Сияние любви

      Прекрасная, сексуальная и амбициозная Кэтрин Пирс, которой все, абсолютно все, сходит с рук, но, видимо, не в этот раз, сидит привязанной к железному стулу. Веревки смочены вербеной, которая пропитывает всю кожу вампирши и разъедает на маленькие частички, оставляя за сбой красный цвет потертостей.       Кто бы мог подумать, что сама Кэтрин, которой уже свыше пятисот лет, будет такой беззащитной, той, кем она никогда не хотела быть, — жертвой. Да, возможно, Катерина Петрова была жертвой насилия и издевательств судьбы, но не Кэтрин Пирс. Катерина умерла и пала давно, но Кэтрин, словно железный стержень, не ломается, не сдаётся и не подвергается боли, хотя вампирша скорее её скрывает, чем не чувствует. — Ты мстишь мне за то, что я любила и люблю Стефана по-настоящему, а ты — всего лишь пешка в игре королей? — Кэтрин усмехается, но голос слишком хриплый, чтобы быть привлекательным.       Дэймон, который только зашёл в подвал, тут же получил колкую фразу. Сальваторе сжимает в руке железную арматуру, которую принёс специально для наказания. То, что любовь Кэтрин была фальшивой, он знал, конечно, но никогда не думал, что это сподвигнет его на насилие. — Нет. Только потому, что ты усыпила Елену и всего лишь хотела отдать меня сумасшедшей семье первородных в знак трофея. Не так ли, сучка? — вампир замечает реакцию: Пирс опускает глаза в пол и судорожно вздыхает, понимая, что натворила дел выше своих сил и теперь будет получать по заслугам. Брюнетка хотела было что-то спросить, но Дэймон сработал быстрее. — Как я узнал? — Та лишь кивает, отчего её кудри качаются. — Милая Ребекка проговорилась, — усмехается тот. — Ты теперь с этой шлюхой? Какой же ты низкий!       Дэймон пожимает плечами и строит невинную гримасу, затем отходит на несколько шагов от стула, на котором сидит Кэтрин. В подвале достаточно темно, но они — вампиры, — и это им, в принципе, не мешает. — Я был низким, когда крутил роман с тобой, Кэтрин. — Дэймон перекладывает с руки на руку арматуру, а вампирша точно знает, что эта железка здесь по делу. — Ты не со мной роман крутил, милый. Тебе просто нравилось то, каким я тебя делала! — вновь восхищаясь собой произносит бывшая Петрова. — Стефан был умнее, — и это последнее. Эта фраза выводит Дэймона из себя. Он ненавидит, когда его сравнивают со Стефаном.       Дэймон кидает арматуру в Кэтрин, со всей силы, но та, как ловкая кошка, вовремя убирает голову и, сидя все ещё привязанной, она ошарашенно смотрит на железку, что глубоко вошла в стену позади неё. — Хорошо, но мимо, — и снова Кэтрин выпускает свой язык наружу. — Зачем я тебе, Дэймон? Убьешь? Нет, тебя что-то гложет внутри, и ты не хочешь этого признавать, и это единственное, из-за чего я тут.       Дэймон мысленно соглашается с ней. Кэтрин всегда была права в морали жизни, всегда говорила красиво, но никогда не поступала правильно. Он — Сальваторе, а значит тот, кто обречен до гроба. — Заткнись, стерва! — шипит вампир и подходит к девушке, наклоняясь у самого уха. — Сейчас я просто убью тебя, не слишком мучительно, но ты наконец умрешь. А теперь скажи свои последние слова, — скорее приказ, чем просьба. — Я передам их Стефану.       Кэтрин мямлит что-то неразборчивое себе под нос, но вскоре, когда гневный Дэймон хватает её за волосы и оттягивает назад, она жмурится и отчеканивает: — Скажи, что я его люблю, — словно нарочно говорит она, и это режет слух мужчине. Дэймон вонзает острые клыки в шею вампирши и жадно глотает кровь. Кэтрин молчит, не плачет и не мычит. Ей все равно — такую боль она терпеть может. — Ты права, Кэтрин, что ты здесь по одной причине. — Сальваторе на скорости вампира встает напротив и пробивает рукой её грудную клетку, держа у себя в руках ее сердце. Пирс начинает судорожно дышать, ее глаза темнеют, но она слишком слаба, чтобы сделать что-то. — И это месть за то, что ты когда-то убила мою любимую — Катерину Петрову, — последнее, что слышит и разбирает вампирша, ведь потом ее сердце сжимается не у нее в теле, а в крепкой руке Сальваторе, которое он бросает на пол, и уходит прочь.