But I believe we're the enemy

Все давно уже разошлись, на заднем дворе остался только я. Так и сижу в том же месте, в той же позе. Сижу и думаю. А о чем мне думать? Над следующим шагом? А смысл есть? В ответ на такое Джерард точно уничтожит меня и не будет сильно заморачиваться по этому поводу. И я с ним согласен. А ведь по сути, он открылся мне, доверился полностью. А я вот так... Надо было шнурки вместе связать, или сделать что-то... мягче. Я убил его морально. И мне мерзко от самого себя. Хочется содрать кожу нахуй или тихо мирно сдохнуть. Как я мог так поступить? Почему? Что, блять, он мне сделал? Он всего лишь рассказал мне все о себе, он поделился самыми сокровенными тайнами, открылся мне, доверился. А я? А я доверился ему, я тоже все рассказал. Но это не помешало мне так поступить. Наверное, я просто был уверен, что Джи не такое дерьмо, как я, поэтому он не станет топтать меня. А я его растоптал. Я могу оправдываться тем, что все это из-за нашей войны. Но мне, блять, думать надо было, что я собирался сделать. Это моя проблема, я не думаю перед тем, как что-либо сделать. Просто беру и делаю. А на последствия мне, зачастую, наплевать. Будущее пуленепробиваемо, а последствия второстепенны. Обычно в такие моменты я затыкаю уши наушниками или глушу все мысли огромной громкостью музыки из колонок дома. Честно, я давно не прибегал к такому методу, но все это время было нечто вроде ремиссии. Мне не было так дерьмово. А сейчас мне дерьмово. Очень. Я перестал даже носить с собой наушники, хотя раньше даже они не лежали без дела дольше, чем полчаса. Придется идти домой, сейчас я без своего лекарства, а колонки помогают намного лучше. ...Я подключил телефон и нажал на первую попавшуюся песню в плейлисте. Nirvana - "In bloom". Раньше я слушал ее, когда было плохо. Сама песня такая. Страдальческая, мне кажется. Но это не те страдания, когда хочется закрыться в комнате и рыдать подобно девчонке-эмо. Это когда реальный крик души, когда ты не знаешь, что делать, хочешь разбить кому-нибудь лицо, рассечь себе руку, пока бьешь кулаком по стене. Выпустить грязную кровь. Когда чувствуешь, что что-то в груди рвется наружу. Будто там сидит демон, состоящий из всех твоих внутренних страхов, переживаний, опасений. Всего, чем ты не можешь поделиться с кем-либо. Он сидит в твоей грудной клетке и царапает своими когтями что-то внутри, он бьет крыльями по стенкам, пытается вырваться. А тебе хочется кричать. Потому что ничего другого ты сделать не можешь. Песня закончилась. Теперь следующая, Green Day - "21 Guns". Даже мой плейлист настроен против меня. Музыка на сей раз решила меня добить. Do you know what's worth fighting for, Знаешь ли ты, за что в этой жизни стоит сражаться, When it's not worth dying for? Когда умирать за это уже не стоит? Действительно, на кой черт мы это затеяли. Сразу стало ясно, что ничего хорошего из этого не выйдет, а мы могли бы подружиться. Правда, Джерард не тот человек, который встречает новеньких с распростертыми объятиями, а я не тот, кто стремится найти друзей. Но если бы не я... думаю, мы бы смогли общаться. И ради чего все это было? Оно того определенно не стоило. Does it take your breath away Тебе с каждой минутой всё труднее дышать, And you feel yourself suffocating? И ты чувствуешь, как задыхаешься? Еще как. Плюс чувство вины. Черт, если мне так дерьмово, то каково тогда Джи? Does the pain weigh out the pride? Неужели боль сильнее твоей гордости, And you look for a place to hide? И тебе нужно спрятаться? После того, что я натворил, я боюсь посмотреть в глаза Джи. Я не хочу, чтобы он меня видел. Наверное, он и сам не хочет видеть меня. Did someone break your heart inside? Может быть, кто-то разбил тебе сердце? You're in ruins Твоя жизнь в руинах… А здесь не совсем так.. Это я разбил сердце Джера, я превратил его жизнь в руины... One, 21 guns Одно, 21 ружьё... Lay down your arms Сложи оружие, Give up the fight Откажись от борьбы! One, 21 guns Одно, 21 ружьё... Throw up your arms into the sky, Вскинем руки в небо, You and I Ты и я... Нам нужно закончить все это. Пусть он ответит на мой ход, и мы покончим с войной. Нам нужно помириться, я обязан попросить прощения. Linkin Park на моем рингтоне уведомили меня о том, что звонит мама. – Да, мам? – Фрэнк, утром я оставила список продуктов, сходи в магазин, я задержусь, у нас проверка. – Хорошо, я схожу. – Как дела? – хреново, мам. – Нормально, завалили домашкой в лучших традициях. Как у тебя на работе? – Тоже ничего, сегодня привезли мужика с лампочкой во рту. Он поспорил на сотню, что засунет ее в рот и сможет вытащить сам. Ох, ладно, Фрэнки, только что привезли парня. Что, мисс Хилл? – сказала мама кому-то, видимо, из больницы. – Суицид? – сердце пропустило удар. – Мама, мам, мамочка, подожди секунду, это очень важно! – в панике заорал я в трубку. – Быстрее, мне срочно надо идти. – Мама, него черные волосы, он очень худой и бледный, а еще у него такой нос тонкий и красивый? – Ну да, вроде. Ты знаешь его? – я бросил трубку и помчался в больницу. Боже, пожалуйста, пусть это будет не Джи, я умоляю! Он мало говорил об этом, но я знаю, что он иногда режет руки. Твою мать, какой же я идиот! Автобус ждать смысла нет, побегу пешком, здесь не так долго. Минут через десять я оказался в больнице. На посту в регистратуре сидела женщина, я подлетел к ней и заорал. – Парень, черные волосы, худощавый, очень красивый, его не привозили? – Молодой человек, я вас прошу, успокойтесь и скажите мне имя, по вашему описанию я не могу ничего сказать. – Джерард Уэй. Дж-жерард Артур Уэй, – я все никак не мог успокоиться. Конечно, хер ли ты успокоишься, когда человека привезли в больницу, а ты отчасти в этом виноват. Пока тетенька что-то высматривала в записях, я ждал ее слов, как приговора. Прошу вас, скажите, что он не поступал. – Да, он поступил не так давно. Он на операции. А вы его друг? – какая нахрен операция?! – Да, я друг. Какая операция? Что с ним произошло? – Попытка суицида, потерял много крови, брат нашел его дома и позвонил в скорую, – СЛАВА САТАНЕ, МАЙКИ, Я ТВОЙ, БЛЯТЬ, ДОЛЖНИК! – А где его брат? – Он ждет конца операции, вот там, – она указала мне рукой на небольшие диванчики, наверное, где сидят несколько человек и тоже ждут. – успокойтесь, хотите я вам водички налью? – я кивнул. – Держи, – она подала мне стакан с водой. – Оперирует заведующий отделением, очень хороший врач, никаких осложнений не произойдет. – Оперирует миссис Айеро? – Да. Все будет хорошо, присядь, подожди, – эта женщина разрушает все стереотипы о вредных старухах в регистратуре, буфете и паспортном столе. Она так добра ко мне, ни разу не накричала, хотя я был в полнейшей панике. – Спасибо вам большое. Я направился к месту ожидания и сел рядом с Майки. Он сидел и смотрел куда-то в пол невидящим взглядом. Когда я приблизился, он будто оживился. – Фрэнк? Ты что здесь делаешь? – Да там такая история. Случайно получилось, как я узнал, что Джер тут. Что случилось? – ну да, а что случилось? Действительно. Я всего лишь плюнул человеку в душу, а так ничего страшного. Но Майки вроде не знает. – Он пришел из школы очень расстроенный, а я должен был сбегать в магазин, меня не было минут десять, я хотел обязательно все выяснить, но как только приду. Пришел домой, а он в ванной... – Не волнуйся, операцию делает моя мама, она очень хороший врач. Джи обязательно поправится. – Как ты его назвал? А, ну да. Он мне говорил про вашу вечеринку. Тут вышла моя мама. Она выглядела обеспокоенной. Мы с Майки в два шага оказались возле нее. – Операция прошла успешно, все будет хорошо, твой брат быстро поправится. Нужно было сделать переливание крови, так мы бы просто зашили рану, – сказала она Майки. – Спасибо вам большое. – Спасибо, мам! – я налетел на маму с объятиями и поцелуями, все повторяя: "Спасибо, спасибо, спасибо!" . Она, конечно, была обескуражена, но обняла меня в ответ. Сегодня был чертовски длинный понедельник