***
То, что наши соседи знали про предложение Хосе меня ничуть не удивило, слухи у нас разносятся быстро, но вот их молчание действительно поражало. Видимо, мой будущий супруг привел достаточно аргументов для того, чтобы они лишний раз не болтали о его планах. Но поздравления от всех я получила самые искренние, сопровождающиеся дружным улюлюканьем и свистом. Хосе был завидным женихом и теперь он был мой. Целиком и полностью. Эта мысль грела изнутри маленьким солнышком. Когда народ разошелся, я решилась все-таки сходить в пекарню, где в последнее время и подрабатывала, скорее чисто ради себя, нежели ради денег. Хотя готовить у меня получалось из рук вон плохо, посетители любили меня за вечно хорошее настроение и улыбки. Хосе, разомлевший после близости, мирно спал, не имея возможности мне запретить сегодня ходить куда-либо. То, что у нас был секс, я чувствовала явно, но вот вспомнить что-либо упорно не могла. Отчего-то мозг беспощадно отключался на самом интересном месте, не давая мне даже секундочку насладиться своим мужчиной и жаром плотских утех. Небо было удивительно чистым, на нем, царствуя и возвышаясь над миром, сияло солнце, что неумолимо начало припекать. Я даже пожалела, что не взяла с собой соломенной шляпы с длинными краями. Но в целом день был замечательный — счастье плескалось и бурлило внутри меня, из-за чего хотелось улыбаться и кричать о нем. Кричать о том, что скоро я выйду замуж. Острая боль пронзила виски, и я, не ожидавшая этого, резко остановилась, с трудом устояв на ногах. Солнце слепило, глаза слезились и картинка плыла пятнами, но я упорно продолжала держаться, боясь свалиться и потерять сознание посреди дороги. Почему из всех дней именно сегодня? Такие приступы мучили меня уже около недели. В голове просто начинал нарастать крайне неприятный писк, становясь с каждой секундой все тоньше и тоньше. После них я постоянно теряла сознание, причем на немалый срок. Хосе начинал бояться, что я чем-то заболела и даже вызывал врача, который, впрочем, подтвердил мои опасения. Я была здорова. Просто небольшое отклонение от нормы. Простояв около минуты на дороге, я ждала, когда пройдет писк, но он лишь становился въедливее и громче. И в один момент я поняла — я близка к обмороку. Еще секунду и… — С вами все в порядке? — приятный бархатистый голос раздался где-то передо мной, и я открыла глаза, но ожидаемо увидела там лишь расплывчатое пятно. Писк прекратился также внезапно, как и начался. Я ошарашенно уставилась на то, что должно было, по идее, быть человеком и сконфуженно проговорила: — Да, уже да. Спасибо вам, — последнее уже прошептала. Еще никогда боль и писк не проходили так быстро. Хотя зрение все еще было затуманено, я развернулась на пятках, чтобы вернуться домой и сообщить хорошую новость Хосе. — За что? Я развернулась, уже различая мужскую фигуру в темном костюме и с темными волосами, аккуратно уложенными в какой-то прическе. Я радостно улыбнулась мужчине. — За то, что вылечили меня! И, не дождавшись ответа, убежала домой.***
Несмотря на то, что Хосе еще спал, я беспощадно влетела в комнату с грохотом и смехом, запрыгивая на кровать. Мужчина подо мной удивленно дернулся, вскочил и глянул на меня ошалелым и сонным взглядом. Я примяла перед собой одеяло и широко улыбнулась, на что Хосе подозрительно прищурился. — Так, у меня есть все причины полагать, что ты чем-то крайне возбуждена, сладкий, и причина этого явно не я, — мужчина облокотился на руку и разлегся на белых простынях как король. Видеть его — смуглого, темного, ужасно сексуального — на белых простынях было невыносимо, а ощущать при этом непреодолимое возбуждение от хороших новостей и вовсе невозможно. Поэтому, обхватив лицо будущего мужа ладошками, я запечатлела на его губах поцелуй, который хоть немного бы меня успокоил. Не успокоил. Мужчина явно рассчитывал не просто на поцелуй, поэтому когда меня начали по-тихому тянуть вниз, в горизонтальное положение, я слегка похлопала по рукам жениха, что успели обвить меня змеями. Очень искусными и искусительными змеями. — Хосе, подожди, прежде всего — хорошие новости, — прошептала я, пытаясь заодно отдышаться. Сколько вместе, все никак не могла привыкнуть к долгим и страстным поцелуям, — помнишь мои мигрени и обмороки? Хосе нахмурился и отстранился, но руки его все еще лежали на моем теле, поддерживающе поглаживая оголенные бедра. В нашей семье эта тема была очень щекотливой. — Ну допустим. Радости в его голосе не было, лишь легкое недовольство. Он явно не горел желанием поднимать в такой день такую тему. — Сегодня, когда я шла в пекарню, я опять чуть не свалилась в обморок. Но потом… потом все прошло. И боль ушла, и я смогла спокойно добежать до дома! Хосе с недоверием уставился на меня, и я почувствовала, как он слегка сжал мои бедра. — А на другую сторону твоих недугов это тоже подействовало? — спросил он низким и немного охрипшим голосом. У меня в груди затрепетало сердце в предвкушении. — Можно проверить. И меня все же утянули на измятые простыни.***
— И все-таки, зачем тебе туда идти? — звякнули столовые приборы, и я вздрогнула, будучи не готовой к резким и сбивающим звукам. Венок у меня в руках немного распустился, несколько ярких лиловых цветков выскользнули из плетения и упали на мои колени, — Ты же знаешь, это все байки для приезжих! Мосты бесполезны, красивы, да, но помощи от них ждать не стоит. Мы сами себе должны помогать. Хосе встал за креслом и потрепал меня по коротким волосам, а затем ласково чмокнул. Он вызвался готовить нам праздничный ужин, умоляя при этом меня сидеть тихо и наслаждаться отдыхом. Тогда-то мне и пришла идея с венком. Мост Желаний был крайне популярен как среди местных, так и среди приезжих. Все хотели, чтобы кто-то исполнил их мечту, а сами они, при этом, не приложили к этому никаких усилий. Я всегда посмеивалась над суеверными людьми, но вот сидела сама, готовя морским богам венок в знак своих светлых помыслов. Я безумно хотела избавиться от мигрени, от провалов в памяти. А также пожелать нам с Хосе долгих и процветающих лет. От одной мысли, что я буду заниматься такой глупостью, на лице появлялась снисходительная улыбка. Как и сказал Хосе, все эти рассказы про Мосты — байки, но с чем черт не шутит? — Сладкий, ужин. Давай, потом доплетешь свою красоту. — О, так наш славный министр все же согласен отпустить меня на волю? — произнесла я с лукавой улыбкой, призывно облокачиваясь на кресло. — Вас попробуй удержи, госпожа, — усмехнулся Хосе и подошел ближе к креслу, опускаясь на корточки и соблазняя меня своим тихим грудным голосом, — мы поговорим с вами после вашей маленькой выходки. А теперь — ужин.***
Гефиния встретила меня прохладным бризом и остаточным теплом, что поднималось от прогретой днем земли. Сверху я решила надеть легкую кофту под цвет сарафану и теперь куталась в нее, стараясь лишний раз не открываться прохладному вечернему ветру. Венок крайне аккуратно держала кончиками пальцев, стараясь не помять. По правилам его нельзя было надевать на голову. Венок за свое короткое существование должен был украсить только течение реки. По преданиям, венок, с рук попадающий прямо в реку, что змеей проходит через весь город, надевается морскими богами. Они проверяют, насколько чисты и правдивы намерения того, что принес пожертвование. Мост Желаний был почти пуст, что было довольно необычным. Этот мост обожали все — от мала до велика, здесь всегда было много пожертвований, много безделушек, которые приносили дети и молодые люди, в надежде умаслить богов, а также много цветов. Здесь они украшали каждый фонарь, ко всем перилам, крючками, были прикреплены многочисленные кашпо, будоражившие воображение цветами и запахами. Мой венок содержал цветки белоснежного тысячелистника и голубых васильков. Я была не большим профи в плетении, оттого выглядело мое творение немного неряшливо, но вроде даже мило. Дети с восторгом заглядывались на мой венок, некоторые подбегали, чтобы спросить как сделать такой же. Я лишь улыбалась и обещала как-нибудь устроить небольшой мастер-класс. Мое внимание привлек мужчина в бледно-голубой рубашке, поверх которой был надет темный жилет, и черных брюках. Он выглядел презентабельно, но в его образе чего-то не хватало. Возможно, пиджака или пальто? Мужчина стоял ко мне прямой, можно даже сказать натянутой, словно струна, спиной, плечи его были не такими широкими, как у Хосе, но слабым или хилым его нельзя было назвать. Наоборот, глядя на него чувствовалась некая мощь и сила. Я внимательно следила за тем, как мужчина неуверенно теребил в руках венок, а затем, словно собравшись с мыслями, бросил светлое пятно на воду. С темных и непрозрачных вод на меня смотрели белые хризантемы. Насколько я помнила, на языке цветов, как мне рассказывала наша соседка-флорист Жизель, хризантема означала искренность и желание узнать правду. Глядя на то, как устало опускаются плечи мужчины и как он облегченно вздыхает, я не сдержала смешка. — Вы что же, верите в эти приметы? — услышав мои слова, он вздрогнул и повернулся ко мне, обвел мою фигуру взглядом и задержался на венке в моих руках. Я внезапно почувствовала стыд за свою несдержанность. Захотелось спрятать цветы за спину, но было уже поздно. — Вот как? А вы, значит, нет? — спросил он, приподняв бровь и кивнув на венок в моих руках. — Верю. Просто не думала, что на свете есть еще такие глупцы, как я, — мужчина широко улыбнулся, и так по-мальчишески, что у меня сердце невольно дрогнуло. Он поспешил спрятать улыбку и отвернуться. Красивый, очень красивый мужчина. Смуглая кожа, но не как у местных, которые под знойным солнцем Гефинии были почти черными, а значительно светлее, темные волосы были аккуратно уложены и казались очень мягкими и явно приятными на ощупь, бородка и бакенбарды, которые мне никогда не нравились, но выглядели удивительно гармонично у данного конкретного мужчины. Черты лица приятные, симпатичные, притягивающие. А вкупе с улыбкой, мужчина и вовсе казался неким богом обмана и коварства. Я замялась, внезапно сбитая странным чувством какого-то детского восторга. Вдруг поняла, что не могу решиться опустить венок на воду, но мужчина, вновь повернувшись ко мне, приманил рукой. Я неуверенно подошла и заметила, какая большая разница у нас в росте. Мне приходилось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Светло-серые, с озорным огоньком, что опалял меня изнутри. Я мысленно дала себе пару пощечин. Как так, у меня есть Хосе! Почти муж! Мы так долго были вместе, мне кроме него никого не надо. — Что вы хотите загадать? — мужчина немного наклонил голову, заглядывая мне в глаза, и я внезапно смутилась. Я, взрослая и самодостаточная женщина, смутилась какого-то слишком красивого молодого человека! Вот уж никогда не подумала бы. Собравшись с мыслями, я уверенно ответила: — Хочу пожелать себе скорейшего выздоровления и счастья в замужестве. Но если второе я могу осуществить сама, то с первым много проблем, — я уставилась на реку, поджав губы и вспоминая короткие вспышки боли и следующие за ними обмороки. Или провалы в памяти во время близости с Хосе. — Вы больны? — в его голосе послышалось удивление. Я взглянула на мужчину, что облокотился на перила и теперь смотрел на меня серьезно и… заботливо? И почему сердце забилось быстрее? — О, это не совсем болезнь, на самом деле, — я повертела в руках венок, рассматривая цветки, что сверкали бледными огнями при свете фонарей. Затем аккуратно перебросила его через перила, глядя круги на воде, оставшиеся после него. Мой венок утоп, — просто небольшие отклонения от нормы. Мои намерения не чисты. — Что это значит? — нахмурившись, мужчина смотрел на то место, где еще секунду назад был мой венок. — Это значит, что боги не приняли моего подношения. Оно шло не от сердца. Увы, но, кажется, теперь мне придется бороться за свое счастье самой, — прошептала я себе под нос. Повисла тишина, но она не была неуютной. Мы думали, каждый о своем. Я, отчего-то, начала думать о том, что тепло, исходящее от тела мужчины, греет даже мою душу, что была расстроена еще секунду назад. Мы стояли так близко, что я чувствовала запах его одеколона и геля. И пах он так, что у меня сносило крышу. Покачав головой, я развернулась, намереваясь покинуть Мост Желаний, но была остановлена. Мужчина схватил меня за руку, осторожно, но настойчиво. Я развернулась, в неверии глядя на него. — Уж извините, но мы так и не представились друг другу. Мое имя Ло, я врач, и если вы подозреваете, что у вас есть проблемы со здоровьем, то я просто обязан вам помочь, — я боялась, что мужчина имеет какую-то подоплеку, но глядя в его глаза я увидела лишь искреннее желание помочь. Такому я противиться не могла. — Я Камил. И знаете, я была у многих врачей, не думаю, что вы отличаетесь от них. Но если вы мне поможете, я буду вам по гроб жизни обязана. — Тогда как вы смотрите на то, чтобы завтра встретиться здесь же? — Здесь? Ну, давайте. Хуже, я думаю, уже не будет. И мы, пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись в разные стороны. О новом знакомом я так и не смогла сказать Хосе.***
Так и прошло несколько дней. Вечера я проводила с Ло, странным, но довольно забавным врачом, которой приехал в этот город чтобы жениться, а по ночам была с Хосе. Будущий супруг стал задерживаться на работе, отчего времени на наше небольшое исследование причин моих недомоганий стало больше. Но как-то странно получалось, мое здоровье мы обсуждали от силы час-полтора, а после просто общались. И мне это так нравилось. Мужчина был образован, любил шутить и иронизировать, он умел рассказывать самые простые истории так, что дух захватывало. И со временем я стала замечать, что семейные будни стали сереть. Словно кто-то снял с меня очки, что закрывали обзор. Я не могла вспомнить, за что полюбила Хосе. За внешность? Нет, я никогда не обращала внимания на такие вещи, хотя в Ло первым делом я заприметила именно внешность. За личность? А какая она, его личность? Что я знаю о Хосе кроме того, что он работает у губернатора и готов проводить со мной ночи напролет? Сомнение вспыхивало тут и там, расползаясь неприятной черной кляксой в душе. Что-то не складывалось. Совсем не складывалось. Я чувствовала, что происходит что-то не то, знала даже что, но мысль ускользала от меня склизким угрем, раз за разом. — У тебя такой вид, Камил, словно ты сейчас кинешься на кого-то, — от насмешливого голоса я вздрогнула, но затем в душе зажегся огонек. Так приятно было слышать голос Ло. — Увы, это вполне возможно, — мужчина, как обычно, стоял около перил уже давно нами изученного вдоль и поперек моста, глядя на меня с улыбкой. Сегодня он был одет более повседневно, но все в тех же темных тонах. Словно старался слиться с окружающим миром, исчезнуть с людских глаз. Хотя, для почти женатого мужчины такое желание понятно — он прохлаждается черт знает где и черт знает с кем. То же самое можно сказать про меня, но я даже и не думала скрываться. Я, вроде как, пыталась вылечить свой недуг. Но, видимо, в том-то и суть, что пыталась. Темно-синяя футболка с длинными, но закатанными, рукавами и джинсы не бросались в глаза, но Ло, как и всегда, выглядел очень неплохо. Но я заметила одну интересную деталь. — Это что, татуировки? — видимо, у меня в глазах появился такой маньячный блеск, что мужчина невольно отшатнулся и попытался откатить рукава, но было уже поздно — я подскочила к нему и схватила за руку. Да, я видела их раньше, но рассмотреть так близко не могла. — Не думал, что тебя такое интересует, — кажется, Ло смирился. Он кивком разрешил мне закатать повыше рукава и я с удивлением рассматривала татуировки. С явно пиратской тематикой. — Ого, — прошептала я, проводя пальцами по мужской коже и повторяя странные и завораживающие узоры. «Смерть» на пальцах, длинных и очень аккуратных, сразу видно — принадлежат врачу, необычные тату с неизвестным мне значение на предплечье. Я осторожно водила пальцами по коже, боясь, что меня в любую секунду могут оттолкнуть и посмотреть на них так близко и уже не выйдет. А еще я вспомнила, что у меня небольшой фетиш на мужские руки. — Почему они… такие? — спросила я, боясь произносить вслух «пиратские». Мужчина не спеша освободил свою руку из плена и с усмешкой произнес: — Был молод, глуп, растрачивал себя на пустое, — он оперся на перила, и я внимательно следила за выражением его лица, что было таким, словно его что-то мучает. Возможно, поэтому мы так легко нашли общий язык? Мы оба пытались докопаться до сути, но вот какой — сами не знали. — И что же? От так называемых «глупостей» тебя спасла женщина, на которой ты женишься? — я подошла ближе, становясь совсем рядом и заглядывая ему в глаза. Почему мне так важен ответ? — Кажется, что так, — неуверенно пробормотал он и как-то встрепенулся и отшатнулся от перил. Ветер растрепал его идеальную прическу и сейчас он выглядел до боли знакомым, словно я его где-то уже видела. — Мне пора, Камил, до завтра. — До завтра, Ло. Будь осторожен. Домой я вернулась поздно, да еще и уставшей. Такие походы, конечно, из одного края города в другой, меня доводили, но я уверяла себя, что все на благо фигуры. Дома было поразительно темно. Неужели Хосе лег спать, не дожидаясь меня? Эта мысль, почему-то, принесла мне облегчение, и только сейчас я поняла, как была напряжена. Почему-то мысли о мужчине, ожидавшем меня здесь по ночам, не радовали так, как раньше. Скорее, я боялась того, что могу остаться наедине с будущим мужем. Что же поменялось за столь короткий период? — Сладкий? — от голоса Хосе я вздрогнула, а от внезапно вспыхнувшего света в гостиной зажмурилась, шипя от неприятных ощущений. Вот зараза, — Ты поздно. Где была? В его голосе не было злости или раздражения, лишь легкий интерес вместе с заспанностью. Я постаралась открыть глаза и взглянуть на Хосе. Тот и впрямь стоял на лестнице, щурясь, как и я, от яркого света и почесывая плоский живот. Красивый? Да, но почему-то совсем ничего не чувствую, глядя на него. Последняя мысль ужаснула. То есть как, не чувствую? — Камил? — А? А, да, прости. Я у врача была. Боюсь, мигрени опять вернулись, — промямлила я, понимая, что крайне неубедительно вру. После общения с Ло у меня ничего не болело, никакие мигрени меня не мучили и уж тем более обмороки. А вот возвращаясь домой, в «супружескую» постель… — Камил, — у меня перед носом защелкали пальцы, выводя из транса. Я вздрогнула. — Да, прости, я пойду спать, наверное. Очень устала. Спокойной ночи, Хосе. Но не успела я сделать и шага, как меня схватили за руку, резко дергая назад. Голова закружилась, начал нарастать неприятный писк. — Камил, ты сама не своя последние несколько дней, — и хотя голос жениха был полон участливой заботы, глаза его были холодными, как ледышки. Он смотрел на меня так, словно еще секунда и он меня прирежет. Одно неловкое слово, один неверный жест — и я труп. Я так остро это почувствовала, что внутри все свело от ужаса. Я попыталась ласково улыбнуться и обвила шею Хосе руками. — Прости, просто врач задает столько вопросов, проводит столько опытов, что у меня голова кругом. Но я обещаю, как только все вернется на круги своя, я снова буду рядом с тобой. Раз и навсегда, — последнюю фразу я прошептала уже в губы мужчины, что, казалось, растаял после моих слов. Глаза снова стали теплыми и ласковыми, а я почувствовала облегчение. Поверил. Слава богам.***
Последующие три дня я разбиралась в себе и окружающем мире. С каждым днем я все меньше и меньше узнавала мужчину, с которым жила, с которым должна была построить семью. Незнакомец. Чужак. Но я упорно делала вид, что все идет как надо, иначе меня бы просто придушили ночью. Я это нутром чувствовала. Но с каждым днем я все больше и больше узнавала Ло, и ощущение, будто это кто-то очень знакомый мне, не оставляло меня. Я будто знала его если не всю жизнь, то хотя бы очень долгое время. И питала к нему нежные чувства. Последнее стало для меня неожиданностью. Хотя я симпатизировала Ло с самого начала, осознание того, что он мне нравится уже как мужчина ударило обухом по голове. На третий день, когда я шла на очередную встречу с врачом, я пыталась запрятать чувства как можно глубже. В конце концов, мужчина почти женат, да и я почти замужем, хотя и чувствую себя так, словно в любую секунду могу скинуть с себя брачные оковы и сбежать так далеко, как только можно. От этой мысли в голове затрещало, снова начал нарастать писк, и до того противный, что я чуть не упала на землю, оглушенная слишком резким звуком. Словно кто-то настойчиво звал меня. Писк обретал форму, трансформировался в буквы и слова, но я отчаянно не понимала их значения. Шипящий шепот вскрывал мою несчастную многострадальную голову изнутри. Как будто скальпелем. — Неиль. Отзвук чьего-то голоса доносился из темной подворотни, он звал меня, но чужим именем. Но до того родным и знакомым был этот голос, что я поддалась, дернулась вперед, немного заваливаясь набок, дезориентированная резким движением, но тут же была подхвачена чужими руками. — Камил? Шепот замолк, тишина, до этого пологом меня укрывавшая, развеялась, я снова слышала шум мостовой, смех детей и громкие переговоры молодых людей чуть поодаль. И бьющееся у меня рядом с ухом сердце. — Выглядишь еще хуже, чем вчера. Пусть и сказано было с усмешкой, но волнение, скользнувшее в голосе Ло, отрезвило меня и я, ловко вывернувшись, развернулась к мужчине лицом и улыбнулась. — Показалось, что там кот нашей соседки, — неуверенно соврала я, дотрагиваясь кончиками пальцев шеи. Они скользнули выше, нащупали бьющуюся жилку и отсчитали бешено бьющийся пульс. Мне следовало успокоиться. — Да ну? — ну вот как можно выглядеть великолепно каждый день? Ей-богу, скоро мне захочется его придушить за его чрезмерную идеальность, — Опять мигрень? Как он это делал? Я недовольно поджала губы и нахмурилась, невольно соглашаясь с его словами. Либо он видел меня насквозь, либо меня так легко прочесть. — Совсем немного, — нехотя проговорила я и попыталась залезть на высокие перила, но рост, что удивительно, не позволял. Мои слабые руки не могли приподнять меня на такую высоту. — Давай помогу, — с усмешкой произнес Ло, и когда я уже была готова отбрыкаться, мужчина аккуратно положил руки на мою талию и одним легким движением поднял над землей. Своей задней точкой я почувствовала холодный металл перил, но вот беда — меня больше волновало другое. Ло, этот удивительный мужчина, стоял передо мной, так проникновенно глядя в глаза, что у меня перехватило дыхание. Его пальцы остро ощущались через ткань тонкого платья, а когда его ладони заскользили вниз, очерчивая линию талии и бедер, по телу и вовсе прошла волна жара. Он положил руки на перила, захватывая меня в небольшой, но очень горячий плен, и я поняла, что никогда еще не испытывала таких чувств, особенно к Хосе. Да и кто вообще такой Хосе? С несколько секунд мы смотрели друг на друга, я гипнотизировала тонкую линию его губ, не в силах оторваться и сгорая изнутри. Жар опалял грудную клетку, из-за чего было крайне тяжело дышать, хотелось вдохнуть свежего прохладного воздуха, но вокруг словно пожар горел. Я неосознанно облизала пересохшие губы и испугалась, что такими темпами могу не выдержать. Но испытание на волю провалила не я. Когда его губы коснулись моих, я в неверии застыла, не понимая, что делать. Внезапно исчезли страх, волнение и заботы, что тяжелым камнем придавливали меня чуть ли не к самой земле, и появилась такая воздушная легкость, что хотелось больше. Больше поцелуев, больше прикосновений, больше мужчины, что, словно услышав мои мысли, одной рукой приобнял меня за талию, а другой мягко касался шеи. Оказалась, я очень чувствительна в этом месте. И пока он дарил такую простую ласку, я все же решилась действовать. Я как утопающий зацепилась за край его футболки дрожащими пальцами, чувствуя, как меня потряхивает от ощущений, и в то же время потянулась к его лицу, желая запечатлеть внезапно ставшие такими родными черты лица. Линию подбородка, скулы, мочку уха. Поцелуй становился почти лихорадочным. Отчего-то я знала, что как только мы оторвемся друг от друга, мы разбежимся в разные стороны и вряд ли уже увидимся. Мне хотелось запечатлеть этот момент, хотелось помнить этого мужчину до дрожи в пальцах. Мне хотелось, чтобы он был моим. Когда рядом послышались смех и улюлюканье, мы отскочили в стороны, как ошпаренные. Я, при этом, чуть не свалилась назад, в речку. Ло меня вовремя поддержал. — Это была не лучшая наша идея, — прошептал он, но вины в его глазах я не увидела. Лишь какое-то мрачное удовлетворение. Что удивительно, я и сама не чувствовала себя так, словно совершила что-то глупое и необдуманное. Наоборот, где-то глубоко внутри была уверенность, что все было сделано правильно. — Определенно, — ответила таким же шепотом и задорно улыбнулась. Мужчина, глянув на меня с легким недоумением, едва слышно рассмеялся. Его смех всполошил такое огромное количество бабочек в моем животе, что мне стало не по себе — откуда их там столько? — Во всяком случае, тебе стоит быть осторожной. А также немного отдохнуть. Ты бледная, — проговорил он и помог слезть с перил, на которых я все еще сидела, даже сама того не замечая. — Раз уж вы настаиваете, доктор, — проговорила я и неловко повела плечом. Он мог сказать что угодно и я бы безоговорочно подчинилась. Воистину магия. Но при этом я не знала, как себя вести. Просто уйти? Сказать «спокойной ночи» и скрыться в ночи, при этом имея довольно высокий шанс того, что мы никогда больше не увидимся? Мне было страшно и волнительно одновременно. — Что ж, отдых значит отдых. Спасибо за сегодняшний вечер, Ло. Спокойной ночи. Я слабо улыбнулась и развернулась в сторону нужной мне улицы, как почувствовала настойчивые пальцы на моем предплечье. Внезапно меня охватило чувство дежавю. — Доброй ночи, — и мужчина ласково поцеловал меня в висок и с улыбкой отпустил. Мне показалось, что у меня отказали ноги.***
— Неиль. Я проснулась со вскриком, хватаясь за свою шею и чувствуя, как в груди становится все меньше и меньше воздуха. Кто-то душил меня? Комната была пустой. Лишь занавески да балдахин развивались на ветру, тревожа. Что-то было не так. Постель была пуста, Хосе нигде не было. Это был первый раз, когда я проснулась глубокой ночью. Это был первый раз, когда дома я чувствовала себя жертвой. Не было ощущения безопасности, что до этого так крепко основалось в моем сознании. При этом в голове колоколом било осознание, что если я сейчас же не встану, то, скорее всего, умру. Тихо ступив на промерзшие доски, я услышала за окном раскатистый грохот грома. Будто кто-то отчаянно пытался пробиться к нашему дому. Кто огромный и крайне опасный. Сезон дождей начался. Я медленно дошла до двери, радуясь, что таки уговорила Хосе смазать петли. Она легко отворилась, пуская меня в темный коридор, ведущий к лестнице. Отчего-то я знала, что Хосе нет на втором этаже. Он точно где-то на первом. И в этом момент я услышала звон чего-то, упавшего на пол. Только спустя мгновение поняла — гильзы. Для ружья, что подарил Хосе его отец. Внутри все заледенело от ужасного осознания. Я слишком долго тянула, слишком далеко находилась. Из-за этого он хотел меня убить? Шаги прервали череду моих мыслей, и я поспешила скрыться за дверью ванной комнаты, надеясь, что слышно не было. Хосе поднимался по лестнице тихо, ступени практически не издавали звуков под его ногами, но я точно знала, где он идет и куда смотрит. Это ощущение было под кожей, расползалось по телу и я почувствовала ледяную уверенность. Смерть? О, нет, я здесь не умру. Я задержала дыхание, когда мужчина беззвучно прошел в сторону спальни и начала лихорадочно придумывать, что же предпринять. Наброситься сзади? Сил не хватит. Чем-то оглушить? Но чем? В ванной стояли лишь несколько легких бутылочек, да пара зубных щеток в стакане. И я поняла — стакана хватит, чтобы отвлечь, а там уже и дело за малым. Схватив его одной рукой, я аккуратно, как можно тише, вытащила его содержимое и сложила на полотенце, лежавшее на тумбе. Я чувствовала, что Хосе рядом с дверью в спальне, стоит там и словно собирается с мыслями. Поэтому, ухватившись в нетерпении за дверную ручку, я ждала подходящего момента. И он настал. Дверь спальни едва слышно отворилась под рукой Хосе, я выскользнула из ванной и, прицелившись, метко метнула стеклянный стакан в голову мужчины. Тот пошатнулся, выронил ружье на пол, и я змеей метнулась к жениху, сбивая его с ног и седлая сверху. Тонкая струйка крови стекала по красивому лицу, исказившееся гримасой гнева и растерянности. Он явно не ожидал от меня подобной прыти. — Камил, что ты..?! Я схватила ружье и прикладом ударила точно в висок, не испытывая ни грамма сожаления или страха. Раздался хруст, тело подо мной обмякло, но мужчина все еще трепыхался. — Ты удивительно живуч, дорогой будущий супруг, — прошипела я. В голове начало штормить, я слышала знакомые слова, но смысл их ускользал от меня опять. Что-то незримое словно уговаривало меня повторить их. Я неуверенно облизнула губы и, сцепив руки на шее Хосе, прошептала, — Аб’хэтц паар… дур слаа Неиль… фэран. Мужчина прохрипел что-то невнятное и из его горла, вместе с последним вскриком, вылетел маленький синий огонек, потянувшийся к моему лицу, обдающий меня едва ощутимым теплом. Достигнув кончика моего носа, он растворился, рассыпался голубыми осколками и вместе у меня в голове зашумела кровь. Как будто море заштормило, оглушая и сбивая с толку. Я зашипела, хватаясь за голову и пытаясь вдыхать отчего-то уже совсем ледяной воздух. За окном опять послышался громовой грохот и я, шипя от адской боли, прислонилась лбом к мертвому телу незнакомца. Именно что незнакомца! События последних недель накрыли меня, вызывая ужас и отвращение. Меня использовали! Меня обманули! Меня насильно подложили под незнакомого мужчину! — Акилльз! — рыкнула я и тут же почувствовала, как холодные пальцы Духа приподнимают меня над землей, отрывая от мертвого тела, и кладут на постель. — Долго же ты приходила в себя, — я дергала головой, стараясь избавить от последних остатков наваждения. Перед глазами вспыхивали картинки, словно калейдоскоп. Этот мужчина, какие-то слащавые отношения с ним, его похотливые взгляды. Долгие совместные ночи. При мысли об этом кошмаре, меня затошнило. Но перед глазами мелькнуло другое лицо. Капитан. От воспоминаний я сначала густо покраснела, чувствуя стыд, а затем побледнела. Он что, тоже под влиянием этой… чтобы это ни было? — Фруктовик, Нелл. На этом острове действует фруктовик, который, ко всему прочему, умудряется выжать из своего фрукта практически максимум. — Дай угадаю, — проговорила я, уставившись в окно. Обычно яркая и светлая ночь превратилась в темный и грохочущий ад. Небо было затянуто грозовыми тучами, повсеместно, время от времени, вспыхивали молнии, — фрукт как-то связан с сознанием или разумом, да? — Да. Иши Иши, но Ми — способность управлять человеческим сознанием. Она глушила меня и медленно внушала мысли пиратам. Сразу же, как только мы подплыли к острову, мы попали под ее влияние. Я не сразу понял, что не так. Прости. Все могло закончиться иначе. Я отмахнулась от Духа, все еще глядя в окно. Чего было прошлое воротить? Да, не сразу понял, да, куча времени коту под хвост, да, оказалась в руках какого-то маньяка, что принуждал меня к близости. От последней мысли меня снова передернуло. Как начинала представлять, что этот человек касается меня, целует, ласкает — так сразу слезы начинали душить. — Как я очнулась? Не понимаю, последние несколько часов просто выпали к чертям, — я прислонила ладошку ко лбу, надеясь хоть таким образом усмирить боль, но надежды были тщетны, — боже, вопросов просто тьма. — Я использовал остатки своих сил, чтобы ты не видела мужчины по ночам. У вас, у людей, очень чувствительная психика. Я пытался достучаться до тебя, выдернуть из дурмана, но под силу это оказалось только вашему капитану. Хорошо, что у него на тебя такое сильное влияние, — перед глазами опять возникла сцена поцелуя, и я скривилась, отказываясь признавать, — да и душа этого человека помогла. Я поражен, что ты смогла вспомнить слова заклятия. — Получается, мы полны сил и готовы ринуться в бой? За окном опять громыхнуло, звук длился дольше, лился со всех сторон, то рычал прямо над ухом, то ревел откуда-то со стороны моря. — Не совсем. Но только скажи, и отсиживаться не станем. — Замечательно, Акки, тогда за дело.