Потерянные Жизни

«Даже не сумел…» Мэнсон отнял руку от пламени, медленно скользнув взглядом по вмиг зажившей коже. «Что за хрень?..» Он посмотрел на свечу, которую сжимал несколько минут подряд, намеренно впитывая в себя боль. Что-то мешало насладиться страданиями – ожоги заживали, оставляя лишь крохотный дискомфорт, когда раны должны были выть. Мужчина отодвинул от себя огонь и поднялся на ноги. От полного, многочасового одиночества сердце изнывало, умоляя о том, что он хотел сделать всей душой, но и чего боялся ничуть не меньше. И именно тогда, когда Мэрилин едва не поддался непривычному страху, наверху раздался женский крик. Не её. Он чувствовал голос девушки в каждом аспекте, чтобы догадаться – кричала не она. Мэнсон сорвался с места и взлетел по ступеням, одолевая сразу по три выступа. - Нет! Нет!.. Тейлор едва не рыдала, выкрикивая бессвязные слова из их спальни. В ночи это звучало особенно пугающе. Он чуть не налетел на Джареда, который не менее поспешно выбежал из мужской комнаты, чуть не пришибив его дверью. Они вместе ворвались в женскую спальню, и Лето резко замер на пороге, оперевшись о косяк обеими руками и перескакивая взглядом с одной на другую. Всё смешалось в один общий, жуткий кошмар, наполненный какофонией звуков и беспорядочными картинами. Мэнсон, первым войдя в комнату, автоматически запечатлил зрением каждую деталь происходящего: обливающаяся слезами сестра, впавший в ступор Джаред, испуганно забившаяся в угол Лили, Эми… - Зачем? Зачем я это сделала?! – зарыдала Тейлор, стискивая в ладонях что-то шелестящее и блестящее. Она явно находилась на грани помешательства, безнадёжно выкликая эти слова. - Уведи её! – приказал он Джареду. – Я обо всём позабочусь. Быстро! – мужчина возвысил голос, видя, что Лето хочет возразить. К счастью, Джа не стал спорить и надёжно обхватил девушку за талию, потянув на себя. - Пошли, милая, пошли… - Нет! Это я! Я виновата! - Тейлор отчаянно билась в его сильных руках, дёргая ногами и пытаясь вырваться на свободу, но он не особенно-то церемонился. - Будь с ней, - сказал напоследок Мэнсон, глядя, как всегда невозмутимая сестра бьется в истерике, царапая мужчину и что-то гневно шипя сквозь слёзы. Джаред скрылся в коридоре, увлекая девушку за собой. Крики стали тише, но от стен эхом отражались последние возгласы. Мэрилин отключил чувственное восприятие. Голая логика, ничего лишнего. Лишь одна цель. Он забрался на её постель и аккуратно сжал нежные щёки, прислушиваясь к дыханию. Эми выглядела настолько бледной, что, казалось, уже было поздно. Ему понадобилась концентрация, ибо собственное учащенное сердцебиение мешало, сливаясь с её слабым, едва заметным, но пока существующим. Мужчина приложил большой палец к хрупкому запястью и с облегчением ощутил крохотные толчки крови под девичьей плотью. Жива… Он рванул в открытую ванную, в сотый, наверно, раз распахивая настенный шкафчик. Сознание помогало, спасая от убийственно-опасных мыслей о том, что произойдет, не успей он, не сумей он… Ватный тампон подвернулся под руку почти сразу и, ведомый интуицией, Мэнсон свинтил крышку запримеченного еще утром тёмного пузырька. Вернувшись в спальню, он оточенным движением смочил белый материал резко пахнущей жидкостью. Еще с детства в памяти сохранились чёткие образы матери, умело орудовавшей с медикаментами, что и пригодилось спустя столько лет. В нос ударил характернейший запах раствора гидроксида аммония, и мужчина на мгновение засомневался: не убьет ли эта гадость её изнутри? Но времени на раздумья не было, и Мэрилин, коленями уперевшись в покрывала, склонился над девушкой и запрокинул её голову. - Сейчас, сейчас… Он приложил прямо к носу ватный комок и, затаив дыхание, лихорадочным взглядом искал ответной реакции. Если не сработает, не поможет… Эми, вдохнув летучие пары, сквозь забытие дёрнулась, отстраняясь от сжигающего спирта. Прикосновение этой жидкости вызвало ощущение, как от ожога. - Давай, девочка моя… Мэнсон отнял руку, заметив, как резко поднялась грудь от глубокого вдоха, а густые ресницы дрогнули. - Эми! Эми, ты меня слышишь? Он бросил куда-то на пол ненужный теперь тампон и нежно стиснул её локоть, свободной ладонью поглаживая обнаженную шейку. От сердца отлегло ужасное, щемящее чувство – успел… Девушка медленно, с непередаваемым усилием открыла глаза, встречаясь с встревоженным и, чего скрывать, напуганным до смерти взглядом. Усыпленный разум обрывками подсказывал, кто перед ней, а память кидала картины её наиглупейшего поступка. Но нервная система уже сдавалась: безобидные на вид малюсенькие уроды душили с каждой секундой, однако образ мужчины, борющегося за ее жизнь, оставался максимально ярким. Эми попыталась что-то произнести, но из горла вырвался лишь сдавленный стон, перетёкший в жалобный хрип. Единственное, что удерживало здесь и сейчас – это его надёжные руки и глаза, полные нежности и страха. Убийственное сочетание. - Яд остался внутри, - непонятно откуда возникшим профессиональным тоном выговорил он, осторожно надавив на уязвимое место, выше которого крепились рёбра. – Всё будет хорошо, не бойся. Мэнсон поднял лёгенькое тело на руки и, поцеловав покрывшийся испариной лоб, пронёс в ванную, где бережно спустил на холодный пол. Эми слабо вырывалась, отталкивая крепкую грудь, но краем уплывавшего сознания понимала, что жизнь её теперь зависит от этого мужчины. Мэрилин усадил девушку и, проведя рукой по выразительным скулам, тихо произнёс, не отрываясь от помутневших бирюзовых глаз: - Осталось совсем чуть-чуть, потерпи… Эми пыталась вникнуть в смысл его слов, но это становилось сложней: с каждой драгоценной секундой часть нейронов безвозвратно умирала, а всё оставшееся восприятие перешло на чувственный уровень. Мэнсон поднялся перед ней на ноги и подтащил девушку к левой стене, умоляя только об одном – о времени. Он заставил её упереться руками в сидение, почти принудительно склоняя темноволосую голову. Эми слабо сопротивлялась, но с подобным успехом могла этого не делать. Испытывая отвращение к тому, что совершает, мужчина левой рукой довольно грубо собрал пышные локоны в хвост на затылке, а правой коснулся линии подбородка, словно подготавливая к весьма неприятному процессу. Эми немеющими костяшками вцепилась в белый фаянс, всем телом содрогаясь от понимания того, что он хочет сделать. - Нет, пожалуйста… - заплакала она, тщетно пытаясь убрать его ладонь. – Не надо… мне страшно!.. - Думаешь, я наслаждаюсь этим? – срывающимся голосом спросил он, стоя сзади и низко склоняясь над трясущейся фигуркой. – Открой рот… Девушка отрицательно дёрнула головой, глотая слёзы и неслушающейся рукой стискивая его ладонь в умоляющем жесте. Стык плитки под ногами резал ноги, дыхания не хватало, а в голове билась одна-единственная мысль – чтобы он остановился, перестал… Она не оставила ему иного выхода. Мэнсон, в первый раз ненавидя себя так осязаемо, насильно впихнул в её ротик указательный и средний пальцы, надавливая на раздражимое место глубоко внутри. - Прости меня, пожалуйста, прости… - шептал мужчина, до основания фаланг проникая внутрь. Эми завизжала и зарыдала громче, но сопротивляться уже не могла. Поганое ощущение раздражения вытеснило всё, и она подавилась им. Когда содержимое желудка из одной только жидкости мучительно подкатило к горлу, он убрал руку, ниже склоняя её голову и позволяя невсосавшимся в кровь токсинам выйти наружу. - Умница, - ласково сказал он, поглаживая мягкую кожу и чувствуя, как тело под ним судорожно бьётся в конвульсиях. Слёзы брызнули с удвоенной силой, а девушка зашлась в сокрушительном кашле, отплевываясь от остатков. Необычное чувство облегчения вдруг расползлось по венам, словно некая лёгкость проникла под кожу. Хрипло, с натугой дыша, она выплюнула последнюю часть и, не сдержавшись, жалобно захныкала: - Что со мной будет? Я умру?!. Мэнсон бережно оторвал её от крышки, в которую она неосознанно вцепилась намертво и, наконец-таки предусмотрительно подстелив под оголённые колени махровое полотенце, помог сесть на согревающую ткань. Он налил в высокий стакан немного воды и поднес его к побелевшим губам. Эми кашлянула, как мышка, и припала к спасительной воде, прополаскивая содержимое и выплёвывая его туда же. После выливания мужчина пренебрежительно отбросил стакан, отчего тот покатился по полу, звеня стеклом о плитку, и замер где-то под раковиной. Мэнсон проводил его взглядом, а затем вернулся к девушке и привлек её к себе. Эми попыталась отстраниться: ей было невыносимо стыдно за то, что произошло между ними, за то, что сейчас они оба были перепачканы рвотой, хоть та и не включала в себя ничего, помимо желчи. - Успокойся, - мужчина поцеловал темноволосую макушку, прижимая подрагивающее в истерике тельце. Прошло несколько минут. Мэнсон не отпускал её, согревая, а Эми одновременно желала отстраниться, испытывая неконтролируемый страх, но в то же время было так приятно в его объятиях, надёжно, правильно и неправильно. Он столько всего чувствовал, ощущая под руками желаемую девушку, которая на этот раз позволила к себе притронуться; хоть и вынужденно, но позволила. Однако в голову пришла запоздалая мысль, что температура пола не слишком уж высока, а она почти лишена одежды. «Дурак». Мэрилин неторопливо поднялся на ноги, по-прежнему сжимая её ладошки, и посмотрел в нежные глаза сверху вниз. - Придержись за меня, - попросил он, ненастойчиво потянув хрупкую фигурку на себя. Эми упёрлась посиневшими стопами в полотенце и, увлекаемая им, встала в полный рост. - Вот, умничка… - Уйди… - она избегала его, но крепко цеплялась за широкие плечи. – Я же… такая грязная… Мэнсон едва не расплылся в умиленной улыбке: эти слова прозвучали совсем по-детски и наивно. Можно было потерять жизнь, а она боится того, что ему пришлось заниматься этим неслабонервным делом. Эми не понимала, что мужчина всё бы отдал, лишь бы она и дальше лежала в его объятиях, спасенная и благодарная. Но раз это принципиально… Он задумался, а затем, придя к решению, мягко заставил её смотреть ему в глаза. Девушка сжалась, когда её почти вынудили сделать это, но сейчас всё будто перевернулось вверх дном, и обычная логика умыла руки. - Есть вариант… и… Я ни в коем случае не настаиваю. Но и иного выхода не вижу. Мужчина вложил в свой голос максимальную нежность и ласку, потому что знал, как она отнесётся к дальнейшему. И действительно, Эми испуганно дёрнулась и умоляюще замотала головой, но он и не дал ей альтернативы. - Я не позволю себе лишнего, - очень тихо сказал Мэрилин, всеми путями стараясь уверить напуганную девушку в том, что ничего страшного не случится. И самого себя в первую очередь. Будь у неё хоть малейшая крупица сил, мужчина бы получил такой удар под дых, но… Она всхлипнула и, опустив голову, простонала что-то, напоминающее согласие. Последующие минуты Эми невидящим взглядом следила за его движениями: как он с видимой неохотой выпустил ее, как набирает ванну, как добавляет в идеальной температуры воду всё, что она любит. Ослабленный организм достиг высшей точки ранимости: любое прикосновение воспринималось в разы сильнее, а что творилось в душе – еще страшнее. Каждое чувство испытывалось, будто впервые, и от того ярче, а иногда и болезненней. Руки безвольно не выполняли ни единой функции, как и всё остальное. Она даже сдвинуться с места не могла без его помощи, и робко наблюдала за мужчиной, забывшим обо всё на свете. - Готово, - сказал он немного сбившимся голосом. Мэнсон выпрямился и обернулся к девушке, которая ожидала его, хоть и выглядела затравленной, словно находилась здесь не по своей воле. - Сама? Общая неуверенность зашкаливала: Мэрилин опасался, что именно ему придётся избавить ее от одежды. Хоть в глубине мужской природы это представлялось слишком заманчивым. Эми отрицательно мотнула головой, потому что несколькими секундами раннее уже пыталась стянуть с плеча тоненькую бретельку. Простейшая операция, но пальцы не гнулись, безжалостно подталкивая к его вмешательству. Лёгкая краска ударила ему в лицо, когда девушка свела вместе плечики, словно спасаясь от надвигавшегося унижения. И она умудрилась сомкнуть ножки, сберегая самое сокровенное. Мэнсон сглотнул и подошел к ней, с невыносимой жалостью оглядывая забитое, сломленное положение, в котором она стояла перед ним. - Потерпи, - лишь попросил он и дотронулся до правой бретельки, осторожно просовывая под неё средний палец. Та же участь постигла и левую. Эми всхлипнула, когда мужчина помог ей освободить обе руки, и все же от неё не укрылось, что тёплые мужские ладони дольше нужного задержались на женственных предплечьях. - Не смотри… - умоляюще прошептала она, понимая, что осталось только потянуть вниз, и сорочка опустится, обнажая молодую грудь. - Как скажешь, - ответил Мэрилин и позволил белой ткани скользнуть к бёдрам. Он сдержал обещание, запрещая себе смотреть на доступное, юное тело, хоть это было невыносимо сложно: ощущение ее бархатистой кожи вызывало головокружительное, пьянящее желание коснуться, провести ладонью по невинным изгибам… Но поганое желание умерло, когда он заметил на шейке собственные следы – укусы, оставленные несколько ночей назад. Он подвел ее к наполненной ароматной водой ванне. Эми следовала за сильными руками, и с первым шагом сорочка окончательно рассталась с телом. Её прикрывали только голубые трусики. Девушку передёрнуло от ужаса, когда она представила сцену, где мужчина снимет с неё последний кусочек ткани. Что, если он не выдержит и сорвётся? У неё нет сил на сопротивление… - Залезай так, - сказал Мэнсон, будто прочтя мысли. Или каждая эмоция отображалась на встревоженном лице слишком явно – его самого едва не передёрнуло от непонятного страха. Испытывая сильнейшую благодарность за избавление от еще более лютого стыда, Эми смогла закинуть в душистую благодать левую ножку, пошатываясь. Она была вынуждена приникнуть к нему обнажённой грудью, чтобы не упасть, но Мэнсон действовал удивительно нежно и надёжно, безмолвно приходя на помощь. - Садись, - мягко скомандовал он, и девушка очень медленно опустилась всем телом в согревающую воду, надеясь, что в этот момент, пока она не видит, мужчина не наслаждается видом девичьих прелестей. Признаться, Мэрилин удерживал себя, чтобы не позволить естественному желанию взять верх над человеческими законами. Однако за всё то время, пока Эми не спряталась под непроницаемой пеной, он ни разу не взглянул ниже бирюзовых глаз. Она поблагодарила его стойкость нежным касанием ладони, будто не нашла иного способа для выражения творящегося в уме. И такая награда была самым лучшим из того, на что он смел надеяться. Девушка подтянула коленки к подбородку и обняла их. Густые волосы не тонули, плавая на поверхности и окружая тёмными прядями. На бледно-розовой пене это выглядело весьма контрастно. А ненамоченные волосы обвивали худенькие плечики, пряча от него каждый соблазнительный изгиб. Она с затаённым страхом подняла голову и взглянула на своего спасителя, однако он не ответил взаимностью. Мэнсон сосредоточил всё внимание на расстегивании пуговиц чёрной рубашки. Когда вторая по счёту покорилась, мужчина отточенным движением засучил сначала левый рукав. Это зрелище завораживало: его руки от природы были красивыми, несмотря на почти полную забитость устрашающими татуировками, которые населяли бледную кожу. Изображения демонов вызвали новую дрожь. - Зачем тебе это? – хрипло спросила она, не отрываясь от особенно жуткой рожи. Мэрилин не отвлекся от занятия и не поднял взгляд. - Неподходящий ты выбрала момент для расспросов, - невесело усмехнулся он. – Если коротко… Все мы чего-то боимся, но, по моему мнению, лучше принять пугающее нас. В конце концов – все наши кошмары рождаются от нас, и нет смысла бежать от частей себя. Эми промолчала. Сказанное было мудро, но… - Может, позовём Тейлор? – робко поинтересовалась она так, словно еще секунда – и не хватит смелости. И тут же отвела взгляд. Несмотря на все попытки, ей не удалось справиться с накатывающей паникой. Воображение наперёд простраивало сценарий, который вызывал неприятную судорогу внизу живота. Мэнсон взглянул на неё со странным выражением. В нём сквозило лёгкое разочарование и что-то еще – скорее всего, сожаление. - Я прямо-таки ждал этих слов. Но, боюсь, такой возможности у нас нет. - Что-то случилось? – девушка подалась вперед, на мгновение позабыв прикрывать наготу. - Как сказать… - проговорил мужчина, надёжно укрепляя рукава выше локтей. – Кажется, наша Момсен не выдержала, когда осознала свою причастность к случившемуся. Только и всего. Он не обвинял её, но давал понять, какие последствия повлекла эта ночь для каждого. - Наиболее вероятно, что прямо сейчас Лето использует весь талант утешения, чтобы избежать еще одной попытки самоубийства. Мэрилин, сказав это, покончил с преображением и обратил на неё внимание. И ох как захотелось позаимствовать у Джареда тот самый талант. Или хотя бы тактичность. Эми уткнулась лбом в коленки и, стиснув их, приглушенно пробормотала: - Всё из-за меня… Из-за моей тупости… Я не хотела!.. Понимаешь?.. - Верю, - спокойно прервал он её и подступил к ванне ближе. – Так что на время забудь о том, кто я. Девушка громко всхлипнула и посмотрела на него покрасневшими глазами, будто прося о чём-то. Мэнсон снова опустился на колени и оглянулся на дверь. Она была заперта. - Понимаю, что вряд ли получу доступное объяснение, - тихо проговорил он. – Но ответь… Почему? «Ох, нет…» Эми опасалась именно этого разговора. Он грозил полным растерзанием затянутых пеленой воспоминаний, окончательным превращением их в реальность. Слишком запутанно, слишком больно… И всё же ответ вырвался наружу, будто не удержавшись: - Я запуталась… Ты… не тот… не тот, за кого выдаешь себя здесь… - она безнадёжно икала на каждом слоге. – После… после утреннего собрания… я ничего не помню… Расскажи… Мужчина в недоумении уставился на неё. Неужели он всё же опоздал и разум повредился?.. - Теперь… Теперь незачем скрывать… Девушка бессознательно водила указательным пальцем по воде, протыкая пузырьки. Всё, что угодно, лишь бы не поднимать на него взгляд. - Мы вышли на улицу. – Мэрилин же внимательно следил за каждым её телодвижением, словно выбирая нужные слова по реакции. И говорил до странного механически. – Встретили кролика, а затем… поговорили. Эми неожиданно резко подняла голову, и выражение всегда милого лица исказила злость: - Почему ты лжёшь мне? – голос дрожал от сдерживаемых рыданий. – Я знаю, что было дальше!.. - Тогда зачем спрашиваешь? – слабо улыбнулся он. Она не выдержала такой попытки направить разговор в безопасное русло и, тяжело дыша от гнева, выпалила: - Я всегда знала, что в тебе жестокости больше, чем во всех нас, вместе взятых, но…но… Разве?.. Разве?.. Девушка зашлась в горестном плаче, прячась в ладошках и сжимаясь еще крепче. Это он. Он причина всему! Мэнсон откровенно не понимал, о чем идет речь. Ему были прекрасно известны абсолютно все его грехи, но сейчас она явно говорила о другом. - После того, как мы… «поговорили»… что было дальше?.. Эми сумела выразить весь смысл вопроса: всё свое неверие и боязнь убедиться, что самые страшные страхи – действительно прошлое, а не бредовый сон. Мужчина ощутил, как внутри закипает злость: он начинал догадываться, что она имеет ввиду. И это раздражило и без того напряженные нервы, вскрывая подавляемую ярость. - Ты хочешь знать, трахнул я тебя или нет? Вопрос, заданный чуть ли не с шипением, замер в тишине комнаты, наполняя ее накалённой атмосферой. Эми перестала судорожно плакать и испуганно затихла. - То есть… - Мэрилин склонил голову, чтобы лучше видеть каждую эмоцию на девичьем лице. – Я должен был сделать это? Девушка не ответила, но незаметно отодвинулась в сторону. Мужчина испытывал злость, пока сдерживаемую, но уже достаточно сильную, чтобы по влажной коже побежали мурашки. - И как ты себе это представляешь? – его голос всё понижался, словно подавляемый слабеющим желанием не вредить. – Как только ты рухнула без сознания, я прямо там отымел тебя, около фонтана, или для приличия отнёс в лес, чтобы никто не видел, как среди бела дня на траве насилуют беззащитную девушку? Эми неосознанно заскулила и замотала головой, тем самым прося его остановиться. - Ах да! – Мэнсон ударил себя по лбу, будто его осенило. – Я же умный! Мне по силам всё! Я пронёс тебя на руках мимо Лето, который мило кивнул на это и продолжил заниматься своими делами! Особенно после того, как он чуть не вцепился мне в глотку! А дальше? Вспомнил… Предвкушая извращенный секс, я проник в спальню… - Не надо… - Идеальный момент для насильника, когда в доме все! И что же? Я уложил девушку на постель, раздел её, разделся сам… Точно, я же животное! Мне и просто расстегнуть штаны достаточно! Эми была не в состоянии отвести от него взгляд, как ни пыталась. Слёзы катились по щекам, но он не мог остановиться, хоть и старался унять уязвленное мужское эго. - Скажу по секрету, милая: трахать неподвижное тело – не очень-то возбуждает. Но оставим логику, к чему она нам, да? Если стоит, какой смысл переживать, что в любую секунду могут помешать?.. И, моя ты дорогая, размер имеет значение. Это было бы слишком больно, чтобы не очнуться, поверь мне. - Но у меня… - Кончил я внутрь. – Тёмные глаза полыхали лихорадочным блеском. – А потом скрыл все следы и, даже не подумав отмыться, преспокойно спустился на первый этаж и занялся обычными делами… - ПРЕКРАТИ! – закричала девушка и плеснула ему в лицо горячей водой. – Я не могу больше!.. - Нет, ты дослушаешь! – прорычал он и вцепился в края ванны; с чёрных волос жутко падали капли, но он и не заметил её агрессии. – Тебе разве не интересно, как я умудрялся сохранять невозмутимость весь оставшийся день, зная, что насильно лиш… Мэнсон запнулся на полуслове, будто вода подействовала только в тот момент. Напуганная его вспышкой девушка прижалась к противоположной части своего маленького бассейна и, тихо плача, не отрывала затравленного взгляда, ловя каждое гнусное, подлое слово. Мужчина протяжно выдохнул, опустив ресницы, и заговорил голосом, изменившимся до неузнаваемости: - Это не сюрприз, если честно. Но, пожалуйста, не ставь крест там, где еще не родилась могила. «Сволочь... Какое ты имеешь право ранить ее?..» - У меня… - Эми горько рыдала на каждом слове, произнося их с непередаваемым трудом. – У меня все… все трусики… Меж бровей залегла глубокая морщинка, когда до него медленно доходил смысл сказанного. И осознание истинной причины произошедшего ночью окатило ледяным ливнем. - Я этого не делал. – Раздельно сказал он. – Слышишь? Не. Делал. Принятие пожизненного клейма убийцы в ее глазах рвануло сердце. И Мэрилин оборвал судорожные попытки что-то сказать взмахом ладони. - Можешь не продолжать. – преувеличенно спокойно выговорил мужчина, сдерживаясь. Однако не получилось. – Да, я урод! – взорвался он, вновь заставляя её испуганно сжаться от крика. – Я нажрался до беспамятства и хотел склонить девушку к близости, но, не сумев… Чёрт… Это паранойя. Кто, как не я? Возникла жуткая тишина, во время которой Мэнсон чудом удержался и не вылетел из ванной, сломленный хрупкой девушкой. Внутри всё горело, горело так сильно, что к горлу подкатил противный комок, едва не вынудив его прямо здесь слёзно умолять о прощении, в котором он нуждался больше всего. Но мужчина не стал этого делать: он молчал, затаив дыхание, и ждал. Но и Эми не проронила ни звука, глядя на лопающиеся пузырьки. И не видя их. Растерзанная душа истекала кровью от каждого произнесенного им слова, каждой каплей нежности, с которой он сейчас смотрел на неё. Понять его казалось невозможным. - Мне нечего сказать. – тихо призналась она. Внутри что-то оборвалось, умирая. Та самая глупая, несбыточная надежда на нереалистично правильное будущее. Она жила на самых задворках сознания и представляла собой то, что однажды всё изменится: что мужчина сумеет закрасить то чёрное пятно, которое прорубил в женской душе, сумеет вылечить кровоточащие раны в девичьем сердце, но, как он справедливо отметил сам, эту боль ничто не заглушит. С каждым взглядом на него девушка переносила судорогу ужаса, от звука его голоса вздрагивала, а прикосновения… Прикосновения вызывали нестерпимое желание больше никогда в жизни не попадаться ему под руку; неудивительно, что девушка морила себя голодом, намеренно доводя до апатии к окружающему. И то, что она решила покончить с этим непрекращавшимся кошмаром… Он не мог винить её за столь безрассудную попытку. Мэрилин поднялся на ноги, окинув полюбившееся личико взглядом, полным неизъяснимого раскаяния, которое никогда не сумел бы облечь в словесную форму. И Эми всё это чувствовала. И, прислушиваясь к себе, испытывала постыдное ощущение – боль словно утихала, засыпала каждый раз, стоило ему сыграть того, кого она желала увидеть уже давно. Или всё же не сыграть?.. - Игры кончились, - мужчина сделал шаг назад. – Я оставлю тебя. Мэнсон направился к двери. Он был готов разнести к чертям весь мир, снедаемый собственным существом, но… - Постой… - тихий оклик едва ли не через силу заставил его замереть на месте. – Не уходи…