***
Необычайно возбужденное состояние Духа объяснялось вполне понятно — он наконец скопил достаточно сил, чтобы материализовываться дольше, чем на пять минут. Эта новость меня крайне порадовала. Весь оставшийся день мы с ним решили провести наедине, узнавая друг друга получше и определяя план действий. Для более близкого общения мы решили выбраться за пределы субмарины, предположив, что в каюте будет слишком тесно, а с камбуза нас выгонят ссаными тряпками. Поэтому мы выбрали лес близ города, заодно решив испытать терпение наших преследователей. Но выбравшись с субмарины, все, что я почувствовала — прохладный бриз моря, что приятно охлаждал кожу после пребывания на достаточно неплохо прогретой подлодке. Это меня насторожило. Уже готовая терпеть боль, я испытала даже, в некотором роде, разочарование. — Нам лучше поспешить, — я кивнула, соглашаясь с достаточно разумным предложением, но все же не могла отделаться от ощущения, что что-то не так. — Может, проверить, находятся ли Шачи и Пенгвин на подлодке? — Думаешь, они все же решились сунуться к этим Савье? Я лишь пожала плечами. Парни не были глупыми. Вспыльчивыми — да, безрассудными — определенно, но все же не идиотами. Они, казалось, успешно придерживались той же позиции, что и я сама. Но от ощущения, что что-то все равно не так, не могла отделаться. Пока я стояла на палубе, думая, стоит ли мне все же пойти и проверить пиратов, кто-то осторожно дотронулся до моего плеча, заставив невольно вздрогнуть. Передо мной стояли те, о ком я сейчас и думала. — Нелл, ты уже несколько минут стоишь с таким видом, будто кто-то умер. Все в порядке? Шачи взволнованно косился по сторонам, явно пытаясь найти взглядом преследователей, Пенгвин все еще держал свою руку на весу. — Да, все нормально, — со вздохом ответила я, — никого нет, можешь даже не выглядывать, — кивнув Шачи, я быстрым взглядом осмотрела порт. Было удивительно тихо для послеобеденного времени, особенно здесь, в порту. Кораблей было мало, даже небольшие одномачтовые лодчонки встречались через раз. Интендант лениво сидел на одном из многочисленных ящиков, сложенных у субмарины, явно ожидая нашего кока. В его руках шуршала свежая газета. Но кроме него и парочки скучающих рабочих никого и не было. — Ребят, я пойду схожу в город, если что — предупредите всех, кому понадоблюсь, что вернусь поздно, — пираты кивнули и, не спрашивая больше ни о чем, спустились на берег и направились к коробкам с провиантом. Видимо, это и было их заданием. Я последовала их примеру, попутно прислушиваясь к окружающему миру. Шумело море, тут и там кричали чайки. Пираты препирались со старым интендантом. Я бы даже назвала это идиллией. — Тебе нравится? — Кому, как не тебе, знать это наверняка? Я махнула пиратам и старику на прощание и двинулась в сторону города, но стараясь держаться ближе к окраине. Просто так выпускать за пределы города местные власти отказывались, объясняя это тем, что в старом лиственном лесу водятся редкие и вымирающие виды животных, которые нужно сохранить. Потому входы и выходы тщательно охранялись; чтобы выпросить себе разрешение на вход в лес, нужно было быть или новым лесничим, или героем, что смог выдержать тяготы бюрократии и выбить себе пропуск. Мне было ясно как день, что ни первое, ни второе мне не светит, а потому было принято решение пройтись вдоль высокой каменной стены, что служила ограждением между городом и лесом, и поискать брешь, где можно было бы пролезть. Достаточно незаконно, но, черт побери, пират я или как?***
Подобного места, как оказалось, не было. Огороженный высокой, выше всех зданий города уж точно, каменной стеной, лес безмятежно шумел листвой. Остановившись на секунду и абстрагировавшись от звуков оживленного города, можно было услышать пение соловьев и постукивание дятлов. Даже высокие стены не могли скрыть зеленые, желтые и красные верхушки деревьев, что колыхались на ветру. Красиво, но совершенно неприступно. Так я и стояла, вперившись невидящим взглядом в стену, что, создавалось ощущение, упиралась в небо, если бы не верхушки деревьев. Даже наверху, где заканчивалась само ограждение, начинались острые пики, видимо, сделанные чтоб уж наверняка. Интересно, сколько средств в нее вбухали? Интерес интересом, но вот что делать я не знала. Неужели придется иметь дело с вечно злобными женщинами, что питаются душами несчастных прихожан, сидя в своих маленьких душных кабинетах, и чахнут над своими документами больше, чем драконы над златом? Я содрогнулась при одной лишь мысли. У меня с ними были проблемы еще там, дома, а тут было даже страшно думать о возможной встрече. Здесь же почти каждый второй обладатель дьявольского фрукта. Забавно, конечно, представлять себе сорокалетнюю мадам с силой превращаться в огромную змею, сидящей в кабинете и шипящей на всех, кто принес не те документы. У меня даже складывалось ощущение, что в деканате у нас сидела именно такая. — О чем ты думаешь? — голос Духа вырвал меня из водоворота чересчур странных мыслей. Порой я и сама не замечала как начинала теряться в собственных мыслях. — Думаю, как нам поступить, — проговорила я тихо себе под нос, но прохожие все равно обернулись, опасливо поглядывая на меня, — есть хоть какие идеи? Я чувствую себя глупой. Здесь везде сплошная стена. Конечно, странно было постоянно надеяться на чужую голову, причем даже не совсем человеческую, но все же. Я не была гениальным стратегом, это уж точно. И порой, придумать какой-то план или быстро сгенерировать полезную идею, для меня было достаточно проблематично. Привыкшая действовать наобум, подчиняться приказам других, я как-то расслабилась. Даже стыдно. — Может, попробовать пробраться через пункт охраны? Через стену нам точно не перелезть, но если мы поднимем шум, все может закончиться не просто плохо, а ужасно… Я тихо что-то бормотала себе под нос, стараясь найти решение проблемы, но все сводилось либо к болезненному прорыву, который мог закончиться неизвестно чем, либо к попытке перекинуть меня с помощью Духа через стену, что ничем хорошим не могло закончиться по определению. Вдруг меня осенило — это ведь заповедная зона! Даже у нас распространена практика туризма в подобные места. То есть, нам просто нужно найти группку туристов, что собираются посетить лес, и тихо к ним примкнуть, выдавая себя за своего. — Напомни-ка мне, почему мы не остались на субмарине? — Это было бы слишком легко.***
Никогда не любила толпы. Повсюду чьи-то локти, колени, волосы. Ты постоянно боишься наступить кому-нибудь на ногу. Нечаянно толкнуть. Хотя, признаюсь честно, находясь какое-то время в толпе, начинаешь мечтать о том, как бы побольнее ткнуть соседа, что отдавил тебе все ноги. Туристов я нашла, группа была на удивление крупной. Приплыли они с того же острова, что и мы, только раньше. А еще, среди многочисленных супружеских пар с детьми, я заметила мальца в моей панамке. Я недолго боролась с муками совести, отобрав у него свое. Да и пацан не сказать, чтобы уж особо против был. Видать, он тоже от головного убора был не в особом восторге. Небольшой процессией в тридцать с чем-то человек, мы и прошли охранный пункт, ну, или как это у них называется. До меня даже не докопались, что было удивительно, ведь ни документов, ни каких-либо подтверждений личности от гида не последовало. Меня просто спросили, не имею ли я при себе оружия, не собираюсь ли я вредить их лесу и кого сопровождаю. Как оказалось, сопровождаю я того самого мальца, у которого забрала собственную кепку. И это оказалось не лучшей новостью.***
— А вы правда пират? — мальчишка, чье имя начиналось на «При» и заканчивалось на «ставала», разговаривал не прекращая, вкидывая то одно, то другое. Я отвечала невпопад, видя, что ему, в принципе, и наедине с собой вполне неплохо. Но этот вопрос выбил на секунду воздух из легких, и я судорожно вздохнула. — С чего ты взял? — вышло так пискляво и ненатурально, что я прямо представила, как с меня начинает смеяться Лика, насмехаясь над моим «мастерством» актера. Я всегда слишком нервничала, когда меня заставали врасплох неожиданными вопросами. Мальчишка огляделся по сторонам и заговорщически поманил ладошкой вниз. Когда я наклонилась к нему поближе, он привстал на цыпочки, приложил руку ко рту и тихим шепотом сказал: — Я видел вашу листовку, — он быстро глянул вперед, когда кто-то из впереди идущих нас окликнул, — это очень круто. Я тоже хочу быть пиратом. А мама с папой против… — Филипп! — к нам подбежала немного полноватая женщина за тридцать, ее коса растрепалась, а лицо раскраснелось. Она взволнованно осмотрела нас двоих и, подхватив мальчишку за руку, пригрозила ему пальцем, — Филипп, я же говорила тебе, не досаждай окружающим! — она быстро перевела взгляд на меня и неуверенно улыбнулась, — Вы уж простите его, он у нас очень общительный. Надеюсь, вам он проблем не доставил? — Нет, что вы! — я улыбнулась приятной молодой женщине, — Филипп очень милый ребенок. — Ох, спасибо вам! А вы..? Она прищурилась, видимо, пытаясь вспомнить, видела она меня где-то или нет. Это могло быть опасно. — Мое имя Людмила, я из другой туристической группы, но, к сожалению, я не успела со своими попасть в этот чудесный лес, — я попыталась придать себе немного скромного и смущенного вида, чтобы звучало все максимально правдиво, — я просто так люблю природу, а здесь такие прекрасные клены, я таких нигде не видела! Женщина неловко улыбнулась и проговорила: — Льюд..? — Ох, простите, можете звать меня просто Мила. Мои родители просто очень любили необычные имена. Мы перекинулись парой фраз и вместе догнали нашу группу, по дороге рассматривая окружающий лес. Как оказалось, Магдалина со своим супругом Аароном — ботаники, и они приплыли сюда чтобы изучить многовековой лиственный лес по просьбе местных властей. Ну и так получилось, что захватить пришлось еще и маленького Филиппа, который ехать хоть и не хотел, но все же был рад оказаться на новом острове. — Филипп хороший мальчик, очень общителен, но, вот беда, местные дети не слишком хорошо приняли его, и теперь у него совсем не осталось друзей, — женщина грустно улыбнулась, глядя на ребенка, что бегал от куста к кусту, заглядывая под крупные листья, — Милый, здесь вряд ли будут грибы, дождя довольно давно не было! Простите, он так любит лес и природу, что порой становится неуправляем. Я шла и улыбалась. Было какое-то приятное чувство принадлежности к этим людям, к их спокойной жизни. Я, вроде как, даже стала чуть более нормальным, обычным человеком здесь, в лесу, среди туристов. Да и окружающая природа действовала успокаивающе. Высокие старые деревья росли на каждом шагу. И пусть землю уже устилал небольшой слой опавшей листвы, солнечные лучи все равно с трудом могли достичь земли, из-за чего в лесу было все же светло, но немного мрачно. Короткая зеленая трава колыхалась на ветру, а вместе с ней и многочисленные раскидистые кустарники, и тонкие веточки худеньких стволов молодых деревьев. Я обожала лес. Я обожала природу, в любом ее проявлении, но лес был местом почти сакральным, святым. А здесь была своя магия, причем настолько прекрасная, что сердце замирало. Здесь в огромном количестве росли дубы, березы, липы, множество других не очень знакомых мне деревьев и красные клены. Тут и там массивные стволы возвышались над окружающим миром, успокаивающе шелестя блестящей листвой. Да вот только была одна проблема — с туристами оставаться мне нельзя, я выкрала себе денек для того, чтобы провести его наконец с Духом, а здесь нигде и не скроешься от них. Магдалина, конечно, женщина приятная и очень милая, но у меня совсем нет времени на задушевные беседы. Впрочем, она и сама заметила мою озабоченность, спросив: — Мила, все хорошо? Я взглянула на нее и лихорадочно начала придумывать, что же такое ей сказать, чтобы она мне помогла скрыться. — Знаете, я слышала от своего дедушки, что в этом лесу есть необычайно красивый и старый дуб. Но, видимо, наш маршрут и близко не проходит рядом с ним. Я бы очень хотела взглянуть на него, но… Ощущение острого взгляда помощника гида, что периодически впивался мне в спину, явно следя за тем, чтобы никто не отстал от группы, нервировало. Это было проблемой. И ее требовалось срочно решить. — Вы же знаете, что за пределы этой тропы запрещено выходить? — рука женщины дотронулась до моего плеча и скользнула по предплечью, — Да и зачем вам? Там очень опасно! — Понимаете, — я сделала несчастное лицо, коря себя за то, что приходится лгать, — мой дедушка был заядлым путешественником, он много где побывал. Но несколько месяцев назад его не стало, а я нашла его старый дневник. Там он описывал такие невероятные вещи, что я решила пройти его путь, как дань уважения. Я хочу оставить около этого дуба небольшую посылку с портретом дедушки и небольшим письмом. — Вот как, — она задумчиво наклонила голову, что-то решая. Мне оставалось надеяться, что ее решение будет в мою пользу. Ложь выдалась на удивление убедительной, хотя и горькой, но что я, что Дух уже изнывали от нетерпения, от прилива сил, — хорошо, давайте так: я отвлеку Натана, а вы быстро скроетесь за вон теми деревьями, — она едва заметно кивнула в сторону низко склонившихся стволов с пышной листвой. Деревья были похожи на ивы, но я до конца не была уверена, — времени у нас немного. Вы сможете выбраться отсюда самостоятельно? Я кивнула, и женщина, глубоко вздохнув, ослепительно улыбнулась и бросилась в сторону помощника гида, Натана, как я успела понять. Парень явно опешил от чрезмерной напористости Магдалины, и именно это последней и нужно было. Филипп смотрел с удивлением на свою маму, но, заметив меня, что боком пробиралась к стене из листвы, рассмеялся и помахал рукой. Я махнула ему в ответ, все же признавая про себя, что Филипп действительно крайне милый ребенок. Скрывшись среди листьев, я пробиралась все глубже в лес, периодически то спотыкаясь, то выковыривая мелкие ветки и камни из сандалий. Это было наименее приятной частью путешествия. Иногда у меня прямо-таки талант к выбору одежды, что совсем не подходит для климата или походных условий. Постепенно лес становился все менее и менее освоенным, не было протоптанной тропы, была лишь дикая природа. Чем глубже мы заходили, тем темнее и мрачнее становилось. Звуки заглушались, казалось, что мы ходим в месте, где все вокруг нас поставили на паузу. Но это не пугало. Наоборот, придавало особый шарм. Петляя среди деревьев, мы все же добрались до небольшого деревянного заборчика. И хотя это уже было не такой большой проблемой, как каменная стена, через нее все еще следовало перебраться. — Слушай, может, по дереву попробовать? Ну, то есть, взобраться повыше, а там по ветке просто переползти и… Не успела я закончить, как холодные руки Духа уже подхватили меня. Не успела я даже пискнуть, как они без малейшего усилия подбросили меня вверх, перекидывая через забор. На той стороне меня поймали, опустили на дрожащие ноги и снисходительно похлопали по голове, растворяясь в воздухе. — Чтоб тебя! Так и до инфаркта недалеко! Сущность радовалась, как дитя, и мне оставалось только вздыхать и надеяться, что такого больше не повторится. Правда, что подсказывало мне, что это было с моей стороны глупо и наивно. Немного придя в себя после экстремального полета, я зашагала куда-то вперед, подальше от забора. Скорее всего, не будь при мне большого и страшного синего Духа, я бы вряд ли пошла на такой риск как путешествие по дикому лесу в одиночестве и без компаса. Все же, я хоть и не была топографическим кретином, но могла заблудиться, а уж в лесу — и подавно. Но с Духом чувство ориентации уже словно было встроено в мою голову. Будто я автоматически знаю, куда идти. — Слушай, а что ты вообще такое? Сколько задаюсь вопросом, все не могу понять, — проговорила я, пригибаясь перед тяжелой веткой, чтобы аккуратно пролезть под ней, — ну, то есть, Тарита что-то рассказывала про вас, но, если так подумать, то ничего конкретного она тогда так и не сказала. Я вздохнула. Конечно, тогда все обещания нормальной жизни и даже какой-то невероятной силы меня заботили больше, чем факт того, что, по сути, делить тело или разум я буду с неизвестной науке тварью. Хотя, в этом мире столько всего, что по степени необычности Духов можно просто заносить в тот же список, что и, например, дьявольские фрукты. — Не сейчас. Время не пришло. Сейчас ты не поймешь. Удивленная, я остановилась. Пару секунд невидящим взглядом смотрела на пышно цветущий папоротник, но все же быстро встрепенулась и повернула голову налево, чувствуя, что он находится где-то там. — Ты хоть понимаешь насколько дешево это прозвучало? Прямо как в каком-то безумно скучном сериале про каких-то не менее скучных избранных. Но знаешь, что я тебе скажу? — я ткнула пальцем в воздух, с каждым словом все сильнее распаляясь, — Герои, в конце концов, сильно страдали из-за того, что от них укрывали правду. А я даже не прошу тебя о чем-то безумно секретном или важном — просто хочу знать, кто ты. Где-то вдалеке заливисто запел соловей. Слабое дуновение ветра заставило деревья тихо заскрипеть и всполошить листву. Я медленно остывала. Обида душила. Какое-то чувство, словно меня предали, царапало грудную клетку, въедаясь в кровь и кости. Хотелось закричать. Мне не верили. Меня не считали, как бы ужасно это ни звучало, хозяином в той мере, в которой Фано считала хозяином Румпа. — Нелл… — Мы, вроде как, выбрались в лес, чтобы пообщаться и узнать друг друга получше, — отмахнулась я от внезапно доставшего меня Духа, — поэтому, если ты не хочешь отвечать на мои вопросы, либо задавай их сам, либо рассказывай что хочешь и считаешь нужным. Чуть дальше, на пригорке, что удивительно, действительно находился старый раскидистый дуб в окружении накренившихся лиственных деревьев, для которых места на холме не нашлось. Его ствол был в разы толще, чем у окружающих окружающих деревьев, а ветки тянулись во все стороны, словно пытаясь скрыть небольшую поляну пред ним. Я вскарабкалась наверх, ища место, где можно сесть или лечь и полюбоваться видами, заодно стараясь выкинуть из головы лишние мысли. Конечно, с холма было видно не много, но все же вид был неплохим. Зеленые, желтые и красные всполохи листвы, кусочек стены и даже можно было заметить море. Оно сверкало в лучах солнца. Я легла на траву, глядя вверх. Какое-то время было тихо. Дух что-то обдумывал, не особо обремененный моей обидой, я старалась не зацикливаться на плохом. Не доверят — пусть, значит, будем завоевывать это самое доверие. «Не время» у него, видите ли. Шаблонный избранный герой. Это злило. Во что я впуталась? Стоило ли оно того на самом деле? Эх, знать бы наверняка... — Нелл. Ты молчишь. — Ты шутишь? Я уже сказала тебе, или задавай вопросы, или рассказывай то, что считаешь нужным. Я раздраженно перевернулась на бок, прижимая лицо к прохладной и слегка влажной траве и вдыхая запах зелени. Таким нехитрым образом я пыталась скрыться от взгляда того, кто существует повсюду. — Хочешь я расскажу тебе про силу? — Дух появился передо мной, вися высоко над землей. Дымок, исходящий от него, щекотал мне нос. Я не осмеливалась взглянуть вверх. — Я уже не знаю чего хочу, — прошептала я. Мое настроение испортилось от недоверия, что повисло в воздухе. Я чувствовала себя маленьким ребенком. — Это нормально, — холодные пальцы Духа дотронулись до моей спины. Его широкая ладонь умудрилась полностью охватить ее. Мне казалось, что если он захочет, то поднимет меня одной рукой в воздух, как куклу, и сломает, — эти чувства. Во мне нет недоверия к тебе, но мы и не одно целое. Это из-за того, что у меня был уже истинный хозяин. В том, что ты испытываешь, твоей или моей вины нет. Такова наша природа. — То есть, ты хочешь сказать, что это навсегда? Что из-за обычного вопроса, ответ на который я не получу, я буду чувствовать себя так, словно самый родной и близкий человек всадил мне нож в спину? — я скептически поглядела на него, признавая, что все же вину он испытывает. Видимо, умудряется как-то скрывать свои чувства. — остается лишь надеяться, что мы преодолеем это. Я вздохнула и перевернулась на спину, рукой захватывая один из длинных когтистых пальцев. Сплошной свет, яркий, опасный и материальный. А еще холодный. — Вы все такие холодные? — приподняв его палец, я поглядела на Духа, что уже устроился на траве, приминая ее своим весом. Странно видеть подобное существо лежащим. — Нет. Фано горячая, — он пошевелил пальцами руки и я поразилась тому, с какой грациозностью он двигается. Медленно, плавно, — очень горячая. Ее прикосновения могут запросто воспламенить почти все. — Так ты ее знаешь? Твой истинный хозяин знал Румпа и Тариту? — мне внезапно захотелось ощупать его череп и рога, посмотреть поближе на зубастую пасть. — Он знал о них. Они о нем — нет, — этот ответ принес мне глубокое удовлетворение и счастье. Как будто мне признался в любви мужчина, которого я люблю. Дух, словно прочитав мои мысли, а, скорее всего, именно это и сделав, наклонился пониже, и я смогла разглядеть выпуклый узор на его шлеме-голове. Аккуратно, боясь отказа, я потянулась к его лицу, мягко касаясь пальцами холодного железа. Или какого другого странного материала, сложно сказать, из чего он сделан. — Почему у вас у всех шлемы вместо лица? — пальцы прошлись от того места, где, предположительно, находились бы скулы у человека, и скользнули ниже, к подбородку. Бугристый узор извивался под пальцами, расползаясь по всему шлему, вплоть до основания рогов. Но до них я хотела дойти чуть позже. — Ты скачешь с темы на тему, — он довольно оскалился, позволяя увидеть несколько рядов острых загнутых зубов. — Ну вот видишь, я совершенно простой собеседник, я быстро теряю нить разговора, — ответила я, тихо рассмеявшись. Рука потянулись к приоткрытому рту, я даже особо не понимала зачем. Но пасть раскрылась шире и длинный черный язык обвил мои пальцы, заставив замереть в ужасе. Он был склизким и холодным, и я поспешила выпутать руку из его объятий. — Не думала, что у тебя есть язык, — немного шокировано произнесла я, потирая руку, — во всяком случае, если ты думаешь, что я забыла про Румпа и Тариту, то ты ошибаешься. Я помню. — Некогда мы были людьми, оттого наша физиология все еще остается приближенной к вашей, — Дух потянулся к моей руке, возвращая мои пальцы на свое лицо. Я довольно хмыкнула. Он был похож на большого кота, — то, что ты называешь шлемом — наша голова. У нас нет глаз и ушей, мы не видим и не слышим, нам это не нужно. Вы наши глаза и уши, но в целом мы познаем мир с помощью ощущений. Мы ощущаем мир и вас значительно иначе, нежели вы, такова наша суть. — То есть, когда я, допустим, сплю, то ты не видишь окружающий мир? Хотя, если так подумать, то ты запросто чувствуешь угрозу от людей, которых я даже не вижу. — Как я и сказал, мы ощущаем мир по-другому. Мне не нужно его видеть. Он существует вокруг меня, и я существую в нем. Что бы с тобой не происходило, я всегда буду знать. — Это немного странно, — проговорила я, поглаживая уже обеими руками голову Духа. Мне нравилось ощущение прохлады, а узоры так и манили их очертить и прочувствовать, — так что там с твоим хозяином? — Я могу рассказать тебе не все. Но что я могу сказать точно, так это то, что он был хорошим человеком. Он считал меня не рабом — другом, и относился соответственно. Он был образованным, одаренным во многих областях, в которых только человек может быть одарен. Нам редко везет на таких хозяев. — Колдуны считают вас рабами? — я удивленно вскинула брови, уже начиная тянуться к рогам. — Большинство из них, да. Среди них как Сарен, так и Тарита, — Дух наклонился еще ниже, давая дотронуться до длинных и шершавых рогов. Его голова уткнулась в мою грудь, едва ощутимо и почти что невесомо. — Тарита? — я прошлась подушечками пальцев по бугристым кольцам, жестким и твердым, наслаждаясь ощущениям. — Да. Она использовала своего Духа как раба, выжимая его силу и подавляя его волю. Сейчас он вряд ли смог бы сказать хоть слово. Не все из нас так общительны, как я, — Дух словно ластился, давая больше возможностей потрогать. На некоторое время между нами повисло молчание. Я задумчиво поглаживала массивные закрученные назад рога, находя это действие успокаивающим. Дух почти что лежал у меня на коленях и едва ли не мурчал. Садилось солнце. Время медленно тянулось к ночи, я даже не заметила, как быстро время пролетело. — Слушай, если твой хозяин был таким чудесным, он ведь должен был дать тебе имя, — спросила я тихо, вперившись взглядом в одну точку на горизонте. — Он дал. — Правда? И как же тебя тогда зовут? И почему ты никогда не говорил своего имени? Я поглядела вниз, на Духа, что медленно поднялся и теперь его голова была на одном уровне с моей. — Люди любят называть вещи по-разному, не опираясь на их прошлое. — Чушь какая, — я фыркнула и умастилась поудобнее на траве, — если данное им имя тебе нравится, и ты понимаешь, что оно твое, я ни вижу в этом никакой проблемы. Ты же живое и разумное существо, а таким, как ты, дается одно имя на всю жизнь! Он многозначительно промолчал. — Ла-адно, я особый случай, но, могу тебя заверить, я все еще считаю себя Людой, а не Нелл. Постаревшей и заматеревшей, но Людой. Я не хочу давать тебе новое имя, к которому ты будешь испытывать то же, что и я к своему нынешнему. Оно фальшивое. Я снова легла на траву, глядя на небо, что начало окрашиваться в розовые тона. Нам следовало бы возвращаться на субмарину, но мне было так лень. Я так чудесно лежала. — Акилльз. Я встрепенулась. — Что? — Так он меня называл. Акилльз. — Красивое имя. Что оно значит? — я уже начала чувствовать, как все мое тело расслабляется. Глаза слипались. По телу расползалась слабость. — Я не знаю. Но он был очень рад, когда наткнулся на него. Он говорил, что оно мне подходит. Под тихий журчащий голос Духа я и заснула. Нет, не Духа. Акилльза.