Потерянные Жизни

За завтраком Джаред не прекращал восхищаться кулинарной чуйкой Эми. Ведь на столе было все то, что он так любил! Эми же улыбалась, а в душе продолжала задавать себе всё более сложный вопрос: почему она, следуя интуиции, делает вещи, которые ему по вкусу? Такое чувство, будто эти воспоминания приходят к ней из прошлой жизни. Тейлор тоже хвалила приготовленную ей еду. Девушка сидела рядом с Джаредом, и ни Эми, ни Мэнсон не видели, что они попеременно держатся за руки. А Момсен тем временем украдкой запоминала рецепты любимых Джаредом яств. Мэнсон снова сидел рядом с Эми. Он не считал нужным во всеуслышание поклоняться их завтраку, но, чем пустее становилась его тарелка, тем добрее становился сам он. - У нас новый день в этом странном доме, - начала Тейлор, допив остатки своего молока. – Какие есть предложения? - Я бы хотела побыть в нашей персональной студии, - ответила Эми. – Сто лет не садилась за пианино. - У меня есть дела, - вставил Мэнсон, сыто откидываясь на спинку стула. – Мы с Эми сегодня сделали кое-что приятное. И я бы хотел довести до конца начатое. Джаред с легким беспокойством кинул взгляд на новоиспеченную сестру. Она выглядела не забитой, не сломленной, а, скорее, уставше-раздраженной. - Это же чем вы таким занимались, интересно? – спросила Тейлор, удивленно смотря на родственничка. - Секрет, - хитро ответил Мэнсон и поднялся из-за стола. – Дорогая, может, продолжим прямо сейчас? - Нет, извини, - наигранно ответила Эми. – Понимаю, что тебе не терпится, но я пока не хочу. Потом. Дай мне прийти в себя после утреннего. Мэрилин удовлетворился таким ответом и скрылся в коридоре. Тейлор тоже поднялась, но чтобы собрать тарелки и отнести их к раковине. Джаред с нарастающей тревогой наблюдал за девушкой, но, кажется, признаков для беспокойства пока не было. Эми просто со злостью распустила волосы и с преувеличенной силой взмахнула ими, укладывая. - Всё хорошо? - Да, я так поняла, лучше ему подыгрывать, чем спорить. - Только смотри, не заиграйся, - предупреждающе сказал Джаред. - Думаешь, я горю желанием? - В любом случае, всегда следуй зову своего сердца! – наставительно продекламировал мудрость Джаред, проповеднически подняв указательный палец. - О, Джа, хватит! – воскликнула Эми и рассмеялась, и Лето к ней присоединился. - И всё же, что дальше? – спросила Эми, превозмогая икоту. – Одно письмо мы получили и благополучно разгадали. И что теперь? - Ждать, сестрица, ждать. Тейлор тем временем успела отмыть тарелки и вернулась к ним, когда те уже отсмеялись. - Значит, вы с моим дорогим братиком остаетесь дома, да? – спросила она, обращаясь к Эми. - Получается так, - подтвердила брюнетка. - А я бы прогулялся по той дороге, по которой вы ходили, - сказал Джаред Тейлор. – Хочу побыть один, обдумать важные вещи. - Я тоже, - улыбнулась блондинка и их пальцы вновь незаметно сплелись. – Но я пойду в другое место. - Отлично. Эми сидела напротив и с улыбкой в душе наблюдала за зарождением любви. Словами это не передать. Любовь самая сладкая в начале, когда еще не испорчена сексуальной близостью, когда все желания сводятся к одному – просто видеть, чувствовать рядом своего человека. Это чистая магия. - Ладно, я тогда пойду наверх, - сказала Эми, вставая из-за стола. С теплым чувством появилась и непонятная тоска в ее сердце. А людям нельзя портить всю атмосферу своей печалью. Нужно удалиться. *** Мэнсон привычным движением вызвал огонь. Пламя послушно действовало в его руках, освещая путь. Он собирался потратить день на изучение древних фолиантов, что обитали в темном подвале. Ему с самого начала показалось, что в этом месте заключена какая-то сила, которую он чувствует и понимает. Сила, имеющая власть над происходящим. Мэрилин легко спустился по шаткой лестнице. Огляделся. Ничего нового, всё по-старому. Всё тот же высоченный шкаф, заставленный пыльными книгами, и больше ничего. Отсутствие чего бы то ни было помимо шкафа в этом подвале еще раз указывало, что искать нужно именно здесь. Он подошел к той точке, на которой они с Эми находились утром. А ведь в ее обществе было намного приятней. Странно, что ей вообще пришла в голову мысль пойти с ним. Несмотря на страх и сомнение. Действительно странно. Ему хотелось навсегда закрепить в памяти момент, когда он поддерживал на весу ее хрупкое девичье тело. От него не укрылось, что девушка вздрогнула от этого прикосновения. Она сжалась, как будто боялась, что он позволит себе лишнее. Или когда их тела по счастливой случайности сплелись воедино: Эми явно чуть не умерла от ужаса, когда почувствовала себя стиснутой его руками. Мэнсон осветил среднюю полку, выбирая, какую книгу взять первой, а сам тем временем думал совсем не о чтении. «Кажется, ни одна женщина не реагировала так на меня. Так по-детски, но при том женственно. Такую реакцию можно увидеть, если принудить девочку к чему-то, чего она не хочет. Да, она уже выросла из детства, став соблазнительной девушкой, но в душе она всё тот же ребенок…» Он замер, держа руку на корешке облупленной книги черного цвета. Желание читать испарилось. Ему в голову пришла строчка, которую он написал в далеком 2007-ом году, строчка, перевернувшая его жизнь. Относилась она к той, кого он ошибочно наделил теми качествами, которые бы желал видеть в своей спутнице жизни. «Feeling Like Child and Looking Like Woman» Мэнсон опустил руку. Ему больше не хотелось читать. Ему вообще ничего теперь не хотелось. Бессилие вновь овладело им. Он погасил пламя зажигалки, и, умудряясь видеть в темноте, сел на холодный каменный пол, прислоняясь к такой же стене. Нельзя вспоминать такие вещи. Нельзя. «Я не собирался этого делать. Только не с ней. Я любил ее слишком сильно, чтобы таким образом унизить самого дорогого на свете человека. Она сама решила, что между нами все кончено. И мне просто снесло крышу…» Он прижался затылком к мертвому камню и устало закрыл глаза. «А теперь другая. Я не могу описать, что к ней чувствую. Я разучился испытывать что-либо помимо ненависти, ярости и вины. И животного желания. Но отрицать не стану – Эми меня притягивает. Но она не похожа на Эван. Эми иная. Скорее, Тейлор похожа на мою прежнюю любовь, но никак не она. Мерзкая моя сущность. Я ведь мог совершить что-то ужасное еще утром! Когда наблюдал, как она спит. Девочка, маленькая девочка…» Рваный вздох. Во тьме можно быть собой. Гнилым до мозга костей. Он представил себе, что бы произошло, не будь Тейлор в спальне. Представил ужас в ее глазах, отвращение, ненависть. Своё удовлетворение. Очередное падение. И пришел к выводу, что не испытывает сострадания. Мэнсон крепко сжал зубы. Отсутствие жалости вызвало в нем страх. «После того случая, когда я утратил возможность считаться мужчиной, мне стало ясно, что любовь – не для меня. Она больная, болезненная. С кровоточащими ранами и паразитами, обитающими под кожей. Разве самое светлое чувство, на которое способна человеческая душа, может вызывать такие ассоциации? Нет. Нет! Но у меня – да. Зверь. А значит, нужно соответствовать бездушной, жестокой сволочи. Я сам себя сделал таким, и не жалею. Мне жаль Эми. Она ничем не заслужила такого. Она заслужила доброго, любящего мужчину, наподобие этого Джейсона, ой, Джареда. Но он увлечен моей сестренкой. Это трудно не заметить, особенно, если знаешь, как именно нужно смотреть. Да и сама Эми не пылает к нему страстью. Чисто родственная теплота – и всё между ними. Как все-таки продуманы наши роли… Я искренне восхищаюсь. Но этот некий Создатель немного просчитался. Видимо, по задумке, Лето должен закрутить роман с Тейлор. А Эми, соответственно, со мной. Эй, это жестоко! Не находишь? Даже я со своей поганой душонкой понимаю, что нельзя было ставить такой нежный, невинный цветок в паре с грубым извергом. Нельзя! Если только за этим противопоставлением не стоит что-то возвышенное. Ведь Тей и Лето – тоже отнюдь не похожи друг на друга. Противоположности. Да. Притяжение. Да. Но Джаред не способен на насилие. Он не способен пасть до моего уровня. Его девушке не придется страдать, плакать, умолять прекратить издеваться. Бедная Эми…» Мэнсон впился ногтями в левую руку, оставляя глубокие следы. Это невыносимо – чувствовать свою беспомощность. Когда знаешь, что не сможешь остановиться. Вот оно - то самое фундаментальное отвращение. Ведущее к разрушению на персональном уровне. Влекущее за собой сожжение и окружающего. Ошибочные суждения тем и опасны – они порождают неестественные выводы. Щелк. Зажигалка послушно подарила ему пламя. Он завороженно смотрел на это явление. Созданное природой, смертоносное по сути, привлекающее его нутро. Видимо, сегодня книги останутся без внимания. *** Эми наконец-то осталась одна. Доверительно щелкнувшая за ней дверь подтверждала это. Прекрасно. Девушка огляделась. Да, это действительно волшебное место: в окружении музыки человеку всегда становится легче. Музыка – лекарство от боли. Первым делом она проверила аквариумных жителей: рыбки всё так же плавали в чистейшей воде. Никем не потревоженные, ни о чем не думающие. Но голодные. Эми догадалась об этом по их чрезмерной активности и агрессивности. - Сейчас, - сказала она им, шаря в полках под аквариумом. Там, словно дожидаясь ее, стояла коробочка с рыбьим кормом. - А о вас кто-то здорово позаботился, - улыбнулась девушка, наблюдая, как хлопьевидная масса кружится в воде, а оголодавшие рыбки ее пожирают. – Потому что рыбью еду я готовить не умею. Убедившись, что с ними все в порядке, Эми обернулась и оглядела комнату. Странно, но здесь дышалось намного легче, паразитические мысли не насиловали сознание, и можно было наслаждаться жизнью. Из окна открывался восхитительный вид: глубокие, манящие леса с далекими горами за ними. Разве можно хотеть сбежать отсюда? Она обошла свое пианино. - Здравствуй, друг. Прости, я не стану тебя целовать и тискать, как делал это Джаред с Артемидой. Ты и так знаешь о моей любви. Девушка нежно провела по роскошному инструменту рукой и села на свое место. Черно-белые клавиши так и манили ее соскучившиеся пальцы. А горло дрожало от песен, которые рвались наружу. Эми начала играть. Нежную, грустную мелодию. Мелодию, написанную в шестнадцать лет. То есть, не так давно. Она закрыла глаза и приступила к пению: «Please, Please, Forgive Me. But I Won’t Be Home Again. Maybe Someday You’ll Look Up And, Barely Conscious, You’ll Say to No One: Isn’t Something Missing?» Ее вокал прекрасен без преувеличения. Именно в этой песне Эми максимально открывала свою душу через голос. Меццо-сопрано – поистине великолепно. Оно способно унести слушателя в неизвестные дали, в волны, в нежность. Она пела, не открывая глаз. Пальцы сами знали, как играть. Мелодия лилась из пианино, заполняя пространство вокруг. Она знала, почему грусть с недавних пор поселилась в ее сердце. Не нужно быть гением, чтобы это осознать. Когда видишь перед собой ослепленных счастьем от любви к друг другу, естественно, радуешься за них, за счастливых. Но вскоре на ум приходит навязчивый вопрос «А счастлив ли я сам?» Эми продолжала божественную игру, погруженная в свое существо. «Я не знаю, как описать словами чувство, когда рядом с тобой – любимый человек. Я не знаю. Потому что никогда такого не испытывала. Потому что не смогла найти любовь». «Isn’t Something Missing? Isn’t Someone Missing Me?...» «Почему с самого детства мне казалось, что счастья для меня не существует? Почему каждый раз, глядя на влюбленных, я понимала, что никогда не окажусь на их месте? Так и произошло. Мне шел тридцать один год. А чего я добилась? Плохих воспоминаний, печали и мужчины, что никогда меня не любил? Вот это заслуга, Ли, молодец! Жизнь прожита не зря!» Мелодия убыстрялась, становясь более напряженной, чтобы потом, в конце, сойти на нет. Ее голос тоже усиливался, напрягая отвыкшую гортань. Сейчас она чувствовала, как боль достигает своего пика, чтобы после затихнуть. На финальном, вопрошающем моменте пение сделалась дрожащим от переизбытка эмоций. «Почему он такой? Почему я должна испытывать постоянный страх? Чем я такое заслужила? Неужели мне судьбой уготовано – страдать от рук извращенцев? Это тянется с самого детства… Но я сейчас не хочу вспоминать это. Слишком мерзко. Получается, все мужчины такие? Способные причинить девушке боль, чтобы испытать удовольствие? Ни один из моих спутников не желал сделать приятное мне. Хотя, о чем это я? За всю жизнь мое тело познало только двоих: Шона и Джоша. Шон практически принудил меня, неопытную девчонку, к близости. Подробности неуместны. Я не собираюсь копаться в прошлом. Скажу только, что после того, как он меня отпустил, я поняла: секс предназначен для мужчин. Это они испытывают наслаждение, для женщин же это – сплошная боль и унижение. Конечно, я читала книги и смотрела фильмы, где всё было прекрасно: никто никого ни к чему не принуждал. Значит, это только у меня так. Неправильно. Потом появился Джош. Я наивно надеялась, что этот мужчина сможет затронуть те струны, которые остались неподвластными Шону. Но опять разочарование. Хоть с муженьком и не было той жестокости, которую я терпела в постели с Шоном, но мое тело оставалось безучастным. Я ходила к доктору. Моя женская сущность в порядке, а значит, дело в голове. Может, всё желание заниматься любовью отбил первый мужчина? Я просила его подождать, потому что боялась. Но он давил, аргументируя свой напор тем, что мне уже много лет, а я не познала всей сладости жизни. Да, действительно, мне не было и двадцати трех. Значительный возраст. Но я сама так решила. Не подпускала к себе никого, ждала истинную любовь. Дура. Несмотря на мой страх, я всё же позволила Шону овладеть моим телом. И потеряла надежду на обоюдное удовольствие. Да, я симулировала. Симулировала каждый раз, вступая в контакт с мужчиной: Шон или Джош – без разницы. Может, страх физической близости возник еще в детстве? Никогда не забуду те моменты, когда чудом удавалось уйти целой и невредимой. Они такие отвратительные со своими грязными, извращенными мыслишками. Господи, зачем ты создал либидо? И почему именно я? Кажется, ни на одну девочку не покушались столько раз. Об этом никто не знает, я даже маме не рассказывала, а переживала всё в себе. Так и рождается замкнутость. Корень отвращения начал расти с детства». «I’m All Alone…» Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Изящные девичьи пальцы доигрывали последние аккорды. И девушка, опустив голову на клавиши, сдалась. Из пианино раздался нестройный звук, но плевать. Слез больше не было. Кончились. Она просто не хотела испытывать это снова. Боль, стыд и принуждение. А он, кажется, способен позволить себе пасть до этого уровня. Неужели действительно все мужчины такие?.. *** Джареду было интересно, действительно ли отсюда нельзя выбраться. Рассказ Мэнсона о будто бы круговой дороге разжег в нем любопытство. А если Лето чего-то хочет – он это получит. И поэтому, после завтрака, он сразу вышел из дома и на свежий воздух. Прекрасная природа. Вокруг их обители росли пышные леса, а примерно в километре ходьбы – горы. На которые можно легко взобраться. Если бы ему пришлось выбирать, где жить, выбор бы пал именно на это место. Джаред ступил на асфальт. Оглянулся на дом и уверенно зашагал в левую сторону. «Если я вернусь сюда, то, значит, Мэнсон прав: мы жестко влипли». Тейлор в тайне от всех также решила повторно исследовать дорогу. На этот раз она подготовилась более тщательно: в отсутствие Эми, игравшей наверху, она позаимствовала у нее удобную обувь – полу-сапоги. Раны на ногах почти не напоминали о себе, что удивительно. Может, всё дело в докторе? И Тейлор, также покинув дом, направилась неизвестно куда. Только не в левую сторону, куда они шли вчера с Мэнсоном и где сейчас шагал Джаред, а в правую. «Если и там ничего не будет, то я схожу с ума». *** Дом погрузился в дремоту. Двое его обитателей покинули свои места, отправившись на поиски приключений (хотя это всего лишь предлог – и Джа, и Тей на самом деле вовсе не искали выход отсюда: они лишь хотели разобраться в своих чувствах), а те двое, что остались, не делали ничего, что могло бы вывести обитель из спокойного сна. Эми несколько часов провела за пианино, пока не вылила вместе с пением всю свою боль. А по окончании музицирования запоздало пришла к выводу, что дома опять не приготовлен обед. Проклиная себя за чрезмерную мечтательность, девушка в приподнятом настроении спустилась на первый этаж. Там никого не было. «Странно, Мэнсон вроде не говорил, что пойдет куда-то. Может, он решил провести целый день в подвале?» При этой мысли ей представилась занимательная картина: умный, привлекательный мужчина занимается чтением древней мудрости; его крепкую фигуру едва освещает пламя, которое сотворил он сам. Глубокие темные глаза выражают сосредоточенность, и ни капли того мнимого самодовольства, похоти или ненависти, что она привыкла видеть на поверхности. Эми так увлеклась изучением каждой детали его лица: от точеных скул до длинного, кривоватого носа, что не сразу заметила, как мужчина оторвался от чтения и смотрит на нее. - Ты хотела что-то спросить? О, Боже… У него действительно красивый голос. А если отбросить ненужную сейчас скромность – голос Мэнсона пропитан сексуальностью до самого основания баритона. И в нем нет пошлых, хитрых ноток, которые он искусственно создал. В нем лишь спокойствие и уверенность. А взгляд направлен ей в глаза, будто желая изучить душу. Эми понимает, что не хочет уходить, не хочет оставаться без него. С ним так хорошо… Эми резко тряхнула головой. «Что с тобой, Ли? Неужто потянуло на таких, как он? На извращенных жизнью мужиков?» Мерзкий внутренний голос. Выражающий сомнение и насмешку каждый раз, когда мы, кажется, обрели то, что так долго искали. Девушка потерла ладонью лоб и вздохнула. «А ведь в сущности, ты прав. Я нарисовала в воображении идеал. Дура. С детства закрутилась в мечтах и совсем забыла, что совершенства никому никогда не достичь. Он не тот, кем я хочу его видеть». И Эми решила забыть эту сцену, потому что ей никогда не быть. Мэнсон, если и обладает хоть частичкой нужных качеств, никогда не изменится. Он сделал свой выбор. *** Весь день прошел тихо и спокойно. Солнце не припекало, как вчера, и на улице стояла восхитительная погода. Лес шумел своими деревьями, древними и молодыми. Сочная листва в лучах света искрилась, и при желании можно было вообразить, что природа создала новый вид золота – зеленый. Дуновения ветра проносились над водной гладью озера, что находилось в лесу, взвихривали его поверхность и улетали к вершинам гор, легко штурмуя их. Что может быть прекрасней совершенства природы? День клонился к вечеру. Эми уже успела приготовить обед и ужин заодно, чтобы не скучать. Музыку она не включала, чтобы не нарушать безмолвия, которое охватило всё вокруг. Такая тишина всегда успокаивает. После нескольких часов самоненависти Мэнсон наконец не выдержал и решил хоть как-то отвлечься. Благо, всё под рукой. Он нарочно использовал такой неудобный атрибут, как зажигалка. При желании можно было бы найти где-нибудь настольный светильник и принести его в подвал, или на худой конец воспользоваться фонариком, но если постоянно облегчать себе жизнь – можно разучиться выживать, то есть утратить заложенные природой позывы развиваться и искать неординарные пути решения. Стараясь ненароком не поджечь хрупкие страницы, Мэнсон пролистал уже вторую книгу, выборочно увлекаясь чтением. Что-то похожее он читал в молодости, когда жажда ответов на мучившие его вопросы достигла пика. Целый день в заточении под землей с ничтожным источником света и в окружении древних символов, изречений на латыни и жутких рисунков. Действительно что-то из молодости. Он знал, что Джаред и Тейлор ушли, и, скорее всего, они с Эми в доме одни. Волнующее обстоятельство. Но пока он предпочел чтение девушке, тем самым лишая ее возможности закрепиться во мнении о его порочности и задушить в сердце непонятно откуда взявшийся росток надежды. А Эми хотела навестить его. Попытаться разглядеть то, что было давно похоронено. Но он не появился и к ужину. Девушка извелась от противоречивых желаний, и, оставив еду на столе, поднялась в девичью спальню. Закрыла дверь и огляделась. Ничего нового, их с Тейлор обитель выглядит по прежнему – утонченно-женственно. Она почувствовала легкую усталость. Это от слишком большого объема мыслей в голове, плюс ей с утра было не очень хорошо. Так что можно начинать готовиться ко сну. Девушка привычно направилась в ванную комнату. Обнажила привлекательное тело и вверила его душистой, успокаивающей воде. «Так можно пролежать хоть несколько часов», подумала Эми, закрывая глаза и полностью растворяясь в единении с собой. *** Он прислушался к своей интуиции. Сейчас уже часов восемь, не меньше. Голод все настойчивей напоминал о себе. Пора уходить. Мэнсон закрыл кроваво-красную книгу с изображением печати Бафомета на последней странице и убрал ее на место. Придирчиво осветил полку. Такими темпами, уйдет несколько дней, чтобы всё это хоть мельком просмотреть. Однако, в самой первой попавшейся книге его ждал сюрприз: между пожелтевшими от сырости страниц было спрятано что-то. Мэнсон, не глядя в книгу, нагнулся за упавшей вещицей. Ею оказалась сигарета. Судя по состоянию, лежала она здесь явно меньше древних фолиантов. Он пригляделся. Мальборо. «Как жаль, что у меня никогда не было никотиновой зависимости. А может, это и к лучшему: одной проблемой меньше». Мужчина положил сигарету на верхнюю полку, то есть, до которой мог дотянуться. Чтобы потом не искать. Пусть побудет тут до поры до времени. За время, проведенное здесь, всякое может произойти. Он захлопнул книгу, мельком взглянув на открытую страницу с изображением какого-то необычного треугольника. Недовольно кашлянув, он начал подниматься по лестнице, совсем забыв поискать ключ, который, как ему казалось, должен быть именно в подвале. Да, чутье не подвело его. Сейчас уже вечер. На небе облачно, а потому за окном достаточно сумеречно. И рядом никого: видимо, Джаред и Тейлор еще не вернулись с своей нестандартной прогулки. Он насмешливо ухмыльнулся. «Будет очень забавно, если они действительно закрутят роман. Ох, инопланетянин, держись…» Мэнсон не нашел Эми ни в гостиной, ни на кухне. Зато на столе в столовой его дожидался аппетитный ужин: жареная курица с отварным картофелем, а в качестве напитка – еще горячее какао. Все это выглядело так притягательно, что он даже ненадолго впал в замешательство. «Я, конечно, привык, что женщины всегда желают мне услужить, но странно, что Эми тратит на меня свои силы и время. Если честно, будь я на ее месте, мне бы в голову не пришло готовить любимые блюда для такой сволочи». С голодным блеском в глазах Мэнсон быстро управился с ужином. После каждого кусочка пищи он утверждался во мнении, что готовит Эми действительно волшебно. Он выпил остывающее какао, и, без зазрений совести, поднялся из-за стола. «Тейлор тоже должна делать хоть что-то по дому. Вот пусть и убирает, раз готовить не умеет». Вскоре Мэрилин направился в спальню, неся в руке какую-то темную, увесистую ёмкость. Нет, спать не хотелось, ему просто нужно было побыть наедине с собой на земле. Он закрыл за собой дверь. Без Джареда спальня ему нравится больше. Ему вообще больше бы понравилось проживание с какой-нибудь темноволосой девушкой по соседству. *** Ходьба пешком всегда помогает отдохнуть душой, проветрить мозги и с новыми силами смотреть в будущее. Вот только нельзя забывать об утолении голода, а то прогулка обернется мучением. Джаред мог не есть подолгу. Мог в принципе отказаться от питания ради какой-то весомой цели. А здесь цели не было. Просто он, собираясь в дорогу, думал не о том, как бы ему не умереть голодной смертью прямо в пути. Видимо, Лето рассчитывал на исключительную волшебность этого места и возможность достать еду прямо из воздуха. Даже в мире «Гарри Поттера» это нереально, ну да ладно. Тейлор более стойко вынесла длительное голодание. За всю дорогу она страдала от другого – вторая за два дня прогулка не предназначена для неподготовленных людей. В этом ей с Лето не сравниться: он, благодаря скалолазанию, довел свои ноги до совершенства. Мышцы просто одеревенели от регулярных нагрузок, позволяя ему справляться с подобными трудностями. День гас. Вечер уже предъявил свои права: облака заволокли небо, и сумеречность выглядела еще привлекательней. Солнце давно скрылось в пучине белоснежного шелка, но дождя не намечалось. За что они, по раздельности, были благодарны. Джаред не сомневался, что вернется. Такая уверенность родилась благодаря его чуткой интуиции, и поэтому он, шагая в сумерках уже много часов, с вожделением мечтал увидеть дом, в котором добрая Эми накормит брата. За это время он успел обдумать многое, и пришел к выводу, что готов крепко пожать руку так называемому Создателю. Не смотря на то, что Лето ненавидит рукопожатия, предпочитая их теплым обнимашкам. Почему-то тот самый Создатель в его воображении рисовался как мудрый старец, который вряд ли бы оценил дружеское тисканье. Со взрослыми нужно быть особо вежливыми. Джаред остановился, чтобы немного передохнуть. Глубоко вздохнул, возвращая дыхание и ритм сердцебиения в норму, и более детально присмотрелся к окружающему. Да, здесь красиво. Но обилие природных богатств настораживает. Нигде на Земле нет таких мест. Где полностью отсутствуют следы человеческого жилья. За исключением идеально ровной дороги, линий электропередач и, собственно, их дома. А это уже интересно. «Мы единственные, кто нарушает природную идиллию. Или не нарушаем? Мы же ничего не делаем, что может ей повредить…» Джаред задумчиво почесал затылок. Но от развития этой мысли его отвлек далекий силуэт. Невозможно было определить половую принадлежность, но он почему-то сразу догадался о личности идущего. Он улыбнулся. «В другое место она пойдет, ага, так я и поверил». Он убрал с лица темные с красными кончиками волосы и уже хотел продолжить путь навстречу ей, как взгляд его упал на какое-то строение, расположенное ближе, чем тот человек, но все равно непростительно далеко. Голодный желудок злился. Но улыбка стала еще шире, и к веселью прибавилось легкое самодовольство. «А я говорил, что вернусь». Тейлор в сто пятый раз прокляла свои ноги. Красивые, стройные, сексуальные, но бесполезные! Раз не выдерживают дальних прогулок. Ну хоть додумалась позаимствовать у Эми удобную обувь. Странно, кстати. У Эми размер не больше 38-ого, а эти сапоги Тейлор идеально подошли. Очень странно. Момсен подняла глаза к сумеречному небу. «Вчера у нас с братиком ушло много времени, чтобы вернуться. Но сегодня я пошла в другую сторону. Может, если идти влево, то можно найти выход?» Эта мысль взволновала ее. А действительно, что, если она сможет выбраться? Вернуться в реальность? Ее восторг погас также быстро, как и возник. «Мне нечего там делать. Снова постоянно прятаться за солнцезащитными очками даже в помещении, ненавидя мир? Ну нет, это дело любит Мэнсон, а не я. Хотя… Гребанная генетика! В любом случае, там – не мое место. Мое место здесь. С ними. С ним…». Тейлор, к своему удивлению, опустила голову и смущенно улыбнулась. Нет, что-то здесь явно не чисто. Этот дом меняет ее. Даже курить хочется не так смертельно, как она опасалась. Девушка задумчиво прикусила губу. «Поскорей бы вернуться. Опять, как дура, пошла в никуда. Гениально! А есть все-таки хочется… Надеюсь, Эми не растеряла свои таланты, и ужин будет потрясающим. И ноги мои никудышные отдохнут. Нет, надо будет взять у Джареда пару уроков скалолазания…» На этой мысли она, устало вздохнув, наконец перевела взгляд с асфальта под собой на дорогу вперед. И улыбнулась. Она знала, кто идет ей навстречу. *** - Вечер добрый, мадемуазель. Как ваши успехи? – спросил он нарочито интеллигентным тоном. - Раз я снова здесь, то, значит, нулевые, - улыбнулась девушка. Они встретились ровно напротив дома. Трехэтажного, роскошного, с прекрасным садом. Нет никаких сомнений, что и третья попытка ничего не даст. Их возвращение в точку отсчета даже не удивительно. Когда расстояние между ними составляло метров двадцать, и они могли разглядеть лица друг друга, Джаред победно щелкнул пальцами, а Тейлор эпично приподняла левую бровь. Такая показушность свидетельствовала о радости встречи, но в этот момент они оба в тайне любовались. И восхищались человеком напротив. Если честно, то им было плевать на дом и на это место в принципе. И это самое обыкновенное чудо.