Мальва расцветает по весне

      Голые Деревья, несмотря на кажущиеся вечными холода и снег, не могут длиться больше отведённого им времени. Рано или поздно солнце пригреет, и снег на открытых и доступных лучам пустошах начнёт стремительно таять, лужами скапливаясь в ложбинах между холмов и пригорков.       Эта пора Юных Листьев, наконец, пришла на земли племени Ветра. Здесь не было густой растительности — только бесконечная пустошь — и потому здесь раньше встречали весну, чем в других племенах.       С каждым днём уменьшались сугробы, снега становилось всё меньше и меньше, погода — всё теплее, а дичь, наконец, стала выбираться из нор, возвращаться на пустоши. Закончился голод, закончились морозы, и это было прекрасным поводом для того, чтобы настроение ветряных котов значительно поднялось.       Однако всё не могло быть так просто и легко. Жизнь воина всегда полнится испытаниями и проверкой на прочность, на готовность защитить своё племя в любой ситуации. Вот и в этот погожий день случилась неприятность: вернувшийся с обхода границ патруль заявил, что нашёл запах барсуков совсем недалеко от Лунного ручья, но, к несчастью, не со стороны премерзких грозовых соседей, а на своей территории.       Это заставило всех переполошиться. Если барсук забрёл на территорию — значит, жди беды. Он устроит себе логово, и прогнать его будет куда сложнее. А особенно сейчас, в Юные Листья! Не приведи звёздные предки, если это ещё и барсучиха: наплодит барсучат, и тогда поминай как звали. Они и дичь всю переловят, и котов перебьют.       Поэтому было решено барсуку навалять от души и прогнать его как можно дальше. Так как никто не знал, один ли там зверь, насколько он силён, да и вообще, потому что барсуки были очень опасными и сильными противниками, почти все взрослые воины отправились на это важное и опасное задание, а возглавил их лично Однозвёзд, предводитель, редко вмешивающийся в такие вот некрупные сражения. Они взяли даже старших оруженосцев, Пухолапку и Овсолапа, которые уже многое умели и делали успехи в боевой подготовке.       А вот Мальволапка, уже не самая младшая, но ещё неопытная ученица, осталась в лагере. Ей сказали присматривать за самыми младшими оруженосцами, которые стали ими совсем-совсем недавно и ещё вели себя совсем недисциплинированно. Мальволапке совсем не нравилось то, что надо следить за этой шебутной тройкой ещё-совсем-котят. Она-то мечтала, что тоже пойдёт бить барсука, ну или хотя бы посмотрит, как это всё происходит. Она ведь не была ещё ни в одной драке! А ведь уже почти девять лун живёт на свете. Какая-то несправедливость! «Я много уже знаю и много умею, — размышляла Мальволапка, когда все воины разошлись. — Я умею выполнять боевые приёмы! Но нет, мне приходится торчать тут!..» — А нам можно пойти погулять? — спросила серенькая Дымолапка, одна из тех, за кем надо было следить, не спуская глаз. Эта активная и подвижная кошка без труда могла улизнуть куда подальше — и ищи-свищи её потом. — Нет, вам нельзя пойти гулять, — со вздохом откликнулась Мальволапка. — Особенно тебе, Дымолапка. Головёшка с меня шкуру сдерёт, если узнает, что ты покинула лагерь.       Это была чистейшая правда. Головёшка, суровый наставник Дымолапки и возлюбленный тётки Осоки («Что она только нашла в этом чурбане? Он только и знает, что на всех ворчать и жаловаться на болящие кости!» — думала Мальволапка на этот счёт) сказал Мальволапке, что если она упустит из виду его не в меру деятельную ученицу Дымолапку, и та сбежит, то той, что не доглядела, мягко сказать, непоздоровится. — Вишь, как своей шкурой дорожит!.. — зашептала Пестролапка, сестра Дымолапки, буро-золотистая кошечка с редким красивым узором полос и пятен, яркая и пёстрая, как первая весенняя бабочка. Она даже не удосужилась убедиться, что Мальволапка не слышит её. — Такая заносчивая!..       Бликолапка, третья и последняя из нуждавшихся в присмотре кошек, активно закивала. Она имела характерную черту соглашаться со всем, что говорили её сёстры. — Привыкла, что вокруг неё весь мир крутится!.. — продолжала бубнить недовольная Пестролапка, настроение которой стремительно катилось вниз. Она тоже хотела пойти посмотреть на барсука и потыкать его маленькой нежной лапкой с ещё совсем не острыми коготками. — Мы её постоянно слушаемся, что котятами были, что учениками стали!..       Серенькая в пятнышко Бликолапка снова активно закивала, соглашаясь с сестрой. Правда, не факт, что она вообще слушала бубнёж Пестролапки. Кошечка выглядела сонной и, скорее всего, кивала просто для виду. — Что, совсем нельзя погулять? — между тем, продолжала гнуть своё Дымолапка, забегая перед Мальволапкой и глядя на неё с мольбой в чистых и круглых синих глазёнках. Короткая шерсть кошки аж топорщилась от нетерпения — так она ждала ответа. — Совсем, — отрезала Мальволапка и отодвинула от себя Дымолапку. Серенькая ученица с досадой запыхтела. — Вот, что делает с кошками осознание своего превосходства над другими, — важно заявила Пестролапка. Дымолапка только отмахнулась от своей пёстро-золотой сестрички, а Бликолапка, подтверждая мысль о том, что ничего не слушала и вообще висела, видимо, в прострации, переспросила: — А?       Пестролапка поняла Бликолапку иначе: она решила, видимо, что та не поняла её, и собралась объяснять, важно выпятив вперёд светленькую в маленькую крапинку грудку (что и говорить, Пестролапка была ужасно похожа на своего деда Однозвёзда и безумно гордилась родством и сходством с предводителем): — Ну ты сама посуди, Бликолапка, — тон у Пестролапки был полон пренебрежительного снисхождения. Это она нахваталась, определённо, у своей матери Верескоглазки, а ещё, по большей части, у Пухолапки, за которой бегала хвостиком. — Ты смотри, какая она кичливая!.. И учится хорошо, и красавица, и недопапаша — глашатай, и всё-то её главной над нами ставят, надсмотрщицей! Ну вся из себя, вся из себя! — А-а-а, — понятливо протянула Бликолапка и снова закивала, да так интенсивно, что у неё задрожали уши. — Завидуй молча, — посоветовала Пестролапке Мальволапка. На мелочь она не обижалась: сама ведь ужасно завидовала старшим, Пухолапке и Овсолапу, да и воинам, конечно, тоже. Оспаривать и доказывать, что нисколько не «вся из себя» и уж точно не зазнаётся, тоже не собиралась. Ну хочется ученицам лясы точить — пусть точат. Просто их немного осадить, вот и все дела.       Мальволапка даже не подозревала, что её грубый тон и такой резкий ответ, наоборот, настроят Пестролапку против неё ещё сильнее. — Было бы, чему! — забурчала Пестролапка, обмахиваясь тонким длинным хвостом. — Я пожалуюсь Сумеречнице, когда она вернётся, что ты меня угнетаешь! — Ну жалуйся, жалуйся, — Мальволапка, уставшая уже выслушивать всё это, поднялась и пощекотала хвостом надоедливую капризную ученицу. — Уверена, мы с твоей наставницей вместе посмеёмся над тем, какая ты глупая.       Пестролапка напыжилась и стала срочно соображать, что ляпнуть в ответ, а Мальволапка только самодовольно фыркнула. Она любила моменты, в которые у неё получалось поставить кого-то в неудобное положение.       Впрочем, ученица была права в том, что она сказала Пестролапке: та могла бы с тем же успехом рассказать анекдот, и результат был бы один и тот же. Если Пестролапка и настучит Сумеречнице, своей наставнице, та только посмеётся. Мальволапка хорошо знала эту кошку, подругу любимого дедули, и была уверена, что Пестролапке только влетит за повышенную дурость и клевету.       Угнетают её, как же! «Да я и бабочки не обижу, не то, что её, такую важную!» — хмыкнула про себя Мальволапка. — Бликолапка, скажи хоть что-нибудь в мою поддержку! — наконец, не найдя аргумента в свою защиту, Пестролапка обратилась к сестре.       Бликолапка перевела на неё немного рассеянный и сонливый взгляд, потом неспешно подняла покрытую мелкими белыми пятнышками, как бликами на воде, лапку, облизнула её, пригладила шерсть за ушами и только тогда повернулась к сестре: — Хорошо, я тебя поддерживаю. А как я выгляжу? Достаточно красиво? — Бликолапка! — взвизгнула, подскочив и вздыбив коротенькую мягкую шерсть, Пестролапка. — Я же просила тебя поддержать меня! — Ну, ты просила сказать что-нибудь, — Бликолапка равнодушно пожала узкими изящными плечиками. — Я и сказала. — Тупицы! — раздражённо выдала задиристая Дымолапка, взъерошила свой серый мех и потопала в сторону ограды, на которой уже завязались первые почки.       На полпути Дымолапка остановилась, обернулась и, переступив с лапы на лапу, всё же удосужилась известить свою надзирательницу: — Мальволапка, ты не беспокойся, я не уйду далеко от лагеря. Просто отойду на поганое место и вернусь!       Мальволапка только кивнула. Дымолапка, не в пример самой себе в возрасте котёнка, была самой сознательной из младших учениц и самой благоразумной, пусть и задиристой и слишком активной. Если уж ей сказали, что нельзя — значит, нельзя.       Мальволапка вновь перевела взгляд на оставшихся рядом Бликолапку и Пестролапку. Эти две малявки снова грызлись без особого на то повода. Им, кажется, было просто весело перепираться и пытаться друг друга задеть.       Этим они были до ужаса похожи на Верескоглазку. Как их мать, капризные, плаксивые и привередливые, все три кошечки выглядели очень поверхностными и легкомысленными, словно у них на уме была не учёба, а лишь лисы знают что! — Пестролапка-а, ну я же тебе ответила, теперь ты ответь мне! — Бликолапка ныла, стоя около лужи, оставшейся после стаявшего снега, и смотрела на своё отражение в мутной и грязной воде. — Да для кого ты прихорашиваешься? — раздражённо спросила Пестролапка у сестры. — Уж кто б на тебя взглянул? — На меня посмотрят, я же не ты, — огрызнулась недовольная Бликолапка. Она явно рассчитывала на другой ответ. — И вообще, скоро Солнцелап придёт с тренировки. Я должна блистать! — Что-о-о?! — тут же подскочила и взвыла Пестролапка. Она яростно обмахивалась хвостом и даже выгнула колесом спину, ярко блестящую золотом в солнечных лучах. — Солнцелап будет моим! — А вот и нет, он будет мой! — моментально приняла такую же угрожающую позу Бликолапка. Ученицы явно не поделили красавца-оруженосца и теперь яростно спорили, каждая хотела заявить свои права на понравившегося обеим кота. «Интересно, сам Солнцелап хоть знает, что его делят?» — лениво наблюдая за ученицами, подумала Мальволапка.       Нет, конечно, Солнцелап был недурён собою. Ему было около семи лун, он был красив, приятен и обходителен со всеми ученицами, коих в племени было аж восемь штук.       Сейчас он и его три сестры со своими наставниками где-то тренировались, но Бликолапка и Пестролапка явно с нетерпением ждали, когда оруженосец вернётся.       Мальволапка хорошо знала Солнцелапа. Это был сын Осоки, а ученице, таким образом, двоюродный брат, так что кошке часто доводилось общаться с ним. Яркий и заметный своей бурой с белыми и рыжими подпалинами шерстью, он был назван так тёткой в честь её давно почившей подруги, и часто терпел насмешки от молодых воинов, которые заявляли, что у Солнцелапа слишком девчоночье имя. Однако на его защиту вставали Пухолапка и Овсолап — они-то знали, что именно в честь их покойной матери Конопушки и зовут Солнцелапа. В общем, котик хорошо ладил со старшими, но почти не обращал внимания на младших, то есть, на Бликолапку, Пестролапку и Дымолапку.       А те, влюбившиеся по уши в вежливого, воспитанного, но не лишённого задора Солнцелапа, уже вовсю его между собой делили. — Он на тебя и не взглянет, ты тусклая и невзрачная! — наезжала на сестру Пестролапка, уж больно хотевшая унизить соперницу, несмотря на то, что они были так близки друг другу. — А ты противная и капризная! — не осталась в долгу Бликолапка.       Обиженная Пестролапка тут же завизжала и кинулась на Бликолапку. Они покатились по земле, колотя друг друга маленькими лапками и грозно и визгливо рыча. Драться обе ещё не умели, так что это напоминало скорее детскую возню. — Что тут происходит? — поинтересовался проходящий мимо Пустельга. Он был целителем племени и готовился встречать раненых барсуком соплеменников, таская травки и листочки из одной норы в другую и, видимо, таким образом их рассортировывая. — Они дерутся, — сообщила целителю Мальволапка, скучающим взглядом рассматривая лагерь, пустой и приунывший. Вот стена из терновника, вот норы, вот песок и первые побеги травы среди грязных луж… — Ничего необычного. Тебе помочь с чем-нибудь? — Сиди уж, — добродушно улыбнулся ей Пустельга. Этот кот вообще очень любил малышню и в свободное время даже болтал с учениками, пусть с виду он и казался грозным. — У тебя своё задание есть. — Ну да, — состроила кислую мордочку Мальволапка.       Пустельга дальше потащил свои травки, а Мальволапка долго и вдохновлённо смотрела ему вслед, разглядывая ухоженную бурую в мелкую белую крапинку шерсть кота и его изящную, элегантную, летящую походку. — Ну, чего ты уставилась? — ворчливо поинтересовался целитель, оборачиваясь и полагая, что от него что-то надо. — Просто, — пожала плечами Мальволапка. — Тебе везёт. Ты хоть и с травками возюкаешься, а всё равно это — хоть какое-то дело.       Пустельга посмеялся над ней и ничего не ответил. Он привык уже, что мелкие ученики его работу всерьёз не воспринимают: они полагают, что воины — самая почётная должность, а целители и рядом не стояли. «Вот прошёл тут, своей травой навонял, — думала Мальволапка, когда проводила Пустельгу взглядом до его норы. — Жди теперь, пока выветрится. Интересно, у него шерсть тоже травой пахнет? Вот бы его понюхать!..» — Пустельга, Пустельга, а ты сильно занят? — она подскочила и побежала следом за целителем, размахивая своим тонким светленьким с тёмным кончиком хвостом. — Что тебе ещё надо-то? — вздохнул пёстрый кот, только было собравшийся ещё куда-то тащить стопочку жухлых прошлогодних листиков. — Дай я тебя понюхаю, — Мальволапка весело пошевелила усами и ткнулась носом в мягкую шерсть кота. Да, как она и подозревала: травами всякими несёт так, что хоть стой, хоть падай!       Не очень приятный запашок. И как только Пустельга сам его переносит? Или у него совсем уже нюх отбило?       Лезть к старшим ей было не впервой. Мальволапка всё ещё не оставила попыток задружиться с кем-то из воинов, чтобы на всякий случай заручиться их поддержкой, так что она даже нисколько не боялась, что Пустельга прогонит её за такую неслыханную наглость. Хотя он, в принципе, мог, и ещё бы наподдал от души. Целитель не сильно любил чьё бы то ни было общество тогда, когда он не настроен был на общение. — Ну, понюхала? — впрочем, весьма добродушно осведомился возвышающийся над ней Пустельга. — Теперь убедилась, что в целительскую палатку тебе лучше не попадать? Так что следи за тем, куда лезешь, чтобы ничего себе не поранить, а то каждый день потом, пока лечишься, нюхать будешь этот травяной аромат! — Бе-е, — скривилась Мальволапка и поспешила обратно на своё место. Пестролапка и Бликолапка как раз перестали драться, а Дымолапка вернулась с поганого места и теперь старательно умывалась, отсев подальше от разбуянившихся сестёр.       Настроение, подлетевшее вверх от встречи с дружелюбным и всегда расположенным к малышне Пустельгой, снова скатилось вниз, стоило Мальволапке вернуться на своё место. Она подумала, что устала от учениц, когда те снова начали ссориться. — Я уже умею бегать, поэтому моя наставница самая лучшая, — важно заявляла Пестролапка, приводя в порядок шерсть, помятую в драке с Бликолапкой. — Ничего подобного! — возражала та. — Мой наставник покруче твоей будет! Малоног вообще с нами, молодыми, на одной волне! — И только мне не повезло, — горестно вздыхала Дымолапка. — Головёшка просто редкостный мудак! — Не говори так! — хором кидались на сестру Бликолапка и Пестролапка, объединившись и даже забыв о своей вроде как вражде. — Благодаря ему на свете есть Солнцелап!       И после этого обе начали сверлить друг друга неприязненными взглядами, а Дымолапка, поняв, что лишнее сказала, замолчала и отвернулась. Она общей симпатии сестёр к Солнцелапу, кажется, не разделяла.       Мальволапка, совсем устав, решила, что ничего плохого не будет, если она отдохнёт. Ну не вечность же следить за этими ученицами! Поэтому она тихонько улизнула поближе к ограде, улеглась на мягкий песок и, свернувшись калачиком, весьма быстро задремала, убаюканная пением прилетевших совсем недавно птиц, звоном ручьёв, бегущих из растаявших снегов, и шумом ветра высоко в небе.       Дремалось хорошо и спокойно. У ограды было тепло, уютно, однако любому наслаждению приходит конец — и Мальволапке пришлось встать, когда над головой, как гром, раздался грозный голос брата: — Ты чего тут развалилась?       Мальволапка с трудом разлепила глаза — а она только начала видеть хороший сон! Суховей стоял прямо над ней, грозный и очень недовольный. Между шерстинками его пёстрой серой шерсти, казалось, так и скакало напряжение. — Привет, Суховей! — вежливо, хотя не сказать, что была рада братцу, поздоровалась Мальволапка. — Как битва, как барсук? — Прелестно! Их оказалось три, и мы их прогнали, — похвастался Суховей, забыв даже, что он тут весь из себя грозный такой. Потом вдруг вспомнил, принял хмурый вид и строго заявил: — Впрочем, едва ли это должно тебя волновать. Тебя ищет Кролик.       Этот тон Мальволапке очень не понравился. С Суховеем они вообще редко могли поговорить спокойно, без лишних растраченных нервов. Брат всё лез её поучать, а ученица подобного не любила и моментально начинала огрызаться. Не любила она и сурового тона по отношению к ней, и потому моментально приняла вид недовольный, язвительно интересуясь: — А ты у него на побегушках? — Встань и живо топай к нему! — тут же вспыхнул Суховей, тоже кот очень самодостаточный, как и его сестричка. Уж больно он не любил, когда та вдруг начинала высказывать что-то в ответ. — Да ладно, ладно… — проворчала Мальволапка, видя, как опасно блеснули зелёные глаза брата. Суховей, кажется, после драки с барсуками ещё не отошёл, он мог сейчас и кошке отвесить оплеуху.       Поэтому Мальволапка, поднявшись и отряхнувшись, пошла искать наставника. Что только Кролику от неё могло понадобиться? Сидел бы себе спокойно, так нет же!.. И лишь бы не тренировка!.. Мальволапка, немного огорчённая и явно недовольная после встречи с братом, не хотела ничем заниматься сегодня.       Кролика она обнаружила около одной из нор, в которые Пустельга не так давно таскал свои травки. Глашатай, по-видимому, одним из первых получил помощь целителя, судя по тому, что на его белом в коричневое пятно меху красовалась побуревшая от крови паутина. — Привет, Кролик, — надеясь, что хотя бы наставник в хорошем расположении духа, не то, что Суховей, поздоровалась Мальволапка. — Это что, тебя барсук побил? А я думала, ты умеешь драться!       И всё же недовольство братом, разбудившим её, вылилось в привычную для такого настроения язвительность. — Мальволапка, замечательно, ты наконец тут, — привыкший уже к тому, что ученица может ляпнуть что угодно, Кролик проигнорировал её слова. — Заскучала небось, уснув-то? — Немножечко, — ответила Мальволапка. Кажется, Кролик в хорошем настроении. Значит, это не для того он её позвал, чтобы за что-то отругать или отправить тренироваться? — Тогда вот тебе и работа, — кот указал на нору старейшин и часть мусора и грязи, которые оттуда выгребла сама старейшина, единственная на всё племя, хрупкая и слабая физически Белогрудка. — Что-о?! Уборка?! — тут же огорчилась Мальволапка. Да уж, поспешно она решила, что Кролик в хорошем настроении. — А почему я-то? — Так ты же за ученицами не уследила. Я на тебя понадеялся, думал, ответственная ты, а ты вон как поступила, — принялся укорять её пятнистый глашатай, явно надеявшийся, что Мальволапка почувствует себя виноватой и примет к сведению, что так делать больше нельзя. Но ученица ни о чём таком даже и не подумала. — Хорошо хоть, мы их поймали на ближних холмах, а то ведь ушли б ещё незнамо куда, они толком с территорией не знакомы! — Не читай мне морали, ты мне не родитель, чтобы это делать, — буркнула Мальволапка, совсем расстроенная.       Уборку она не любила. И пускай это недолго, учитывая, что старейшина всего одна, а всё равно! Возиться в грязи и пачкать пылью и мусором свою светленькую шёрстку ученица, как и любая другая кошка, не хотела. — Опять ты за своё!.. — вздохнул Кролик, уставший слышать подобные высказывания от Мальволапки. — Впрочем, давай, берись за уборку. Белогрудка ждёт.       Та в очередной раз недовольно скривилась. Но делать было нечего — нужно было выполнять. Кролик, между тем, собрался уходить, и, встав, поплёлся куда-то в сторону Суховея. Уж не обсуждать ли Мальволапку? Кот заметно прихрамывал, и ученица со смесью злорадства и жалости к опекуну подумала, что его, должно быть, сильно ударил барсук. «Катись отсюда скорее», — проводив Кролика взглядом, подумала она, и залезла в нору к старейшине. Самой Белогрудки, старой кошки, доброй сказочницы, там не было.       Это было к лучшему. Когда никто не тревожит, работа идёт быстрее. Мальволапка оглядела масштабы хаоса: разбросанный по норе мох, какие-то ветки, комочек — игрушка для котят — и грязь с улицы, вязкая и липкая. Ученица вздохнула и, подняв зубами подстилку старейшины, потащила на выход. — Мальволапка, тебе, может, помочь? — раздался у неё за спиной немного робкий вопрос. — Овсолап? — она обернулась, сталкиваясь взглядами со светло-коричневым котом. — Привет… Да я справлюсь, наверное, сама. — И всё же, давай помогу, — вновь настойчиво предложил старший оруженосец, уже почти что воин. Овсолапу оставалось учиться всего луны две-три. — Так ты быстрее освободишься.       Мальволапка не знала, чего он вдруг пришёл ей помогать. Да, Овсолап был миролюбив, но он всё же был братом надоедливой Пухолапки! Впрочем, было бы глупо отказаться, и Мальволапка кивнула: — Хорошо, давай, — и прибавила тут же: — Только если Кролик не узнает. Он, наверное, хочет, чтобы я потрудилась одна и поняла, что накосячила. — А мы ему не скажем! — весело ответил ученице Овсолап и принялся скатывать всю грязь, которая только накопилась в норе, в один большой клубок. Мальволапка, благодарная товарищу, бегала следом, подавала то, что он пропустил.       Вдвоём они быстро справились с уборкой и, наверное, с этого момента Мальволапка уже не так предвзято стала относиться к Овсолапу. Может, он и брат Пухолапки, а младшей ученице сильно помог, облегчив ей наказание за оплошность и сделав большую часть работы по уборке за кошку.