***
Они сидели в его комнате, а одна-единственная чашка кафа стояла на столе. Люк отрешенно подумал, что это очень символично. Они были вдвоем — и все же одни. Каждым сам по себе. Но вот только что мешало им приблизиться?.. — Отец, расскажи о себе, — Вейдер сидел к нему вполоборота, и Люк видел, как мерно вздымается грудь под черной броней. Никакого волнения. Будто знаменитый ситх в самом деле робот, как иногда зло шутят повстанцы Альянса. Шутили. Скайуокер чуть не мотнул головой, чтобы отогнать нелепые мысли, но вовремя сдержался. — Что ты хочешь знать? — ситх чуть повернулся и теперь смотрел на сына в упор. Какое необычное чувство — просто дружеский разговор с близким человеком. Он уже успел забыть о том, как это бывает… как будто и не с ним. Вейдер заметил, что щеки Люка покраснели. Он смущен? Почему? — Не знаю, — юноша почувствовал себя глупо. Действительно, о чем он просит? Насколько он знал, Лорд Вейдер буквально жил на флоте, редко бывая на планетах. Но разве знания о его службе помогут им стать ближе? Люк заторопился, пытаясь объяснить: — Я ведь ничего о тебе не знаю, что ты любишь, о чем думаешь… Он замолчал, пряча глаза. Это же надо было так нелепо выступить! Теперь отец считает его идиотом, не умеющим связать и двух слов… — Я понял, — Дарт Вейдер качнул головой, обдумывая неожиданное признание. Вот только как теперь на это реагировать? Он слишком долго был лишен всего личного и теперь даже не мог ничего сказать. Ситх неожиданно поднялся с места. — Пойдем в тренировочный зал. — Что? — Скайуокер растерянно посмотрел на отца. Тот не шутил: юноша это чувствовал. Люк подхватился и поспешно кинулся следом за удаляющейся темной фигурой. … Он напал сразу, как только Люк переступил порог зала. Юноша увернулся, слыша как смыкаются створки дверей за спиной. Кажется, отец закрыл их Силой. Вот только зачем? И почему он так странно себя ведет? Очередной выпад заставил его отскочить еще дальше и Скайоукер почувствовал, как начинает злиться. — Зачем ты это делаешь? — выкрикнул он, зажигая свой собственный клинок. И вовремя — алое пламя чуть не задело руку. Если бы не реакция, серьезная травма была обеспечена. — Отец! — Ты хотел узнать обо мне хоть что-то, — дыхание Темного Лорда было все таким же размеренным, будто они сейчас не сражались в опасном бою. Люк сжал зубы, блокируя еще один удар. Отец… Мастер… все равно превосходил его в опыте и навыках. И поражение было делом времени. Так зачем же он затеял это все? — И что я должен понять? — ему удалось вырваться в центр зала, получив простор для атак. Ситх скользнул за ним. — Когда я напал на Бена Кеноби там, на Мустафаре, он тоже этого не ожидал, — Вейдер неожиданно вскинул левую руку, формируя Толчок Силы. И с удовлетворением увидел, как Люк успел отпрыгнул в сторону, окутываясь щитом Силы, который он показал ему совсем недавно. Его сын был действительно способным учеником. Даже неожиданное признание о прошлом не сбило его с настроя. — Хотя и кричал, что теперь мы враги. Но я знал, что он не нападет первым. И потому напал сам. — Ты так хотел его убить? — первоначальное замешательство прошло и теперь Люк почувствовал азарт. Это был действительно интересный способ рассказать о прошлом! — Да, — Вейдер усмехнулся, ловя эмоции Скайуокера. Учитель был прав — эмоциональный контакт во время боя дает самый сильный отпечаток. Этот урок Люк еще долго не забудет. И многому научится. — Он был моим врагом. К сожалению, он так не считал… — Почему? — Мы сражались над лавовой рекой. Сам понимаешь — одно неверное движение, и все. Мучительная смерть. Я хотел убить его быстро. А вот он… подловил меня в прыжке Силы и отрубил ноги и руку. И я упал в лаву. Люк застыл, пораженный. Перед глазами встала ужасающе реалистичная картина: будто он сам там был. Через мгновение юноша понял: это воспоминания отца, которые тот передал через Силу. И не только. Чувства: ярость, ненависть, злоба, желание убить — их он чувствовал тоже. — Будь он проклят, — тихие слова растворились в тишине зала. Дарт Вейдер стоял и смотрел на своего сына, которому он, наконец, открыл свое самое яркое переживание. То, что мучило его много лет. То, что и сейчас влияло на его жизнь. Что он теперь думает о нем? Люк поднял свои глаза, казавшиеся слишком яркими в свете небольших светильничков. Кажется, это слезы? Юноша первым шагнул вперед и обнял отца. Броня была слишком твердой, ему хотелось почувствовать живое тепло, но… теперь он знал, почему все так. И впервые кого-то ненавидел без права на прощение. Потому что Бена Кеноби он не простит. Никогда.***
Это была самая необычная комната во всем Дворце — необычная в первую очередь тем, что все, что в ней находилось, Император приносил сам. И никто из живых слуг туда доступа не имел (дроиды не в счет). И это правило не нарушалось никогда. Палпатин прошел вдоль стены, шурша длинным одеянием, и остановился почти у самого угла. Там, где стояла перевезенная с Беспина плита с вмороженным в карбонит магистром-джедаем. Да, шутка Вейдера оказалась почти правдой: Император поставил статую врага в своей трофейной комнате практически в углу. И не только чтобы любоваться им. — Стоило не давать вам даже такого шанса за все, что натворили джедаи, — пробормотал он, смотря на огоньки-индикаторы состояния. Он мог вернуть своего врага к жизнь хоть сейчас, чтобы сделать с ним, что угодно. Но ситх не торопился с принятием этого решения. Тем более, Йода был особым случаем. Но подарок Ученика от этого менее ценным не стал. Живой враг, полностью в его власти… Вейдер хорошо понимал своего Мастера, даже слишком. Палпатин усмехнулся, вспоминая последний разговор. Жесткий ситх, живущий войной и для войны долгие годы, теперь учится быть отцом. Очень необычный опыт для него, что и говорить! Но полезный. В некотором роде, все Ученики похожи на детей, которых надо правильно воспитать. Дарт Вейдер тоже должен понять это, чтобы идти дальше. И когда это произойдет… ситхи получат новый шанс на возрождение. Он провел рукой вдоль замороженной пластины. Этот трофей будет стоять здесь очень долго. Достаточно долго, чтобы галактика успела измениться. А потом… будет интересно вернуть старого врага к жизни еще ненадолго. Как раз настолько, чтобы тот увидел, какой станет жизнь без Ордена джедаев. И станет гораздо лучше. Вот чего хотел Дарт Сидиус на самом деле — уничтожить врага во всех смыслах. И первый шаг в этом направлении уже сделан.***
Дарт Вейдер стоял на мостике звездного разрушителя и смотрел в экран на вид удаляющегося Корусканта. Если бы ему сказали хоть несколько лет назад, что он по доброй воле вернется на Татуин, смерть этого шутника была бы поистине ужасной. Но… правда состояла в том, что будущее непредсказуемо. А он вместе с Люком летел на Татуин. Планету, на которой он вырос. И на которой вырос его сын (жаль, Кеноби нельзя убить дважды еще и за это!). Он вспомнил разговор с Палпатином перед отлетом. Мастер не отговаривал его. Наоборот, казался чем-то довольным. И это тоже было странно. — Значит, ты рассказал о Мустафаре своему сыну? — Сидиус еле заметно улыбался, глядя в широкое окно. Но Дарт Вейдер знал, что он все замечает. В том числе и его удивление такой реакцией. Раньше Мастер был более… нетерпимым к его личным прихотям. Пусть и не препятствовал ему делать все, что вздумается. — Наверное, и показал все в красках? — Не хочу, чтобы он думал о том, что в Кеноби было что-то хорошее, — ситх пожал плечами, закованными в черную броню. Это было правда. Не говорить же о том, что ему хотелось стать ближе к собственному ребенку? Такой сентиментальности Палпатин может и не понять. Или посчитать слабостью. — Кеноби, да? — Сидиус усмехнулся и посмотрел на ученика в упор. Тот даже внутренне поежился под пристальным взглядом. — Кстати, а ты не хочешь пообщаться и с дочерью? Принцесса Лея тоже весьма… одаренный ребенок. Весьма. — Я надеюсь, что она будет вам полезна, Мастер, — безразлично отозвался Вейдер, внутренне поморщившись. Ему совсем не нравилось, в какое направление свернул разговор. Он ведь уже вполне конкретно определил свое отношение к мятежной принцессе? — Конечно, будет, — довольно кивнул Император, снова переводя взгляд на окно. Кажется, реакция Ученика его не удивила. Вот и хорошо. Но следующие слова на миг лишили Вейдера душевного равновесия. — Но ведь она сестра Люка Скайуокера. Он наверняка захочет с ней общаться, м? — Я пока не говорил с ним об этом, — с заминкой ответил Вейдер. Слова Учителя не просто поразили его — он понял, что даже не задумался об этом! Но Сидиус был прав. И теперь ситху предстояло решить, что делать дальше. — Будь готов, Дарт Вейдер, это время очень быстро наступит. Вейдер вздохнул, разворачиваясь к одинокой фигуре недалеко от него. Сейчас Люк вместе с ним и сам хочет этого. Но что случится, когда связь окрепнет? Он наверняка вспомнит и о своих друзьях. И захочет их увидеть. И ему нужно быть готовым к этому.