Казнить нельзя помиловать

Переезд прошел удачно. Много вещей у Финни и Мейлин не было. Все самое важное и необходимое, остальное имелось в доме Барда. В холостятской берлоге присутствовал лёгкий беспорядок. Но все равно было уютно. И Финни мог отплатить за гостеприимство генеральной уборкой. Вычистил дом до блеска. Немного помогла и сестра, когда могла ходить, немного прихрамывая. Бард, удивившись такому, отругал девушку, сказав, что рано ей расхаживать. Также альфа немного посокрушался, наигранно, конечно, что пора ему самому держать порядок в доме, а то после нежных омежьих ручек ничего не найдет. Омеги ему достались хозяйственные. Мейлин в свободное время любила вязать, и очень была рада, когда Бард отыскал в своём доме, что очень удивило его самого, два клубка жёлтого и коричневого цвета, со спицами. Финни же открыл свой талант со стороны приготовления пищи. Раньше он жил с Танако, который частенько его подкармливал. Омега как-то стеснялся хозяйничать на его кухне. А с Бардом оказалось проще. Тот довольный, словно пес, которому положили кусок наивкуснейшего стейка, съедал все. Сам же занимался больше огородом и ремонтом, обустраивая комнату Мейлин. А вот Финни он в первый же день затащил к себе, сказав, что свою пару намерен видеть под боком. И это то, что блондин больше всего не понимал. Не мог до конца устаканить в голове. Все произошло слишком стремительно. Не успел оглянуться, а уже должен спать в одной постели с альфой. Впервые в жизни делил койку с оборотнем сильного пола. И не сказать, что это неприятно… скорее наоборот, это слишком прекрасно. Он настолько запутался в себе, что стал впадать в уныние. И плохое настроение было хорошо заметно альфе, решившему поговорить и расставить все точки над i. Вечером, сразу после душа, Финниан, погруженный в свои мысли, отправился в его с альфой спальню. Сестре заранее пожелал спокойных снов. Бард уже находился там, лежал на постели и читал какой-то журнал. — С легким паром, — Бард широко улыбнулся, откладывая журнал. В ответ омега что-то тихо и неразборчиво промычал. Будучи в банном халате, а под ним переодетый в лёгкую пижаму, которая не прикрывала ноги и руки, он без стеснения скинул его с плеч и забрался в постель на своё место. — А теперь, — Бард нагло сгреб омегу в объятия, — расскажи-ка, что тревожит моего рыжика? Проявление столь неожиданных нежностей всегда вызывало бурю эмоций. И сердечко омеги стало биться чаще, пока он находился в объятьях альфы, а руки его, лежащие на широкой обнаженной груди, слегка дрожали. И, по сравнению с кожей альфы, были холодными. — О чем ты?.. Я в полном порядке. — Ты о чем-то постоянно думаешь и думаешь о мрачном, а я хочу видеть твою светлую улыбку. — Ну хорошо, — решился Финни, собираясь с мыслями. — Я не перестаю думать о нас. О том, кто мы друг другу. О том, как все быстро развивается. И о том, как сильно я запутался, не понимая, что же вообще происходит… Порой мне кажется, что все это просто мой длинный сон. И каждый раз просыпаясь утром, мне страшно ощутить себя в старом доме или почувствовать боль в прокусанном боку… — Ты мой омега, которого я признал. И я хочу, чтобы ты всегда был со мной. А в будущем стал папой моих детей. — Значит, я могу тебя называть своим альфой? — спросил с невинными голубыми глазами. — Да, — согласился Бард. — Я твой альфа, а ты мой омега. — Хорошо, — тихо ответил парень, прикрывая глаза и не сдерживая счастливой улыбки. А чтобы не смотрели на его лицо, скрыл в груди… своего альфы. И даже мысленно произнося эти два слова в груди разливалось тепло. Он дурак, если не мог сразу все уточнить. Мучил себя трое суток. — Обещай мне, что больше никогда не будешь грустить, — попросил Бард. — Со словом «никогда» трудно обещать. Но обещаю показывать свои улыбки. И именно после своих слов Финни выполнил обещание, показав своё первое радостное выражение лица. Бард почти сразу же растаял, ухватив за щеки, и крепко поцеловал. Он был счастлив, что его омега оживает. Вскоре их общее счастье сменилось общим возбуждением, стоило поцелую растянуться и стать более жарким и тягучим. Бард давно не имел интимной связи с омегами. То же самое можно было сказать о Финни. С поправкой на то, что он как таковой связи и не имел. Единственный раз, когда дело должно было дойти до секса, все закончилось провалом. В конечном итоге, его лишили девственности пальцами, о чем Финниан вспоминал со стыдом. Однако сейчас все иначе. Теперь он не двадцатилетний невинный лапух, клюнувший на один комплимент альфы и до отчаяния жаждущий хоть какого-то внимания. Теперь он омега, который нашел свою любовь и имел взаимные чувства. Бард осторожно уложил его на постель, не прерывая поцелуя. Хотел сделать их совместный первый раз незабываемым. Пока Финни ходил не живой и не мертвый, он не мог позволить себе ничего дальше объятий и короткого ночного поцелуя. Теперь же его никто не остановит. Альфа был нежен и осторожен, словно обращался с самым драгоценным существом. Шумоизоляция оказалась плохой. И чтобы сестра ничего не подозревала, Финни прикрывал рот ладошками. Из него рвались звуки, существование о которых он в жизнь никогда не знал. Настолько пошлые, что самому становилось стыдно. И все это творил с ним Бард. Альфа-самец, перед которым сущность омежья раскрывалась так, как никогда раньше. — Все хорошо, рыжик? — альфа выцеловывал каждый открытый участок тела, постепенно обнажая. — Прошу, не говори… — с тяжелым дыханием пробормотал блондин и закусил губы, сдерживая еще один стон. Его тело пылало, а в голове почти не осталось мыслей. Так хорошо ему не было еще никогда. — Значит, хорошо. Бард вернулся к прерванному, постепенно спускаясь к интимным местечкам, чтобы наконец попробовать их. После душа омега чистенький и так вкусно пахнет. Грех не опробовать всего. Для Финни же такое было перебором. Его единственный партнер, который лишил его, к стыду, пальцами, никогда не целовал тело. Ласкал руками, целовал губы, не больше. Бард же вылизывал везде, где только мог. И когда добрался до низа, омега выгнулся под ним, свел ноги вместе, обхватывая коленками голову, и вцепился в светлые короткие волосы, сходя с ума от удовольствия. Бард старался думать в первую очередь о своем омеге, о его удовольствии. Нельзя было допустить, чтобы тому было неприятно. Поэтому ласкал его долго и безостановочно. Финни испытал не один оргазм, прежде чем альфа овладел им. Никакой боли. Он мало что соображал. Первая совместная ночь запомнится им надолго. Бард был рад, что сумел доставить своему омежке небывалое удовольствие. И тот раскрывался перед ним в новых красках. Альфе нравилось любоваться покрасневшим от возбуждения лицом, попытками скрыть стоны. Омега был великолепен. И не раз он повторил эти слова вслух. До тех пор, пока рыжик не окунулся в царство Морфея.