Мой прекрасный Хейти

      Вондер торопился: запинался и шоркал по сугробам. Снег, хрустя подобно высушенной хлебной корке, проминался под подошвами. Расслышав ритм, парень стал шоркать осознанно, вторя снегу:       — Шкрум. Шкрум. Шк... рум.       Остановился, смеясь:       — Опоздаю совсем!       Вглядываясь в простирающуюся темноту, он то и дело перепроверял указанный в сообщении Бизы адрес. Единственная на всей улице табличка, изрядно потрескавшаяся, исправно выполнила свой долг, указав, что Вондер двигался в правильном направлении.       Зацепив внимание на мерцании вдали, Вондер остановился. Впереди него была довольно просторная площадка, огороженная высокими металлическими прутьями. Прищурившись, парень увидел располагающиеся на площадке трибуны, укрытые заснеженным навесом. Около мерцания вырисовывались два силуэта — по обрывкам фраз Вондер смог распознать Бизу и Рипов. Постепенно, до Вондера дошло понимание — это был стадион. Единственная тусклая лампа и нерасчищенные от снега скамейки подсказывали — заброшенный стадион.       — Вондер! По шапке вижу, что ты! — крикнула Биза.       — Я! — отозвался Вондер, чувствуя значительное облегчение от знакомого голоса.       Отворив скрипящую калитку, парень оказался задержан прутьями. Биза безотлагательно кинулась на помощь и успешно провела спасательную операцию, распутав ниточки зацепившегося плюшевого котика — одного из многочисленных жителей спинки вондеровского рюкзака.       — Прежде чем ты что-то скажешь, давай мы объясним, — сказала она, заботливо беря Вондера за руку. — Итак, как ты уже видишь, это — стадион…       При близком расстоянии парень различил на Бизе намотанную гирлянду. Рипов носила такой же аксессуар.       — Заброшенный стадион, — подтвердила догадку Рипов и усмехнулась. — Наш выбор обоснован тем, что в городе сейчас гуляет чуть ли не весь народ, а мы хотели нечто…       — Уединённое, — продолжила за подругу Биза.       — Это раз, — подняла палец вверх Рипов.       — Без жалующихся соседей…       — Это два. И-и…       — С полигоном для запуска фейерверков! — бодро закончила Биза.       — Три, — выставила пальцы Рипов и довольно хохотнула. — Ну, что скажешь?       Вондер ещё раз огляделся, покружившись всем телом.       — Что я могу сказать, девчонки… Выбор необычный, — спокойно начал Вондер, однако, при мысли о фейерверках (в чистом из-за отсутствия городского освещения небе!), не смог сдержать восторга: — … но он замечательный! Специфичный, но замечательный! Достаточно тихо для уютной посиделки, и в то же время подходящий для громкого веселья!       Девушки просияли от такого хорошего отзыва. Биза любезно пригласила Вондера сесть на предварительно убранную от снега скамью.       — Ещё мы будем создавать атмосферу с помощью этого, — девчушка засунула руку в карман куртки. После короткого щелчка гирлянда на её одежде загорелась тёплым оранжевым.       Рипов повторила жест подруги и озарилась празднично-красным.       — Вау, — электрические огоньки моментально очаровали Вондера.       — Ну и Хейтер с ноутбуком тоже нас во тьме не оставит, — подвела итог Биза. — А вот, кстати, и он! Или мне кажется?       В ворота калитки действительно пытался протиснуться человек — и, судя по габаритам и общей мрачности вида, это действительно был Хейтер. Прутья раздражённо скрипнули, буквально выплёвывая на территорию стадиона бухтящего парня. Вондер захихикал, но в следующую секунду со шлепком приложил ладонь к губам, задумываясь об уместности своего поведения. Рипов же, напротив, рассмеялась во весь голос, частично заглушая ругань Хейтера:       — …в какой-то дыре! Ещё и ворота мелкие… Это детская площадка, что ли?       Благо ступени различались в свечении гирлянд, остаток пути до компании Хейтер преодолел без травмоопасных происшествий.       — Ты почти угадал, — Рипов не реагировала на ворчания. — Стадион. Кажется, раньше был при какой-то школе…       — Давно это было, видимо, — Хейтер не звучал особо впечатлённым.       — Зато нам никто не помешает, — наконец, заговорил Вондер. — Мы планировали немного… пошуметь.       — Правда? — бровь Хейтера приподнялась. — И музыку громко включать можно?       — Конечно! Здесь… — Вондер обвёл рукой пейзаж, — вряд ли кто-то будет жаловаться.       — Ладно, может, всё не так плохо, — отмахнулся Хейтер.       Стащив со спины рюкзак, он чуть было не уселся в снег — Вондер оперативно вцепился в парня крепкой хваткой:       — Стой! Надо убрать…       Осознание содеянного пришло секундой позже. Скрывая вспыхнувшее смущение, Вондер отвернулся, посвящая себя смахиванию снежного покрытия. «Неужели за день столько выпасть успело?..»       — Вовремя ты, — донеслось со спины. — Я бы от неожиданности точно ноут уронил.       — Ерунда, — улыбнулся Вондер, продолжая старательно водить перчаткой по скамейке.       — Слушай, ещё немного, и ты огонь разведёшь, — Рипов слегка ударила Вондера по плечу.       Тот дёрнулся, но тереть скамью прекратил. Откашлявшись, он попытался накинуть на себя непринуждённости:       — Готово к сидению, просмотру фильмов и дегустации напитков!       Компания расположилась на трибунах — Рипов уселась на уровень выше, оставляя обладателю ноутбука почётное место между Вондером и Бизой.       — Вам повезло, что не холодно, — сказал Хейтер, аккуратно поддевая крышку компьютера. — Так бы Пиперс точно не разрешил.       Вондер вздохнул, вспоминая сообщение Хейтера о том, что мистер Пиперс "до ужаса вежливо" отказался идти с ними. И второе сообщение, преисполненное отчаянием: "он и так взамен взял мою приставку ЧТО вам ещё надо????"       — Как договаривались — смотрим один недолгий фильм и всё, — уточнила Биза.       Вондер раскрыл рюкзак и вытащил термос с горячим шоколадом. Все участники группы принесли из общежития по собственной кружке. Никто не был обделён ароматным напитком, и воздушные зефирки не остались забыты — мирно плавали в своих маленьких шоколадных озёрах. Поднос с кексами был размещён на оптимальном расстоянии — любой мог дотянуться и ничего не опрокинуть. В создавшейся благоприятности обстановки настало время для фильма.       — Я всё равно не понимаю, чем вам так интересна эта муть, — вздохнул Хейтер на пятнадцатой минуте.       Взять очередной кекс ему помешала Рипов, опускаясь и оказываясь с парнем лицом к лицу.       — По-твоему, «Проклятое Новолуние» лучше? — с явным вызовом спросила она.       — Да! — бросил Хейтер, раздражённо ставя воспроизведение на паузу.       Герои комедии застыли на диване посреди бурной дискуссии на тему существования идеального сэндвича.       — Оно даже не на зимнюю тематику, — фыркнула бойкая девушка.       — Зато главные герои не такие тупые, как тут.       — У тебя просто с юмором туговато, — Рипов вернулась на место и расслабленно закинула ногу на ногу. — И вообще, я предлагала варианты…       Именно в этот момент Вондер ощутил, как своеобразное понятие их компанейского мира жалобно прохрустело. Не треснуло, но угроза устрашающе повисла во всё ещё пахнущем праздником воздухе. Разумеется, он позволил себе вмешаться:       — Ребята, вы чего? Да, юмор тут иногда странноват, но…       Хейтер будто не обратил внимания:       — Нормально у меня с юмором! И я не понимаю, почему никто, кроме меня, не видит этой тупости.       Вондер возобновил попытку разрешения конфликта:       — Мы просто хотели что-то лёгкое посмотреть, расслабиться…       Вот только нрав Рипов неостановимо пустился в пляс перед разожжённым огнём спора:       — А по-моему, кинцо как раз твоего уровня.       Вондер неосознанно зажмурился, в напряжении ожидая, как все начнут подбрасывать дрова в воображаемый костёр раздолья. Однако, вокруг было тихо — и даже когда парень вдохнул-выдохнул ещё пару раз, ничего не изменилось. Даже запах шоколада с зефиром остался. Но как только умные слова начали скапливаться на языке, раздался голос Бизы:       — Рипов, кажется, это было… грубовато. Мы ведь не спорить сюда пришли. И потом… а?       Ощутив рядом шевеление, Вондер осмелился открыть глаза.       Увиденное точно не походило на рядовую ситуацию — Хейтер протягивал оппонентке ноутбук с абсолютно невозмутимым выражением лица.       — Знаешь, может, я правда не очень умный, — развеял он вопросительную тишину. — Но всё же надо быть полным бараном, чтобы портить вечер. Давай ты… выберешь свой фильм и всё, закончим.       Поймав ошеломлённый взгляд Бизы, Вондер догадывался, что не особо от неё в данный момент отличался. Рипов, до этого наблюдавшая за горизонтом (либо усиленно делавшая вид), обернулась… и резко отпрянула назад. Хмуро рассматривая монитор ноутбука, она, кажется, была готова выпалить что-нибудь колкое.       — Э-э… А? Ты… что? — проговорила она в действительности.       — Фильм, — повторил Хейтер. — Говори, какой хотела.       Судя по всему, оказавшись в центре внимания, Рипов ощутила себя неуютно. Громко вздохнув, она протестующе выставила вперёд руки:       — Э-э, нет, ерундой не занимайся. Чёрт, — поджав губы, девушка стукнула по скамье: — Блин! Давайте уже смотреть, что смотрели.       Так и не проронив ни слова, Вондер переглянулся с остальными.       — Вам же вроде не нравилось? — хитро улыбнулась Биза.        — Пофиг, — сказал Хейтер. — Для отдыха сойдёт.       Всё ещё не веря в происходящее, Вондер тихо поинтересовался:       — Правда?       Рипов уверенно кивнула головой. Хейтер снова разместил ноутбук у себя на коленях. Оглядев сидящих по бокам от него, он занёс палец над клавишей:       — Ну, я включаю?       Биза игриво толкнула его в бок:       — Давай! Мне вот про сэндвич интересно.       — Вондер? — обратился Хейтер, не услышав его ответа.       Вондер слегка подпрыгнул. Хлопнув ресницами, он выдал вдохновлённое:       — Конечно! Включай, а я… глинтвейн достану.       Под одобрительный гул компании, Вондер чуть ли не с головой нырнул в рюкзак и, как можно быстрее, выхватил спасительный термос — будто тот в любой момент рисковал поглотиться в бесконечное тканевое дно.       Поднос с кексами методично освобождался, сохраняя на поверхности россыпь крошек и опавшую посыпку в память об угощениях.       — Не знаю, что насчёт идеального сэндвича, — начала Биза, причмокивая, — но идеальные кексы точно существуют.       Дожёвывая очередной кекс, Хейтер согласился:       — Угу. Эти фамые фкушные.       Поспешно расправившись со сладостью, он выразился точнее:       — Котята самые вкусные.       И вернул внимание на экран. Биза прыснула, заставляя Хейтера снова ставить на паузу. Сзади раздавались приглушённые смешки — Рипов тоже едва сдерживалась. Вондер, однако, единственный не придал значения необычности фразы — просто ощущал тепло от похвалы и рассматривал крошки на щеках парня.       — Вы поняли, что я имел ввиду! — так Хейтер, наверное, пытался ворчать.       Только морщинки, скопившиеся на краешках древесно-огненных глаз, бесстыдно выдавали настоящие эмоции.       — Слушай, с кексом во рту тебе было лучше, — хохотала Рипов.       Они с Бизой переговаривались даже когда от смеха слова превращались в фырканье и бульканье — веселья им это только прибавляло. Закончив считать крошки, Вондер запоздало ответил:       — Спасибо. Я над ними больше всех старался.       Хейтер облизал губы:       — Заметно. А поверх них что за штука была?       От тёплого чувства, заполоняющего каждый уголок изнутри, Вондер одурманился — и воздух тяжелел, и связным мыслям приходилось с усилием грести сотворёнными фантазией вёслами через густой туман. Глоток глинтвейна вряд ли был способен учудить подобное, причина скрывалась, — а может, и не скрывалась вовсе, просто Вондера переполняло до краёв и такие сложные трюки восприятия, как сосредоточение, становились абсолютно непосильной задачей.       Осознав, что всё это время он пялился в пустой поднос, Вондер вспомнил, что его, вообще-то, о чём-то спрашивали. Или, по крайней мере, сказали что-то с вопросительной интонацией…       — Что, прости? — беспомощно выдохнул он, готовясь извиняться за несобранность.       Хейтер переспросил без единого намёка на упрёк:       — Штука поверх кекса… блестящая такая.       — А, ты про глазурь? — оживился Вондер.       — Откуда я знаю? Тебя вот и спрашиваю, — фыркнул Хейтер. — Апельсином на вкус отдаёт.       — Точно про глазурь, — подтвердил Вондер.       — Глазурь, — задумчиво повторил Хейтер. — Офигенная вещь.       Рипов и Биза больше не заливались смехом — негромко переговаривались о сюжете какого-то кино. Вондер облегчённо заметил, что и сам успокоился. Даже продолжил диалог:       — Она апельсиновая.       Запоздало соображая, что можно было и промолчать. Положение спасла Биза, втиснувшись между ним и Хейтером, приобнимая обоих:       — Мы досматривать собираемся?       Сюжет фильма для Вондера ускользал, буйствующие мысли заглушали диалоги актёров. Загадочность состояния, в которое он, из-за Хейтера, погружался с регулярностью заправского дайвера. Ведь точно этому соответствовало разумное объяснение, и, скорее всего, название какое-нибудь... Раздумья облепили Вондера как гудящие пчёлы улей. Утомив самого себя, Вондер переключился на экран ноутбука. Фильм он, правда, всё равно не воспринимал.       Герои спорили и кидались сэндвичами, а потом к ним явился... злобный сэндвич размером с лошадь? Сюжетный поворот вызвал у него волнение столь интенсивное, как однажды это сделала ответственность за узоры ажурных салфеток на свадебных приглашениях. Проблематика негативных эмоций у хлебных изделий — исследование масштабное и требующее максимальной концентрации. Посчитав неприемлемым лишать науку должного уважения и времени, Вондер вознамерился вернуться к делу позже. Как раз, когда подошли к концу титры.       — Да, ну и бредятина всё-таки! — подытожила Биза.       — Ты хохотала на весь стадион, — недоумевала Рипов.       — Ну там иногда реально смешно было! Например, когда они попали в портал мультивселенных.       — Неудачные сцены были намного смешнее самого фильма, — оставалась скептичной Рипов.       — Поэтому в следующий раз все смотрим «Проклятое Новолуние», — сказал Хейтер, убирая ноутбук в рюкзак.       Отвлекаться больше было не на что.       — Странно, что Вондер ещё это не предложил, поэтому предложу я, — дошёл до сознания Вондера голос Бизы. — Коллективные обнимашки!       А чувство, возникающее при этом, не приносило дискомфорта. Вондер смирился, что наукой его не объяснишь, да и лирикой цельно не опишешь. Да и, собственно, зачем вообще нужно было давать название этому чувству? Ему нравилось быть рядом. Ему нравилось заставлять его улыбаться. Ему просто нравилось. Это было просто... то самое чувство.       Мир вернувшегося из раздумий Вондера состоял из очаровательной композиции с тремя людьми. Биза и Рипов, с неким карикатурным весельем обжимающие Хейтера по разным сторонам, и сам Хейтер... Не выражающий даже капли ненависти. А совсем наоборот — сверкающий гирляндами и пресловутым фонарём взгляд, направленный целиком на скромную и сгорающую в смущении персону Вондера.       — Давай к нам уже! — подначивала Биза. — Совместное селфи!       И прежде чем Вондер успел хоть что-то сообразить, девушки потащили его в кадр. Биза и Рипов обвили его по плечам. Хейтер же...       Подхватил Вондера за пояс. Раздался щелчок.       Биза что-то восхищённо лепетала про получившееся фото, Рипов, судя по шипящим звукам, что-то поджигала. Хейтер упрятал руки в карманы и наблюдал. Наблюдал и Вондер.       Как взлетал и шумно распадался на искры фейерверк.

***

      Ледяное озеро нередко представляло туристический интерес, и потому дороги к нему регулярно расчищали, обеспечивая всем желающим комфортный маршрут. Путников — исполненных страстью, уставших, или же вообще случайных, радушно приглашало придорожное кафе — обделанный древесиной домишко с дымящейся на крыше трубой. Через оконные створки уютно пылал свет, рыжим отражаясь в удивительно чистом снеге. Сильвия подумала, что они обязательно должны заглянуть туда перед отъездом. Припарковавшись, Ди жестом попросила подругу подождать. Мотоциклистка непринуждённо вписалась в разговор стоявших возле домика мужчин. Те, выслушав её, синхронно указали руками в сторону сокрытых белёсой дымкой возвышений.       По мере приближения к месту назначения, холмы становились всё отчётливее, и виднелись обрамлённые снегом горные рельефы. Сильвия представила скалы как величественные врата, приветственно отворившиеся добрым путешественникам. Минуя образованный горами проход первой, Ди предупредила:       — Впереди крутой склон.       И юркнула за горизонт.       — Ди! — Сильвия кинулась за подругой.       Она едва успела затормозить на обрывающемся краю. Потревоженные ею снежные глыбы безнадёжно улетели вниз. Ди же, целая и невредимая, бесстрашно продвигалась к цели, ловко балансируя руками. Воздушные потоки, как и путешественницы, спускались по склону — однако, с присущей только стихии грациозностью, вздымая снежинки и оставляя искрящийся шлейф. Сильвия старалась не отвлекаться и обдумывать каждый шаг. Силовая физическая подготовка обеспечивала ей завидную выносливость... практически бесполезную, в отличие от манёвренности и изящности Ди. Подводили и любимые ботинки, честно защищавшие от грязи и непогоды — теперь они предательски скользили по зимнему ландшафту. Раздражённо прорычав, девушка сжала кулаки.       — Ну уж нет, какому-то куску скалы меня не победить! — воскликнула Сильвия.       Упрямство даровало ей второе дыхание, и она возобновила нисхождение.       — Давай, Сил! — Ди помахала подруге рукой, звонко смеясь.       Когда она вернулась к обузданию склона, её смех всё ещё разносился эхом и ветрами. «Я бы точно так оступилась к чертям» — оторопела Сильвия.       Земля плавно переходила в горизонтальную плоскость. Издав нечто похожее на боевой клич, Ди преодолела остаток склона прыжком. Сильвия усмехнулась, но быстро перехотела улыбаться — Ди призывно протягивала ей руки:       — Прыгай, я ловлю!       — Ты это серьёзно? — затея не вызывала у Сильвии доверия.       — Приключения, Сил.       Сказанное (разумеется) нарочно, сакральное слово откликнулось в Сильвии тоской — эксцентричная мотоциклистка до боли напоминала ей не менее эксцентричного лучшего друга.       «Ладно, мысли — позже, а сейчас...»       Разбежавшись, Сильвия оттолкнулась от плотно засевшего в горе камня и оказалась полностью во власти гравитации. Изнутри что-то вырвалось — крик, надрывной и громкий — и вот, уже не так страшно.       Девушка почувствовала, как ноги согнулись в сопротивлении, как пояс оказался в тёплом обвивающем кольце, а нос воткнулся в ароматную кожу косухи. Равновесие утратилось, но Сильвия не падала — Ди держала её уверенно и крепко, будто в самом деле провела расчёт, а не бросала вызов ради авантюры. Отстранившись, Ди ободряюще хлопнула подругу по плечу и без комментариев отправилась дальше. Встряхнувшись и переведя дух, Сильвия последовала за ней.       Толща льда безмолвно укрывала под собой озеро. Расчерченная снежными полосами поверхность создавала впечатление непоколебимой твердыни, однако вода по ту сторону дрожала. Она, без сомнения живая, изменяла непроглядную синеву на яркий изумруд в такт собственному сердцебиению, а внутри неё пульсировал вобранный вопреки морозной преграде свет. Ближе к берегу лёд лежал остроконечными сверкающими осколками, но они не выглядели как результат человеческого вмешательства — скорее, как возведённая озером ограда.       Один вид оледеневшего озера приводил Сильвию в восторг. Чего уж стоило взглянуть выше! Вершины упирающихся в звёздную россыпь холмов оберегали блестящие шапки, отражающие небосвод. Из-за этого они приобрели новый оттенок — "кто-то пролил из космоса тёмно-фиолетовый и он смешался со снежной белизной", как объяснила его Сильвия. Она была готова поспорить, что никто достовернее и обоснованнее не скажет.       Созерцая все "красивости" поочерёдно, Сильвия задумалась: чтобы передать хотя бы малую толику окружающей атмосферы, понадобилась бы не одна фотография... если фотография в принципе годилась для подобной задачи. Искусство Сильвия воспринимала буквально и разбираться желания не имела. Однако, это не мешало сделать ей вывод: картина художника тоже не справилась бы, ведь она, как и фотоснимок, статична. Отсутствие движения совершенно противоречило большому количеству деталей, возникающих и исчезающих за жалкую долю секунды: вот переливаются по льдинкам лучи, вот поменяла цвет озёрная глубина, а в последующий миг, всё — абсолютно всё, даже снежная крошка, становится волшебством — и это уже не озеро, а источник стихийной силы... Силы спокойной, разумной и созидательной.       Потрясённая переживанием, Сильвия непроизвольно ступила назад. Она как будто бы только что поговорила с Вондером! Ведь из их дуэта именно он грезил о звёздах и умел описывать любую ерунду словами, существующими, наверное, только в самых затерянных словарях. Он мог максимально подробно и душераздирающе поведать о встрече и прошедшем через тернии, но всё-таки счастливом, романе двух капелек росы. Таинственность формулировок, чуждую для себя, Сильвия сослала на чувство, тянущееся всю поездку — она чертовски скучала по другу. Но в данный момент она разделяла впечатления с Ди... А разделяла ли?       Мотоциклистка, семестр за семестром затмевающая своей персоной половину колледжа, странным образом стала неприметной. Сильвия поинтересовалась осторожно, шёпотом:       — Ди? Неплохой видок, а?       Ди молчала. Эмпатия, бережно взращённая Вондером, подсказывала —  тревожить её не стоило. Предположить, насколько долго, было труднее, но образ Ди, девушки, способной увести в грёбанные горы! — привёл Сильвию к решению подождать следующего шага от подруги. Сходивший с холмов ветер — бывший попутчик, не иначе, слегка подтолкнул Сильвию к другому берегу озера.       Прогуливаясь, Сильвия удивлялась тому, как чудаковато протекало здешнее время — то стремительным ручейком, весенним таким, журчащим, — то подобно озёрной воде, замершей во льдах. Возникла беспокойная мысль, что за пределами гор время шло как обычно, а здесь — могло и замереть, коварно обманывая несведущих путников.       «Вот выберемся отсюда, а мотоциклы уже будут не в ходу, — хмыкнула Сильвия. —  Всё переделают под космолёты...»       Дальнейшие фантазии об эре космических кораблей оборвал шум. Сильвия обрадовалась, поскольку тишина из благодатной начала превращаться в нагнетающую. Хрустя снегом и лениво пиная камушки, Ди медленно огибала побережье. Когда она поравнялась с Сильвией, тишь стала оглушающей.       Глаза девушки выдавали сомнение, и ни дерзкий макияж, ни суровость одежды не способствовали маскировке эмоций. Нет, эмоциональность подруги для Сильвии секретом не являлась. Ди всегда выражалась недвусмысленно — опасной для прохожих жестикуляцией и ругательствами, различавшимися интонационно и даже по языку (искушённость ума Ди затрагивала и такие житейские аспекты жизни).       — Надо было голову очистить, — обыденно сказала она, словно факт размолвки между ними улетучился.       И Сильвия уловила — разговор давался для Ди сложно. А от помощи, как говорил Вондер, вреда не бывает.       — Понимаю. Была в таких ситуациях. Ты в порядке?       Услышав вопрос, мотоциклистка преобразилась: во взгляд вернулась привычная уверенность, а в голос — непоколебимость:       — Да. В полном.       — Точно?       Сильвия не верила, но вдруг ощутила выставленный блок — такой неоднократно держали её оппоненты на занятиях борьбой. Ди же блокировала кротким взором и прямой стойкой, срубая на корню дальнейшее развитие темы. «Может, расскажет позже, если посчитает нужным... — отступила Сильвия. — Или она мне не доверяет?»       — Ой, какая ты серьёзная! — на губах Ди вдруг заиграла ухмылка, а в руке материализовался снежный комок.       И полетел он, конечно же, прямо Сильвии в лицо. Протерев веки и с отвращением выплюнув снег, девушка настроилась на месть:       — Ах, ты... Тьфу! Ну, я сейчас тебе...       Злобно хихикая, Ди хлопала ладонью по новому снежку.       Ветер разнёс девичий смех по поверхности льда и упрятался в скалы. Он не выходил остаток ночи, а на рассвете встретил возвращающихся путниц.       — Я ещё знаю одно место, там пара дней езды, — говорила одна из них, идущая спиной вперёд.       — Нет уж, хватит с меня пока, — запыхалась вторая. — И вообще, сейчас мы идём и наедаемся до отвала!       Окно стоявшего вдали домика приветливо мигнуло огоньком.