Murzilka

Шестьдесят минут поверхностного, беспокойного сна после всех событий прошедших суток — слишком мало для Эда, он негромко ругается на будильник, но встаёт и вновь направляется в ванную. Его полотенце ещё не просохло окончательно, и он просто умывается, снова чистит зубы и спускается в столовую. Освальда за столом нет. По скупым ответам Ольги становится ясно, что за завтраком его не будет. Эд видит, как она поджимает губы, и задумывается, что вызывает в ней большее недовольство — странности в поведении хозяина или то, что сваренная ею самая что ни на есть классическая овсянка на молоке стынет в кастрюльке, затягиваясь плёнкой? Думать об Ольге, овсянке и Освальде нет желания, думать об Изабелле — должного настроения. Поэтому Эд думает о делах. Сегодня в первой половине дня опять придётся кататься по школам, поддерживая интерес и симпатию электората, а ближе к вечеру для баланса запланировано что-то мафиозное. О том, что на вечер запланирован торжественный ужин, Эд вспоминает только в кабинете, когда туда заходит Освальд: — Уэйны, Орчарды, Пауэрсы… — бормочет он под нос, поднимает голову от запонки, которую безуспешно пытался поправить на ходу, и едва не сталкивается с Эдом. — О, доброе утро. Что у нас на сегодня? — Школы и… Давай я помогу тебе? — Эд тянется к его манжете с маленьким вышитым зонтиком, и Освальд замирает, не протягивая руку навстречу, но и не отдёргивая её. — Мне нужно больше информации о семействах Готэмских основателей, — говорит он без особой радости в голосе, пока Эд ловким движением водворяет упрямый аксессуар на место. — Думаю, тебе стоит посетить центральную библиотеку, — на правах советника предлагает Эд. — Мы как раз успеваем туда после агитационных разъездов, да и территориально это рядом. — Прекрасная идея! — в голосе мэра внезапно слышится двойная доза воодушевления. — Составишь мне компанию? — Как и всегда. Когда они выходят, Эд подмечает довольную улыбку на лице Освальда. Как известно, хорошее утро — залог успешного дня. *** Когда после забега по школам они наконец добираются до библиотеки, солнце уже клонится к горизонту. В залах старинного здания царит полумрак, который разгоняет электрический свет ламп, пахнет состарившейся бумагой и пылью, и Эд ловит себя на ощущении дежавю. Так же пахло в архиве полицейского участка, где рыжим солнышком царила мисс Крингл. Пока мысли ручейком перетекают от настоящего к прошлому и обратно, Освальд нетерпеливо динькает звонком, прикреплённым к кафедре. Готэм — слишком маленький город, думает Эд, когда из глубины фондов к ним выходит Изабелла. И в этом есть своя прелесть, добавляет он, когда дежурная приветливая улыбка на её прекрасном лице неуловимо теплеет, когда они встречаются взглядами. — Добрый вечер. Чем я могу вам помочь? Эдвард сияет: — О, вечер стал ещё добрее!.. — ему хочется говорить и говорить, но Освальд вмешивается в их разговор. — Здравствуйте. Нам нужны материалы о семействах отцов-основателей Готэма. У Вас найдутся книги на эту тему? — Конечно! — улыбка Изабеллы становится несколько напряжённой. — Я посмотрю в краеведческом фонде. Когда она удаляется в глубину стеллажей, Освальд выжидает паузу, а затем негромко спрашивает: — Она тебе знакома? — Мы познакомились вчера, и она мне очень понравилась, — кажется, от него ожидали другого ответа. — По-моему… — Освальд не успевает договорить, Изабелла появляется в проходе с толстым чёрным томом в руках, и Эд так и не узнаёт, каково мнение главы города. — Благодарю, — господин мэр оставляет на формуляре длинный росчерк из множества петель, подхватывает фолиант и разворачивается к выходу. — До скорой встречи! Эдвард молча смотрит на стремительный побег Освальда, переводит взгляд на Изабеллу, молча пожимает плечами и спешит следом. *** Снаружи душно, в воздухе царит предгрозовое молчание, и остатки света, преломляясь, отдают электричеством. — Присядем? — предлагает Освальд, указывая на каменную скамью недалеко от входа в библиотеку. — До начала мероприятия осталось не так много времени… — предостерегает его Эд, но Освальд раздосадованно машет свободной рукой, зажав драгоценную книгу под мышкой: — У нас есть пять минут, чтобы посидеть на свежем воздухе после ингаляций архивной пылью, — судя по его движениям, он готов использовать добычу в качестве сидушки, но в последний момент передумывает и садится на скамью безо всяких условностей. Эду остаётся лишь последовать его примеру. — Мой дорогой советник, не кажется ли тебе, что эта твоя новая знакомая… Изабель слишком похожа на твою мёртвую бывшую? — Её зовут не Изабель, а Изабелла! — Эд не в силах удержать счастливую улыбку при мысли о ней. — И она гораздо лучше! Не только красива, но и умна! Видел бы ты, как она разбирается в загадках!.. Мне кажется, жизнь даёт мне второй шанс… — И это не кажется тебе подозрительным? — Освальд повышает голос. — После того, как в этом чёртовом городе убитый Галаван стал Азраилом? После того как Фиш подсылала девицу, чтобы раскрутить Фальконе? Ты уверен? — он машет рукой, и белоснежная манжета с маленьким фиолетовым зонтиком трепыхается, подхваченная первым порывом предгрозового ветра. — Твоя запонка… — обращает внимание Эд, и Освальд моментально замолкает и смотрит на своё запястье. — Проклятый замок! — ругается он. — Не отвлекай меня. Я сказал… — Нам нужно найти запонку, — настаивает Эд. Пожалуй, на этот раз не только из стремления к порядку, но и желая прекратить неприятный разговор. — Эта пара идеально подходит к этому твоему галстуку. — Хорошо, — неожиданно легко соглашается Освальд. — Думаю, я обронил её по пути, и нам следует пройти по этой дорожке. Держи, — он суёт книгу в руки помощника и устремляется вперёд. — Но я всё же проверю в библиотеке. *** После уличной духоты в помещении библиотеки ощущается прохлада. Изабель — или как там сказал Эд? Изабелла — крутит в пальцах серебристую детальку и смотрит на него с некоторым удивлением. Похоже, никто не догадался, что мэр обронил её специально. — О, Вы нашли мою запонку? — господин мэр так же формально улыбается, но в его глазах ни тени доброжелательности. — Благодарю. Я предпочитаю, чтобы моё оставалось со мной, — он специально говорит с нажимом на «моё». — Разумеется, — отвечает библиотекарша, протягивая украшение на раскрытой ладони, — никто не любит терять дорогие ему вещи, — и в том, как она акцентирует последнее слово, Освальд слышит вызов. Она стоит, прислонившись бедром к своему рабочему столу, частично скрытому от стороннего наблюдателя за кафедрой, и Освальд не сразу понимает, что столь знакомое лежит здесь, чего быть не должно. Страница с картинками, иноязычным шрифтом и тремя пятнышками в углу. Судя по бледности — копия копии. — Откуда это? — Освальд кивает, едва не забыв о цели своего возвращения. В глазах Изабеллы мелькает страх, спустя мгновение сменяющийся напускным спокойствием. — Материалы для учёной степени по филологии, — поясняет она и, дождавшись, пока Освальд заберёт запонку, нарочито неспешным движением закладывает лист в крупноформатный словарь, подальше от цепкого взгляда. — Взяты из архива. — Какого архива? — настойчиво уточняет Освальд, и по выражению её лица понимает, что правдивого ответа сегодня не дождётся. — Не стоит лгать мэру города, в котором живёшь. Обдумайте мои слова, уважаемая Изабель, — он специально перевирает её имя, но та вполне успешно держит себя в руках. — Благодарю Вас за пищу к размышлению. Прежде чем распахнуть тяжёлую дверь, Освальд стирает с лица свой угрожающий оскал и выходит к помощнику с довольным видом. Очевидно, раскапывать это дело придётся втайне от Эдварда, своими силами. — Пропажа найдена! — обрадованно сообщает он, разжимая кулак, и первая тяжёлая капля грядущего ливня приземляется на его ладонь.