Зов моря. Долгий путь домой

      Было чёрное-пречёрное небо, дождь, который начался перед встречей друзей, усилился, молнии засверкали всё чаще, а гром начал заполнять воздух длинными громкими раскатами. По чёрному мокрому лесу бежала одинокая тень, разбивая стену ливня своим телом. Это был небольшой полуторагодовалый тигр. Его белая полосатая шерсть вся вымокла и обвисла серой мокрой субстанцией.       В глазах этого тигра были видны лишь боль, грусть и печаль, которые сметались волнами ненависти и жестокости. Возникало сильное ощущение, что в душе тигра борются две разные сущности. Одна - грусть и печаль, другая - злоба и ненависть. Мёртвый свет луны, пробившись сквозь ливень, прошёлся по шерсти тигра, и она вспыхнула мертвецким бледным цветом. Стена дождя вновь заглушила лунный свет, окутав всё вокруг серой пеленой, словно саваном. Тигр увидел перед собой чуть заметную тень размером с мамонта и припустился ещё быстрее. Мгновение, и он с разбегу прыгает на неё, но это оказывается поваленное дерево. Тигр останавливается и отплёвывается, затем снова пытается побежать, но липкая грязь, смешанная с пожухшей листвой, ещё не присыпанной снегом, сильно измотала бегущего, и тот, еле-еле сделав несколько шагов, падает прямо на землю. Ливень продолжает терзать тигра, но тот пытается отдышаться. В голове у него появляется мысль:       «Гар, ну ты и даёшь, такое ощущение, что ты старик. Не смог побороть грязь, смешно. Интересно, как Шира так долго двигалась по тем странным местам, где она не могла даже остановиться, чтобы передохнуть. У меня возникает чувство, что я не её сын. Я пробежал всего несколько сотен метров и выдохся, как будто меня выжали как фрукт. Ох, мама, как хорошо, что ты не видишь меня. А то бы ты, наверное, прокляла такого слабака и труса и отвернулась бы от меня, как это сделала Тора… Бедная тигрица, интересно, что с ней и где она. Я почему-то опять начал волноваться за неё. Может потому, что до сих пор люблю её, а может, мне просто нужно поплакаться в чьё-нибудь плечо. Хотя это странно, ведь по идеи я должен быть непробиваем, и в моё плечо должны плакаться. Я ведь не ребёнок, а взрослый тигр. Ох, мама, как мне не хватает тебя, уже прошло три месяца, когда я её видел в последний раз перед тем, как она исчезла. Мне так её не хватает, она бы помогла мне с моим отцом познакомиться. Жаль, что я испугался той встречи, и сбежал, бросив всех. В глазах единственной близкой тигрицы я, наверно, стал предателем, и мне пути назад нет. Я должен уйти на другой конец острова, оставив всех, чтобы они забыли о том, что когда-то существовал некто Гар – тигр, великий трус…       «Мгновение, и шум дождя стих. Гар оказался на странном острове, покрытом серыми горами костей. Он начал осматриваться:       Прямо перед ним была огромная поляна, посередине которой была огромная куча окровавленных тел, обезображенных до неузнаваемости. Но тигр каким-то чудом смог различить в этом месиве своих собратьев - тигров. Чуть в стороне от этой кучи виднелись кости, они были похожи на кости мамонтов и каких-то ещё существ. Вся поляна, представляла собой пустыню серую и пустую, мгновение, и Гар начал узнавать родные места. Он не понимал, почему они кажутся ему такими знакомыми. Но он понимал, что это новая Пангея. Тигр задумался: «Что всё это значит, почему мне они кажутся новой Пангеей. Я ведь здесь всего несколько часов, и то я никогда не был в этих местах…»       Мысли тигра прервал запах его матери. Он принюхался, нет, это был не запах Ширы, так как в такой родной запах вплеталось что-то ещё. Мгновение, и голос развеял его сомнения, это был запах Шейлы, сестры Ширы. Шейла говорила: — Привет, тигрёнок.       Гар обернулся, встретился с грустным взглядом своей тёти и сказал: — Шейла, почему ты такая грустная? — Это не важно, мой дорогой племянник, теперь не важно… — Что-то не так, ты как-то странно выглядишь и пахнешь, будто живая. — Я сама не знаю, что это за феномен, я последнее время начала видеть сны и уставать, но это невозможно, Гар. Чисто физически, я ведь дух. — Не знаю, Шейла, сейчас всё больше происходит странных… — Я поняла тебя, Гар. Но я привела тебя сюда не для обсуждения моего состояния. Я привела сюда тебя для другого. А вот для чего не могу вспомнить. Давай пройдёмся, может, что-то навеет.       Тигр кивнул и пошёл рядом со своей тётей, уходя в искорёженный странный лес, который так и рвал сердце тигра своим уродством. После того, как два тигра вошли во тьму этого ужаса, Шейла вновь заговорила, показывая на жуткие деревья: — Ты прав, это лес новой Пангеи. Но он какой-то странный, ты не согласен? — Согласен, но мне не даёт покоя одно чувство… — Чувство, что ты знаешь этот остров и этот лес, я права. — Да, но почему я всего несколько часов на этом острове. — Шутишь, Гар. Посмотрись в отражение, – тигрица указала на небольшую лужицу, которая находилось в стороне от тропы.       Тигр подошёл к ней и опустил свой взгляд. На него из отражения смотрел незнакомый тигр, глаз тигра был изуродован, но он находился на месте. На шее этого тигра висел странный ошейник, утыканный острыми клыками. Цвет шерсти был серо-зелёный. Ухо было сильно разодрано. Клыки, торчащие из-под губ, были увенчаны странной серой субстанцией, во втором ухе у тигра весела синяя клипса, напоминающая клипсу Ширы. Тигр перешёл к более широкой луже и разглядел, что его бока изуродованы, они стали похожи на обгоревшую кожу, передние лапы уже не белые в полоску, а частично красные. На его шерсти запёкшаяся кровь какого-то существа. Тигр высунул когти и заметил, что они как-то странно поблёскивают серебристым цветом. Гар попытался почувствовать их, но не ощутил привычного ощущения теплоты. В пятке тигра был воткнут странный предмет такого же цвета, как и когти. На кончике хвоста он увидел странную шишку, тигр попытался поднять её, но та оказалась тяжёлая,. После чего он обратился к Шейле, спокойно сидевшей на дороге: — Что это со мной, тётя Шейла? — Я попытаюсь объяснить, Гар, но моё объяснение тебе не понравится, ты уверен, что хочешь знать, что здесь произошло и почему ты так выглядишь? — Да, хочу. — Тогда слушай: в новой Пангее ты уже восьмой год – поэтому она и кажется тебе знакомой. Всё началось с момента битвы между Диего и пещерными львами.       Тигрица дождалась своего племянника и повела его по дороге в сторону от луж. — Тогда был сильный ливень, он шёл уже второй день. В то время на мирно спящий отряд напали двое львов, они за считанные секунды расправились с тиграми: твоим отцом и твоей подругой. Это было ужасно.       Тигрица остановилась перед небольшой полянкой с несколькими земляными буграми и продолжила объяснять, показывая на странную таблицу, исцарапанную когтями:       «Здесь покоится великий тигр, отличный друг и самый лучший отец», тигрица указала на вторую табличку и прочитала: «Здесь покоится самая преданная подруга и великая мать, прошедшая тяжёлый путь через древнее жерло тьмы…» Тигрица подошла к очень красивому и поросшему цветами холмику земли и указала на очень красивую табличку с нацарапанными на ней узорами, и прочитала: «Под этим холмом находится самое верное и самое любящее создание во всём мире, которое справилось с двумя сущностями во имя любви, как к своему другу, так и к его семье. Она являлась тем крепким клеем, склеивающим разбитое сердце, тех, о ком даже не знала, ибо являлась ангельским воплощением…»       Тигрица заметила, что глаза её племянника наполняются слезами, и прервалась: — Так ты понял, о ком идёт речь? — Да, Шейла, здесь покоится моя семья: Диего, Шира и Дора. — Верно, – тигрица подошла к племяннику и принялась нежно лизать его, пытаясь успокоить. – Это они. Мне так жаль тебя, Гар. Но это так… — Шейла, но как же Бак и его отряд динозавров, они разве не помогли им? — Он просто не успел помочь, не успел…»       Видение начало распадаться, и громкий шум дождя начал приводить в чувство тигра. Его шерсть вновь потяжелела, а он сам почувствовал сильный холод. Тигр осмотрелся и увидел, что лежит рядом с высоким деревом, он хоть и слышит дождь, но не ощущает его. Но он чувствует небольшую тяжесть на своей спине, и знакомый запах щекочет его чуткий нос. Хоть запах и знакомый, но он его плохо помнит. Какое-то нежное тепло наполняет его тело. Тигр попытался повернуть голову, но не смог. Греющий его зашевелился, и нежный голос заговорил, по голосу он тут же узнал того, кто его грел, это была Тора…