Одурманенные.

Весь день я провела в шикарном номере красивейшего отеля Бангкока. Мне всё время хотелось спать и, сонно передвигаясь по номеру, я показывала Алине всю его роскошь и обалденный вид из окна, из которого весь город был, как на ладони. Было очень тяжело скрывать от неё капельницу, поэтому приходилось постоянно держать руку за кадром и улыбаться во весь рот, изображая счастье и блаженство. Но моя Алина, как всегда проницательная и чуткая, только подозрительно косилась на меня. Но ничего не говорила. А я уже печалилась в душе от того, что ей придётся услышать от меня, когда вернусь. Моя сестра сильно увлеклась Виктором. Я этого не могла не заметить. И даже несмотря на их довольно большую разницу в возрасте, я даже думала, что у них могло бы что-то сложиться. Но теперь… Мы попрощались с ней, а в животе я ощутила страшную пустоту. Со вчерашнего дня я ничего не ела, кроме обеда в самолёте. В номере была красивая кухонка и я направилась к ней. Несмотря на сонливость, голод меня заставил порыться во всех шкафчиках и холодильнике. Это напомнило мне утро после встречи с Хосоком в Амстердаме. Только, тогда готовый завтрак уже лежал для меня на столе. Кроме фруктов, на удивление, я нашла даже не открытые коробки с хлопьями и несколько видов йогуртов. Я намешала себе всех хлопьев, заправила йогуртом и добавила нарезанные фрукты. Получилось очень вкусно и я с упоением поедала глубокую тарелку, усевшись за барной стойкой, глядя на небо через большие окна напротив. За обеденным столиком кушать было слишком одиноко. Если бы не предшествующие события и отсутствие Хосока, я могла бы ощутить себя абсолютно свободной и счастливой. Вдруг раздался стук в дверь и в гостиную вошла Сонха. — Сонха! — обрадовалась я. — Мисс Кэти! — Нуна, — поправила её, — называй меня нуной, — и продолжила кушать. — А сколько вам лет? — мило склонила она голову. Я уставилась в тарелку и пробубнила свои двадцать девять, и снова принялась за еду. На это Сонха напыщенно усмехнулась, что заставило меня взглянуть на неё. — Это я для вас нуна тогда! — заулыбалась она. — Мне тридцать три, — показала она по три пальчика на каждой руке. Я замерла с полным ртом и удивлёнными глазами рассматривала её, пытаясь найти хоть какие-то признаки тридцати трёх лет. Но нет. Максимум двадцать три могла ей дать по виду, но не больше. А Сонха тем временем подсела ко мне. — Как ты себя чувствуешь? А мне даже неловко стало, поскольку считала её младше себя и обращаться к ней «нуна» было слишком странно. — Более-менее. Сплю на ходу. Вот проголодалась жутко. Повезло, что тут хоть какая-то еда оказалась. Она мило улыбнулась. — Я рада, что тебе понравилось. Я не знала, что тебе можно кушать и что ты любишь, поэтому взяла, то, что предпочитаю сама, — и она покосилась на хлопья с йогуртом. — Ох! Спасибо! Она ещё раз мило улыбнулась. — Я к тебе ненадолго. Только хотела узнать как ты и проверить, если покушала. Расспрашивать ни о чём тебя не собираюсь. Я слегка смутилась, но была очень приятна её личная забота. — Я очень рада, что с тобой всё в порядке. Ты хорошая девушка. Хоби с тобой очень сильно изменился. Он сильно возмужал, — смотрела она на меня, а я и ложку проглотить не могла под её взглядом, — раньше наш Хоби был просто профессионалом и перфекционистом, а сейчас ещё и очень привлекательный мужчина. От него веет уже не только теплом и энергией, но и какой-то гармонией, бесстрашием и уверенностью во всём. Даже я в него чуть не влюбилась. Но! — закатила она глаза, — у меня есть муж. Потрясающий муж, надо сказать. Ладно, Кэти. Я пойду. Мне сказали, что твои вещи тебе привезли, поэтому я тебе ничего не принесла, но если что надо, дай знать. Я тебе оставлю мой ID в ktalk. У тебя ведь он есть? — Угу, — махнула я головой. Она записала мне на бумажке свой ID и положила передо мной. — Я так поняла от менеджера Сэджина, что вам предстоит завтра ещё в участок ехать и давать показания. Но меня завтра уже не будет в Бангкоке, как и всей нашей команды. Так что, увы. Но сегодня я буду рядом, — подмигнула она. — Спасибо большое, Сонха! Ой! Нуна, — учтиво произнесла я. Она только улыбнулась и ушла. Милая Сонха была очень заботлива ко мне, и, казалось, что чересчур даже. Но это не могло не согревать моё сердце, особенно сегодня. Утолив свой голод, я больше не стала бороться со сном и оставив посуду в раковине, побрела со штативом для капельницы обратно в спальню. Я снова укуталась в одеяло, довольно расправляя воротник рубашки Хосока, от которой ещё ощутимо исходил его запах. Телефон мой лежал на тумбочке рядом с кроватью. Сейчас было как раз время подготовки к выходу на сцену, и возможно, Хосок репетировал какую-то часть танца или подбадривал группу. А я решила подбодрить его. «Хосок-щи, сияй! ✨✨ Для АРМИ. Для Бантан. Для меня. … бесконечно люблю и бесконечно тоскую по тебе…💓💖💞 П.С. я в полном порядке и жду тебя! 💋 » Я отправила ему сообщение и в ту же секунду оно было прочитано, словно Хосок ждал его. Тут же посыпались сообщения от него в ответ. «Спасибо, Кэти, что написала. Я переживал, что разбужу тебя.» «Я буду сиять, обещаю!» «Скучаю по тебе» «Покушай, поспи и просто дождись меня» «Я уже собираюсь на сцену» «Я себя хорошо чувствую. Полон сил.» «От ребят тебе приветы.» «Всё. Наш выход.» «💚💛💜😍😗» Я лежала и глядела на приходящие сообщения, а из глаз стекали слёзы на подушку. Хосок был настоящим магом. Только одно его сообщение и едва уловимый его запах на рубашке и я уже была счастлива. Пришло последнее сообщение и я положила телефон рядом, блаженно зарываясь в одеяло и подушки с одной лишь мыслью в голове, что невозможно настолько безумно и абсолютно любить человека. Но сейчас, я сама превращала это невозможное в реальность.

***

После снова удачно завершившегося концерта, Хосок сразу примчался ко мне. Он долго стоял у двери в спальню и смотрел на спящую меня. Это было необъяснимо, но через сон я ощутила его присутствие, словно магнитом меня что-то тянуло и заставило проснуться. Я открыла глаза. За окном уже стемнело. Я повернула голову и увидела знакомый силуэт в дверном проёме, опиравшийся о раму, окружённый светом из гостиной. Даже не различая его лица, я видела милую улыбку. Я приподнялась и секунду спустя в концертном облачении парень забрался на кровать и заполз в мои объятия со словами: — Всегда дожидайся меня. Всегда оставайся там, куда я обещал вернуться, пожалуйста, — в свете, лившемся из гостиной он смотрел на меня красивыми умиротворёнными глазами. — М, — согласилась я и хлопнула его по щёчкам, отчего он засмеялся и оживился. — Кэти, а ты знаешь, теперь, вся моя семья нас приняла! Мы не обязаны больше скрываться. Я поняла, кого он имел в виду. — АРМИ приняли меня? — улыбнулась ему. — С распростёртыми объятиями и обалденными плакатами! — засмеялся ещё раз Хосок. Он рассказал мне всё, что происходило на концерте, как на вчерашнем, так и на сегодняшнем. Он был очень доволен, но мелькали в его глазах отблески печали. Я была уверена, что концерт не смог заглушить его терзаний и мыслей по поводу вчерашнего события. Он лежал у меня на ногах и игрался с пальцами моей свободной руки. Сгибал их, считая, как маленький ребёнок. Сцепливал со своими, сравнивал размеры, обсуждал цвет лака, которым мне стоит покрасить ногти, и старался максимально казаться беззаботным и весёлым. Я не выдержала и склонилась над ним. — Чон Хосок. Я тебя люблю. До самых кончиков этих пальцев. Спасибо, что ты заботился обо мне. Спасибо, что нанял для меня Виктора и что пришёл за мной. — Говорила я прямо в его сияющие глаза. — Спасибо, что любишь меня и стараешься для меня. Но я хочу, чтобы ты был счастлив не меньше, чем ты хочешь осчастливить меня. — Кэти, — смотрел он широко распахнутыми глазами. Было похоже, что я зацепила его чувства. — Спасибо, что ты здесь, сейчас, со мной и продолжаешь быть солнышком, — улыбнулась я. — Нам нужно быть благодарными Виктору и продолжать жить дальше. Он выполнял свой долг, — добавила я, вспомнив слова его коллеги, и погладила щёки Хосока. — На нас нет никакой вины. Ты. Не виноват ни в том, что он погиб, ни в том, что твоя фанатка устроила этот ужас, и уж точно ни в том, что у тебя, вообще, есть такая поклонница. — Ах, Кэти! — протянул он руки и обхватив меня, перетянул на себя. Уже он склонился надо мной и, рассмотрев моё лицо, прислонился щекой к моей и прижал сильнее. — Я ему буду вечность благодарен за то, что он спас тебя. И меня. Я почувствовала прикосновение его горячих губ на моей шее. Он нежно водил ими по коже и смыкал их в мягком поцелуе. Это было так отлично от его вчерашних страстных поцелуев, в нашу первую близость, но эмоционально ничуть не слабее. Полумрак в комнате, полоса света из приоткрытой двери в гостиную, пересекающая постель и цепляющая нас с Хосоком, создавали на лицах магические тени. Его осторожные, но полные желания, поцелуи и объятия. Нежность и ласка, любовь и забота в каждом жесте. Это было незабываемо. Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Но очень скоро наше уединение прервал стук в дверь номера и послышались тихие голоса ребят. — Парни пришли. Наверно, хотят проведать тебя, — прошептал Хосок, глядя на меня. А я, как завороженная, смотрела на него. Его пышные волосы щекотали мой лоб и я думала, что моё сердце остановиться от такой красоты. Я влюблялась каждую секунду в него всё больше и больше. — Кэти, — вдруг нахмурилось его прекрасное лицо и я моргнула. — Хосок? — Всё в порядке? — Как сказать, — серьёзно ответила я. А он ещё больше нахмурился. — Что-то не так? — он был в недоумении, потому, что не почувствовал ничего странного. — Просто я потрясена тобой и влюблена в тебя до невозможности. Его лицо в мгновение ока засветилось и появилась широчайшая улыбка. Он засмеялся и стал целовать мои нос и щёки. — О! Слышали? Они, по ходу, в спальне, — послышался голос Чимина из гостиной. — Погоди, — тихо проговорил Джин. — Ты можешь им помешать. А мы с Хосоком, услышав их, ещё больше засмеялись. И обратили взгляды к двери в ожидании, что появятся ребята. Так, один за другим стали появляться их силуэты. — Ох! — вспыхнули щёки Чимина, как только он зашёл и увидел нас на постели в объятиях друг друга. Он вскинул руки и уже было попятился, цепляя за собой Джина, но Хосок его остановил. — Чимин-а! — смеялся он. — Всё в порядке. Включайте свет. Хосок перекатил меня обратно, усадил и обставил подушками. Он поправил трубку капельницы, глядя на меня с вопросом в глазах — всё ли он делает правильно. Я моргнула в знак согласия и похлопала по ногам, давая понять, что они в полном его распоряжении. Парень игриво двинул бровями и завалился на них, обнимая и глядя на ребят. Они были очень взволнованы такой встречей. Вчерашняя картина их сильно впечатлила, так же как и сегодняшняя, и они смущённо здоровались. Чонгук и вовсе стоял позади всех, сконфуженный, бегал глазами по всем присутствующим. Его сильно смущали мы с Хосоком. — Простите, — начал Джин. — Хоби, мы просто не могли усидеть на месте. Все хотели узнать как себя чувствует Катэрин. — Проходите, — улыбнулась я. — Спасибо, ребята. Я в полном порядке. А как вы себя чувствуете? — Нуна! У нас всё просто…! — Тэхён замельтешил руками перед собой и начал повторять всё, что рассказывал Хосок минутами ранее. Мы с ним только умилённо смотрели на Тэхёна, но не перебивали. Я подумала, что он просто душка, однако, за тех, кого любит готов встать горой и уничтожить. Молод, талантлив, красив, необычен, защитник. Этот парень нравился мне всё больше, прогоняя все первые неприятные впечатления. Чимин стал показывать мне все фотографии и видео, что снимал на концертах. Тэхён потом убежал и откуда-то приволок два больших пакета с едой. И счастливо сообщил, что настало время есть вкусняшки, и что этого момента он очень долго ждал. Постепенно, ребята обретали уверенность и становились более раскованней. Кто устроился на полу, кто на стуле, кто уселся на письменный стол у двери. Все старались приковать к себе моё внимание. Я только и слышала со всех сторон: «Нуна! Кэти-нуна! Катэрин!». Меня это очень умиляло и забавляло. Я вспомнила про купленные им подарки. Шоколад мой растаял и потерял весь вид напрочь, но уплетали его Бантаны за милую душу, причмокивая от удовольствия. Не знаю, угадала ли я с парфюмом или сам факт того, что я сделала подарки лично каждому, но парни были от духов в неимоверном восторге. Как маленькие мальчишки, они сравнивали флаконы, пшикали на руки себе и друг другу, принюхивались и отмечали свои самыми лучшими. Разумеется, Хосок был в наибольшем восторге. — Это мой первый подарок от тебя! Я их просто обожаю! — Ты ими пользовался? — удивилась я. — Никогда в жизни! — Засмеялся он. — Но теперь, я их обожаю! — с довольной улыбкой приблизился он к моему лицу. Но глазами я дала понять, что вокруг ребята, взгляды которых просто надо было видеть. И мы с Хосоком, засмеявшись, коснулись только носами. — А-а-а-йщ! Хоба! Чёрт, у меня аж мурашки пробежали по телу! Вот, смотрите, — протянул Юнги свою руку всем на показ. — Они такие милые, — заулыбался Тэхён и приложил ладони к своим щекам. А Чонгук, как заворожённый с широкой улыбкой смотрел на нас. Его сконфуженность прошла и теперь он не отрывал глаз от нас. Мы с Хосоком только переглянулись и он снова лёг на мои ноги. Ребята были очень милыми, весёлыми, красивыми и улыбчивыми. Даже очень скромный и скупой в общении со мной Юнги постоянно перебивал остальных и начинал рассказывать мне моменты про Хосока, которые только ему довелось увидеть, при этом бурно жестикулируя. Из-за этого Хосок смущённо смеялся и прятал лицо, искоса глядя на мою реакцию. Чонгук постоянно интересовался, как я себя чувствую и не нужно ли мне воды или ещё чего. Чимин недовольно косился при этом на него, заявляя, что он слишком усердствует. Однако, сам обеспокоено вскакивал с края кровати всякий раз, когда я хмуро поправляла иглу от капельницы. Джин советовал мне, что лучше есть, а что нет, учитывая моё состояние и уже выкладывал для меня из пакета с вкусняшками. Только Намджун был менее словоохотлив. Он стоял, оперевшись о стену со скрещенными руками и наблюдал за Хосоком, мной и ребятами. Пару раз я обращала на него внимание и замечала его взгляд. Он улыбался и отводил его в сторону. Несмотря на весь галдёж, радость и эмоции, витавшие в воздухе, украдкой, я поглядывала на Хосока, который всё также умилённо смотрел на своих братьев. Я ворошила его волосы и наслаждалась излучаемой им самой гармоничной, самой мягкой аурой, полной безусловной любви ко всем, кто находился в этой комнате. Он заряжал всех нас, заряжал меня, грусти и тоске здесь не было места.