***
Разговор переносится на неопределённое время: сначала Игорь думает, что поговорит завтра. Потом решает, что надо всё хорошенько осмыслить, и ставит дедлайн воскресенье. Через месяц своих метаний он уже не ловит недовольных взглядов от Стаса и малодушно решает отложить обсуждение на следующий год. Если, конечно, сам Конченков напомнит. Жизнь быстро переходит в привычное русло, и Лаврову кажется, что эта прихоть Стаса – обыкновенная блажь, и лучшего варианта семьи (где икс – это сам великолепный Игорь, игрек – это зануда Стас, Шанель – извечно голодная переменная, а Мята является общим знаменателем их большой и чистой) найти нельзя. А дети… Дети – это ответственность, и серьёзному бизнесмену в Майами найти время на детей сложно. Он-то выходные едва успевает для Стаса выкраивать, не говоря уже об отпуске, так что с точностью может сказать, что дети явно не для него. Но не зря же говорят, что человек предполагает, а господь располагает: в один из таких вот редких выходных, который Игорь хотел провести со своим любимым в мягкой постели, Стас будит его не утренним поцелуем и даже не чашечкой кофе, а своим отсутствием в кровати. Игорь водит по простыне несколько секунд, хмурясь и ленясь раскрыть глаза, а потом натыкается на холодную руку Стаса и улыбается. – Я еду на студию, – говорит Конченков, и улыбка Игоря тает, как мороженое на солнце. – Но суббота… – Я тебя предупреждал ещё неделю назад, – укоризненно произносит Стас, и Лавров наконец распахивает глаза. Конченков сидит на краю постели, полностью одетый и с рюкзаком на плече, и Игорь едва подавляет эгоистичное желание затащить мужа обратно под одеяло, стянув предварительно всю лишнюю одежду и согнав прочь развалившихся в ногах Шанель и Мяту. – Издевательство, – стонет он в подушку и отворачивается, чтобы Конченков понял, насколько он обижен. Но, судя по голосу, Стас совершенно бездушный человек. – Макс приедет, – говорит он, поднимаясь с постели. – Что Голышев забыл у нас в такую рань? – бурчит Игорь, переворачиваясь на живот. – Я из постели сегодня не планировал вылезать. – Придётся, – улыбаясь, говорит Стас, медленно идя к дверям. – Потому что это не Голышев приедет. А мой племянник Макс. Эта мысль никак не хочет укладываться в голове Лаврова, и несколько секунд он просто пытается понять, что только что Конченков ему сказал. И когда до него доходит, он тут же подскакивает из постели и бежит вслед спускающемуся вниз по лестнице Стасу. Радостная Мята несётся следом, видимо, думая, что хозяин таки взялся за ум и решил отправиться с ней на пробежку. Фиг вам, ага. – Я с ним не останусь! – трясёт он указательным пальцем перед своим лицом. Но Стас просто улыбается и продолжает идти к входной двери, на ходу выуживая из пиалы ключи от машины. – Останешься, – уверенно кивает он. Стоящий в одних пижамных штанах на лестнице Игорь кажется ему потерявшимся котёнком – его жалеет только радостно крутящаяся у его ног Мята, а невозмутимая кошка считает ниже своего достоинства даже отреагировать на перепалку. – Ничего плохого не произойдёт, – задерживаясь в дверях, ободрительно произносит Стас. – Поиграете, закажете пиццу. Я разрешаю даже опустошить кладовку. При упоминании сладостей на долю секунды в глазах Лаврова загорается огонёк счастья, но тут же гаснет: даже все шоколадки мира не могут компенсировать сорванные выходные. Сначала Стас уходит, теперь вот это… – Когда его привезут? – спрашивает Игорь обречённо, и в это же мгновение на подъездной аллее останавливается машина. – Он уже тут, – улыбается Стас, глядя, как из маленького “форда” выскакивает мальчуган в разноцветной курточке и в маске Бэтмена. Сестра машет Конченкову из машины и виновато показывает на часы, намекая на то, что времени у неё совсем нет, и Стас кивает, обнимая маленького племянника. – Привет, – говорит он, опускаясь на корточки. – Что нового? Личика мальчика не видно: маска скрывает его до самых губ, но зато улыбка у него такая, что не улыбнуться в ответ невозможно. – Привет, – отвечает он, повисая на шее Конченкова. – Мама сказала, что сегодня мне можно будет себя вести плохо. И Игорь видит, как Макс хитро поджимает губы в надежде обмануть дядю. Что-то в нем есть неуловимо Конченковское, но что именно, Лавров понять не может. – Сомневаюсь, что это так, – улыбается Стас, поднимаясь во весь рост. – В любом случае, сегодня ты проведёшь день с Игорем. Так что, – он бросает выразительный взгляд на Лаврова, – вы оба должны себя хорошо вести. Понятно? И Игорь автоматически кивает, забывая, что в доме он как-никак тоже мужик. Вот только не поддаться этим строгим ноткам в голосе Стаса очень сложно. Фактически невозможно – просто потому, что у Игоря с этими нотками связаны очень хорошие воспоминания… Но это не при детях будет сказано. От этих мыслей он огорчается ещё сильнее, и по рукам снова бежит ток – Лавров едва успевает убрать руки от деревянного поручня лестницы. Электричество. Опасно. – Во сколько ты вернёшься? – слегка паникуя, спрашивает Игорь: Макс виснет тем временем на колонне первого этажа, пинком отшвыривая рюкзак в угол холла. – Как только запишем трек, – пожимает плечами Стас. – Не дрейфь, всё будет хорошо. Просто… не оставляй его одного. Он снова улыбается, в последний раз ловит уворачивающегося Макса, который почти поймал обезумевшую от счастья Мяту, целует его в обе щёки и бежит к парковке. И на его плечах не висит тяжесть предстоящего дня. Зато Игорь всё так же стоит на верхней площадке, смотрит, как Макс бегает кругами за Мятой, разбрасывая диванные подушки, журналы и его любимые комиксы. – Судя по всему, в прошлой жизни я был очень плохим человеком, – бормочет Игорь, когда из гостиной слышится первый звон разбитой посуды. Он ловит равнодушный взгляд сидящей на полу Шанели и понимает: она-то уверена, что Игорь и в этой жизни не фонтан. Лавров не очень хочет спорить с кошкой.***
– Прекратить броуновское движение! – отдаёт команду Игорь, переодевшись и спустившись вниз. Он ловит носящуюся кругами Мяту, и та ещё несколько секунд автоматически дёргает лапами в воздухе, пытаясь убежать. Макс, до этого прицеливавшийся из водяного пистолета в вазу, тут же прячет руки за спину и делает невинный вид. – Я ничего не сделал! – восклицает он, подмигивая Мяте. – У тебя куча комиксов, но порвал их не я, хотя они просто офигенские! – Не сомневаюсь, – хмурится Игорь, радуясь, что ущерб пока что не слишком явный. Но это пока. Он отпускает Мяту, и собака довольно вылизывает руки мальчишки, погавкивая и мотая хвостом из стороны в сторону. Игорь обижен – предательство слишком явное, и виноват во всём этом, конечно, Стас, так что он едва справляется с желанием набрать знакомый наизусть номер телефона и высказать всё, что он думает. Но Лавров вовремя вспоминает, что он взрослый, самостоятельный мужчина – он что, справиться с ребёнком не сможет? В эту же секунду в лицо ему попадает вода из пистолета, и Макс, злорадно хихикая, бежит в сторону кухни. Мята несётся за ним, и даже умница Шанель, в надежде, что её покормят, спешит следом. А Игорь остается стоять в почти разрушенной гостиной – последней каплей становится уничтоженный выпуск Железного человека: малыш, очевидно, фанат этого комикса. Бурча себе под нос, Игорь подбирает с пола разбросанные подушки, рукавом вытирает разлитую воду, а потом, от греха подальше, убирает всю коллекцию “людей Икс” с каминной полки. И в последнюю секунду подвигает Стасову вазу к краю стола – вдруг Макс скинет именно её. Будет ведь так обидно, такая красивая ваза… – Игорь! Я голодный! – слышатся крики с кухни, и Лавров торопится на звуки, опасаясь, что голодный ребёнок, подкреплённый мощью собаки и кошки, может запросто прогрызть в кладовке дыру. Как он и предполагал, Макс висит на ручке двери, а на полу довольно поджидают угощения Мята и Шанель. Обе собранные и готовые опустошить все запасы под ноль. И Игорь даже умиляется такой командной работе, но быстро припоминает, что у него в доме завёлся маленький монстр, и напрягается. – Я могу приготовить тебе яичницу, – предлагает он неуверенно, в панике осознавая, что готовить больше ничего он не умеет. Это Стас у них шеф-повар, а Игорь гурман – все роли уже давно поделены, как ни крути. – Я хочу шоколада, – упрямо заявляет Макс. На лице его воинственное воодушевление, и Лавров даже мысленно аплодирует тому, как ловко эта мартышка виснет на ручке кладовки. – Но тебе нельзя только шоколад на завтрак, – качает он головой, понимая, что, не будь Макса дома, он и сам бы притащил в постель кучу печенья, банку Нутеллы, стакан молока и этим бы позавтракал. Но он же взрослый мужчи… – У меня взаимовыгодное предложение, – два раза запинаясь на одном слове, говорит Макс и спрыгивает на пол. Откуда шестилетний ребенок знает такие выражения, Игорь не в курсе, но слушает предложение внимательно. – Мы вместе наедимся мороженого на завтрак, а я ничего не расскажу Стасу. – И ты разбиваешь вазу со стола в гостиной, – торопливо добавляет Лавров, уже предвкушая, как теперь ничто не сможет мешать смотреть ему баскетбол с ногами, закинутыми на журнальный столик. – Идёт, – соглашается Макс, и парни пожимают руки: маленькая детская ладошка утопает в лапе Игоря, и тот удивляется, как такое вообще возможно. Кожа у малыша совсем нежная, и он кажется таким хрупким, как маленькая статуэтка – Игорь никогда раньше не замечал, до чего же дети потешные. – Но ты снимаешь свою маску и не бегаешь с ногами по мебели, – добавляет Лавров, распахивая дверь кладовки – замок тут заедает, и он теперь даже рад, что не починил его вовремя. – Ладно, – легко соглашается малыш, забираясь с ногами на барный стул, и Лавров выразительно двигает бровями. Макс показывает язык: – Ну, я не буду больше, не буду. Лавров выносит пачку печенья, ведёрко мороженого и бутылку шоколадного топпинга. Вокруг его ног вертится Мята, а Шанель недовольно мяукает, напоминая, что тоже хочет есть. – Достань им корм и насыпь в тарелки, а я пока сделаю завтрак, – говорит Игорь, и Макс ловко спрыгивает со стула, кричит, что он космический рэйнджер в поисках припасов, и достаёт из нижнего ящика вкусняшки для кошки и собаки. Он скользит по полу в носках, подъезжает к мискам и с энтузиазмом их наполняет, пока Игорь поливает пиалы с мороженым шоколадом и посыпает крошеным печеньем. – Молоко или кола? – уточняет он, прищурившись, и Макс поджимает губы, смешно подпрыгивая на одной ноге. – Кола! – кричит он, и Лавров чувствует себя почти злодеем. “Но ведь он же нечасто бывает у нас в гостях...” – думает он, пытаясь заглушить голос совести. – Один разочек, Игорь, ну, пожалуйста, – канючит Макс, обнимая его со спины, и Лавров оттаивает: как такому противостоять?***
Когда с мороженым было покончено, Игорь решил, что лучше будет провести остаток дня у бассейна, чем позволять шайке Макса в лице (морде, если быть точнее) Мяты и Шанели продолжать разрушать дом. – Как вы поняли со Стасом, что вы родственные души? – доедая красные конфетки “скиттлс”, вдруг спрашивает Макс. – Мы ударили током одну тётеньку в кафе, когда случайно дотронулись руками друг друга, – Игорь лежит на шезлонге, лениво наблюдая за барахтающейся в воде Мятой и раскладывающим по всем цветам радуги конфетки драже Максом. Шанель прячется под зонтиком, но даже ей, судя по всему, весело. – Я бы хотел, чтобы у меня была тоже такая способность, – вздыхает малыш, выбирая лишнюю зеленую конфетку. – А не какая-нибудь глупость вроде выращивания цветов или обратного окаменения. – Мне кажется, – говорит Игорь, – когда ты встретишь свою родственную душу, тебе будет всё равно, какая у вас способность. Он улыбается, вспоминая, как же сам был счастлив, встретив Стаса, и по пальцам его бегут искорки – маленькие напоминания о том, насколько сильна их любовь. – Покажи, что ты умеешь, – разрывая упаковку с M&M’s, говорит Макс. И даже стягивает с лица маску, с которой, по всей видимости, не расстаётся никогда. И в эту же секунду Игорь понимает, что именно так напоминало ему в Максе любимого – большие шоколадные глаза, чуть удивлённые, но такие лучистые. – Смотри, – говорит он, пуская разряды по коже: руки переливаются в сиреневых отблесках, искры рассекают воздух, и пахнет озоном. – Круто, – тянет Макс восхищённо, подходя ближе. – Ты как супергерой или вроде того… В глазах мальчишки откровенный восторг и отражение всполохов электрических импульсов. И он тянет ладошку, чтобы дотронуться, но Лавров вовремя отодвигает руку. – Ты что?! Ударишься ещё, – восклицает он, отстраняясь, а Макс только пожимает плечами, словно ничуть не впечатлен. – Подумаешь, – протягивает он, жуя конфету. – У меня будет… И тут же начинает задыхаться. Лицо его краснеет, а глаза слезятся. – Макс! – Игорь хватает его за узкие плечи, открывает его рот, пальцами вытаскивая язык, но в горле ничего не застряло. – Ты подавился? Малыш качает головой и пальцем показывает на пачку M&M’s – на упаковке нарисованы орехи. – У тебя аллергия на арахис? – спрашивает Лавров, подхватывая мальчика на руки. Он бежит в дом, хватает с тумбочки ключи от машины, а потом, не переодеваясь – прямо в шортах и босиком – садится в машину. Макс весь красный, и лицо у него раздуло так, что он напоминает воздушный шарик. – Сейчас! Потерпи! – восклицает он, газуя. Больница всего в паре километров от дома, и он очень боится, что не успеет, потому что малыш хватает губами воздух и едва дышит. Лавров молится, чтобы на главной улице не было пробок, и ему наконец везёт – до больницы он доезжает в считаные минуты. На парковке куча мест, но он останавливается почти у входа, подхватывает Макса на руки и бежит в здание, пытаясь не потеряться в хитросплетениях коридоров. – Спокойно, – медсестра у стойки администрации с первого взгляда понимает, что произошло, забирает малыша у Игоря и только спрашивает: – Аллергия? И Лавров кивает, в панике искрясь как чёртова новогодняя елка. – Всё будет хорошо, – уверяет его девушка, скрываясь за дверью. – Вы вовремя успели приехать. И Лавров тяжело опускается на стул, не до конца понимая, что произошло.***
Стас приезжает через двадцать минут, после того, как Игорь ему сумбурно объясняет, что произошло. На его лице – ни кровинки, а ногти на пальцах съедены под корень, но Лавров даже не может его успокоить. – Это моя вина, – говорит он тихо. – Нет, – качает головой Конченков. – Я сам не знал, что у него такая аллергия. – Нужно было не кормить его, – продолжает Игорь, поджимая на ногах пальцы. Они сидят в приёмном зале, и Лавров в одних шортах выглядит как минимум странно, но ни его, ни Стаса это совсем не волнует. – Я его чуть не убил. – Игорь… – сочувственно произносит Конченков, сжимая свои пальцы на его ладони, и Лавров находит ещё одну схожесть между мужем и Максом – маленькие руки. Он хочет сказать об этом, но к ним быстрым шагом подходит та самая медсестра со стойки администрации, и Стас подскакивает на ноги. – Всё хорошо, – улыбается девушка. – Ему вкололи дозу адреналина, и к вечеру отёки спадут. Через пару минут сможете его забрать. – Вот видишь! – радуется Конченков и хлопает Игоря по плечу. От облегчения у него разряды по коже, и Игорю действительно становится легче: эмоции Стаса передаются и ему. – Всё в порядке. – Да, – говорит он, улыбаясь. – Теперь всё хорошо.***
На обратном пути утомившийся от произошедшего Макс дремлет на заднем сиденье, и Игорь изредка бросает взгляды на зеркало заднего вида, проверяя, всё ли с ним в порядке. И Стас, конечно, замечает, но ничего не говорит – улыбается только, пряча за узкой ладонью губы. – Если бы не всё это, – говорит вдруг Игорь, – мне бы даже понравилось. – Правда? – наигранно удивляется Конченков. – Он сколотил банду с Мятой и Шанелью, – продолжает Лавров. – Неужели? – Опустошил кладовку. – Ты ему, разумеется, в этом не помогал, – издевательски произносит Стас, подтягивая ногу на сиденье машины. – И разбил твою вазу, – злорадно добавляет Игорь, видя, как меняется лицо любимого от его признания. – Что?! – возмущается Стас. – А не офигели ли вы?! Он только хочет ткнуть Лаврова в плечо кулаком, как тот перехватывает его ладонь, мягко обвивая запястье пальцами. И по коже снова бегут электрические разряды, когда Игорь, притормозив на светофоре, тянется к губам мужа. – Давай заведём ребёнка? – спрашивает он, улыбаясь, и весь гнев Стаса сходит на нет. – Давай, – говорит он и нежно его целует. А позади тихо спит Макс, и застывшие за ними машины сигналят, не зная, что в паре метров от них в прямом смысле искрит счастье.