всех утомил и исключительно себя радую

БоссПимп (Богодеев на фоне) Флафф, романтика, hurt/comfort - PG-13, OOC Драббл по зарисовке: https://pp.userapi.com/c841027/v841027181/16f97/E9jqwdtPF1U.jpg __________________________       Конченков дохуя занятой парень – это Игорь осознаёт совершенно внезапно: тот до ночи торчит в звукозаписывающей студии, утром быстро клюёт Лаврова куда-то в щёку, а потом снова убегает. Так что встречаются они по итогу только на шоу, и Босс, честно говоря, старательно отыгрывается на нем – задевает почём зря и обзывается. Вот только это нисколько не помогает: Пимп, сука, сидит в углу и что-то там сочиняет в телефоне. Игорь, конечно, счастлив, что парень у него талантливый, но эти дурацкие приступы вдохновения его совсем не радуют. Хотя должны бы. И поэтому Лавров даже чувствует свою вину – получается, что у Конченкова как раз парень не такой хороший, как у Игоря. Мысли эти напополам с ревностью сводят его с ума, заставляя творить всякую сказочную поебень: последней каплей становится его гениальная идея соблазнить Конченкова, который за последние две недели стал просто соседом по квартире, а никак не горячим любовником, которого Лавров помнит и хочет. Поэтому он делает ход конём и готовит ужин. Звучит это лучше, чем получается на деле, потому что вся его готовка заключается в том, чтобы набрать номер тайской кухни, а потом выложить доставленное в тарелки, налить в бокалы вина и зажечь свечи. И это достаточно ванильно, чтобы у Игоря начали болеть зубы, но он уже просто не знает, как вернуть внимание общественности в лице Стаса. Так что он сидит за столом, как заботливая, но брошенная жёнушка, и смотрит на часы, потихоньку таская из тарелки креветки. Через час креветок не остаётся, а по телику идёт полное дерьмо. Игорь переходит на перец. В час ночи его тарелка пустая, свечи догорели, а Конченкова всё нет. "Ну и хрен с тобой", – думает Игорь и ложится спать, чувствуя, что всё это – конец. Вполне ожидаемый, потому что он с самого начала знал, что Стасу такой распиздяй как он нахер не упал. Так что на следующий день на съёмки шоу с Лариным он приходит не в духе, потому что Пимп в очередной раз опаздывает, а когда влетает в студию, просто машет ему рукой и падает в свое кресло, устало натягивая балаклаву на голову. – Много тебе ещё? – угрюмо спрашивает Босс, даже не оборачиваясь к нему. Он надеется, что его обиженно приподнятые плечи выразят всё негодование по поводу занятости Стаса. – В смысле? – рассеянно переспрашивает Конченков, отрываясь на секунду от телефона. – Трусы повисли, – басит Игорь раздражённо. – Когда с записью закончишь, трудоголик ёбаный? Пимп пожимает плечами, а потом снова утыкается в телефон, и Игорю ничего не остаётся, кроме как недовольно рычать на всех подряд. Это совершенно несправедливо, что страдать должны окружающие, но извиняться он, конечно, не будет. – Восемь, блять, – говорит он, держа в руках букет с розами от Ларина. И злится ещё сильнее. – Ага, а Пимпу колёса, – злорадствует Ларин, очевидно, считая, что это лучшая шутка всех времен. Из всего этого можно получить только одну выгоду: вдруг Стас заревнует. Но тот всё ещё сидит, не обращая ни на что внимания. – А у меня есть Пимп, он тоже цветочек, – говорит Босс, затылком ощущая, как после этих слов Пимп поднимает на него взгляд. И Игорь добавляет, не зная, к кому вообще он обращается: – Так что иди нахуй. Босс думает, что с парнем ему, конечно, тоже не очень повезло. – Поехали в бар? – предлагает Фадеев после съёмок. – Мне в студию надо, – ожидаемо качает головой Стас, стягивая с головы балаклаву и приглаживая взъерошенные волосы. – Опять? – сквозь зубы бросает Босс. – Мне немного осталось, – он скользит ладонью по рукаву шубы, но Игорь отшатывается. А потом краснеет, потому что выходит это совсем уж по-детски: как будто он не мог справиться с собственной обидой. – Игорь… – Пиздуй давай, – бурчит Лавров под нос, окончательно зверея от происходящего: Димка откровенно смеётся над ним, прикрывая рот рукой, а Стас виновато округляет глаза – знает, стервец, что Игорь не может перед этим устоять. Ну, что за человек-то такой? – Давай, ты поедешь с ребятами, а я сразу после записи присоединюсь? – покусывая губу, предлагает Конченков, пока на его телефон приходят одна за другой СМС-ки. Пидор деловой. – Ладно, – вздыхает Игорь. – Но не позже двенадцати, иначе я за себя не отвечаю, нахуй. – В смысле? – не понимает Конченков. – Объебенюсь в салат, – обещает Лавров буднично и так смотрит на своего парня, что тот верит. И послушно кивает, на сей раз таки дотягиваясь до губ Игоря, пока Фадеев деликатно отворачивается.       К двенадцати его, конечно, нет. И к часу тоже. Так что Игорь с чистой совестью заказывает на баре сразу пять текил и выставляет их в ряд на подсвеченном неоном столе. Это всё так странно выглядит, словно он попал в нулевые – не хватает только миксов Джагера для полной атмосферы. Миксов нет, зато есть какая-то попсовая поебень, которая раздражает неимоверно, не говоря уже о неумело флиртующих Максе и Диме. Так что Лавров видит только один выход из сложившейся ситуации – напиться в хлам. Чем он, собственно, и собирается заняться. – На троих пять не делится, тупица, – дружелюбно замечает Богомол, попыхивая самокруткой. – Я не собирался с вами делиться, – Босс приподнимает руку и демонстрирует средний палец с обломанным ногтем, но зато с кольцом из фальшивого золота – забыл снять после шоу. – Никогда не сомневался, что ты полный мудак, – беззлобно замечает Фадеев, тут же знаком подзывая хорошенькую официантку. – Бутылку текилы и немного мозгов вот для этого мудака. Девчонка смеётся, но за музыкой почти не слышно. Зато видно, как ревнует Богомол – у него губы сжимаются, превращаясь в тонкую полоску. И сидит он, сложив на груди руки и недовольно пуская клубы дыма через нос. – Кончай, – говорит он негромко, но Фадеев слышит и тут же поворачивается к нему, удивлённо вскидывая брови. По его глазам видно, что ему нравится такая реакция Макса, а Босса тошнит от них. – Ладно, – басит он, когда температура над столиком в чил-ауте нагревается до сотки. – Предлагаю выпить. – За то, чтобы ты высыпал песок из вагины и стал наконец мужиком, – произносит Богомол. На один квадратный метр слишком много раздражённых людей, и Босс залпом выпивает все пять шотов, чувствуя, как по телу начинает разливаться благодатное тепло. – Так намного лучше, – говорит он довольно: музыка уже не кажется таким дерьмом, как десять минут назад. – Что у вас происходит? – слегка заплетающимся языком произносит Фадеев, откидывая со лба челку. – У кого? – не понимает Игорь. – У вас с Конченковым, – уточняет за Димку Богомол и тянется к Фадееву как ни в чём не бывало. А тот и не сопротивляется его пальцам на собственной коленке, как будто они там и должны быть. – Судя по всему, уже ничего, – говорит Игорь и морщится, допивая последнюю рюмку. – Так что я, блять, свободный человек. А потом достаёт из кармана толстовки упаковку с подаренными Конченкову таблетками Ларина и суёт в рот сразу три: гулять так гулять. – Хуёдный, – передразнивает его Богомол. – И безмозглый ко всему. – Он просто хочет доделать альбом, – пытается объяснить ему Фадеев, но натыкается на неадекватный взгляд из-под насупленных бровей и тут же замолкает, потому что невменяемому Лаврову объяснить что-то невозможно. – Да я хоть сейчас себе найду нового, – окидывая зал взглядом, говорит Босс. – Или двух, мне похуй. Он смотрит на танцующую толпу, на людей, веселящихся и развлекающихся, а сам не понимает, каким ветром его сюда занесло. Лучше бы сидел дома и смотрел ёбаные вайны с котиками, чем занимался этим дерьмом. Ага, опять сидел бы один и смотрел ютуб. Заебись. От этой мысли поутихшее раздражение захватывает сознание снова, размахивая красной тряпкой перед его глазами. И Босс думает, что всё это пиздец несправедливо и обидно – то, что он в пятничный вечер должен сидеть один в клубе, вынужденный наблюдать за тупыми подкатами Макса к Фадееву, и от нечего делать напиваться до состояния куска протухшего стейка на пляже Майами. Сравнение получается красочным, так что он глупо смеётся, прежде чем понять, что не хочет быть один. Поэтому смотрит на людей уже более осмысленно – ищет приятеля на вечер. – Ты куда? – спрашивает Фадеев, когда он поднимается на ноги и идёт в сторону бара. Но Игорь только машет рукой, чтобы тот отцепился. – Не трогай, это будет даже забавно, – смеётся Макс, провожая взглядом покачивающегося Лаврова. А тот уже прекрасно видит цель: высокого худого парня с изящными руками, которыми он придерживает бутылку пива. – Привет, ты свободен? Если хочешь порезвиться, я голубой на все сто. То есть, если хочешь повеселиться, я готов на все сто – ёбаная автозамена, – и Босс шутливо двигает бровями. – Ты со мной вслух разговариваешь, долбоёб. – Значит, ты меня правильно понял...       Утро наступает со звонком телефона: Игорь ненавидит долбаную маримбу от айфона всей своей душой. – Да? – и без того хриплый голос звучит как шуршание наждачной бумаги, и он морщится, кашляя и сглатывая слюну. – Ну, что – не скончался еще? – спрашивает, явно злорадствуя, Дима. Честно говоря, Босс его всегда недолюбливал – он понимает это только сейчас, когда тот ведёт себя как мудак. – Камон, я не пил так много вчера, – морщится Игорь в ответ и потирает затылок. Подушка позади него и посапывающая на ней мордашка манят снова погрузиться в благодатный сон, особенно, учитывая, что вместо головы у Лаврова на плечах гудящий гонг. Спать хочется неимоверно, но громко дышащий в трубку Фадеев явно так не считает. – Ты флиртовал со Стасом, – говорит он так, словно это что-то из ряда вон выходящее. – Ну, и что? Он мой парень. Несколько секунд Дима молчит, шуршит одеялом, и Босс слышит недовольный голос Богомола, который требует от Фадеева словить тишину. И Игорь сразу же проникается симпатией к брату по несчастью. – Ты спросил, свободен ли он,  – объясняет Дима. Глаза Игоря округляются, пока он медленно поворачивается к лежащему на подушке Конченкову. – И начал рыдать, когда он ответил, что нет. Фадеев душится смехом, а потом кто-то (Макс, не иначе) вырывает его телефон из рук, и в трубке слышатся короткие гудки. – Спать ты не собираешься? – абсолютно не сонным голосом уточняет Пимп, не открывая глаз. – Я к тебе вчера подкатывал? – ошарашенно переспрашивает Игорь, подтягивая одеяло к себе. – Было дело, – Стас улыбается, и Лавров расслабляет ягодицы, понимая, что пиздец ещё не наступил. – Ебать… В следующее мгновение Конченков раскрывает глаза, поднимается на локтях, и Лавров видит, как красиво обрисовывает утреннее солнце его острые ключицы. Он вообще очень красивый с утра. С утра, днём и вечером. А особенно ночью – в тот момент, когда сладко извивается под Игорем, одними губами требуя продолжать. В этом весь Стас – мальчик с глазами цвета какао. – Расслабься, Лавров, – смеётся он, явно наслаждаясь тем, как Игорь смотрит на него. Он выгибается еще соблазнительнее, и Лавров утробно рычит, понимая, что хочет его неимоверно. – Это было даже мило. – Я был гашеный, – кивает Игорь, облизывая пересохшие губы. – А я, видимо, слишком часто пропадал в студии, если мой парень вдруг забыл, как я выгляжу, – Стас поднимается, усаживаясь на пятках и проводит тонким пальцем по щеке Игоря, мягко касаясь щетины. – Так что если кто-то и должен извиняться, то только я. – Теперь понимаешь, что я даже если и захочу изменить, то всё равно приду к тебе? – улыбается Игорь. – Мне это даже льстит. И Стас отбрасывает одеяло в сторону, мягко целуя грудь и живот Лаврова, сжимая ладонями его плечи, опускаясь все ниже, пока не облизывает языком выступающие косточки на бедрах. – Мне нравится, как ты мыслишь, – Игорь проводит рукой по взъерошенной шевелюре Конченкова и едва давит в себе стон, когда тот обхватывает его губами, сразу погружая до конца. Он ловит взгляд Стаса – совершенно блядский и похотливый, – а потом тянет его лицо к своим губам. – Спасибо, что дождался меня, – шепчет Конченков. И Лавров целует его, задыхаясь от нежности: как будто у него когда-то был выбор?