Совокупность случайностей, которую мы называем судьбой

Цунаде грузно опустилась в кресло. Военный совет длился почти три часа и здорово её вымотал. Стопки отчетов на столе подпрыгнули. За то время, пока кабинет Хокаге пустовал, здесь накопилась целая уйма бумажек. Женщине пришлось растолкать ногами коробки со свитками, чтобы отодвинуть кресло и усесться. Цунаде бегло пробежалась взглядом по корешкам отчетов: в основном миссии рангов D и C. Она взяла ближайшую папку. «Миссия ранга C. Возведение строительных лесов, микрорайон Абураме, 2-8 дома» И отрадно, и горько было осознавать, что Коноха возвращалась к привычному ритму жизни, пусть и с определенными поправками на обстоятельства. Заваленный отчетами стол был тому красноречивой иллюстрацией: пусть Коноха и пережила нападение, но жизнь продолжается, и шиноби по-прежнему суетятся во благо деревни, снуют по заданиям, всё возвращается на круги своя. Только идиллия вряд ли продлится долго. Теперь голова забита тем, что необходимо не только отстраивать поселение, но и объявлять военное положение и всеобщую мобилизацию. Раздался стук в дверь. В помещение заглянул связной. Цунаде замахала руками. — Нет, нет! Оставь все бумаги в приемной, ты видишь, здесь яблоку негде упасть! Оставь всё Шизуне или кому-нибудь из ребят. — Хокаге-сама, я думаю, это важно. Цунаде, не скрывая раздражения, спросила: — Что там? — Депеша из Амегакуре. Годайме нахмурилась. — Дай-ка взглянуть. Шиноби прошел к столу, перешагивая через коробки, и передал свиток Хокаге. — Будут поручения? — Нет, можешь идти. Цунаде развернула свиток. По мере того, как она читала, её грудь вздымалась всё выше и чаще. «Что за черт?!» — Шизуне! Шизуне!!! *** В кабинете повисло молчание. Какаши второй раз перечитал сообщение из Деревни Скрытого Дождя, и взглянул на Цунаде. Годайме сцепила руки перед собой и смотрела на джонина поверх ладоней. Взгляд её был тяжелый. — Как такое возможно? — наконец, спросила Пятая. Хатаке не знал, что ответить. Он положил обратно на стол свиток, в котором правительница Амегакуре предлагала выдать Учиху Итачи Конохе в обмен на мирное соглашение между деревнями. — Для чего ей мирное соглашение? — Это неважно, потому что мира между нами быть не может, — отчеканила Годайме. — Они убили Джирайю, уничтожили Коноху... Как эта дрянь вообще смеет предлагать подобное? Цунаде была в бешенстве. Голова забита черти чем, а сейчас еще и беглый Учиха свалился на голову. Час от часу не легче! Мирное соглашение... Для чего оно Амегакуре сейчас, когда вот-вот начнется война? Не означает ли это, что Скрытый Дождь намеревается вступить в Альянс? Или просто стелит соломку на случай, если победят союзные силы? Тот факт, что Учиха Итачи, возможно, жив, не шокировал Пятую: в отчете по поисковой операции Какаши отметил, что им не удалось достоверно установить достоверные признаки смерти отступника, и это известно только со слов его напарника, Хошигаки Кисаме. Цунаде не исключала, что Учиха мог появиться в рядах «Акацуки» рано или поздно. Но она совершенно не ожидала, что Хаюми, которая приложила руку к гибели Джирайи, будет выторговывать своей деревне мир, используя Учиху Итачи. Учиху Итачи, который действительно очень нужен Конохе. Дверь отворилась и в проеме показалась белобрысая голова Наруто. — Бабуля, вызывала? Какаши молча протянул Узумаки свиток. Наруто начал читать вслух: — «Кому: Сенджу Цунаде. От: Хаюми Конан. Настоящим предлагаю Конохагакуре...» Черт, почему официальные бумажки такие нудные? — Наруто опустил свиток, но бабуля и сенсей не торопились облегчать ему задачу и думали о своем. Узумаки со вздохом продолжил, — «...но Сато выдать беглого шиноби Учиху Итачи, за голову которого назначено 90 миллионов рё, в обмен на установление мирного соглашения между Амегакуре но Сато и Конохагакуре но»... Погодите, погодите, так это что, получается, брат Саске живой? — Наруто удивленно воззрился на Какаши. — Мы не знаем этого точно. Но это вполне возможно, — ответил джонин. — Мы же видели тело, — Наруто вспомнил серое, с кровоподтеками лицо нукенина, и то, как безучастно синекожий держал его за волосы. — Кажется, единственный способ узнать правду — отправиться в Амегакуре. Разумеется, если мы исключаем вероятность того, что депеша — ловушка, — заключил Какаши и перевел взгляд на Годайме. Женщина сосредоточенно выдохнула и опустила ладони на стол. Кипы отчетов угрожающе пошатнулись. — Наруто, это серьезный вопрос, который касается судьбы деревни. — Голос Цунаде звучал напряженно. — Мне в любом случае предстоит выдвинуть его на обсуждение Совета Листа. Но перед этим я посчитала нужным дать слово тебе. Джирайя был моим другом, и мне тяжело даже допустить мысль о том, что его убийца может стать нашей союзницей. Однако как политик я понимаю: когда закрываются двери кабинетов, личные отношения остаются за порогом. Любое мирное соглашение перед войной может оказаться важным стратегическим шагом. Кроме того мы давно выслеживаем Учиху Итачи... — речь Годайме постепенно затихала, пока не оборвалась совсем. Это происходило часто, когда разговор касался Джирайи. — Бабуля, я понимаю, что ты хочешь сказать... — Не называй меня так, гаденыш! Перед тобой Хокаге, черт тебя дери! — Годайме ударила кулаком по столу. Кипы отчетов подпрыгнули, пара свитков упали на пол с деревянным звуком. — Я уже жалею, что вызвала тебя! — Цунаде на секунду перевела дыхание. Этот засранец мог вывести её из себя одним только словом. И как же он бесил её в такие моменты! Руки чесались намылить ему шею как следует, чтобы зауважал старших! В голове прозвучал голос Джирайи: «Этот мелкий шкет совсем меня ни во что не ставит... ведет себя совсем как я, когда был в его возрасте! Ха-ха-ха!» Годайме разжала кулак. — Но Джирайя был твоим учителем, и именно ты спас Коноху. Мне нужно знать твое мнение. Наруто задумался. — Черт... Я, конечно, ничего не смыслю в политике и у меня это всё вызывает тоску... — Как же ты собираешься стать Хокаге? Глава Конохи решает подобные вопросы каждый день, — подал голос Хатаке. — Угу... — Наруто снова попытался вчитаться в послание из Амегакуре. Иероглифы расплывались в причудливые кляксы. — Я понял только то, что леди с синими волосами предлагает мир, и за это она передаст нам Учиху Итачи, так? — В общем-то, да, ты верно понял, — буркнула Годайме. «Леди с синими волосами, значит! А я бабуля! Мелкий поганец!» — Я понимаю, почему тебе тяжело принять решение, — проговорил Наруто, собравшись с мыслями, — ты думаешь, что приняв мир от Амегакуре, ты предашь Извращенного Отшельника. Но мне кажется, извращенец бы посмеялся над этим. Он бы понял, что мы делаем это для нашей деревни. Если брат Саске жив, то мы просто не можем упускать этот шанс! Вернув Итачи, мы вернем и Саске! Разве не в этом заключалась цель поисковой операции? — Ты последний разговаривал с Конан. По твоим соображениям ей можно доверять? — спросил сенсей. Наруто вернулся мыслями в тот день, когда пала Коноха. Конан стояла напротив него на скалистом уступе и протягивала букет бумажных цветов. Она говорила о мечтах и что-то еще о надежде — Узумаки был сильно взволнован, чтобы запомнить слова той красивой женщины. Тем не менее... — Да, даттебайо! Она поклялась, что покинет «Акацуки». И... ну... она подарила мне цветы. Какаши и Цунаде переглянулись. *** Итачи вовсе не был заключенным в Амегакуре, однако именно он предложил Хаюми отправить в Коноху депешу о мирном соглашении в обмен на него самого в качестве пленника. Учиха не сомневался: Мадара явится за риннеганом в ближайшее время. Конан тоже думала об этом и даже поверхностно посвятила Учиху в свои планы по уничтожению лидера «Акацуки», поразив Итачи своей осведомленностью о принципе действия пространственно-временной техники Мадары. Появление лидера «Акацуки» в Скрытом Дожде было лишь вопросом времени, которого с каждым днем оставалось все меньше. Итачи рассуждал отвлеченно: сейчас, в довольно ослабленном состоянии и без шарингана он вряд ли мог представлять для Мадары какую-то серьезную угрозу даже в тандеме с Конан. Более того, если он встретится с Мадарой и проиграет битву, что более всего вероятно, он подставит под удар Кисаме: Мадара был не тем человеком, который прощал предательство. Итачи обладает преимуществом, пока остается в тени. Но рано или поздно ему предстоит открыть себя, если он хочет как-то повлиять на ход войны. Поэтому он посоветовал Хаюми сделать дипломатический шаг и предложить Конохе перемирие. Пусть с практической точки зрения это мало на что влияло, но было решением с далеко идущей перспективой и несло в себе минимальные риски в случае, если Мадара одержит победу: все деревни одинаково погрузятся во мрак иллюзии и будет уже неважно, кто и с кем и когда какие союзы заключал. А в том случае, если победят объединенные силы шиноби, перемирие станет мостиком к налаживанию отношений в поствоенный период между двумя некогда враждующими деревнями. Конан могла отказаться. Амегакуре долгие годы держала нейтралитет в любых международных вопросах и не собиралась вступать в начавшуюся войну. Единственным интересом Хаюми было сведение личных счетов с Мадарой. Тем не менее правительница Амегакуре, постаравшись задвинуть свою ксенофобию как можно дальше, согласилась с тем, что этот формальный шаг выглядит вполне разумным с политической точки зрения и мог благоприятно повлиять на развитие Амегакуре в будущем. Кроме того было и еще кое-что весьма серьезное: Итачи становилось хуже. Приступы вернулись и, казалось, стали еще более тяжелыми, чем раньше. Ирьенины разводили руками и предполагали, что причиной усугубившегося состояния пациента мог быть влажный воздух. Они предписали ему носить респиратор постоянно, даже когда он не покидал Резиденцию, но видимого эффекта это не приносило. Вернулись боли в груди и левой руке, Учиха чувствовал постоянную усталость. Еще и поэтому ему нужно было попасть в Коноху как можно скорее: Годайме Хокаге была легендарным ирьенином. Она могла помочь. Стоит отметить, Итачи повезло, что до Амегакуре не успели дойти какие-либо новости о Данзо: узнай Итачи о том, что Шимура возглавил поселение, затею пришлось бы оставить, и тогда у юноши не осталось бы никаких путей отхода. Разве что только сеппуку. «Возможно, не стоило бы с этим откладывать» — думал Итачи меланхолично, обводя взглядом потолок. По телу волнами расходился жар. Резиденция молчала. Ночь растеклась по комнате, собралась в черные пятна по углам. Единственный глаз, способный различать очертания предметов, становился практически бесполезным с наступлением сумерек — обстановка сливалась в единое неоднородное пространство. Но это было лучше, несравнимо лучше полной слепоты. Мучили мысли о Саске. Нет сомнений, что Итачи используют с целью воздействовать на него. От того, что ответит Конохагакуре, и ответит ли вообще, многое зависело, и судьба его глупого младшего брата в том числе. *** Брылястое лицо Кохару вытянулось, когда она дочитала свиток. Советница молча передала бумагу Хомуре. — Итак, что скажете? — спросила Цунаде, когда Хомура также прочитал депешу. — Цунаде-химе, всё это походит на хитроумную ловушку. Итачи Учиха мертв, — проговорила Кохару. — Мы сто раз уже говорили на эту тему, — слегка раздраженно ответила Цунаде, — и я вам сто раз объясняла, что Учиха Итачи скорее всего мертв. — Насколько уверенно ты можешь утверждать, что он выжил? Цунаде уставилась в напряженное лицо Кохару. Затем перевела взгляд на Хомуру, который тоже, по всей видимости, ждал от Годайме конкретного ответа. Цунаде поняла, что их до чрезвычайности интересует статус Учихи Итачи. — Я не знаю, — четко проговорила Цунаде. — Вопрос о потенциальном перемирии с Амегакуре вас вообще не волнует? Старики переглянулись. — Если Учиха в плену, он мог выдать Амегакуре секреты Конохи. Неизвестно, как правительница Скрытого Дождя распорядится ими, — предположил Хомура. — Возможно, стоит послать в Скрытый Дождь кого-то из АНБУ, чтобы ликвидировать нукенина? — добавила Кохару. — Да, от Учихи Итачи вряд ли будет какая-то польза... — Вы в своем уме? — Цунаде не верила своим ушам. — Скрытый Дождь предлагает заключить союз и выдать нам Учиху добровольно, а вы вместо этого хотите заслать туда шпиона? Старейшины слегка отпрянули. — Цунаде-химе, соблюдай уважение! — прокряхтела Кохару. — Это ты пришла к нам за советом! — Потому что этот дурацкий совет прописан в регламенте! Кохару поджала губы. — Лучше бы Итачи Учихе быть мертвым... Беглому ниндзя Конохи нечего делать в чужих стенах. К тому же, худой мир лучше доброй войны, — наконец пробормотала советница. — Отлично, — Цунаде поднялась с кресла. В тот же день она отправила в Амегакуре птицу. *** На миссию подрядили тех же шиноби, которые участвовали в поисковой операции. Отряд возглавили Какаши и Ямато, в подчинение назначили Сакуру, Хинату, Неджи, Кибу, Шино и Сая. — Эй, почему я не могу отправиться с ними?! Наруто навис над столом Хокаге. — Потому что это может быть ловушка, идиот! — проревела Годайме и поднялась с кресла. Взгляд Наруто уперся в могучую и непоколебимую грудь. Он выпрямился и отступил. — Но это же нечестно, бабуля! — Заныл он. — Ты сама говорила, что мое мнение важное, ведь это я спас Коноху, даттебайо! А как дошло до дела, задвинула меня? — Наруто, Хокаге-сама права, — встрял Ямато, который вместе с семпаем пришел принять миссию. — «Акацуки» охотятся за тобой, и мы не можем лишний раз рисковать твоей жизнью. — Тем более это не такая важная операция, — попытался приободрить ученика Какаши. — Какаши-сенсей, Ямато-сенсей, вы же знаете, что я должен участвовать в этой миссии! Какаши с Ямато переглянулись. «Правда» об Итачи, рассказанная Мадарой, сильно подействовала на Наруто. Конечно, у него было много вопросов к старшему брату Саске, которые он хотел задать лично. Цунаде нахмурилась. От её внимания не ускользнул многозначительный взгляд, который Узумаки переводил то на одного джонина, то на другого. — Наруто, я — Хокаге, и почему-то не знаю ни черта! — рявкнула она. — Расскажешь? — Да потому что... — Наруто вновь повернулся к Годайме, но ощутил пяткой несильный пинок. Он обернулся на стоявшего позади Ямато и почувствовал, как покрывается мурашками. — Наруто, Хокаге-сама задала вопрос, — вкрадчиво произнес мужчина, вперив в него немигающий рыбий взгляд. Узумаки судорожно сглотнул и повернулся к Цунаде. — Да потому что я не могу сидеть в безопасности, пока мои... товарищи рискуют своими жизнями! — наконец, выдавил он. — Ясно. — Годайме моментально потеряла интерес к Наруто и протянула Копирующему Ниндзя свитки с мирным соглашением. — Надеюсь, девчонку устроит документ. Свой вариант она не прислала... Можете отправляться. — Хай! Хатаке и Ямато легонько поклонились и вышли. Насупленный Наруто развернулся на пятках и тоже покинул кабинет. Он нагнал джонинов в коридоре. — Что будет с Итачи? — С каких пор тебя беспокоит судьба отступника? — спросил Какаши, скосив взгляд и не замедляя шага. — С тех самых. Вы знаете. — Наруто, не здесь, — предостерегающе проговорил Ямато. — Почему вы не дали рассказать бабуле? Они вышли на залитый солнцем двор Резиденции. Какаши знаком показал товарищам следовать за ним. Шиноби прошли пару улиц, прежде чем Хатаке остановился. — Наруто, ты же помнишь наш уговор в Стране Железа, — сурово произнес Хатаке. — Сейчас ты чуть не нарушил его. А если бы ты подставил Хокаге-сама под угрозу, вывалив на неё столь секретную информацию? К тому же мы уже обсуждали: у нас нет ни единого доказательства, что Мадара говорил правду. — Но ведь и Саске тоже... «— Саске!» «— Ну что еще?!» «— Тоби рассказал нам правду об Итачи! Я не знаю, верить ему или нет, но в любом случае, все твои поступки... Я могу их понять!» «Взгляд Саске в ту минуту, когда он понял, что я тоже знаю...» — Саске тоже могли ввести в заблуждение. Наруто отвернулся. — Черт... простите. — Ничего, — Какаши примирительно похлопал юношу по плечу. — Мы отправляемся сейчас же. Если всё пройдет без заминок, вернемся через пару недель. — Надеюсь, к тому времени Мадара не перейдет в наступление, — сказал Ямато. — Если он нападет на Коноху, я смогу её защитить, пока вас не будет, даттебайо! — с жаром воскликнул Наруто. Копирующий Ниндзя не смог сдержать улыбку. Ему очень захотелось потрепать ученика по голове, совсем как раньше. Но это был снисходительный жест, позволительный по отношению к двенадцатилетнему мальчику. Сейчас перед ним стоял сильный и смелый юноша, который в одиночку сразился с Шестью Путями Пейна. Поэтому Какаши серьезно ответил: — Я не сомневаюсь, Наруто. *** Отряд добрался до Аме без инцидентов. Уже на подступах к поселению шиноби разделились: было решено, что на переговоры отправится только Какаши. Остальные рассредоточатся вокруг города. Хината и Неджи займут позиции с юга и севера и будут готовы в случае опасности дать знак другим членам отряда отправиться на подмогу. Очевидно, его ждали. Караульный задержал прибывшего на посту досмотра и вызвал по рации сопровождающих. Хатаке с интересом отметил, что рация встроена сразу в дыхательное устройство. Пока они двигались к Резиденции, люди, встречающиеся на пути, глядели на пришельца с нескрываемым любопытством, а-то и презрением. — Кажется, здесь не очень-то любят посторонних, — миролюбиво произнес Хатаке, обращаясь к своим спутникам. Шиноби переглянулись, но промолчали. Хатаке впервые был в Деревне Скрытого Дождя. Это была закрытая территория, о которой не было известно почти ничего. Какаши старался осматривать местность, не привлекая лишнего внимания своих спутников. Взгляд его отметил большое количество проводов, протянутых между домами. Здания были высокими, их шпили уходили далеко в небо и терялись в свинцовых облаках. Время от времени в них били молнии. Какаши предположил, что таким путем жители Амегакуре получают энергию. При входе в Резиденцию его еще раз осмотрели и потребовали сложить оружие у входа. Какаши как можно спокойнее выложил в лоток связку сюрикенов и кунаев, после чего один из охранников взял в руку продолговатый прибор и поводил им вдоль тела шиноби. Прибор издал трескающий звук. — Что там? Какаши молча расстегнул безрукавку и изъял из внутреннего кармана еще несколько сюрикенов. После этого охранник поводил устройством еще раз и, удовлетворившись досмотром, пропустил Какаши вместе с сопровождающими вовнутрь. Конан ожидала парламентера в глубине здания. Это был длинный зал, в середине которого стоял каменный стол. Помещение освещалось широкими лампами наподобие тех, которые устанавливали в медицинских учреждениях. «Об уюте здесь явно не беспокоятся» Какаши встретился взглядом с Конан. — Вы, должно быть, Какаши-сан. — А вы, должно быть, напарница Пейна, — не поведя и бровью бросил Хатаке. «Она убила Джирайю» Конан слегка наклонила голову и жестом предложила посланцу сесть. Она словно спустила джонину с рук его дерзость. — Да, вы правы. Кроме того, теперь я правительница Амегакуре но Сато. И как лидер деревни я надеюсь, что все разногласия между нашими государствами будут разрешены миром. Вместо ответа Какаши молча прошел к столу и развернул на нем свиток. Сложив печати он развеял фуиндзюцу. На бумаге с шипением проступили иероглифы. Женщина придвинула к себе свиток и погрузилась в чтение. — Как я вижу, главным условием Конохи является запрет на участие Амегакуре в войне на стороне Мадары, — проговорила Конан спустя минуту молчания. — Да. У вас какие-то вопросы по поводу данного пункта? — Отнюдь. Я с готовностью принимаю это условие, Какаши-сан. — Хорошо, — рассеянно сказал Хатаке. А затем, вспомнив о чем-то, продолжил: — Перед тем, как вы подпишете договор, я бы хотел убедиться, что вы также соблюдаете обязательства с вашей стороны. Конан кивнула и сложила печати. Стопка белых листов, лежащая по правую руку от женщины, зашевелилась. Верхний листок сложился в журавлик, подпрыгнул к краю стола и юркнул между створками седзи. Через несколько минут раздался стук и двери открылись. Какаши обернулся и увидел Учиху Итачи. По обе стороны от него шли конвоиры, руки юноши были стянуты за спиной, на глазах сидела повязка. Джонин подождал, пока Учиху подведут ближе, затем встал и приблизился. Он протянул руку и поднял рукав водолазки на левом плече, чтобы удостовериться в наличии татуировки. — Вы можете снять с него повязку, — подала голос Хаюми, — его чакра заблокирована. Какаши поколебался с секунду, но, решив, что вряд ли ловушка будет такой топорной, на всякий случай подавил ток чакры в своем теле, и кивнул. Один из конвоиров распутал узел на затылке, и ткань скользнула на шею. — Какаши-сан, — поприветствовал Итачи сиплым голосом. — Итачи Учиха. Что с твоими глазами? Нукенин не ответил. Какаши обернулся к Конан. — Я предполагаю, над ним была проведена операция. — Мне об этом ничего не известно, — сухо ответила куноичи. — Но вам должно быть известно, как высоко ценится кеккей генкай клана Учиха, — продолжил гнуть свое Копирующий Ниндзя, — для кого угодно это было бы ценным приобретением. — Полагаю, вы сможете получить точные сведения на допросе, если Итачи-сан не захочет говорить добровольно. Какаши молча признал резон в словах женщины. Какой толк поднимать возмущение сейчас, когда он один в стане пока еще вражеской деревни, а подкрепление не столь многочисленно? Он внимательно вглядывался в лицо бывшего кохая. За исключением печати изнеможения оно было точно таким же, как и четыре года назад во время их стычки в Конохе: безучастный взгляд, легкая морщинка между бровями. Абсолютная непроницаемость. Даже если Учиха и скрывал какую-то страшную правду о себе, вероятность вытащить из него информацию стремилась если и не к нулю, то к чему-то такому же мизерному. Вместе с этим Какаши кристально ясно понимал: Итачи Учиха как раз тот человек, который действительно мог скрывать что-то важное. В этот момент отрешенное выражение лица пленника исказилось, словно его пронзила внезапная зубная боль. Итачи дернулся, колени его подогнулись. Какаши услышал, как сзади торопливо подошла Конан. — Что с ним? — спросил Копирующий Ниндзя. — Он серьезно болен. Мои ирьенины ничего не смогли сделать. Каждый день ему становится хуже, — объяснила Хаюми. Какаши показалось, что в её голосе прозвучало хорошо сдерживаемое волнение. — Развяжите его быстро! — приказала женщина. Шиноби поспешно начали развязывать путы. Итачи медленно оседал вниз, схаркивая кровь. Какаши выпрямился и сложил руки в условном знаке над головой. — Что вы делаете? — Я тут... не один в общем, — Какаши неловко улыбнулся. — В моем отряде есть куноичи-медик. Отдайте распоряжение её пропустить. «Иначе от вашей городской стены ничего не останется»