всех утомил и исключительно себя радую

БоссПимп Флафф, романтика - PG-13, ООС Драббл посвящен дню рождения нашего обаяшки Стаса! Желаю ему всего самого сладкого, вдохновляющего и жизнеутверждающего (Босса)! с: По зарисовке: https://pp.userapi.com/c841435/v841435164/13227/SFxKrv8pajs.jpg з.ы. Так как Стас не фанат (мягко говоря) шипперов, фик выкладываю сегодня, за день до ДР. Радую вас и себя :3 ________________       Стас ненавидел понедельники, грустные дни рождения по будням и варёный лук. И пусть этот день рождения и выпадал на воскресенье, веселее не становилось, потому что Игорь не появился. Конченков раз десять проверил свой телефон, позвонил с домашнего на мобильный, а потом наоборот, несколько раз переоделся и причесался, почистил зубы и пролистал ленту новостей, но… Лаврова так и не было. В двенадцать ночи он ждал триумфального появления Игоря с подарком и обаятельной улыбкой на губах (которая всегда была предвестницей подарка более интимного), но время шло, а ни Игоря, ни подарка всё не было. В три тридцать Стас был согласен отказаться от подарка, лишь бы Лавров пришёл поскорее – в холодильнике стыла баночка со сливками, в спальне стыла постель, в постели стыл Стас. В пять пятнадцать он отказался от сливок, раз уж сладкое вредит фигуре. Ничего не поделаешь – здоровый образ жизни, ответственное отношение к собственному "я" и вознесение тела человеческого в ранг храма. Если бы Конченков не был так расстроен, он бы назвал храмом Лаврова, а себя – скромным прислужником, но Стас был огорчён: Игоря всё не было. В шесть сорок две он ещё раз проверил телефон, ещё раз пролистал ленту новостей (да кому вообще нравятся эти пушистые котики?!) и ещё раз глянул на сливки в холодильнике – они всё так же стояли на полочке и стыли. От безысходности Стас решил порадовать себя хотя бы сливками и, раз уж не с кого было их слизывать, принялся есть прямо из банки. Белое лакомство вполне могло олицетворять трагическую пену пожарных машин, мощи которых, разумеется, не хватило бы, чтобы затушить весь пожар его душевной обиды. К семи утра солнце нахально обосновалось в спальне, по-хозяйски захватывая постель, одеяло, подушки и всю прилегающую территорию. Теперь стылой кровать назвать было сложно – всё-таки август на дворе, алло! – но пена сделала своё дело: Конченков улёгся на спину и погас. Очевидно, это был самый ужасный день рождения в его жизни. В девять он потерял последнюю надежду. На телефон одна за другой приходили поздравительные смс, и он каждый раз вздрагивал, ожидая, что следующая-то уж точно окажется от Игоря. Но шло время, шли смс-ки, а ни слуху ни духу от любимого так и не было. В пору было укрыться с головой и орошать слезами подушку, но Стас решительно отказался от этой идеи – всё-таки лучше наслаждаться солнечным днём, чем тухнуть взаперти.       Он натянул разношенные кеды, решительно накинул на плечи куртку, распахнул двери и… Прямо на коврике с лаконичной надписью «Как жаль, что вы наконец-то уходите» лежало письмо. Белый конверт – совершенно обыкновенный, но без марки, на задней стороне которого витиеватыми буквами было выведено единственное слово. «Открой!» Стас несколько мгновений стоял в нерешительности, глядя на письмо, прищурившись, а потом всё же​ торопливо вскрыл его – пальцами, потому что ножа под рукой не оказалось. Внутри обнаружились два использованных билета в кино – с того самого фильма, на который они ходили в день первого свидания. Билеты порядком поистрепались, но всё равно имели вполне приличный вид. За маленьким исключением – к краю одного из них намертво прилипла розовая жвачка, и Конченков тепло улыбнулся, вспомнив, как Лавров не мог в тот вечер найти мусорку поблизости и прилепил её сюда. Кроме билетов, в письме ничего не оказалось, поэтому Стас, рассеянно покачиваясь на носках, невидящим взглядом буравил щиток с электросчётчиками – семёрка бежала за восьмёркой, следом торопилась девятка, и он отстранённо подумал, что забыл выключить стиралку. – Утро, – буркнул появившийся на лестничной клетке сосед, открывая дверь в свою квартиру. Спортивный костюм на нём промок насквозь – очевидно, только что с пробежки. – В кино собрался? – Ага… – рассеянно кивнул Стас. Ещё мгновение он смотрел на билеты в своих руках, а потом его осенило – это подсказка! Перепрыгивая через три ступени, он помчался вниз по лестнице. До кинотеатра было не больше пятнадцати минут, но Конченкову всё равно казалось, что он непременно опоздает. Двери в кино были закрыты, и даже надпись для особо неверящих была: «Кинотеатр не работает. Администрация». На всякий случай Стас дёрнул несколько раз за ручку, но та только недовольно брякнула, явно оскорбляясь такому отношению. Парень устало выдохнул и присел на ступеньки. «Чушь какая-то…» – подумал он, вертя билеты в руках. Вся эта история с конвертом казалась ему жутко странной – настолько, что он даже позабыл про свой день рождения. …И тут же вспомнил, когда лопоухий малыш с россыпью веснушек на щеках ткнул его сладкой ватой в лицо. Из-за яркого солнца сложно было разобрать выражение его хитрой физиономии, но Конченков мог поклясться, что мальчуган сделал это специально. – Ты чего? Топай давай, пацан! – он вытер щёку тыльной стороной ладони и прищурился. – Ничего, – ответил ребёнок и ткнул его ватой снова. – С днём рождения! Вату-то держи. Кому говорю, держи вату! И мальчишка, показав в ухмылке все свои неполные пятнадцать зубов, резво впихнул в руки Конченкова бумажную палочку с ярко-розовой сахарной ватой. На самом краешке бумажки виднелись буквы, но разобрать слова не получалось – нужно было развернуть скрученную в тугую трубочку записку, и заинтригованный Стас с новыми силами принялся за лакомство – благо, сладкая розовая шапка была весьма рыхлой и редкой, и Конченков невольно подумал, что в этом явно как-то замешан веснушчатый пацан. «Сделай тридцать шагов на север, пока не увидишь рассвет», – гласили всё те же закорючки на бумажке, бывшей несколько минут назад палочкой от ваты. Стас поднялся на ноги. Вокруг гудел город, шумели проезжающие мимо машины, переговаривались люди, а высотки офисов заслоняли небо – двадцать первый век… Технологии… Новая эра… Какой, чёрт подери, север?! Когда-то давно в учебнике по ОБЖ он, конечно, читал о способах определения сторон света и теперь лихорадочно выискивал муравейники и мох на соснах. Муравейников поблизости не оказалось, мха тоже, как, собственно, и сосен. Зато телефон в кармане по-прежнему призывно дзынькал, принимая сообщения; Конченков хлопнул себя по лбу, посетовав, что сразу не сообразил погуглить. Умненький смартфончик тут же определил точный курс на север – без всяких там танцев с бубном и муравейников, и парень принялся считать, медленно делая шаг за шагом. «Двадцать восемь… Двадцать девять… Тридцать!» Он поднял глаза и рассмеялся: у стены валялись баллончики с краской, а над ними красовался рассвет – очень пёстрый, светящийся нежно-оранжевым светом. Рядом было написано «Это тебе!» и нарисована стрелка с острыми краями. Конченков взглянул туда, куда она указывала, и увидел прислонённый к стене велосипед с цветами в корзинке на руле. Жёлтые подсолнухи явно соревновались с солнцем в яркости – так сильно они сияли. Ошеломлённый Стас взял цветы в руки, удивлённо выдохнул и только потом заметил ещё один белый конверт – явный брат-близнец того, первого. Загадочный квест захватывал его всё больше, и он уже в нетерпении вскрыл письмо. «И красиво, и полезно – будешь грызть семечки, моя белочка. Последний рывок: поезжай по стрелкам и получишь подарок! :)» Разулыбавшись ещё сильнее, Стас проследил за нарисованными на асфальте стрелками: те уводили через аллею за угол улицы и там исчезали. Маленькое приключение достигло своей кульминации, и теперь он в нетерпении ждал последней загадки, ключ к которой, несомненно, у него был…       Под колёсами велосипеда разноцветными кляксами пролетали стрелки – петляли, заставляли проявлять все внимание и мастерство вождения, но от этого сердце Стаса стучало сильнее – вот оно! Вот! Загадочное событие, превращающее обыкновенный скучный день рождения в волшебное путешествие! Последняя стрелка превратилась вдруг в восклицательный знак, и Конченков резко затормозил у входа в небольшую кофейню. Столики на улице были пусты, ярко алели петуньи на подоконниках и хитро улыбался официант на входе. – Добро пожаловать, – сказал он, мягко улыбнувшись и прищурившись. – Вас заждались. Стас оставил у входа велосипед, толкнул тяжёлую деревянную дверь и заморгал часто-часто, пытаясь привыкнуть к полумраку помещения после солнечной улицы. Играла тихая музыка, на полу горели свечи, а в кофейне не было ни души. И Стас пошёл вперёд – дальше, дальше, минуя столики и барную стойку, пока не упёрся взглядом в склонившуюся над столом фигуру. На плече фигуры – очень знакомой, просто родной, если честно – краснел пышный бант, и Конченков вдруг хихикнул. Фигура медленно выпрямилась, потянулась сонно и повернулась к нему. – Я едва не уснул, пока ждал тебя, – чуть хрипло произнес Игорь. – Ты бы ещё чуднее придумал что-нибудь, вообще бы меня не дождался, – пожал плечами Стас. – Серьёзно – письма? – Я романтик, – улыбнулся Лавров, поднимаясь на ноги. – А я современный человек, – парировал Конченков. – Я последний раз письма лет пять назад получал. Игорь склонил голову набок и тихонько рассмеялся. – Считай, я возрождаю красивую традицию. Стас хитро улыбнулся в ответ. – Сладкая вата и подсолнухи? – И это в том числе, – кивнул Игорь, а потом негромко прошептал: – Хэй, именинник, дай пять. И тут же протянул ему ладонь. Конченков заметил, что она вся измазана в разноцветных красках, и это было так трогательно и мило, что никак не могло не подкупить, а он был и рад податься навстречу: мозолистая рука Игоря обхватила его ладонь, мягко сжав пальцы. – Что?... – Я влюблён в тебя, – проговорил Игорь негромко. И Стас улыбнулся: он знал, что самый лучший подарок для него – это признание романтика Лаврова. Ну, и, конечно, поцелуй на сладкое.