Мальва расцветает по весне

      То, что морось затянулась надолго, стало понятно уже к вечеру, когда небо не просветлело, оставаясь таким же обложенным тучами, как и утром, как и предыдущей ночью — пасмурно было вот уже почти сутки. С того момента, как кончился Совет, тучи стали постепенно набегать на небо, и вот теперь всё хмурились, низко нависнув над пустошами. Это была привычная для Юных Листьев погода, не самая приятная, но, определённо, она была лучше, чем суровые зимние морозы.       Дождь прекратился, однако сырость, ощутимой тяжестью повисшая в воздухе, никуда не делась. Впрочем, это ничуть не мешало засидевшимся в норах котам выбраться на лагерную поляну, чтобы поболтать о том да о сём — всем уже надоело прятаться от непогоды взаперти, выбираясь лишь в значительно поредевшие в своём количестве патрули. — Пахнет свежестью и мокрой травой, — с наслаждением щуря янтарные глаза, произнёс Солнцелап и распушил шёрстку, сделавшись похожим на круглый мягкий клубочек. — И дождём, у него особый запах, — так же удовлетворённо проурчала Чертополошка и потёрлась носиком о плечо брата. — Мне нравится. — Ну вы и зайцеголовые! — воскликнула Пестролапка, высунувшись из норы и, открыв рот, втянула в себя воздух, словно пытаясь разобрать, что в окружающих запахах может быть приятного. — Ужасно же! Водой несёт, это просто отвратительно!       Оруженосцы дружно сидели около своей норы, выбравшись из неё под вечер, когда кончился дождь. Одна лишь привередливая Пестролапка продолжала торчать внутри, потому что ей, видите ли, не по душе были лужи и сырость. Зато сидеть в духоте и темноте — это ей, оказывается, по душе! — Может, мы во что-нибудь поиграем? — Чертополошке явно не сиделось на месте, уж больно деятельная она была.       Её предложение было встречено вяло. Ученики уже устали от общества друг друга, но разойтись не решались: неизвестно, как отреагируют воители. Тут они сидят кучкой, их никто не трогает, а будут шататься поодиночке — так ещё отправят обратно в нору, чтобы не мешались под лапами.       Лагерь гудел. Повылезавшие из нор воины о чём-то переговаривались, смеялись и не обращали внимания на повисшую в воздухе морось и потихоньку наползающий туман, призрачно белеющий в сумерках сошедшего на пустоши вечера. — Мы не маленькие котята, чтобы играть, — ответила Чертополошке Стрижелапка, прилизывая всклокоченную шерсть на светлой грудке.       Моментально вознегодовавшая Чертополошка, которую со Стрижелапкой никогда мир не брал, тут же презрительно сузила тусклые жёлтые глаза и поинтересовалась: — А ты что, боишься опозориться? — Нет, — невозмутимо откликнулась серьёзная Стрижелапка. Это наедине с сестрой она могла вспылить, подраться или поругаться — а при товарищах ни-ни, сохраняла спокойствие и ни шерстинкой не дёрнула. — Просто я уже слишком взрослая для игр, и меня это просто-напросто не интересует.       Чертополошка фыркнула, распушила тёмную шёрстку и открыла рот, собираясь выдать что-то, что могло бы зацепить Стрижелапку, но в это время её отвлёк Солнцелап, осторожно укусив за кончик уха. Чертополошка моментально забыла о том, что собиралась поругаться с сестрой, и моментально обернулась к Солнцелапу, с большим интересом разглядывая ползущую мимо них улитку, которую и хотел показать ученице её брат.       С огнём ревности во взоре за ними наблюдала съёжившаяся Бликолапка — ей явно было прохладно, особенно сейчас, когда по земле потянулся тонкой дымкой туман, от которого ещё больше веяло сыростью. Ей очень не нравилось, что Чертополошка и Солнцелап всё время проводят вместе, и Бликолапку нисколько не волновало то, что эти двое были лучшими друзьями с самого детства — улыбчивый красавец Солнцелап слишком глубоко в уме и сердце у неё засел. — Смотри, как пушится, — хмыкнула Мальволапка, боднув Овсолапа головой в острое костлявое плечо. Тот аж вздрогнул от неожиданности. — Ты чего пихаешься? — протянул он как-то даже немного обиженно. — Больно, вообще-то. — Да ладно, больно ему! Ты же почти что воин, терпи!       Овсолап отвернулся, явно смущаясь от такого замечания — он-то и не подумал, что стыдно ему, взрослому оруженосцу, которому через пару лун финальные испытания проходить, ойкать от того, что какая-то неаккуратная и редко рассчитывающая силу ученица-недоросток его пихнула. Мальволапка, наблюдая за товарищем, только посмеивалась — правда, не вслух. Овсолап мог совсем уж разобидеться.       Овсолап был забавным, и Мальволапке нравилось, как он вёл себя — порой совсем нелепо. Над ним можно было посмеяться от души, и, пожалуй, кошке потому и нравилось общаться со старшим оруженосцем. — Так что ты хотела? — уже перестав обижаться, осторожно спросил Овсолап, словно опасаясь, что Мальволапка теперь не захочет с ним разговаривать. — Показать тебе, как пушится Бликолапка. Она такая недовольная! — ответила ученица. Ей ну очень нравилось разглядывать других оруженосцев и иногда подтрунивать над ними — всегда находился повод для этого. — А что у неё случилось? — озадаченно поинтересовался Овсолап, чуть наклонив голову и прижав уши к голове. Он явно был не очень наблюдателен, но Мальволапке это нисколько не помешало: она, напротив, обожала что-то объяснять, чувствуя своё превосходство, тем более сейчас — над старшим!.. — и потому охотно ответила: — У неё Солнцелап случился!.. Её и Пестролапку одна оса ужалила: они обе в него по уши влюбились! — В Солнцелапа? — переспросил, словно не поверил этому, Овсолап. — Он же совсем ещё мелкий. Как они могли в него влюбиться? — А в кого ещё? В тебя, что ли? — со смешком осведомилась Мальволапка. И впрямь, Бликолапка с Пестролапкой не могли выбрать иной объект обожания — Солнцелап был им ближе всех по возрасту. — В тебя ни одна кошка в здравом уме не влюбилась бы, а уж тем более Бликолапка и Пестролапка — они очень самодостаточные!.. А Солнцелап не такой уж и мелкий, между прочим. Он даже красив, это было бы глупо отрицать. — Он что, и тебе тоже нравится? — как-то слишком уж зло осведомился Овсолап — даже непривычно для самого себя, такого робкого. Что, обиделся, что ли, на нелицеприятную реплику в свой адрес? Да ну, вряд ли. Мальволапка сомневалась, что Овсолап, такой терпеливый и застенчивый, может обидеться по-настоящему, а не на пару мгновений. — Мне — ничуть, — Мальволапка только плечами пожала. Она на котов не заглядывалась, и поэтому предположение, что ей может нравиться Солнцелап, даже не оскорбило кошку, как могло бы иную ученицу на её месте. — Солнцелап — мой двоюродный брат, и мы неплохо общаемся. — Да, вы же родственники, — тут же стушевался снова почувствовавший себя виноватым Овсолап и даже плечи ссутулил — так ему было неловко, что опять попал впросак. — Прости, я как-то не подумал об этом. — Я не обидчивая, — благосклонно кивнула ему Мальволапка.       Она, проспав после своей прогулки до самого вечера, чувствовала себя свежей и отдохнувшей и сейчас была в хорошем расположении духа. Тем более, что дождь временно прекратился, сырость и прохладный туман лишь навевали спокойствие и умиротворение, спутавшуюся шерсть удалось привести в порядок относительно быстро, а болтовня с Овсолапом доставляла много хороших эмоций: он был невыносимо забавен, когда его удавалось поставить в неловкое положение. — Ты хорошая, — помедлив, кивнул вдруг Овсолап и посмотрел на Мальволапку как-то очень наивно, непривычно даже — у него всегда взгляд был умный, осознанный, хоть и трусливый. — Ты не обижаешься на пустяки, как Пухолапка. «Я не хорошая, Овсолап!.. — подумала Мальволапка, вздрогнув. Ей стало не по себе. Если бы ученик только знал, что она о нём буквально только что думала! — Ты такой смешной, а я нисколько не хорошая, потому что я смеюсь над тобой. Только тебе этого знать не надо: мы же приятели, а приятели могут стать друзьями, только если будут друг к другу относиться без насмешки». — Овсолап, зайчонок!.. «Как говорится, вспомнишь говно — вот и оно. Зря Овсолап о Пухолапке сказал», — промелькнула у Мальволапки в голове быстрая мысль, но тут же исчезла.       Бодрой летящей походкой к оруженосцам приближалась улыбающаяся Пухолапка. За ней семенила, пытаясь так же переставлять лапы, закидывая их далеко вперёд, Дымолапка, но у маленькой ученицы получалось слишком уж плохо: её шатало, однако Дымолапка даже не думала сдаваться и упорно пыталась повторить походку Пухолапки. — Привет, Пухолапка, — вяленько откликнулся Овсолап, терпеливо напрягся и дал сестре от души лизнуть его в щёку в знак приветствия. — Ты опять сидишь тут в унылой и скучной компании? — с критичностью в голосе осведомилась Пухолапка и окинула Мальволапку, сидящую рядом, пылающим взглядом. Та ответила тем же, пытаясь просверлить в серой шёрстке ученицы дыру. «Она так не любит, когда мы с Овсолапом болтаем, — мысленно хмыкнула Мальволапка. — Она не привыкла ни с кем его делить». — Нет, — промямлил Овсолап как-то неуверенно. — То есть, мне не скучно. Мальволапка — не унылая компания, — потом как-то съёжился под уверенным взглядом сестры и тихонько прибавил, чуть заикнувшись: — Н-наверное. — А я думаю, что ты заскучал, — Пухолапка решительно обвила спину Овсолапа хвостом, заставляя подняться с насиженного местечка. — Мы с Дымолапкой хотели поужинать, и ты составишь нам компанию. — Если вам это необходимо, — кивнул Овсолап. Он не решался отказаться и обидеть этим Пухолапку, которая явно рассчитывала на его компанию. — Мальволапка, ты… — Она явно не голодна, чтобы делить ужин с нами, и проживёт немного без твоего общества, — уверенно отрезала Пухолапка, прежде чем Овсолап договорил, а сама Мальволапка успела рот раскрыть для ответа.       Пухолапка развернулась и такой же бодрой походкой направилась в сторону скрывшейся в клубах тумана кучи с добычей. Овсолап вынужден был потащиться за сестрой, на прощание помахав Мальволапке хвостом, а Дымолапка посеменила за старшими, иногда оступаясь. Никак не давалось ей шагать так же легко и быстро, как это делала Пухолапка, тренировавшаяся лунами.       Мальволапка, впрочем, не заскучала без общества Овсолапа. Она торопливо пригладила влажную от сырости и мороси шерсть, потом выдрала колючку, невесть как зацепившуюся за основание тонкого гибкого хвоста, и решила, что настало время пойти пообщаться с кем постарше — а именно с воинами, в кругу которых уж наверняка можно было услышать что-нибудь очень интересное.       Туман полностью укрыл лагерь, лежащий в ложбине, и прочно здесь осел: туманы любили углубления. Он клубился белой дымкой, скрывая все звуки и запахи, и сложно было разглядеть что-то дальше, чем на два-три лисьих хвоста. Впрочем, туманы всегда несли с собой странное умиротворение и спокойствие, и Мальволапка очень любила это природное явление.       Она немного побродила по поляне, дыша свежестью и приближаясь то к одним собравшимся в круг соплеменникам, то к другим, чтобы уловить обрывки разговоров и понять, может она осторожно присоседиться и попробовать вмешаться в общую беседу или нет. «А что я, впрочем, думаю так долго? — даже удивилась своей недогадливости Мальволапка. — У меня же есть Кролик, Суховей и Утёсница! Уж где они, там и меня в беседу примут!»       Однако вариант с Кроликом Мальволапка всё же отмела в сторону. Ей после хорошего сна ещё сильнее стало казаться, что что-то она сегодня сделала не так, задев наставника, и притом достаточно сильно, если он рассказал ей часть наболевшего. Наверное, не стоило убегать на прогулку и огрызаться по дороге назад!.. И пусть Кролик и вновь по-доброму улыбался ей после, Мальволапка словно чувствовала, что он расстроен. Да только что поделать — не вернёшь же ничего и не поступишь иначе!.. И Мальволапка решила сторониться Кролика до следующего занятия, чтобы снова где-нибудь не накосячить. Может, она и не признавала в наставнике заботливого родителя, а всё же, не могла того не признать, любила его и уважала, а потому не хотела случайно поссориться. Кролик был одним из немногих, кто действительно интересовался, чем живёт ученица и как у неё дела.       Поэтому, даже не приблизившись к Кролику, о чём-то мирно беседовавшему с Усачом и Верескоглазкой, Мальволапка направилась на поиски брата или бабушки. Последнюю она любила: Утёсница была чем-то вроде второго Кролика и тоже всегда искренне интересовалась жизнью Мальволапки. Эта кошка грела её в холодные дни, в детстве радовала сказками и играми, а сейчас порою брала с собой на охоту, чтобы провести вместе время. Было бы неплохо посидеть с ней сейчас.       К Суховею идти же хотелось намного меньше. Брат раздражал неимоверно: он явно не хотел заботиться, хоть и проявлял порой некоторые тёплые чувства, словно считая это своей обязанностью. Впрочем, он, как-никак, был близкой роднёй, и с ним стоило общаться хотя бы иногда.       Поэтому Мальволапка подошла к Утёснице. Суховей, к несчастью, был совсем неподалёку. Он вёл ожесточённую дискуссию с одной из своих приятельниц, Дроковницей. Утёсница слушала эти прения, расставив уши пошире. За ними не без интереса следили Жавороночка и Легкопят, сидящие в обнимочку и вылизывающие друг другу уши. Выглядело это неприятно. Мальволапка скривилась. Она любила Жавороночку, ей нравилось, как легко и беспечно воительница относилась ко всему, но только не когда эта кошка наставляла Суховею рога. Да, Мальволапка не сказать, что очень любила брата, но понимала, что и в обиду его дать не может. — Привет. О чём у вас речь ведётся? — Мальволапка присела около Утёсницы, обхватив хвостиком лапы. Воительница приветливо улыбнулась внучке и ответила: — Думаем, как узнать, кто же отец котят Жавороночки, — голос её звучал тяжело и мрачно. Кажется, кошка была очень недовольна поведением старшей внучки. — А ты зачем пришла? Ученики наскучили? — Немножко. Хотела провести время с тобой, — откликнулась Мальволапка. Ей нравилось быть рядом с Утёсницей: бабушка всегда умела создать приятную атмосферу непринуждённой беседой. — Ложись рядом, поваляемся, — Утёсница прекрасно понимала, что нужно ученице, и потому улеглась на бок, чтобы Мальволапка могла удобно устроиться у неё под лапой.       Та кивнула и плюхнулась на землю, подвернув под себя лапки. Здесь не было ни сырости, ни прохлады: видимо, Утёсница лежала тут достаточно долгое время и нагрела местечко под собой. — А что с Жавороночкой? — поинтересовалась Мальволапка, слушая, как тихонько мурлычет Утёсница и отмечая, что рядом с ней, как обычно, уютно и тепло, даже когда настроение у воительницы явно такое себе. — Ждёт котят, — словно хвастаясь тем, что скоро получит правнуков, ответила Утёсница. И тут же угрюмо прибавила: — Только сама не знает, от кого. — Разве она не с Суховеем в официальных отношениях? — осторожно уточнила Мальволапка. Она, конечно, знала, что Жавороночка не с одним только Суховеем встречается, но не хотела, чтобы Утёсница была в курсе, что ученица так осведомлена. Мальволапка считала, что, прикинувшись несведущей, сможет всё-таки вызнать больше, чем ей уже известно. — С ним-то может и да, да только это не помешало ей вполне активно общаться и с Малоногом, и с Легкопятом, при том с обоими порой одновременно, — с большой досадой произнесла Утёсница, и в её голосе так и сквозило разочарование.       Она бросила на Мальволапку долгий тяжёлый взгляд, и тёмные синие глаза воительницы были полны задумчивости. «Только ты не покатись по её стопам», — так и читалось во взгляде Утёсницы, и Мальволапка съёжилась. Она не хотела подвести кошку, которая возлагала на неё, единственную, вроде бы, более-менее взрослую и разумную внучку, некоторые надежды.       Поэтому Мальволапка скорчила очень понимающую и сочувствующую мордочку, надеясь, что у неё это вышло, и протянула: — У-у-у, до чего докатилась!.. Впрочем, это же не так уж плохо? — тут же поспешила уточнить она, подумав вдруг, что Утёсница слишком строга к Жавороночке. — Если Суховей не против этого? И сами Малоног с Легкопятом!..       Нет, Мальволапка знала, что Суховею не нравятся Жавороночкины поползновения по другим котам, но тот просто ничего не мог с этим сделать. Однако это, наверное, считала Мальволапка, совсем не что-то ужасное, если Суховей до сих пор не бросил свою подружку. Не такой уж он и выдержанный — хотя, может, это только он с сестрой такой?.. — А кто сказал, что Суховей не против? — хмыкнула Утёсница, совсем не согласная с рассуждениями Мальволапки, ещё такими детскими и немножко даже наивными. — Он против, и ещё как, да только Жавороночка и не думает его слушать. Она всегда была себе на уме. Ох и разбаловала её Осока!.. — Да, Осока только сегодня жаловалась на Жавороночку, — неожиданно вспомнила Мальволапка. Она и забыла, что тётка сегодня уже распиналась на эту тему! Ну вот, лишь бы сейчас не забыть вновь и донести до норы оруженосцев, а там ненавязчиво завести разговор на эту тему. — А как скоро будут котята? — Да луны через полторы появятся. Может, чуть больше, — пожала пёстрыми плечами Утёсница. Потом вдруг прищурилась с подозрением: — А тебе что? — Ну, племянники, как-никак… впрочем, возможно и не племянники, если не от Суховея, — протянула Мальволапка с неопределённостью в голосе. Нет, бабушке она доверяла, но всё-таки рассказывать о том, что хочет посеять некоторые слухи среди оруженосцев, не хотела. Некрасиво как-то получится, а Утёсница ещё отчитает за то, что Мальволапка тут против своего же брата и его семьи высказывается. — Да и просто интересно: неужели никак нельзя узнать, от кого всё-таки котята? Ну, скажем, с кем она встречалась раньше, с кем позже?.. — Как будто она сама помнит! — воскликнула Утёсница и даже хвостом взмахнула — такую сейчас она чувствовала досаду из-за Жавороночкиной беспечности. — Знала бы — могла бы хоть что-то предположить яснее, но Жавороночка сейчас явно в раздумьях о том, как это выяснить. Впрочем, когда котята родятся, всё может проясниться, если они будут похожи на кого-то из предполагаемых отцов. — А что те сами на этот счёт думают? — тут же живо поинтересовалась Мальволапка. Ладно с ней, с Жавороночкой, уж не маленькая, сама разберётся!.. Куда интереснее было осведомиться, что там считают предполагаемые отцы о том, что они втроём (или даже вчетвером, считая саму причину всего бедствия) вляпались в весьма неприятную историю. «Интересно, если всё так и не прояснится, что они скажут котятам? Тем более, если каждый вдруг захочет поучаствовать в жизни мелких», — призадумалась Мальволапка. — А что им думать? — Утёсница вздохнула так тяжело, словно у неё на спине булыжник лежал, а не всего лишь Мальволапкин хвост. — Легкопят и Малоног явно не озабочены, им с Жавороночкой было просто весело, и не сильно-то они оба готовы заводить семью, — добавила она, развеивая все сомнения ученицы о том, что же в итоге будет с котятами. Мальволапка хмыкнула: ну да, стоило догадаться, что Малоног и Легкопят не захотят брать на себя какую то ни было ответственность и с радостью свалят всё на голову Суховею, даже если котята и вправду не его, что было очень и очень вероятно. Хотя тот и не хотел в это верить, что подтвердила Утёсница: — Суховей, кажется, надеется, что котята его. По крайней мере, Жавороночку он оставлять не намерен. — А-а, понятно, — кивнула Мальволапка. Неожиданно ей пришла в голову мысль обсудить происходящее с братом. Она поднялась, отряхнула шерсть от пыли и помахала Утёснице на прощание. — Пойду с ним поговорю.       Мальволапка как раз заметила, что Дроковница, с которой вёл беседу Суховей, отошла куда-то, и брат не был занят. Ученица могла спокойно забрать его внимание — тем более, что больше это сделать было некому. Суховей сейчас явно сторонился Жавороночки: видать, пока не знал, как себя с ней вести. — Суховей, Суховей! Как твои дела? — Мальволапка доползла до брата, медленно обходя каждую лужу и стараясь не замочить лапы. Всё же, одно дело — туман и морось, совсем другое — вписаться в лужу. — Неплохо, — Суховей обернулся к кошке и окинул её немного удивлённым взглядом. Он явно не ожидал визита. — Удивлён, что ты вдруг решила подойти. Неспроста же, да? — Хотела сказать, что рада за тебя и Жавороночку, потому что теперь ты наконец-то сможешь перестать поучать меня и переключишься на своих детишек… — Мальволапка расплылась в довольной улыбке. Её так и подмывало немножечко напакостить и проехаться прямо по больному — ну не могла она так просто без всяких придирок общаться с Суховеем! — …ну, или не своих.       Суховей прекрасно понял, что Мальволапка, как обычно, пришла трепать нервы. Впрочем, сам был виноват: не нужно было с самого детства доставать сестру нравоучениями и проявлять всю показную заботу в одних только наставлениях. Мальволапка считала именно так — она вообще не думала, что хоть сколько-то сама виновата в том, что отношения с Суховеем всё хуже и хуже. — Уж поверь, тебя не должно касаться, мои это котята или не мои — я воспитаю их как родных, кто бы ни был их отцом, — Суховей наклонился к сестре, и голос его стал почти шипящим. Как Мальволапка не хотела, чтобы брат лез в её жизнь, так и он сам всячески отторгал от себя сестру. — Тебя же никто не заставляет становиться заботливой тёткой. — А я, может, этого и хотела!.. — воскликнула Мальволапка, отшатнувшись в сторону. Суховей, этот большущий мощный котище с широкими плечами, был очень страшен, когда вдруг начинал злиться. Впрочем, видно, её фраза звучала недостаточно искренне, чтобы Суховей поверил. — Ты пришла позлорадствовать, или что? — он сам отодвинулся на значительное расстояние и скривился. — Да, Жавороночка не самая верная подруга, но не надо корчить тут ехидные рожи. — И ничего я не корчила! Я от всей души пришла тебя поздравить! — моментально вспылила Мальволапка. Не то, чтобы она сейчас говорила правду, но, впрочем, и не сказать, что лгала. Ученица была бы совсем не против испытать себя в роли тётки, но при этом особо за Суховея не радовалась. — Котята — это очень хорошо. Правда, Суховей, я бы даже хотела немного понянчиться с ними. Они всё же мои племянники! Наверное. — Нечасто ты вспоминаешь о своих родственниках — быстро забудешь и о них, — хмыкнул тот и отвернулся, глядя куда-то в туман, значительно уже поредевший и разошедшийся. — Ты чего такой грубый? — недовольно протянула Мальволапка, обходя его кругом и снова усаживаясь под светлые очи братца. Говорить она любила лишь тогда, когда от неё не отворачивались — а то этак никакой нормальной беседы не выйдет.       Впрочем, с Суховеем и так ничего не выходило толкового. Не хотел он говорить по-нормальному, хоть убей! — А ты чего сегодня учудила? Подумать только! — откликнулся Суховей, и на этот раз его голос звучал возмущённо. — В дождь и грязь попёрлась гулять по самым тяжёлым дорогам, через холмы, через слякоть, там, где легко поскользнуться, упасть, удариться!.. Совсем, что ли, зайцеголовая? — А ты откуда узнал? — Мальволапка решила пропустить оскорбление мимо ушей и не цепляться лишний раз. — Осока и Кролик не хотели тебе говорить. — Ценю их заботу, однако слухи расходятся очень быстро, — хмыкнул Суховей, окинув Мальволапку беглым взглядом. Та недоумевала: и впрямь, как вызнал? Вроде даже Утёсница была не в курсе, раз не стала читать никаких нравоучений. Видимо, она благополучно пропустила побег внучки. Только Суховей опять вот умудрился влезть в её личные дела — и это Мальволапку жутко раздражало. — Я не мог не узнать. И я не очень доволен твоим поступком. — Ну и недовольствуй сколько влезет!.. — моментально возмутилась Мальволапка, даже шерсть вздыбив. Да чего он пристал? Лезет и лезет, словно ему какое дело есть до её жизни. — Я к тебе по-хорошему, а ты!.. Пойду я спать, завтра, поди, тренировки будут. Непогода непогодой, а учиться-то надо.       Суховей не выразил никакого протеста: ему тоже общество сестры явно было не по душе. Поэтому Мальволапка развернулась и быстро направилась в нору. Туман уже рассеялся, и было видно, что большинство соплеменников тоже предпочли лечь спать пораньше. Впрочем, уже было достаточно темно, и ночь потихоньку спустилась на лагерь, а завтра предстоял тяжёлый рабочий день — кто знает, пройдёт ли эта пасмурность, а охотиться всё же надо было. Да и патрули никто не отменял.       Мальволапка зевнула и свернулась в уголке норы, в своём любимом местечке. Ей тоже предстоял тяжёлый день: вряд ли выйдет отсидеться, как сегодня. Изобретательный Кролик придумает, чем занять ученицу, если не выйдет тренировки. Может, даже разрешит пойти в патруль!.. Мальволапка подумала, что это было бы неплохо, и стоило бы подмазаться к наставнику с утра пораньше: она очень хотела бы пройтись вдоль границ. Это всегда было интересно и увлекательно — и порой даже весело, тем более в компании взрослых воинов. Всё лучше, чем искать среди грязи какого-нибудь жалкого тощего кролика…       Несмотря на то, что кошка и без того сегодня отдохнула неплохо, сон пришёл к ней быстро, и она задремала, мечтая о том, как завтра пойдёт в патруль — Мальволапка не сомневалась, что сможет уговорить Кролика взять её на границы, а значит, предстоял увлекательный и интересный денёк, каким бы непогожим он не был.