятки, будете так любезны взять свои чемоданы, которые вы недавно бросили в испуге, который мы только что пережили, — он украдкой бросил быстрый взгляд на Лукаса, — мы начнём тур, чтобы вы могли присмотреть себе комнату, в которой хотите остановиться. Дания подмигнул и развернулся. — Теперь, идите за мно-о-о-о-о-ой! — О, так здорово! — взвизгнул финн, направляясь к чемоданам, которые лежали на лестнице. Когда все взяли свой багаж, датчанин принялся провожать их по своему особняку. Он шёл по прихожей, одна стена которой была буквально покрыта большими фотографиями Матиаса, на которых он высовывал язык или выпивал кружку пива, после чего он прошёл в гостиную с белыми стенами. — Здесь, как вы уже могли догадаться, находится гостиная. Тут есть плоский телевизор, диван и компьютер. В этой комнате вы можете увидеть прекрасные вазы, которые Франциск сделал для меня, чтобы придать этой комнате немного шика. В дальнем углу находится моя великолепная коллекция армейских ножей. Если ты что-нибудь здесь сломаешь или испортишь, мальчишка, то твои родители будут отвечать за это! Итак, продолжим… Скандинавы поднялись по лестнице, и Дания открыл первую дверь. — Тут у нас находится первая спальня с тёмно-бордовыми стенами, шерстяным ковром и большой кроватью с лунным узором, в комплекте с которой идут пуховые подушки. В этой комнате также есть зеркало в полный рост и баскетбольная корзина над кроватью. — Ничего себе, эта комната действительно крута! Я требую её! — воскликнул Эмиль, глядя на ловец снов, который свисал с потолка. — Итак, у нас есть первый постоялец! Теперь, пожалуйста, оставь свой чемодан здесь, чтобы занять эту комнату, и мы будем двигаться дальше! — Эй, нечестно! Ты никому не дал справедливый шанс получить эту комнату, дурак! — заскулил Питер. — Прежде всего, это было честно, потому что больше никто не высказался на право жить в этой комнате, — заявил Эмиль. Он щёлкнул по носу Питера, после чего положил свой чемодан на кровать. — Теперь, если кто-нибудь из вас когда-нибудь заплутает в этом месте, и у вас появиться внезапная потребность помыться или отлить, то ванная комната находится в конце коридора, — сообщил им Матиас. — А теперь, рядом с комнатой Эмиля есть ещё одна! Дания открыл дверь следующей спальни, и Тино сразу же разинул рот. — Я вижу, у нас есть ещё один претендент! И какое совпадение, ведь здесь есть очень большой вибрирующий матрас для приятного расслабляющего массажа или того, что у вас будет. — Датчанин игриво поиграл бровями. — Э-э... ну, я не думал об этом так сильно, как я, э-э, думал об этом чудесном декоре, — пробормотал Финляндия, затем он и Бервальд оставили свои чемоданы в спальне. — Какие милые лесные обои с нарисованными листьями! И это что ли настоящее дерево? Это так изумительно! О, и это! Финн отодвинул одеяло на кровати, чтобы увидеть белые атласные простыни. Он провёл по ним рукой, наслаждаясь приятным на ощупь шелковистым материалом. Швеция обнял его за талию со спины и уткнулся носом в его волосы. — Этого предостаточно, чтобы поиграть в нашу игру один-на-один, согласен? — пробормотал Бервальд в мягкие светловолосые локоны Тино, игнорируя остальных. — Б-бервальд, пожалуйста, не перед Питером, — финн попытался отпихнуть Оксеншерну, сильно покраснев. — Клянусь, ты такой же дурачок, как и твой брат! — Но папа прав, не так ли, мама? — спросил Питер, подбежав к паре со своим чемоданчиком. — Эта комната такая классная! Она такая большая и зелёная, и у неё вибрирующая кровать, это просто потрясно! Это как в том эпизоде Симпсонов, где Лиза и Барт использовали вибрирующие кровати в мотеле, чтобы попрыгать по комнате; мы тоже можем так сделать! И мы можем играть вместе во что захотим, и... — Э, Питер? — Матиас оттащил Силенда от его родителей и повернул к себе, чтобы посмотреть ему в глаза. — Извини, что обломал, Пит, но ты же не хочешь, чтобы твои мамочка и папочка вели себя словно дети, так что ты не останешься с ними, чтобы не испортить их отпуск кокблоком! (2). — Матиас! — Вяйнямёйнен ахнул. — Ну, не смотри на меня так! Бервальд говорит это всё время! — Бервальд! — Это неправда, — быстро опроверг швед. — Что такое «кокблок»? — спросил мальчик. — Ничего, — сказали все, кроме Дании. Финн встал на колени перед своим сыном и положил ладони на его плечи. — Питер, послушай, мне жаль, что дядя Матиас такое сказал о тебе, но... — Я не- — В этом есть своя доля правды. Мы хотели бы иметь собственную комнату и уединение, Питер, в то время как у тебя будет собственная комната и столько времени, сколько сам захочешь, при этом не беспокоя никого, — затем он мягко улыбнулся. — Кроме того, у тебя будет своя собственная комнатка, и не жалуйся на то, что ты чувствуешь себя одиноко, ведь дома всё точно так же! Мальчик надулся. — Но мама, ты знаешь, как я ненавижу быть один, когда мы путешествуем! И... и... — он замолчал, увидев, что Тино не поддался. Затем он шмыгнул носом. — Хорошо, но может я могу остаться с вами хотя бы только на эту ночь? — Ну, видимо, папа и я сегодня ночью ничего не будем делать... — Кокблок! — Матиас тихо издевался над Бервальдом, который шипел на него. — Заткнись. Сейчас. Же! — Как я сказал: да, Питер, ты можешь остаться с нами на одну ночь. Силенд покорно кивнул. — Ладненько, мама, — прошептал он. — Ну, теперь, когда это улажено, — заговорил Матиас. — Как насчёт того, чтобы мы осмотрели следующую комнату, а? Он указал на дверь и толкнул её. — Идемте за мно-о-о-о-о-о-ой! Питер взял свой чемодан и последовал за остальными, они шли по коридору, а Силенд дулся на самого себя, ведь он не смог получить желаемого, чтобы весь отпуск играть с Бервальдом и Тино и узнать, что же такое «кокблок». Дания положил руку на дверь и сделал паузу. — Теперь, если я правильно помню обстановку этой комнаты, то думаю, что тебе, Питер, эта комната понравится, — он пожал плечами и открыл дверь. Силенд растолкал остальных при упоминании его имени и вошёл в комнату с глубоким вдохом, полным удивления и очарования. Он широко улыбнулся, медленно рассматривая стены из слоновой кости с синими океанскими завихрениями и волнами. На потолке находилась фреска с пиратом и его экипажем, стоящим на носу деревянного корабля и нацеливая гарпун на громадного и злого белого кита среди океанской бури. — Ого, это из «Моби Дика»? — Питер ахнул. — Мой старший брат Артур часто читал его мне! (3) Кёллер склонил голову в бок и постучал пальцем по подбородку. — Хм, наверное... Кёркленд снова надулся. — Только не говори, что ты никогда не читал такую замечательную ист... Ох, ого, кровать! — он взволнованно взглянул на свою лежанку. Это была довольно большая кровать, на которой было чёрное одеяло с черепом и скрещёнными костями. Матрас был забит по краям деревянными досками, уложенными вертикально бок-о-бок. Также две пиратских сабли были прикреплены к изголовью кровати, лезвия которых пересекались, как кости на одеяле. Силенд плюхнулся спиной на кровать, заставив аккуратно сложенное одеяло сдвинуться с места. — Это похоже на настоящий пиратский корабль! Мама, папа, не важно, что я говорил, я собираюсь остаться здесь! — Хм, я рад, что тебе нравится, Питер, — произнёс Финляндия с неуверенностью. — А это точно подходящая обстановка для ребёнка? Матиас проследил за взглядом Тино, который был направлен на фреску и мечи, и усмехнулся. — Ой, не беспокойся об этом, Тино! По телевизору показывают вещи похуже, чем то, что на этой картинке, а мечи вовсесделаны из пластика. — Ох... — Питер тяжело вздохнул. — Прости, малыш, но я не уверен, что они хотели бы, чтобы ты порубил кого-нибудь настоящими мечами. Лукас почувствовал, как по его спине пробежались мурашки. «Должно быть, остаток холода», — пренебрежительно заключил он. Норвегия громко прочистил горло и спросил: — Итак, моя комната – последняя остановка? — Ой, мой маленький Норге так известен своей нетерпеливостью, — проворковал Матиас, ткнув кончиком пальца в носик Лукаса. — Ладно, идемте за мно-о-о-о-о-о-о-ой! — Прекрати уже это повторять! — проворчал Эмиль. — Как хозяин этого дома, я могу делать всё, что захочу! — Дания показал язык Исландии, который, в свою очередь, отвернулся. Блондин привёл группу к тому, что называлось «супер-фантастической и сверхмагической» спальней Норвегии. Датчагиг открыл дверь, взмахнув руками и вздыхая, когда норвежец с восхищённым взглядом вошёл в комнату. Стены были нежными, пастельно-голубыми c маленькими кружочками. У большой кровати было цветочное одеяло и небольшой деревянный сундук рядом. В одном углу комнаты в горшке располагался куст красивых жёлтых роз. На потолке была роспись фиолетовых лоз с королевскими синими и алыми цветами. Бондевик прошёлся по мягкому белому ковру и поставил чемодан рядом с кроватью, после чего тот опустился на ее край, бормоча «ничего себе» и рассматривая комнату. Лукас чувствовал себя так спокойно в этой прелестной комнате. Настолько спокойно, словно он был во сне и летел высоко в небе, плавая среди пушистых облаков. Норвегия мягко улыбнулся, упав спиной на кровать, и начал вдыхать лёгкий запах жёлтых цветов, который витал в воздухе. Он подвигал руками по одеялу, чувствуя его затылком. «Египетский шёлк, как здорово...» Это продолжалось до тех пор, пока Лукас не почувствовал что-то влажное, прижатое к его губам. Тогда он был просто в эйфории. Когда норвежец открыл свои глаза, то обнаружил, что его губы оказались в ловушке Матиаса, который небрежно всасывал их и сидел верхом на чужих бёдрах. Норвегия надавил на грудь Дании, пока крупный мужчина не решил прекратить дразнить его и наконец свалить. — Извини, я не знал другого способа разбудить тебя, — запыхтел он. — Разбудить меня? — повторил Лукас. — Да, тебя не было тут две минуты! — Кёллер так усмехнулся, что на краях глаз появились слёзы. Норвежец покраснел и застенчиво опустил глаза. Он ненавидел, как датчанин радовался от любой возможности коснуться его, и, что хуже всего, сделать это перед другими. Скандинав кашлянул и пробормотал: — Итак, все комнаты изначально были предназначены для нас, так? Матиас тихонько усмехнулся. — Неа, ни одна из них, кроме этой, специально для моего норвежского котёнка, — промурлыкал Матиас, поцеловав шею Лукаса. Бервальд и Тино отвели взгляд. — ...Если вы собираетесь заниматься этой сопливой романтикой, то я возвращаюсь к прослушиванию моего плейлиста, — сказал Эмиль, вставляя наушники обратно и включая музыку на максимально возможную громкость.

* * *

К ночи скандинавы закончили экскурсию по дому и распаковали чемоданы. Теперь они все сидели вокруг большого глянцевого стола, готовые насладиться банкетом Тино, приготовленным для всех под протестами Бервальда, который хотел, чтобы его муж начал свой отпуск с отдаха, а не с работы на кухне. Финляндия подавал всем вина, кроме Силенда, у которого была чаша сверкающего виноградного сока, и Дании, который налил себе огромную кружку пива. Норвегия немедленно заменил бокал вина Исландии на виноградный сок, когда тот не смотрел. Все подняли бокалы, когда Кёллер встал, чтобы сделать тост. — Да, я не очень-то хорош в этом, — начал Матиас, смущённо почёсывая затылок. — поэтому я попытаюсь изо всех сил и скажу это коротко, хе-хе-хе, — он прочистил горло. — Наверное, я просто хочу сказать, что я рад, ведь вы, ребят, все решили приехать в мой потрясающий новый дом, и вам он понравился, но это я знал наверняка. Но я ещё больше рад, что вы, парни, останетесь здесь на какое-то время. Это, ох, это приятно... знаете, что... мы как будто снова собрали нашу банду... — он замолчал и быстро сел, глядя вниз на пиво, чтобы не смотреть им в глаза. Когда мужчина осмотрелся, то усмехнулся и сказал: — Ну, чего все такие строгие и тихие? Давайте приступим, пока еда не остыла! Остальные посмотрели друг на друга и пожали плечами, решив заполнить их пустые желудки. Все тарелки переполнились финской едой, и в тишине раздались звуки ложек, которые соскабливали остатки пищи с посуды. — О, эй! — неожиданно произнёс Кёллер с набитыми щеками. — Матиас, сначала проглоти, а потом говори, — сказал ему Лукас. Дания кивнул ему в знак согласия, послушно проглотил и продолжил. — Я смотрел новости из страны Альфреда, и... — Эй, эй, подожди, — вмешался Эмиль. — Ты смотришь новости? Из других стран? — Ну, чёрт, Эмиль, не будь слишком высокого мнения обо мне! — саркастично, с издевкой, произнёс Матиас. — Да, Ис, я смотрю новости. И те, которые я видел, были прямо из Америки. По-видимому, неонацисткие террористы в ярости взорвали храм сикхов. Думаю, погибло около четырнадцати человек. — О боже мой, это ужасно! — воскликнул Тино. — Баян, — добавил Исландия, сделав глоток виноградного сока и поморщившись, поняв, что это не алкоголь. — Это произошло прошлым летом. — Да ладно, Ис, я это знаю! Я слышал это от самого Ала, когда он говорил мне, что не сможет прийти... — Погоди, ты собирался пригласить сюда и Альфреда? — спросил Лукас. — Да, я пытался, — датчанин мрачно взглянул на свою тарелку с едой. — Но знаете, в его стране много забот и хлопот: теракт, который я упоминал; переизбрание президента Обамы; слабеющая экономика; новые законопроекты, которые его Конгресс писал и обсуждал. Парень был сильно занят. Но сейчас меня интересуете вы, мои маленькие страны! Итак, что происходит на ваших землях? — Если бы ты действительно смотрел международные новости, то знал, что происходит у нас, — пробормотал исландец. — О, я слышал всё о проблеме твоего маленького островка, Эмиль, — усмехнулся Кёллер. — Итак, ты начинаешь беспокоиться, что феминистки могут захватить и разрушить твою страну? Эмиль сделал паузу, сильно сжав вилку. Затем, спокойным голосом, чтобы скрыть свой гнев, сказал: — Во-первых, Матиас, нет ничего плохого в этом движении и его активистках, они помогают улучшить весь мир, как и любое другое движение, ясно? Во-вторых, мой премьер-министр делает хорошую работу, защищая мою страну, несмотря на европейский экономический крах, уровень преступности упал и всё! Чёрт, моя страна заняла первое место по эгалитаризму (4), в то время как у тебя было место... Что? Четвёртое? В-третьих, я не шучу! Над чем ты смеешься?! Хихикая, Дания закрывал рот рукой. Затем он ответил: — Ты смешной! Я имею в виду, ничего себе, Эмиль! Когда ты там начнёшь зачитывать проповеди в центральном парке, стоя на старой коробке? Мужчина рассмеялся, когда взгляд исландца стал свирепым. — Матиас, — предупредил Бервальд, — не забывай о вулканах... — О, я просто подшучиваю над ним, вот и всё! — сказал Кёллер. — Кстати, Эмиль, у тебя, как и у феминистки, совсем нет чувства юмора! — Я не феминистка; я не могу сам выбрать свои политические взгляды, или ты забыл, что мы – страны, у которых нет своих позиций, так как мы должны следовать взглядам наших правителей? Датчанин отмахнулся от комментария исландца. — Да-да, я знаю, я знаю. Мне просто интересно, ладно? Я всего лишь хотел узнать, что происходит в странах моих приятелей. Неужели это вызывает столько горя? — он выпятил дрожащую нижнюю губу. Исландия закатил глаза и раздражённо хмыкнул. Поскольку было бы слишком глупо ждать от этого датчанина чего-то более зрелого, чем глупые шутки, он решил немного рассмешить Кёллера и рассказать о планах своей страны по снижению цен в отелях, чтобы привлечь больше туристов и получить больше доходов. Питер вскочил с предложением, что Исландия должен построить парк развлечений с пиратской тематикой, и нахмурился, когда все засмеялись после его предложения. Вскоре все за столом заговорили, гости делились своими историями о национальных беспорядках и процветании стран. Норвегия был единственным, кто молчаливо размышлял о том, как странно, что Дания проявил этот новый интерес к политическим, экономическим и даже экологическим новостям. — Как же сложно отдохнуть от политики, — тихо пробормотал норвежец своему бокалу вина.