Совокупность случайностей, которую мы называем судьбой

«Вот я идиот! Я должен искупить свое бесчестие!» Звук удара. Картинка начала дрожать. Обито шире распахнул глаза и вцепился в каменные ручки кресла, жадно всматриваясь в лицо Хатаке. О да, Какаши определенно оценил этот небольшой перформанс, посвященный его папаше. Обито снова перемотал запись, перенятую от Зецу, чтобы в очередной раз насладиться растерянным взглядом своего бывшего товарища. Ради одного только этого стоило осуществить тот рискованный план. Обито вздохнул и оборвал запись. Гладко было на бумаге... Кабуто явился к нему и сказал, что у него есть информатор из Конохагакуре. Сотрудник «Корня» служил Данзо и, видимо, не до конца понимал, с кем именно собирался скооперироваться: узнай он, что Обито причастен к смерти его командира, вряд ли бы предложил свою помощь. Не доверяя на слово, Учиха применил на шиноби «Корня» гендзюцу и в деталях узнал всё, что тому было известно про Итачи. Нукенина держат в строго охраняемом блоке в подземельях Конохагакуре. Чтобы пробраться к нему необходимо снять охранную печать. Для этого нужен код — комбинация ин, содержащаяся в одноразовых свитках доступа. Код генерируется случайным образом и проявляется в момент реакции свитка с чакрой шиноби, у которого есть разрешение на посещение пленного. Разрешения по стандарту есть у хокаге, двух охранников-сменщиков и начальников подразделений разведывательного отдела. А также, совершенно удачно, у Хатаке Какаши. Неизвестно, на что рассчитывал Кабуто, когда передал информатора в руки Обито, ведь он не знал про умение Зецу в совершенстве подделывать внешность и чакру (не знал ведь?). В любом случае, появившаяся возможность была рискованной, но могла выстрелить. План состоял в следующем: один из Белых Зецу проникает на территорию Конохагакуре, выслеживает, когда Какаши в очередной раз отправится на «могилу» Обито поплакаться о том, какой он неудачник. Под внешностью какой-нибудь женщины Зецу безутешно рыдает над одной из могил. Затем у обессилевшей от слез «вдовы» подкашиваются ноги, и она всем своим видом демонстрирует, как ей нужна помощь и поддержка, либо она неудачно спотыкается и падает прямо в руки участливого Хатаке — дело сделано, тактильный контакт осуществлен. Дальше нужно просто положиться на память шиноби из «Корня» и безупречно пересечь все подземные катакомбы, чтобы выйти к нужному блоку. В случае неудачи Обито рисковал преждевременно раскрыть противникам один из своих козырей. Конечно, неизвестно пока, для чего могут понадобиться способности Зецу в будущем. Да и Кабуто окажется в курсе. Однако всё-таки Обито не делал высокую ставку на это дзюцу перевоплощения, а наградой за реализацию плана была смерть Итачи — довольно оправданно. Вот только план провалился на весьма неожиданном недочете. «„Ича Ича“ значит...» Что ж, это было даже в какой-то степени забавно. Он приказал Зецу потянуть время и не развоплощаться до поры до времени: пусть медики Конохи поломают головы, пока будут препарировать труп «Какаши». Кабуто, кстати, ничуть не смутился, узнав, что план провалился: слишком был занят информатором из «Корня». Точнее тем, что от него осталось. Были и ещё новости. Узнав о предательстве Кисаме Обито тут же потребовал Зецу доложить, где сейчас мечник. Ранее он отправил пару белых клонов вместе с Кисаме на задание по поимке хачиби. Обито был удивлен, узнав, что, во-первых, Кисаме действительно вступил в схватку с восьмихвостым, как от него и ожидалось. А, во-вторых, он осуществил план по внедрению в тыл врага. Обито не ожидал этого. Он полагал, Кисаме скрылся и теперь отсиживается где-то на дне, но пока всё шло согласно их договоренностям. Это и успокаивало, и вместе с тем нервировало: если однажды мечник пошел вразрез с распоряжениями Лидера, нет гарантий, что он не сделает этого ещё раз. Но теперь мотивы Кисаме вырисовывались хоть как-то: вероятно, он просто не смог убить своего товарища и припрятал его в надежном месте, даже не подозревая, какую сумятицу вносит тем самым в планы Обито. А после со спокойной совестью принял от Лидера очередное задание. Кто знает, может быть, сокрытие Итачи даже не являлось предательством в его понимании. Была, конечно, вероятность того, что Кисаме и Итачи преследовали какие-то свои цели. Но зачем тогда Хошигаки бросил напарника в Аме и отправился за джинчуурики восьмихвостого? Обито чувствовал, как контроль над ситуацией ослабевает. Это чувство возникало регулярно, когда Итачи был жив. Теперь, после его возвращения на игровое поле, оно преследовало Обито постоянно. Как бы то ни было, он решил выждать, к чему приведет разведывательная операция Хошигаки. Данных по дислоцированию союзных войск у Обито нет, нападать на одну из скрытых деревень в лоб, полагаясь на эффект неожиданности, тоже пока не стоило — переведет всю армию Белых Зецу на рядовых шиноби и может упустить джинчуурики. Возможно, противники занервничают после проникновения Зецу в Конохагакуре и допустят какую-нибудь оплошность. В конце концов он долго шел к своей цели. Несколько дней ничего не решат. *** Наруто не спалось. За стенкой слышались жалобные стоны и звуки рвотных позывов — кажется, густобровому сенсею совсем нехорошо. Узумаки перевернулся на спину и закинул руки за голову. Корабль мерно покачивался, и доски тихонько поскрипывали в такт движения судна. Что его ждет на «райском острове»? Готов ли он в самом деле познать ту силу, о которой говорили жабий отшельник и Гаматора, и встретиться с Лисом? Когда Наруто был на Мьёбоку, он не испытывал сомнений, подписывая контракт, но теперь... Очередной, особенно утробный звук раздался из-за стенки. Наруто поднялся с постели и осторожно вышел из каюты. Приятный ветер холодил тело. Корабль шел резво. Узумаки окинул взглядом раскинувшийся морской простор. Солнце только-только выглядывало из-за горизонта, окрашивая небо и воду в багряные цвета. Если бы здесь был Сай, он бы обязательно захотел запечатлеть этот вид. Сел бы со своей треногой где-нибудь вон там, на палубе. Наруто скользнул взглядом вниз и увидел Ямато, подходящего ко входу в трюмы. В руках у него был бенто. «Хэй, куда это направляется Ямато-сенсей?» Наруто не стал кричать на всю палубу, чтобы никого не разбудить, а просто отправился следом. На лестнице, ведущей в трюм, было темно и сыро. Узумаки спускался осторожно, стараясь не поскользнуться. Оказавшись внизу он огляделся. От лестницы уходил коридор, по стенам которого стояли бочонки с пресной водой. Наруто прошел немного вперед и услышал приглушенный голос Ямато. Парень инстинктивно приглушил чакру: конечно, подслушивать очень нехорошо, но все пассажирские каюты располагались на втором ярусе, а здесь, внизу, кроме крыс и технических помещений ничего не должно быть. Узумаки тихонько протискивался дальше, вжимаясь лопатками в стену. — ...нужно?... — услышал он приглушенный голос Ямато-сенсея. Наруто осторожно выглянул из-за угла и увидел ряд дверей. Судя по всему, здесь держали корабельный инвентарь — одна из дверей была приоткрыта и за ней лежали мотки бечевы и стояли какие-то коробки. Из самого дальнего отсека вновь донесся голос Ямато. — Я принесу второе одеяло. — Спасибо. Наруто застыл в изумлении. Второй голос звучал ещё тише, чем голос сенсея, и, хоть Наруто и слышал его всего два раза в жизни, воспоминания, связанные с этим голосом, были настолько острые, что он узнал бы его из тысячи невзирая на любые преграды. Итачи. Он ведь так и не поговорил с ним. Когда коноховский отряд вернулся с миссии из Амегакуре Ямато встретился с Наруто и между ними состоялся не самый приятный разговор. Наруто как раз собирался в «Ичираку», когда в дверь постучали. — Ямато-сенсей, вы вернулись! — мысли о рамене моментально отошли на второй план. — Как прошла миссия? Брат Саске с вами? — Здравствуй, Наруто. Удачно, что я застал тебя дома. Впустишь? — Да, проходите. Какаши-сенсей у бабули? А что с Итачи? Парень проводил взглядом Ямато, который прошел на кухню и сел на один из стульев. Кивком головы он указал на второй свободный. — Присядь, пожалуйста. Есть разговор. Узумаки, всё еще взбудораженный, но уже начавший испытывать легкое недоумение, сел напротив гостя. — Отряд пока только подходит к Конохе. Какаши отправил меня вперёд, чтобы я тебя предупредил кое о чем. — Ага, ага, — закивал Наруто, мысленно уже спешащий в резиденцию. — Не пытайся искать встречи с Итачи Учихой. — Что-о? — лицо Наруто вытянулось. — Почему это?! — Во-первых, тебя просто никто не пустит к заключенному. — припечатал Ямато. — Ты думаешь, следователи только сидят и ждут, как бы кто-нибудь навестил преступника S-ранга? — Но я же... — «...герой Конохи!» хотел воскликнуть Узумаки, но вовремя осекся. Как-то это было по-детски. Ямато, кажется, понял, что хотел озвучить Наруто, но не стал подначивать. Он продолжил: — А во-вторых, Итачи — один из «Акацуки». Их цель заключается в поимке джинчуурики. Вдруг всё это, включая, якобы, правду — часть какого-то плана? Тебе нельзя подвергать себя такой опасности. Наруто взволновался. — Ямато-сенсей, но ведь Мадара объяснил, что Итачи выполнял миссию. Что он вроде как хороший парень, не злодей, даттебайо! — Наруто, мы же говорили об этом: Мадара мог соврать. Зачем бы он стал рассказывать нам все это, будь это правдой? — Но я всё равно должен увидеться с братом Саске! — Узумаки встал, не в силах усидеть от волнения на одном месте. — Я должен поговорить с ним! Я спрошу у него, было всё так, как говорил Мадара, на самом деле или... — И ты думаешь, человек, профессия которого — лгать, ответит тебе искренне? — усмехнулся АНБУ. — Я пойму, лжет он мне или нет! — В этом нет необходимости. Учиха будет проходить допросы, в том числе у менталистов. Защитных техник этого плана можно пересчитать по пальцам, все они, как правило, высокоуровневые и так или иначе нам известны. Мы всё узнаем рано или поздно. — Черт... — выдохнул Наруто, взъерошивая волосы. Аргументы сенсея были непробиваемы. — Почему ты так рьяно хочешь пообщаться с ним? — поинтересовался Ямато. «Потому что мне много есть, что ему сказать. Потому что я думаю, Мадара не врал, когда рассказал нам ту историю. Потому что Итачи запечатал в меня какую-то хреновину и сказал, что это часть его силы. Потому что он улыбнулся. Я видел, он правда улыбнулся, когда мы говорили с ним, и потом он просто сказал „У меня есть дела поважнее“, зная, что идет на смерть! Разве так ведут себя плохие ребята?! Разве всё это не чертовски несправедливо?!» — Я хотел поговорить с ним о Саске, — ответил Наруто. Он не рассказывал никому о той загадочной встрече в лесу. Ямато кивнул. — Я понимаю твои чувства. Но сейчас Итачи Учиха — задача разведывательного отдела, а не твоя. В конечном итоге правда, какая бы она ни была, всплывет наружу. А до тех пор пообещай, что ты не станешь докучать хокаге-саме по этому поводу. — Хай... Нарушать данные обещания тоже очень нехорошо. Но бабульки Цунаде здесь не было, а значит технически Наруто сдержал слово. — Ямато-сенсей! — уже не скрываясь Узумаки подскочил к двери, за которой вели разговор, и затарабанил по ней. — Ямато-сенсей, откройте! Ключ в замке повернулся и показался Ямато. — Наруто. Ты не спишь? Узумаки ни слова не говоря резко потянул на себя дверцу. Ямато в первую секунду попытался удержать её, но, взглянув на упрямо стиснутую челюсть и тяжелый взгляд исподлобья, все же расслабил руку. Наруто протиснулся в отсек. — Ты! — Наруто ткнул пальцем в Итачи, задыхаясь от захлестнувших его эмоций. Учиха сидел на футоне в углу помещения. От запястий, щиколоток и горла тянулись цепи, которые заканчивались крюком на одной из перегородок. Глаза закрывала повязка. В руках Итачи держал бенто. — Ты! — только и смог повторить Узумаки, враз обессилев. Что говорить? Как говорить? Ямато тем временем высунулся в коридор. — Ты никого за собой не привел? — спросил он. Но Наруто не слышал сенсея. Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, и неотрывно смотрел на молчащего Итачи. Хотелось подойти и взять его за грудки, крикнуть что-нибудь, выбить из него хоть какие-то эмоции! В голове всплыло настояние, которое вдалбливали в головы шиноби с самой академической скамьи: в минуты сильных потрясений нельзя позволять эмоциям возобладать над разумом. Если переживания слишком интенсивны, необходимо справиться с адреналиновым всплеском, выровнять дыхание и начать задавать вопросы. — Это правда? — Наруто произнес это угрожающе тихим, спокойным тоном, хотя грудь его ходила под пижамой. — То, что рассказал Мадара, это правда? — Я не знаю, что рассказал тебе Мадара, Наруто-кун, — ответил Итачи ровным голосом, хотя сам испытывал волнение. — Не прикидывайся! Про задание Данзо, про клан Учиха, про это всё, даттебайо! Это правда? Итачи устало, едва заметно вздохнул. — Наруто, не шуми. — строго произнес Ямато. — Да пусть он ответит! Итачи отложил бенто и аккуратно сложил руки перед собой. — Да, это правда. — ответил он. Наруто выдохнул. — Ну ты и придурок. — выдавил он. — Наруто! — нахмурился Ямато. — Говори, что хотел, и пойдем наверх. — Да так сразу всего и не скажешь! — зло произнес парень, глядя на Учиху. И всё же... — Почему ты ничего никому не рассказал? — Наруто внутренне собрался с мыслями, прежде чем озвучить этот сакраментальный вопрос. — Почему?! Ты хоть знаешь, через что пришлось пройти Саске? Ты представляешь, что он чувствовал, когда узнал всё?! Я представляю! В его глазах было столько боли, когда он говорил о тебе! Неужели он не заслуживал знать правду?! Разве так поступают настоящие братья?! У Наруто сперло дыхание, а он не выговорился даже на треть. — Ты... зачем ты тогда избил его, в Шукуба-Мачи? На Саске живого места не осталось! Для чего это было?! Мадара сказал, ты не желал ему зла, и, хоть я знаю теперь, что история про уничтожение клана — правда, именно этому я не верю. Наруто в ярости повернулся к сенсею. — Ямато-сенсей, вы говорили, что информация вскроется на допросах. Тогда почему Итачи всё ещё в кандалах? Почему он здесь, в трюме, а не наверху со всеми?! Он ведь выполнял приказ, он работал на Коноху всё это время! Тогда почему?! — Наруто скривился, словно готов был заплакать. — Почему это всё так несправедливо?! Почему старик Третий ничего не сделал?! В трюме повисло тяжелое, как смола, молчание. Наруто уставился в потолок, чтобы загнать выступившие слезы обратно. Ямато, понимая, что на вопросы, адресованные ему, он может ответить и позже, приоткрыл дверь, чтобы выйти. — Пять минут, не больше. — произнес он, оставляя Итачи и Наруто наедине. Нукенин молчал какое-то время. Наконец, он заговорил. — Я не хотел, чтобы истина о падении моего клана стала кому-либо известна. Случись так, на фамилию Учиха легла бы глубокая тень. В академии подрастающим поколениям рассказывали бы о нашем с Саске отце, как о зачинщике бунта. Достаточно было и того, что наш клан подозревали в призыве Девятихвостого. Обвинения в подрыве мирной жизни Конохи надолго бы очернили память даже о самых достойных выходцах из семей Учиха. Это главная причина, по которой я никогда и никому не говорил о задании, на которое пошел добровольно. Поэтому прошу и тебя не распространяться об этом, Наруто-кун. Цепи тихонько звякнули. — По поводу всего остального. К сожалению, я не могу ответить на все твои вопросы. По крайней мере, не сейчас. Скажу только, что я сам задавался ими. Наруто невесело усмехнулся, но ничего не ответил. — Насчет Саске... думаю, наши отношения касаются только нас двоих. — Ты ошибаешься. — Узумаки вновь смотрел на Итачи. — Саске мне как брат. Я тоже желаю для него самого лучшего, хоть он и ублюдок. Но я не ломаю ему ребра и не лгу ему. — не удержался Узумаки. — Поэтому я положился на тебя, Наруто-кун. Потому что ты лучше меня. — просто ответил Итачи. «Положился! Скажите, какая честь, даттебайо!» — Я понимаю, что всё, сказанное мной, легко обесценить. — продолжил Итачи. — Тем не менее я знаю, что ты в силах помочь Саске не свернуть с правильного пути... точнее, я понимаю теперь, что любой путь, какой бы ни выбрал Саске, будет правильным исходя из его самостоятельных решений. Но, идя рука об руку с лучшим другом, Саске будет принимать эти решения незамутненными сердцем и разумом. — Ты сказал, он захочет уничтожить Коноху. Но ты не знал, что Саске узнает правду и надумает мстить. — хриплым голосом проговорил Наруто. — Почему тогда ты сказал так? — Как я уже говорил, сознание Саске как чистый лист. Я предполагал, что Мадара постарается оказать на него максимальное влияние. А Мадара не желал Конохе процветания. Дверь приоткрылась. — Наруто, нам пора. — тихо позвал Ямато. — Скоро объявят подъем. — Мы ещё поговорим. — почти угрожающе предупредил парень Учиху и вышел из каморки. Ямато выпустил его и обратился к Итачи: — Я схожу за одеялом. Замок щелкнул. «В его глазах было столько боли, когда он говорил о тебе!» Сердце кольнуло, когда Итачи услышал эти слова, и больно потянуло, будто его душу наматывали на веретено. Может быть, не всё ещё разрушено безвозвратно? *** Наруто поднялся из трюма. Сначала он хотел было отправиться в каюту, но вспомнил про Густобровика-сенсея и прошел к носу корабля. Порыв ветра налетел на юношу и запустил пятерню ему в волосы, весело растрепав их. Наруто облокотился на перила и уткнулся носом в сгиб локтя. Внизу клокотала морская пена, вырывающаяся из-под судна. Солнце почти взошло — оно едва касалось линии горизонта и вот-вот должно было оторваться от него. Хотелось провести пальцем, чтобы разорвать место соединения. Теперь ему было стыдно, что он так налетел на брата Саске. Ведь, если так разобраться, ему тоже пришлось несладко. В целом, да и сейчас — сидит на цепи, как какое-то животное, хотя он не заслужил такого. Мадара ясно дал понять, что у Итачи не было выбора: либо клан, либо деревня. И он выбрал деревню и своего младшего брата! Наруто стиснул зубы. Почему старик ничего не сделал? В памяти возник образ Третьего. Мудрый и медлительный, как столетняя черепаха. Любил своего внука. Был суровый, но добрый по отношению к Наруто, хоть и не показывал этого. На примере той же Сунагакуре можно было сделать выводы о его человечности: третий хокаге не сделал из Наруто оружие для деревни, никак не использовал его силу. Как глава Конохи он постарался сделать всё, чтобы у Наруто было более менее нормальное детство: выделил квартиру в неплохом районе, разрешил поступить в академию, несмотря на то, что Узумаки был джинчуурики, скрывал от него правду о Девятихвостом и запрещал другим жителям плохо к нему относиться. Жители, конечно, все равно сторонились его, но ведь это была не вина Сандайме. Но теперь перед Наруто открылась другая, неприглядная сторона Хирузена. Теперь Наруто точно знал, что когда-то старик не сделал ничего для того, чтобы предотвратить падение клана Учиха. Конечно, Какаши-сенсей объяснил Наруто, кто такой Данзо и что у него были определенная власть и полномочия самовольно отдать приказ Итачи. Но от этого легче не становилось: значит, старик отошел в сторону? Значит, закрыл глаза на происходящее? Он же знал, чем все закончится! И что, вот это тоже ждет его, Наруто, когда он взойдет на пост хокаге? И ему придется принимать паскудные решения или малодушно бездействовать? Как бы он поступил, будь он сейчас на месте Третьего? «Так что же ты будешь делать, если Саске нападет на селение Листа?» «Сможешь ли ты выбрать между Саске и селением?» Наруто глубже зарылся носом в рукав пижамы. Просто Итачи ничего не понимает. Может быть, у него и не было выбора когда-то, и теперь он склонен думать, что всё на свете так и работает. Но Наруто — не Итачи. У него свой путь и своя правда. Он придумает что-нибудь, и Саске, наконец, перестанет вести себя, как мудак. Наруто изведет бабульку и всех каге, если понадобится, и Итачи не станут судить. Он будет жить в Конохе, как и должно быть, а не сидеть за решеткой. Они с Саске помирятся. Всё будет хорошо. Вот только для начала ему нужно сначала самому простить Итачи. Это могло показаться странным, выскажи он кому-нибудь эту мысль. Простил же он Нагато. Но Нагато рассказал ему историю своей жизни: у него были причины презирать и даже ненавидеть шиноби из Конохи, и в конечном итоге его внутренняя боль трансформировалась в желание установить мир и порядок. Наруто это понимал и принимал. Но какие у Итачи были причины, когда он мучил Саске? Какие у него были причины, чтобы пытать Какаши-сенсея в цукиеми? А еще Нагато искренне раскаялся и признал ошибки. А что Итачи? «Насчет Саске... думаю, наши отношения касаются только нас двоих» После всего того, что перенес Наруто, переживая за друга, как за родного брата, Итачи отказывается хотя бы поговорить с ним о Саске! Ямато подошел к ученику и встал рядом. — Наруто. — позвал он. Наруто слегка повел плечами, давая понять, что слушает. — Дай себе время, чтобы понять и принять всё. Но я прошу: постарайся не зацикливаться на переживаниях, связанных с Итачи и Саске. Я понимаю, как тебе непросто сейчас. Но впереди важная миссия. — Намекаете, что могу подвести? — с усмешкой спросил Наруто. — Если эмоции помешают миссии и тренировкам — да, тогда можно считать, что ты подвел нас. — невозмутимо ответил Ямато. — Более того, если чувство злости или обиды захлестнут тебя, нам всем может прийтись невесело. Хоть я и буду рядом, мои силы в отношении твоей печати далеко не безграничны. Однако, я думаю, до этого не дойдет. — добавил сенсей. — Хуже всего будет, если ты подведешь самого себя. Если оступишься и закроешься в себе, когда успел зайти так далеко. — Как вы отнеслись к истории с кланом Учиха? — спросил Наруто, помолчав. — А что? — Но ведь это всё так... отвратительно, даттебайо. Я поверить не могу, что старик Третий... — Хирузен-сама был шиноби, Наруто, как и все мы. — не дал ему договорить Ямато. — Все решения, которые он принимал, он принимал как шиноби, верный своей деревне. Их можно не понимать, с ними можно спорить. Но не стоит отрицать очевидного: третий хокаге-сама хотел для Конохагакуре только лучшего. — Но это всё неправильно, — угрюмо проговорил Наруто, глядя перед собой. — Когда я стану хокаге, я сделаю так, чтобы не приходилось принимать подобных решений. Ямато улыбнулся и облокотился на перила рядом с учеником. Солнце поднялось над горизонтом, и на небе будто разлили мёд. На границе воды и неба появилась крошечная, не видная пока обычному глазу, точка. Корабль мчался к ней на всех парах.