***
— Нелл-я. — Это не я, — перевернувшись на бок, зарылась поглубже в одеяло. — А кто тогда? — послышалась сухая усмешка и скрип колесиков. У меня в голове была каша, нормальная для любого человека, что только-только проснулся. Мне искренне не хотелось подчиняться голосу разума, который постепенно начал раскладывать информацию строго по полочкам, потому что я знала — после этого мне точно придется просыпаться. — Страшная и безумная ведьма, — я отвернулась носом к стеночке, сжимаясь в клубочек и вцепляясь ручками в подушку, боясь, что ее в любой момент заберут у меня. — Нелл-я, — тихий смех полетел мне в спину от находившегося до странного близко человека. Крайне знакомого человека, о котором так истерично кричал мой разум, что мне даже стало немножко не по себе. Акилльз откровенно смеялся в голове. А это значило одно — я была близка к пробуждению. Резко крутанувшись на месте, все еще держась за угол подушки, я наткнулась на нереально довольного капитана. В его глазах плясали смешинки. — А что вы тут делаете? — хлопая сонными глазенками, я глядела на Трафальгара со смесью смятения и недоумения. Мужчина сидел на стуле, опираясь руками на его спинку. Одежда была на нем все та же, — А что я тут делаю? — Спишь. — А почему я сплю тут? — Потому что на стуле спать не особо удобно, я полагаю? — усмехнулся мужчина, приподняв одну бровь. — Но тут спали вы, — я ткнула в него пальцем, совершенно позабыв про субординацию. — Спал. — Но если я спала тут, где спали вы? — Нелл-я, что за дурацкие вопросы? — на лице мужчины растянулась кривая улыбка. По спине у меня пробежались мурашки, плечи дернулись, — Кто сказал, что я спал? Я скривилась. Понимала, что это значит. Меня втихую спихнули на кровать, а сам капитан занимался всю ночь своими книгами. Вот черт. А ведь Дух, даже в силу своих возможностей, не стал ему противиться. Хотя я не сильно бы удивилась, узнав, что Акки насильно уложил бы его спать рядышком. С него не убудет. — Что за мрачный вид? — Капитан, я ведь пришла сюда не для того, чтобы проверить вашу кровать на мягкость, — проворчала, пока устраивалась в вертикальном положении на кровати, — вам нужен отдых. Вам, а не мне. Уф-ф-ф. Внезапно занывшая спина заставила меня поморщиться и выгнуть спину, пытаясь хоть немного сбить монотонное болезненное нытье. Взгляд капитана стал серьезным, острым. — Что случилось? Я подвигала плечами, но спина все никак не унималась. — Да спина болит, — зря я это сказала, ой, зря. А еще слишком поздно это поняла, — я думала, сама пройдет, когда посплю, а она все ноет и ноет. Затянувшееся молчание напрягло не сразу. Какое-то время мой отвлеченный разум не обращал внимание на пронзительный и крайне раздраженный взгляд. — Нелл-я, — я вопросительно взглянула на мужчину. Что-то глубоко в душе дернулось в страхе, — ответь мне на один вопрос, — кивок, — ты врач? — Н-нет, но… — Но? — Н-ничего… — Вот и молчи, — от его тона я все сжалась, стараясь казаться меньше, чем я есть, — почему ты сама себе ставишь диагноз, и сама пытаешься его лечить? — Я ничего такого не… — Разве я не сказал тебе молчать? — капитан встал со своего места и прошел к двери. Движения были резкими и рваными, мне казалось, что, если он сейчас схватиться за нодати, меня, как и Соджи, по всей субмарине по частям будут собирать. Но мужчина подошел к двери и открыл ее. За ней стояла толпа зевак (ну как — толпа? Две с половиной калеки), что с округлившимися глазами переводили взгляд с меня на Трафальгара. — К-кэп, а вы? — Принесите мне аптечку, — пираты колебались, — быстро. — Есть, кэп! Как была толпа, так ее и не стало. Коридор опустел. Мне становилось страшно. В попытке скрыться с его глаз, я завернулась посильнее в одеяло, лишь глаза оставив видными. Испуганно хлопая ресницами, я надеялась, что капитан меня все же не прикончит. Или, хотя бы, не будет сильно ругать. Ей-богу, как моя мама — за любую шишку набивала еще одну, как мне, так и братьям. Хотя из-за моей излишней гиперактивности в детстве я все же была главным собирателем маминых разгневанных и наполненных ужасом подзатыльников. Все же, не каждый ребенок осмеливался посетить кладбище поездов вместе со старшими ребятами, в процессе с ними разосраться и подраться, а после и вовсе потеряться. Не могу себе представить ее страх и ужас. Сейчас, будучи уже взрослой девушкой, я понимала, что по заднице меня тогда отшлепали не из-за того, что я подралась с детьми и нарушила запреты, а из-за того, что могла погибнуть. Из-за того, что родители чуть с ума не сошли от волнения и страха. Интересно, а кэп меня тоже отшлепал бы по заднице за подобную авантюру? Это во мне не странные сексуальные фантазии говорят, отнюдь. Бил бы он меня нодати… — Знаешь, я начинаю подозревать, что вместо «страшной и безумной» колдуньи, у меня на корабле появилась вредная девчонка. И что это? — его вопрос повис в воздухе, растворяясь вокруг моей мягкой крепости. Хоть сколько-нибудь, но в безопасности я себя ощущала. Что странно. Ведь даже Акилльз отказался участвовать в наших «дурацких» играх, не особо понимая, зачем ему меня вообще спасать, если меня сейчас будут лечить. Хотя лечить, по ощущению, меня будут в последнюю очередь. — Домик? — Нелл-я, вот правда, тебе сколько лет? — со вздохом спросил капитан, возвращаясь к своему месту и разворачивая нормально стул. — Не очень много, — проговорила, наблюдая как мужчина усаживается на стул и закидывает одну ногу на другую. Он крайне недовольно скривился и взглядом пробежался по моей защите. Склонил голову налево, проявляя уже даже немного интереса. Затем направо — на лице его расцвела хитрая улыбка. Я посильнее завернулась в одеяло, стараясь при этом еще и отодвинуться подальше от страшного и опасного человека. Вот во всем он чудесный и замечательный человек (для пирата, конечно же), но когда дело касается медицины… ну его, я лучше в сторонке постою. — Если ты думаешь, что сможешь таким образом сбежать, то спешу тебя разочаровать, — он легким движением руки призвал сферу, накрывшую всю комнату. В одеяле стало жарко. Но через секунду пуховое облако исчезло, и мне на голову свалился белый ящик с красным крестом. Аптечка, с глухим стуком отскочившая от моей головы, упала мне в руки, гремя внутренностями. Я сдавленно заохала, потирая ушибленную макушку и положив одну руку на крышку. — Неужели так сложно было подыграть? — щелкнули защелки, крышка беззвучно откинулась. Внутри — красота и услада для глаз любого медика. Идеальный порядок, даже несмотря на не слишком деликатный способ транспортировки. Что меня в ней всегда смущало — сверкающие своей чистотой острые и не очень инструменты. Особенно мне не нравился скальпель. В силу понятных причин. — Снимай футболку и поворачивайся спиной, — мужчина выхватил аптечку, поставил на стул, на котором только что сидел, и стал перебирать внутри что-то. Старая добрая пятнистая шапка лежала на столе, на голове творился все такой же привычный для нас всех шухер, вид уставший, но до странного удовлетворенный. Следить за Трафальгаром было невероятно приятно, пусть сердце и готово было устроить мне капитальный бойкот с последующими душевными страданиями. Предатель, нам тут еще жить! — Не буду, — это было глупо с моей стороны. Сопротивляться этому страшному человеку, когда он намерен лечить — все равно что встать перед танком, пока тот движется к своей цели. Но я не могла иначе. Я уже видела в его руках тюбик со знакомой мазью, которой меня уже мазали. Но сейчас я была просто морально не готова к тому, что его руки будут касаться моей голой спины. Пусть люди говорят что угодно, но для меня спина всегда была очень нежным и интимным местом — я редко кому позволяла гладить ее или даже касаться. Трафальгар застыл на мгновение. Он перевел на меня ожесточившийся взгляд. Вот и столкнулись мы лбами — впервые за все время пребывания на субмарине я была действительно против действий капитана в мою сторону. Обычно я вредничала чисто для вида, но сейчас я твердо стояла своем. Не нужно моему сердцу еще больше поводов для переживаний. Оно и так едва живое. А мне еще домой возвращаться. Мы смотрели друг другу в глаза. Я держалась изо всех сил, знала, что стоит отвести взгляд, и я проиграю. Хотя, судя по виду капитана, он совершенно не хотел давать слабину. Но отступить я не могла. Не имела права вот так предавать саму себя. Мне нужно было время. Нужно было остыть, дать себе разобраться в чувствах и не дать им расцвести горячим и обжигающим цветком в душе, которой следовало оставаться беспристрастной. То, что внезапно начало давать побеги где-то там, внутри, привлекая так много диких щекотливых бабочек, не должно было возникнуть. Потому что я взрослая и неглупая женщина, которая знает, что вот так просто, из ниоткуда, чувства не берутся. И даже самые обычные дружеские отношения не могли привести к пылающему зареву, охватившему все мое существо. Гефиния будто бы что-то внутри меня сломала, и я до сих пор не могла понять, что именно. — Нелл-я, что, по-твоему, ты делаешь? — я просто не могла сдерживаться. Пусть сейчас я была как никогда серьезна, все равно по привычке пыталась перевести все в шутку. — Испытываю жуткое чувство дежавю. У нас уже был этот разговор, нет? — губы растянулись в улыбке, но глаза выдавали меня с потрохами. Я была серьезна. Я не смеялась. Выжидала. Акилльз, словно только проснувшийся, удивительно уважительно отнесся к моим чувствам. В комнате потянуло холодком, но я лишь отмахнулась. — Отстать, созданье, все в порядке. Как-нибудь вдвоем разберемся, — холод будто бы отступил, лизнув напоследок влажным языком по спине, притупляя боль, которую я уже даже не замечала — напряжение от нашей почти безмолвной перепалки с капитаном полностью вымыло остальные чувства. Я редко когда бывала настолько серьезна, что полностью абстрагировалась от всего, кроме конфликта или какой другой ситуации, — капитан, давайте меня Иккаку намажет? В моей комнате, под ее присмотром, я с места не сдвинусь. Плечи словно автоматически взлетели вверх и мгновенно опустились вниз, ложь никогда не давалась мне легко, но сейчас я не лгала — я выкручивалась. — А тут я вам буду мешать, лежать и бесконечно ныть. А вам нужен отдых. Давайте? Протянула руку в его сторону, ожидая, когда мужчина передаст тюбик. По его взгляду я ничего не могла сказать, но и по моему едва ли что можно было понять. Отказаться он не мог — иначе я начала бы задумываться о скрытых мотивах, которых у мужчины не было, не должно было быть. План был простым и логически верным — но молчание было таким, что хоть в петлю лезь. Уж больно аура у капитана тяжелая. Хотя я в такие вещи не верю, но в то, что Трафальгар может меня пришибить — вполне.***
— И ты убежала? — прохладные липкие руки девушки скользили по моей спине кругами, осторожно втирая мазь. — Да причем тут это? — ворчливо выдохнула в подушку, испытывая нереальное удовольствие от облегчения, что принесла мазь, — Я тебе про другое говорю! — А я говорю тебе об этом! — она сильнее нажала в месте под лопаткой, и я сдавленно охнула, дернувшись под ее рукой, — Ей-богу, иногда я не могу понять — то ли ты страшная и опасная пиратка, то ли трусливая и напуганная ссыкуха! — Эй! — я попыталась обернуться, чтобы ответить как следует, но Иккаку лишь сильнее дернула меня, фиксируя в одном положении. Страшная женщина она все-таки. — Ну правда, Эл. Ты как малолетка — лежишь тут, жалуешься черт знает на что. Я начинаю подозревать, что в слухах есть доля правды. Умная девушка. И удивительно хорошо видит суть вещей. Которые ее не касаются. Соджи так и ходит вокруг нее кругами, хотя я бы не сказала, что в потугах механика можно разобрать хоть какие светлые чувства. — Ладно, все, забыли, — руки девушки все скользили и скользили, постепенно сбавляя темп. Спустя мгновение, она звонко шлепнула меня по спине, вызвав сдавленный вздох, и встала с моих бедер. Послышался плеск воды в тазе. — Да ладно тебе, чего ты, — она прошла от своего места и села перед кроватью. Наши лица оказались на одном уровне. Глаза девушки светились, и улыбка была слишком уж добрая и по-отечески понимающая. Сердце испуганно сжалось в груди, — нет ничего плохого в том, что он тебе нравится. — Иккаку, — губы девушки дрогнули, улыбка сошла, — все совсем не так. И чем больше вы строите воздушные замки, тем сильнее обижаете меня. К капитану я отношусь так же, как и все вы. С уважением и восхищением.***
Спустя два дня слухи утихли. Все у пиратов было так — вспыхивало спичкой и потухало также быстро. Мне не было известно, приложила ли к этому руку Иккаку или пираты просто сами по себе выдохлись. Не суть важно. До событий, предшествующим кают-компании, кофе и похмельным пиратам, произошло еще кое-что немаловажное. Кое-что, что распалило в пиратах еще больший интерес к двум конкретным персонам на субмарине. И, к сожалению, я сама поспособствовала тому, чтобы выпустить пожар на волю. Глупость наравне с исключительным умом творит чудеса. И, зачастую, самые дурацкие и толкающие к чему-то большему. Вот только большее будет позже. А пока следовало встретиться лицом к лицу с последствиями одной пьяной и шальной ночи, когда двое с неспокойным сердцем решили выпить, а все остальные — им помочь.***
Бумаги аккуратной стопочкой лежали на столе, сверкая аккуратными буквами. Делать было нечего. Со всеми документами мы с Иккаку (преимущественно Иккаку) давно разобрались, оттого и не знала, чем занять себя. Книги были прочтены, в комнате уборка была сделана, ружье почищено. К одному лишь делу побаивалась подходить — к обдумыванию некоторых вопросов. Крайне определенных вопросов. — Что будем делать? Дух во всей своей красе повис надо мной, задумчиво склонив голову набок. Сверкающие ленты упали мне на лицо, щекоча едва ощутимым призрачным шелком. Набрав побольше воздуха в легкие, я сдула их. Но, немного подумав, рукой схватилась за одну и намотала на пальцы. Ощущения от них было странное, будто бы это что-то, едва плотнее воздуха, но при том прохладное, как сам Акилльз, и невероятно приятное. — А черт его, — я подняла руку, рассматривая переливающуюся ткань. Она переливалась от глубокого синего цвета к небесно-голубому, с едва заметными странными символами, что то возникали, то исчезали при мерцании, — а у тебя есть идеи? — Хм, — он повернул голову по направлению к двери. Зазвенели цепи, которые, если бы не моя реакция, прошлись бы по моему лицу менее ласково, нежели ленты, — нам не нужно более думать. За нас уже все решили. Воздух пошел рябью и Духа как не бывало. Я недоуменно хмурилась, не совсем понимая, что он имел в виду. А затем услышала тяжелые шаги. Их я могла узнать везде. На полном ходу к моей комнате мчался поезд под именем «Соджи». Причем он явно был от чего-то не в большом восторге. — Ведьма! — тяжелая дверь хлопнула, механик ворвался ураганом в мою комнату, держа в одной руке две бутылки неизвестного мне алкоголя, а в другой два бокала, — Собирайся, мы ненадолго всплыли на поверхность, будем пить! — А повод? — я села на кровати, непонимающе глядя на воодушевленного Соджи. Механик выглядел так, словно собрался на войну, а перед этим ему требовалось хорошенько так покутить. Расставив широко ноги, механик тяжело дышал, напоминая быка, а его бандана перекосилась. — Тяжесть на сердце! — Соджи не говорил — скандировал, — Будем честны, Нелл, мы с тобой — неудачники. А за это надо выпить. — Вот за это как раз-таки пить и не надо! — дернулась было, чтобы отобрать бутылки, как вдруг до меня дошло, — А я тут каким боком затесалась? — Ну так, — механик торжественно поднял атрибуты счастливого пирата в воздух и отсалютовал ими, — тебя ж видели недавно выбегающую со слезами на глазах из каюты капитана, вот и… — Чего-о-о-о?! — я вскочила на кровать и пулей слетел вниз, тыкая пальцем Соджи в грудь. Позже собственная прыть и ярость меня сильно удивляли. Поначалу было странно, что я так агрессивно реагировала на слова пиратов, но позже поняла, что таким образом моя защитная реакция сдавала меня всей субмарине, — какие еще слезы? Не было такого, Соджи, нашел кому верить. — Да ладно, Элли, тебя ж никто не осуждает, — механик пожал мускулистыми плечами, — я, вот, прекрасно тебя понимаю. — Соджи, — на языке шипела горькая шипучка, которую позже про себя окрестила «отчаяние», — вот стою я здесь, перед тобой, и говорю, что все это бред сивой кобылы. Ты мне веришь? — Конечно, верю, — кивнуть-то кивнул, а вот глаза все равно будто бы говорили: «я с тобой, подруга по несчастью!». Хотелось рвать волосы на голове. Но вместо этого пришло осознание. — Ты, что ли, слухи распускаешь? — я возмущенно глянула на механика, что внезапно начал коситься в бок и крайне подозрительно обливаться потом, — Ты за тот раз с советом обижаешь до сих пор, а?! — Да нет, почему же… — Да как нет, когда я вижу, что да! — Что вы тут шумите? На повышенные тона могла бы сбежаться вся субмарина, но пришла только соседствующая со мной Иккаку. Она недоверчиво нас осмотрела, кривясь от вида механика (я даже внутренне злорадно посмеялась), а вот при виде алкоголя оживилась: — О-о-о, алкашки! — она в пару быстрых и широких шагов оказалось невероятно близко к Соджи. Затем, сделала то, от чего я готова была еще долго смеяться над механиком и из-за чего сам механик не раз позже краснел. Иккаку зацепилась обеими ручками за локоть Соджи, вставая на цыпочки и с широкой и крайне нежной улыбкой заглядывая ему в глаза. Конечно, взгляд она быстро перевела на алкоголь, но вот красное смущенное лицо Соджи еще долго стояло у меня перед глазами, заставляя хохотать в голос, — Что празднуем, алкоголики? — Да вот, — я с хитрой миной покосилась на Соджи, который усиленно мотал головой из стороны в сторону, — тако-о-й повод у нас нашелся… — Юбилей! — выпалил механик, как по мне, чересчур громко, хотя я уверена, что он сам это прекрасно понимал, — У нас сегодня ю-би-лей! Почти полгода, как Нелл в команде! У меня глаза на лоб полезли. Полгода? Едва ли! Да бог месяца три-четыре. Я многозначительно глядела на Соджи, стараясь всем видом показать, насколько неправдоподобно это прозвучало, но механик словно бы не замечал меня и уже во всю провожал Иккаку до двери. — Присоединишься к нам? — он так старательно заговаривал ей зубы, что я аж умилилась. — Да я бы с радостью, но… — Да? Жаль, жаль, а мы там уже ребят позвали… — актерище! — Ну ладно, тогда не будем отвлекать тебя от важных дел… Иккаку успела бросить на меня крайне удивленный и непонимающий ничего взгляд, перед тем, как Соджи захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Мужчина тут же мешком свалился на землю, закрывая лицо руками. Точнее пытаясь это сделать, бутылки и бокалы ему особо большими помощниками в этом деле не были. Я старалась изо всех сил, чтобы не засмеяться, все же, друзья как-никак. Подошла к нему ближе и положила ладонь на плечо, ободряя самого взрослого и самого стеснительного мужчину на всей субмарине. Он тяжко вздохнул, плечи опустились. — Юбилей? Большей глупости я в жизни не слышала, — я присела рядышком, обнимая его за торс, — но знаешь, пойдем и впрямь выпьем. Тебе явно сейчас не хватает немного алкоголя в крови. — А ты? — мужчина опустил руки, многозначительно звякнули бутылки. Он глянул на меня с таким обреченным видом, что мне стало его действительно жалко. Все же, не каждый день тебя прошибает первая любовь, которая не механика, а вполне себе живой и реальный человек, — Как ты это выдерживаешь? Неужели ты и впрямь ничего не чувствуешь к капитану? Я опустила голову ему на плечо, стараясь избегать взгляда мужчины, и, прикрыв глаза, прошептала: — Соджи, я не знаю, что чувствую, и это меня чертовски пугает. Не может же оно все возникнуть вот так, из ниоткуда? Рука мужчины скользнула по моей талии, притягивая ближе. Две бутылки едва ощутимо ударили меня по бедру. Он положил голову на мою макушку и произнес: — Не знаю, Нелли, не знаю. Но что-то же с нами происходит? Разве, когда ты пират, чувства не начинают разгораться сильнее и быстрее, словно мы боимся, что жить осталось всего ничего? Так мы и сидели, обдумывая этот вопрос. Для меня он оказался единственно верным из всех, что я задавала себе сама. — Ну что, — спросил Соджи чуть погодя, — может, ну его? — он вопросительно поднял обе руки, оставаясь будто бы с раскрытыми объятиями, и зазвенел бутылками. — Все говорят, что пить нельзя, — вспомнила я старые добрые строчки песни Аквариума, — а я говорю, что буду.***
На палубу пришлось красться словно шпионам. По одной бутылке в одной руке и бокалу в другой, мы босиком и на цыпочках мчались на всех парах, хихикая как ненормальные, в ожидании хорошего кутежа. Вдвоем. Изливая свои пьяные сердечные бредни тому, кто их поймет лучше всего. Даже неожиданно было видеть Соджи в таком амплуа. — Шачи, Пенгвин, Люц — они ведь все какие? — он широко махнул рукой, словно указывая в направлении всех остальных, — Правильно — ценители женского тела. Им лишь бы полные сиськи да округлые попки подавай! С такими о чувствах не поговоришь! Засмеют ведь, тьфу ты. — Засмеют? — слова механика меня поразили до глубины души, — Тебя?! Соджи, как мог, ухватил меня и зашипел коброй, утаскивая за угол. По коридору шли медики, обсуждая отсутствующие медикаменты и составляя список на сдачу мне. Что-то они рано даже в этот раз. Встряли-то мы посреди моря надолго — не стали ждать настройки Лог Поса на том острове и уплыли почти что сразу. Теперь, вот, дрейфовали не так далеко от тропического рая, ожидая, пока Лог Пос сделает свое дело. Остаться на «подольше» мы не решились по вполне понятным причинам. Хотя хотелось. Очень хотелось. Особенно Бепо, которому я рассказала про прохладные озера в глубине острова и который просто безумно хотел их посетить. Пришлось пообещать ему от своего имени, что на следующем зимнем острове мы будем оставаться так долго, как только ему захочется. Правда, капитан о моем обещании знать не знал, но это ведь мелочи? Голоса стихли. Мы стояли с механиком в раскорячку, стараясь и важный провиант удержать, и друг дружку не уронить. — Вот знаешь, засмеют или нет, а вот авторитет мой это явно пошатнет, — прошипел Соджи мне на ухо, следя за коридорами впереди и сзади. Я этим же заняться не могла в силу маленького нюанса — механик слишком здоровый, чтобы за ним что бы то ни было можно было увидеть. — Содж, на этом корабле авторитет делают не словами, а делами, — я убрала его руку от рта и едва слышно проговорила ему это в шею. До уха я ему не доросла еще, — нашел чего бояться — кучки моложавых пацанов, которые, пусть и теоретически, но высмеивают чужие чувства. Механик что-то неопределенно проворчал и едва ощутимо подтолкнул меня вперед. Мы продолжили красться по направлению к лестнице, но уже тише, стараясь удерживать себя от лишних разговоров. Сложно было молчать, в конце концов, мы о стольком хотели поговорить, впервые отыскав кого-то, кому можно доверить что-то настолько личное. А ожидание хорошей попойки и вовсе будоражило. Палуба встретила нас вечерней прохладой. Время заката миновало, солнце жарким диском утонуло в водах, исчезая из виду. Темень только-только наступала, но скоро должна была полностью опуститься на землю. Лишь луна в небе будет освещать огромное пустое пространство, куда мы притащились. — Блин, что-то поздновато, — я оглядела палубу, в поисках места поудобней, но везде было одно — лишь доски да пустота. — Да, не успели к закату, — Соджи раздосадованно почесал горлышком бутылки макушку, еще сильнее сдвигая бандану, и нахмурился, оглядывая место попойки, — как-то пусто, не находишь? — Ага, есть немного, — мы переглянулись, — что делать будем? — Черт, — он поставил на землю бутылку и бокал и, раскинув руки, вскрикнул, — а когда это отсутствие удобств мешало хорошей пьянке?! — Никогда! — Правильно! Падай рядом давай и погнали. Прямо посреди палубы мы садиться не стали. Отыскали себе место сбоку от входа, у самого борта, и сели там, расставив то немногое, что прихватили с собой. Хлопнула пробка бутылки — алкоголь разлился по бокалам умелой рукой взрослого механика, без малейших потерь. Мы чокнулись и залпом осушили янтарную жидкость — она яростно обожгла горло и с шумом и гамом полилась в желудок, вызывая дрожь во всем теле. Я скривилась и содрогнулась, стараясь прогнать неприятный привкус. — Ах, черт, забыли закуску, — по виду механика так и не скажешь, что ему нужно было чем-то закусывать алкоголь. Как воду пьет, — ты как? — Нормально, — да куда уж там. Было бы нормально, если бы из горла вырвался голос, а не сипение. — Тогда не налегаем, — Соджи здраво оценил мои возможности и совсем немного плеснул в бокал. Немного подумал, и примерно столько же налил и себе, — знаешь, Нелл, иногда, когда я не работаю, я думаю. Вот лежу и думаю, — он поднял бокал и уставился на меня с выражением человека, который и впрямь думал слишком много, и пришел к неутешительным выводам, — а какого, собственно, хрена? Почему в нее? — Выпьем за это! — Соджи собрался было что-то сказать, но я взмахом руки его прервала, — Погоди, дослушай. Выпьем за то, что сейчас на этой палубе нас таких, думающих, двое и мы когда-нибудь найдем на него ответ! — Вздрогнем! Звякнули бокалы, жидкость вновь полилась по горлу ниже, стараясь достичь человеческого дна. Достигнет, но не скоро. — Так вот, — мы дружно вдохнули ядреный соленый запах моря, кривясь от его остроты по сравнению со свежестью субмарины, и Соджи продолжил, — разве это логично, что я влюбился в женщину, которая хотела меня убить? Я думаю, что не очень. — Да ладно, она же не специально, — попыталась я оправдать девушку, но под скептическим взглядом механика сдалась, — ладно, хорошо. Твоя взяла. Но опять же — пути чувств человеческих неисповедимы. Посмотри на меня, — бокал яростно звякнул о борт субмарины, когда я воодушевленно развела руками, — сижу, вот, пью с тобой, а сама, — я ткнула пальцем себе в лицо, щурясь и кривясь, — понятия не имею, что за чертовщина со мной происходит! — Чувства, Нелл, чувства с тобой происходят! — А вот все не так просто ведь! — я подалась вперед, пристально глядя механику в глаза, — Они ведь все разные. И не бывает же, чтобы вот так просто было. Я ведь правда относилась к нему как к… В попытках найти подходящее слово, я словно потерялась в собственных мыслях. Нахлынули воспоминания — как я увидела его в первый раз, как мы втроем с Бепо пробирались сквозь остров с туманом, как меня лечили и подкалывали. Я симпатизировала ему как человеку, но большее? Имела ли я право на большее? — Как к кому? — Соджи меня будто бы вытащил из страшного водоворота. — Как к очень хорошему человеку. Он смотрел на меня своими пронзительными серо-голубыми глазами. — Порой и этого достаточно. Мы безмолвно чокнулись уже наполненными бокалами. Дружно отхлебнули алкоголь. Уже дружно скривились. — Знаешь, что? — сказал механик спустя пару безмолвных мгновений, — Пострадать мы успеем всегда, а вот отменно повеселиться — нет. Поэтому предлагаю тактику, — он придвинулся ближе, активно жестикулируя руками, — иногда я думал — почему я в тебя не влюбился? — от неожиданности я громко расхохоталась, чуть не ударяясь носом о подбородок мужчины, — Да я серьезно! — Ну да-а-а, Содж, и я серьезно сейчас смеюсь с тебя! — Ну сама подумай — ты девушка милая и озорная. В тебе какой-то огонек горит, ярко так горит! На тебя смотреть приятно, а жить и работать — и подавно! — Ой, да ла-а-адно тебе, дружище, в краску вгоняешь, — захихикала я, придвигаясь плечом к плечу. Вот мы и сидели вдвоем — две забулдыги пьяненькие, — если я такая классная, чего ж не влюбился? — Да вот, чувства у меня, видите ли, к ней, — ворчливо отозвался механик, откидываясь на борт субмарины и прикрывая глаза, — да и я думаю, мы с тобой не ужились бы. — Не ужились бы. — А вот если теоретически… Мы переглянулись и на некоторое время застыли, обдумывая. Затем резко скривились и отвернулись в разные стороны. — Прости, Содж, ты не мой типаж. — А ты — не мой. — И я думаю, что это — за-ме-ча-тель-но! Бахнем! Полился алкоголь. Две головы дернулись вверх и вниз, два горла обожглись чистым ромом. Два человека дружно стерли слезы из глаз. — Слушай, а позови этого своего! — механик сильно, явно не рассчитывая силы, толкнул меня плечом, чуть не роняя, а я бы и сама упала — от шока! — А зачем? — А я с ним хочу силой помериться! Устроим с ним армрестлинг. — Да он тебя всухую, — рассмеялась я. — Да че сразу всухую-то, а? Совсем веры в меня никакой нет? — Есть! Но ты его видел? — я, как могла, спародировала огромного Духа с его широкими плечами и огромными руками. Шкаф! Самый натуральнейший шкаф! — Я б ни на что не надеялась, дружище. Дальнейшие споры прервал сам Акилльз. До этого молчаливый наблюдатель, он возник перед нами, низко склоняясь над землей и освещая уже потемневшую палубу своими руками. Как одна большая новогодняя елка. Самая любимая потусторонняя елка. Акки даже зарделся от внезапного излишне эмоционального потока любви, если вообще о ком-то вроде него, можно было сказать «зарделся». Ему краснеть особо нечем, но вот легкий флер смущения и благодарности в его душе мелькнул. — Поиграешь с нами? Дух, очевидно все прекрасно понявший по нашим высоко одухотворённым лицам, выставил вперед одну руку, растопырив пальцы. Сплошной свет, без малейших признаков линий на ладони, вообще каких-либо признаков обычной человеческой руки, задорно мигнул, медленно сгибая и разгибая пальцы. Акилльз был в сладостном предвкушении. Видимо, даже ему становилось скучно без каких-либо событий. Интересно, а он от скуки в спячку впасть может? Пока я задавалась исключительно интересными вопросами, Соджи воодушевленно закатал рукава темной водолазки, выглядывающей из-под комбинезона (верхняя часть которого была повязана вокруг талии мужчины), и выставил вперед мускулистую руку со светлыми волосками. Да вот беда — опираться-то не на что! Но кажется, для обоих великовозрастных увальня (особенно Акилльза — этот, небось, по возрасту нас всех перегонит!) это проблемой не стало. Акки перевалился через борт, зацепляясь одной рукой, а второй готовясь противостоять механику. Да и сам Содж подскочил, весь собрался и схватился одной рукой за бортик. Сидя внизу и глядя то на одного, то на другого пьяными, почти влюбленными глазами той самой излишне любвеобильной подруги на пьянке, я не могла понять — выходила сцена умилительной или до одури нелепой. Алкоголь пока говорил, что ему не хватает немножко дружеской компании в моем желудке, поэтому вид двух пьяных (а то, что Акилльз, как и я, слегка пьяненький, было очевидно) амбалов меня жутко смешил. Дух и механик сцепились руками. Большая для человека, ладонь Соджи утонула в голубой жути неведомого создания. Но когда бы это мешало искреннему энтузиазму двух не очень адекватных людей? Да никогда! Воодушевленная предстоящим шоу, я начала скандировать имена героев. Болела за обоих — ну как можно кого-то из них обделить? Оба сильные и мощные противники, пусть Акилльзу невозможно противостоят обычному человеку. Возможно, именно в этот момент нас спалили. Как открылась дверь на палубу не слышал никто. Дух, если и чувствовал чье-то присутствие, в нашем маленьком безумном предприятии его это мало волновало. Возможно, он также, как и я, привык к команде Пиратов Сердца и перестал обращать внимание на их внезапные появления. Но в итоге гости остались незамеченными. Пока я кричала имена своих персональных героев грядущего вечера, Соджи успел проиграть раз сто — Акки особо усилий не прилагал, раз за разом побеждая мужчину, который, казалось, вообще не унывал, а только наслаждался происходящим. Сложно было сказать, пьян ли механик в том смысле, в котором пьяна была я, или просто был в том состоянии, когда вроде и пьян, но почти полностью себя контролируешь. — Э-э-э, ты только погляди, Марти, они тут ром хлещут! И без нас! Послышался хохот. Мы все дружно, втроем, обернулись, застыв на своих местах. Прямо перед нами стояли подручные Соджи с удочками наперевес. Парни весело посмеивались, глядя на наши потуги, но посмеивались безобидно, от всей души радуясь. — Да-а-а-а уж, Уни, кажись, наш шеф немного забыл про нас! — А ведьма и вовсе не вспоминала! — Эй! — я возмущенно надула губы, глядя на смеющегося Уни. Мы перестали с ним воевать, когда парень узнал, что мне безумно нравятся нарды и инструментальная музыка. В нарды мы играли тихими вечерами в кают-компании под хихиканье пиратов, называющих нас дедом и бабкой, а о звуковых ракушах могли только мечтать, рассказывая иногда друг дружке, какие же восхитительные композиции мы когда-либо слышали, — Ты же знаешь, что это не так! — Да знаем-знаем, — всего на палубу вышло человека четыре — остальные остались внизу, контролируя работу внутренностей массивной и сложной субмарины. Но у каждого была удочка, — а что за повод, алкоголики несчастные? — А самый прозаичный! — Соджи оторвался от бортика, прошел мимо меня и хлопнул двух ближайших механиков — а это оказались Мартин и Уни — по плечам, — Выходной! Интеллигентно отдыхаем вместе с Нелл и моим новым другом. Пираты с плутовскими улыбками покосились за наши спины на две бутылки. — Ага, интеллигентно! Пьянь великовозрастная, — за «пьянь» Мартин, конечно же, отхватил, но не сильно. Все же механик был известен своей любовью к алкогольным напиткам, хотя и пил их скорее как сладкую воду. — Я все еще ваш главный, помним? — стройный ряд согласных голосов дружно взревел, оглушая на пару мгновений, — А чего вы так поздно рыбачить пошли? — Ну так, — парни разошлись по местам у бортика, расставив то немногое, что принесли с собой. Удочка, наживка да ведро — вот и все богатство, — кто-то обещал нам днем рыбалку. Четыре пары глаз уставились на Соджи с детской обидой. И сразу понятно, кто в истории виноватый. Я выразительно зацокала языком, глядя на подвисшего механика. Тот вообще будто бы не в зуб ногой был в том, что происходило. — Я? — Ты! — Ай-яй-яй, Содж, как ты мог? Стоять под боком легко заводящегося механика не стала, под общее хихиканье веселых пиратов я прошла к нашему месту и подхватила оставшуюся толстобокую бутылку рома. Раз уж нас стало больше, следовало поделиться с ближними счастьем! Парни за бутылкой следили с долей интереса и голода. В принципе, каждый в той или иной манере на пиратском корабле любит алкоголь, независимо от своего отношения к нему. Хлопнула пробка — все в нетерпении уставили на меня. — А стаканов вы не взяли, я правильно понимаю? — Так мы же не знали, что вы тут пьете! — пираты возмущенно загалдели, обиженно отворачиваясь к морю. Все четверо уже сидели, закинув удочки в воду, и тихо переговаривались, лишь изредка отвлекаясь на наши пьяные потуги их разговорить. Я передала бутылку Мартину, что сидел ближе всего, заработав от него благодарный щенячий взгляд, и несмелой поступью вернулась к Соджи. Он каменным изваянием застыл посреди палубы, задумчиво глядя вдаль. — Слушай, а айда рыбачить, — шепотом спросил он. — Рыбачить? — я удивленно вскинула голову, глядя пьяными глазами на такого же пьяного механика, — А я не умею, — также шепотом ответила я. — Не умеешь? — Не-а. — Научим. — Соджи, мы ж прям тут с удочками ко дну пойдем. — Не пойдем. Дух проследит, — механик словно активизировался, весь дернулся, я аж отпрыгнула, и громогласно скомандовал, — народ, одолжите удочку! Самая серединка освободилась, оттуда ушел Юджин — один из самых высоких и крупных пиратов на подлодке в забавной шляпе-котелке. Он добродушно передал удочку мне и, подхватив под мышки, усадил на свое место. Соджи встал сбоку. — Ну вот смотри, — я перевела взгляд с поплавка на оживившегося механика, — сидишь, значит, здесь. И ждешь, когда клюнет. — Да это я знаю! Дед у меня рыбак. — А чего говоришь, что не знаешь? — Так я на рыбалке ни разу не была! — Тьфу ты, нашла проблему. Сидим. Соджи перевалился через бортик. Механик с мягкой улыбкой следил за потугами своих парней, которые с разной степенью успешности рыбачили. Сидеть просто вот так с удочкой казалось умиротворительным делом. Но скучным. У Юджина выторговала парочку сигарет и поделилась одной с Соджи. Он благодарно кивнул и вытащил спичечный коробок из кармана комбеза, потрухивая его на ходу. Парочка спичек еще завалялась. — Редко нам удается покурить, — он кивнул на своих людей, что согласно кивали на его слова, — снизу-то не покуришь. Опасно. А привычка — есть. — Да ладно сигареты, — вступил в разговор молчавший до этого Йесон — чем-то похожий на Юджина мужчина, почти такого же возраста, что и Соджи, с жестким ежиком волос на голове. Чем больше времени я проводила с пиратами, тем отчетливее понимала, что не все носят головные уборы, но те, кто их носят — обожают свои до безумия. Взять того же Эрика и Соджи — без берета или банданы увидеть их было большой редкостью, — можно выйти на палубу и, любуясь морским пейзажем, закурить сигаретку. А вот алкого-о-о-оль… попробуй, выторгуй у Эрика не то, что бутылочку — стопку! — Но его понять-то можно! — крикнул с другой стороны Уни, — Мы с чем работаем? Правильно, с сердцем субмарины! Все ведь на нас — и энергия, и жизнеобеспечение, и воздушная система — за все это мы головой отвечаем. Что будет, если пьяными будем работать? Да ничего хорошего. — Так ведь не круглыми же сутками мы там сычуем! — Сделай поблажку одному, требовать будут все, — многозначительно проговорил Мартин, отпивая из переданной ему обратно бутылки. Рома оставалось совсем немного. — Да что алкоголь, товарищи! Алкоголь мы хоть видим. По праздникам и пьянкам общим, но видим, — Юджин за моей спиной горько вздохнул, — а вот женщины… Со всех сторон послышался гул одобрения. Соджи отчего-то резко покраснел. А мне тема показалась благотворной. — А что женщины? — повернувшись к великану, спросила я абсолютно невинными, но чутка ошалевшими, глазами. — Да что женщины… все то же. Не хватает же ласки и любви. — Ага, приходится на островах, тьфу ты господи, — скривился Уни, — пользоваться «услугами». — Портовые проститутки? — все пираты как-то покраснели и отвели взгляд, — Да ладно вам, я что, в первый раз в мужской компании? Вы правда тратите свои деньги на услуги шлюх? — Ну, не прям портовых, — начал оправдывать Мартин, хотя, честно говоря, он был последним, от кого я могла такое ожидать. Хотя нет, не последним, — они есть в барах, кабаках, есть даже специальные кварталы. Я, вот, стараюсь с ними дел не иметь. Есть же обычные милые девушки… — На одну ночь? — вырвалось у меня скептично. — А многим больше и не нужно, — пожал плечами Уни, — мы молодые, отчаянные и красивые парни, — Йесон где-то сбоку от него хрюкнул от смеха, — почему бы не провести ночь в хорошей компании? — А то, что вы пираты, их не смущает? — Если мы не дебоширим и не воюем ни с кем, кто вообще может по нам сказать, что мы пираты? Логично. Парни правы, по ним ведь особо-то и не скажешь, что они пираты. — А есть мужчины-проститутки? — что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Язык мой — враг мой. И все в таком духе. — Н-ну, — Йесон глянул на меня как-то странно. Я недоуменно склонила голову, — а ты разве не с кэпом? — Да что вы все заладили! Нет между нами ничего, — взгляды пиратов выражали недоверие, — ну правда. — Я бы не удивился, — Уни дернул удочку и, удостоверившись, что на крючке пусто, закинул ее обратно, — всегда думал, что едва ли найдется женщина, которая бы ему подошла. Он же не простой человек. С тяжелым прошлым и характером под стать. — А ты какая-то невероятная, — подхватил Мартин, склоняясь вперед, чтобы встретиться со мной глазами, — у тебя необычный склад ума и энергетика такая, что порой захлебываешься! — И что это значит? — смех вырвался нервный. За сегодняшний день меня однозначно перехвалили! — А то и значит! Ты удивительно светлый и яркий человек, Нелли, немного вредный, но все же, — Юджин положил широкую ладонь мне на плечо, немало этим пугая, — с тобой рядом приятно находиться. — Ой, прекращайте, захвалили вы меня сегодня, — стало так хорошо на душе. Узнать, что пираты видят меня такой, было странно, но до боли радостно. — Вы, когда рядом, словно перестаете суетиться, — заметил Уни, из всех нас он единственный все еще пытался хоть как-то рыбачить, — успокаиваетесь, становитесь не такими напряженными. Словно нашли то, что до этого потеряли. — А когда порознь все время нервничаете, — хихикнул уже пьяненько Марти, он явно очень быстро пал под напором алкоголя. — Неправда! — замечание меня почему-то задело, — Мы взрослые люди, которые прекрасно знают, что все у нас в команде достаточно сильные, чтобы справиться со всем своими силами. — Так-то оно так, — Йесон подцепил мелкую рыбешку, болтыхающуюся на крючке, снял ее и бросил обратно в море, — но мы не о том, что вы прям места себе не находите. А о том, что будто бы неосознанно начинаете искать взглядом друг друга. — Я о всех волнуюсь, за всеми стараюсь следить. — Да ла-а-адно тебе, Нелл, мы же знаем, что это не так. Не слепые и не дети. Я обиженно надулась. Было отчего-то неловко, что пираты, оказывается, такие прозорливые. А еще я им не верила. Не хотела верить. Не очень хочется даже самой себе признаться в некоторых вещах, не то что пиратам. — Так что там с мужчинами-проститутками? — богиня уворотов и смены темы. Кажется, пираты со мной были согласны — хохот стоял почти что оглушительный. — Да мы откуда знаем, мы что, по-твоему, их первым делом ищем в порту? — сквозь хохот произнес Йесон. В ходе нашего увлеченного диалога я даже не заметила, что Соджи подозрительно тихо отсиживается рядом. А то, что механик незаметно для нас и вовсе куда-то ушел, стало шоком. — А где? Мы все повернулись назад, ведь дверь вроде не хлопала. Да вот беда — механик, как глубоко несчастный и виноватый мальчишка, стоял склонив голову прямо перед предметом наших обсуждений. Капитан во всей своей красе. Страх, как вязкая плотная паутинка, огромным пауком выткалась в груди и стремительно раскинулась и в животе. Мы все молча следили за недовольством, написанном на лице Трафальгара. Которое в любой момент могло превратиться во что-то худшее. Для нас, конечно же. — У вас дел других нет? — я впервые видела его таким разъяренным. — Есть, но мы просто вышли ненадолго порыбачить, — Соджи начал осторожно, крайне аккуратно подбирая слова, — у всех выдалась свободная минутка. — Вот как? — холодная ярость была нам ответом, — А ром вы, значит, так, прогуляться вывели? Ох, черт. Алкоголь на палубе. В ночное время. Не самое облегчающее обстоятельство. Капитан в принципе не был против, чтобы мы пили, он был против, чтобы мы расслаблялись и не контролировали ситуацию, тем более ночью. А тут, перед ним, пять почти пьяных тел, включая меня. Шесть если учитывать еще и Духа, что будто бы дремал внутри. — Мы… — Внутрь. Сейчас же. Мы погружаемся. Так быстро пираты при мне еще не собирались. Я осторожно передала удочку в руки Юджина, схватила бокалы и нашу с Соджи опустевшую бутылку, и теперь неуверенно топталась на одном месте, боясь подходить к капитану. И даже смотреть на него. — А от тебя я вообще такого не ожидал, — мужчина внезапно появился совсем рядом, почти плечом касаясь моего плеча. Его голос сквозил усталостью и досадой, он уже с неким безразличием поглядывал на шустро сбегающих внутрь пиратов, — ладно эти — у них работа такая, что порой позволительно выпить. — Я так, за компанию… — Ты за компанию и шишки отхватываешь! Душа компании, чтоб тебя, — проворчал он, разворачиваясь на месте и следуя за спускающимися пиратами, — и не смей шастать на суше в поисках плотских утех. Кажется, застыли все. Сердце в бешеном темпе попробовало ускакать из грудной клетки в другое место, где можно было бы так же громко ухать. Я, конечно, пыталась держать себя в руках, но как тут удержишь? — Не хочу потом лечить тебя от венерических. Да пошел он в жопу. Ну правда. А пираты, как назло, услышали самое интересное и сбежали. Даже не дослушав. А почти через месяц нас ждал у своих берегов адский город, который впоследствии я возненавижу всеми фибрами своей души.