В моем мире слишком много правил

Странно, но брат был дома, не улетев куда-то с утра, как Карлсон с обещаниями вернуться. А я ведь была уверена, что слышала, как он накануне планировал уйти пораньше и прийти попозже, невзирая на то, что следующий день должен был ознаменоваться повсеместными Первым звонком и торжественной линейкой. А пока я довольно шумной мышкой, скорее даже слонопотамом прошмыгнула в ванную, брат возился с чем-то на кухне, бренча посудой и иногда ругаясь себе под нос. Но делал он это явно от чистого сердца. В смысле ругался. Чистя зубы и стараясь не смотреть на отражение заспанной себя в зеркале, я не могла не размышлять. Сашка и кухня? Нет, сочетание, конечно, менее страшное, чем Наташа и кухня, но тоже не фонтан. Что именно брат забыл в обители холодильника и плиты, я даже думать не хотела. Обычно он туда приходил, чтобы потребовать еды. Типа мужчина в доме к кухне не причастен. Что, интересно, изменилось теперь? Любопытство и всякие сомнения, щекотавшие воображение, заставили меня после заглянуть таки на кухню. Но Сашки там уже не было. Зато на кухонном столе я обнаружила тарелку с тостами, розетку с моим любимым черничным вареньем и чашку ароматного кофе. И коробочку с мыльными пузырями. Минут через пять мы с братом помирились, прекратив играться в молчанку и друг-друга-незамечаловку. Точнее я прекратила, а Сашка ее и не начинал. Как оказалось, идея с завтраком принадлежала его очередной подружке. На мой взгляд, довольно глупая задумка, больше подходящая для парочки, а не для родственников. Но сам факт, что Сашка приложил некие усилия в нелюбимом им занятии, как-то радовал и заставлял меня ощутить степень собственной значимости. Правда, для начала я заставила Сашку самого попробовать приготовленные им тосты, которые умудрились подгореть, предварительно смазав их вареньем и запить все это растворенным для меня в кипятке кофе. Так, на всякий случай. Сашка, как ни странно, требования выполнил, давясь то ли тостами, то ли смехом. Кажется, он явно был доволен, что мы с ним снова разговариваем. По крайней мере, брат не пытался читать мне нравоучения, и имя Родиона не прозвучало. Как-будто наша ссора мне только приснилась, растаяв при моем пробуждении. Начало Дня Рождения реально было добрым и по-семейному уютным. А через час в дверь позвонили. - Натали, - Васька раскрыла объятья, в которых через секунду едва меня не задушила, чуть было не лишив моего Дня Рождения смысла. Следом за ней показался Женька, которого мы накануне простили. Однако из его прощения Васька вынесла максимум выгоды и пользы, раскрутив того на две пиццы, которые мы до официальной части, то бишь до прихода родителей, планировали заказать на дом. Потом пришли бы папа с мамой, и праздник бы продолжился, да, но им знать о съеденных нами пиццах было необязательно. Не факт, что мне бы потом не было плохо, но Васька сказала, что Женьку надо наказать, вот и наказывали. После того случая Женька играл роль скромника и молчуна, что ему совсем не шло, но, видимо, тут постаралась Васька, дав нашему общему другу рекомендации, как именно он должен себя вести до полного прощения. Вот он и старался, аж, пар из ушей шел. Втроем мы прошли было на кухню, где должны были обсудить наши конкретные и дальнейшие действия, а Васька – выложить, какой приготовила мне сюрприз. Правда, в дверь снова позвонили. Я хотела проигнорировать надоедливую трель, переложив ответственность на брата, но тот разом перечеркнул мои планы: - Наташка, дверь открой! – раздался откуда-то из квартиры голос Сашки. В любой другой ситуации я бы поспорила, но принесенные в виде завтрака извинения брата сделали свое дело, потому я вернулась в прихожую. - Кто? – поинтересовалась я, не глядя в «глазок». - Я, - сказал голос, услышав который мое настроение мячиком упало в пропасть разбитых надежд и неоправданных ожиданий. Соколов. Они с Сашкой вновь назначили место встречи здесь? В такой день? Как Сашка мог? Но ерепениться я не стала. Смысл? Сейчас я банально распахну дверь, не обращая внимания на Соколова, чтобы он не испортил мне весь праздничный настрой, и быстро вернусь к Ваське, Женьке и моему Дню Рождения. Все гениальное просто. Я щелкнула замком, толкнула дверь и развернулась в противоположном направлении, предлагая другу брата доделать все остальное самому. Он понял, ибо я услышала странную возню за спиной, а Соколов даже свет в прихожей умудрился включить. Запнуться, что ли, боялся, или в шкаф какой врезаться? Однако быстро ретироваться с места явления Яна мне не дал Сашка: - Кто пришел? – вопросил брат. Странно, я не могла понять, откуда он там орал. Надеюсь, он занимался чем-то архиважным. - К тебе пришли! – соизволила сообщить я. – Догадайся, кто! Правда, мне вновь не позволили вернуться на кухню. - Эй, может, подождешь? – на этот раз меня цепанул Соколов. Тяжко вздохнув перипетиям Судьбы и Рока, я обернулась и замерла в замешательстве. В руках у Соколова обнаружился большой букет белых роз. От них шел сладковатый аромат, который начал потихоньку заполнять прихожую. - О, - многозначительно выдала я, переводя взгляд с цветов на Яна, - я все-таки была права насчет вас с Сашкой. Нет, а что? Иначе, зачем ему тащить сюда цветы? - Дура, - поморщился Ян, когда я собралась было спасаться бегством и баррикадироваться в собственной комнате, рискуя провести этот знаменательный день в обществе паучихи и компьютера. Впрочем, тут поблизости была Васька, а она бы точно что-нибудь придумала. Какое-то время Ян молчал, а потом сделал пару шагов вперед и настойчиво, чтобы, видимо, не дать двусмысленности заполнить пространство, сунул букет мне. - А? – растерянно вырвалось у меня в ответ на его жест. - Бэ, - скривился Ян. Какая богатая у него мимика. Бьюсь об заклад, данный набор ужимок был приготовлен исключительно для меня. Так сказать, эксклюзив... Я отступила, не понимая, что, собственно, происходит и к чему оно все идет. - Да без проблем, - очевидно Яну надоело возиться со мной, ставшей на год взрослее, но не умнее. – Потом поздравлю твою маму с рождением Санька, а с рождением тебя поздравлять не стоит. С таким не поздравляют. Я не успела оскорбиться, ибо на сцене, где разыгрывалась наша комедия локального пошиба, появилось новое лицо. - Нет-нет-нет-нет-нет! – взбесившимся кроликом в прихожую из кухни вбежала Васька. Она успела очаровательно стрельнуть глазками в сторону Яна, впрочем, у того, видимо, имелся бронежилет особого пошива, и на очарование подруги Соколов не повелся. И бровью, как говорится, не повел. Даже не улыбнулся и не поздоровался. - Она берет! – Васька выхватила букет из рук Яна и всучила их мне, при том буквально угодив цветами в мое лицо. - Скажи хоть что-нибудь… - прошипела подруга, ткнув меня локтем в бок. - Там прячется большая пчела? – уточнила я, отрываясь от созерцания белых роз. Правда, ужасно красивых белых роз. Ян усмехнулся: кажется, ничего другого он от меня не ожидал в принципе. Но я до сих пор не могла взять в толк причину подобного порыва. С учетом долгой вражды, которая уже прилагалась в качестве бесплатного дополнения к каждому из нас и без которой лично я себя не представляла, мне хотелось театрально вскинуть вверх бровь и прямо спросить, так в чем, собственно, подвох? Имел ли к этому отношение Сашка? Было ли происходящее результатом совместного умственного процесса, помноженного на двойное воображение и фантазию, или обдумывалось в уединении? Тогда чего мне ждать? Какая роль отведена белым розам? Это мои любимые цветы, не считая незабудок и подснежников, но с теми в августе напряженка… Домыслить я не успела. - Поблагодари, - зашипела Васька мне в ухо. Причем, я безо всяких намеков – толстых и тонких – поняла, что подруга хочет, чтобы я воспылала благодарностью к, страшно сказать, Соколову. Я только пожала плечами. - Спасибо? – скорее вопросительно, нежели утвердительно произнесла я. Очевидно, что по Васькиным меркам в моих словах не хватало благодарности, потому мне от души наступили на ногу. Намекая. Я ойкнула, едва не выронила букет, торжественно вручив его полу, а потом, наконец, разозлилась, чувствуя жгучую обиду. Потому решила продемонстрировать Ваське, что Соколову моя благодарность была совсем не нужна. - Спасибо, - я постаралась улыбнуться, и вроде у меня даже получилась улыбка, а не кривая ухмылка, перекосившая лицо, и закончила предложение, выдохнув: - Ян. Обычно по имени я к однокласснику принципиально не обращалась, так что его своим выкидоном уже несколько озадачила и удивила. Но на том я не остановилась и продолжила удивлять дальше, подавшись вперед, шурша оберточной бумагой от букета, с явной целью чмокнуть Яна в щеку. Вообще-то по моему не особо умному плану Соколов обязан был шарахнуться от меня, как от чумной, и вообще изъявить желание поскорее отсюда сбежать в панике и с криками. Все-таки перед Сашкой, или перед каким другим сообщником, может, только перед собой, он был чист, свою роль выполнил, всучив для чего-то мне букет. Меня Соколов не переносил, как аллергик не переносит кошачью шерсть или пыльцу, Вполне логично было предположить: приятель брата мало того, что поспешит уйти, так больше никогда цветов мне не подарит, чтобы избежать такой вот… благодарности. Но тут меня ждал полнейший, как говорится, облом. Мои губы неожиданно наткнулись на чужую щеку, а не на воздух. Мой поцелуй Соколов принял и даже брезгливо не вытерся после него рукой. Разве что хмыкнул опешившей мне едва ли не в лицо: - Надо будет научить тебя благодарственно целоваться.