Помнящие

Айлэмэ проснулась от холода. Она поёжилась и приоткрыла глаза. Страшный сон не кончался. Она была всё в той же камере, в этой проклятой каменной клетке! Девушка зарылась лицом в сено и беззвучно зарыдала. Она ведь хотела уйти к Тано и к остальным, если уж ей не дают жить здесь! Кто смеет удерживать её здесь, ну кто?! Она нащупала под рукой что-то холодное и плоское...ах да... Файэрэ приходил...велел принести свежего сена, дал ей опять вместо воды этого орочьего зелья, от которого она сутками спит, и потом голова, как в тумане... и принёс ей этот цветок...это издевательство! Да, он красивый, и, видно, работы кого-то из эллери, но ОН НЕ ЖИВОЙ! Она просила ЖИВЫХ цветов, ЖИВОГО леса, он нужен был ей, как воздух! Ну и пусть бы поймали и делали, что хотели, но она бы хоть день, хоть час провела в лесу, СВОБОДНОЙ! И этот цветок - ещё одно напоминание, что всё здесь неживое... Девушка отшвырнула цветок к стене и он печально звякнул. -Ай-я-яй, ну разве можно так с вещью? Кто-то делал, а ты...ему ведь больно, - голос был мягкий и какой-то смутно, головокружительно знакомый... -Кому?.. - спросила девушка, не поднимая головы от соломы. -Цветку, конечно. Красивый какой...и в темноте светится. Это ведь горечавка? И между прочим, если у кого-то жизнь не удалась, то цветок в этом не виноват. Айлэмэ подняла голову. У противоположной стены тесной камеры, шагах в трёх от неё, сидел человек. Потолок был слишком низкий, и ему приходилось сутулиться. Факел из коридора освещал темницу так слабо (да и зачем спящему человеку свет?), что почти нельзя было рассмотреть его. Было только видно, что это мужчина, одет он во что-то тёмное, и одно плечо у него выше другого. -Кто ты? - спросила Айлэмэ, садясь и кутаясь в сырой плащ. -Тебе холодно? - мужчина снял свой плащ и протянул ей, - Надень. -А ты? -Я привык, - теперь было видно, из-за чего одно плечо незнакомца казалось выше. Под плащом обнаружилась лютня. Айлэмэ с удивлением закуталась в сухой плащ. Плащ был не слишком чистый, но зато пах СВОБОДОЙ, и даже кое-где на нём обнаружились свежие репьи. -Кто ты? - повторила девушка, - Ты менестрель? Он кивнул: -Меня зовут Мэлхо. А кто я, ты знаешь сама. Ты же энно? Айлэмэ утвердительно кивнула. Она прижала пальцы к вискам. Он остановил её: -Не надо. Не трать силы, - тусклое мерцание цветка горечавки осветило его лицо. Айлэмэ ошеломлённо смотрела на него. -Я...помню тебя! Но...разве это можешь быть ты? Менестрель пожал плечами и улыбнулся: -А разве ты можешь быть здесь? Айлэмэ поёжилась и снова чуть не заплакала: -Я тогда была маленькая, я только пришла в Твердыню учиться...помню, как ты пел в зале, такой красивый... я ещё думала: разве может быть у обыкновенного человека такая чистая одежда, такая совершенная речь, такие волосы.... мне казалось, ты даже следов не оставляешь, когда идёшь! Я даже хотела учиться играть на лютне, но я бы не посмела попросить...Хорошо, что я только энно, а не эайно, потому что ели бы я тогда знала, что всё так обернётся, я бы ушла раньше всех! -Не смей так говорить! - он посмотрел ей в глаза, - Ну что такого случилось? Просто была хорошая сказка, а теперь плохая. Перевернём страницу и будем писать другую, - на самом деле ему было стыдно. Это он ещё переоделся...Не в красивую одежду, как когда-то, но хотя бы в чистую. Только плащ оставил свой, прежний. Переоделся, вымылся...всё-таки, у страшной сказки должны быть границы. Правда, побриться Фэлкон не дал - "Не потянешь на заключённого", сказал он...О Эру... или что там в таких случаях восклицают? Столько жить и не знать, что кто-то уверен, будто ты не оставляешь следов, когда ходишь... -Ага, как же...- мрачно ответила Айлэмэ, отворачиваясь, - ну я-то ладно: я глупая, сама нарвалась, ну а ты-то как сюда попал?! -Тоже сам нарвался, - он улыбнулся, - Знаешь, сколько наш Файэрэ за мной гонялся? -Я его не люблю... - она присела на подстилку. -А вот это зря. За что же его не любить? -За то, что пытается решать за других! В тюрьму ни за что сажает. -Кого это? Меня так очень даже было за что. Я тебе потом расскажу. -Что это? - она показала на его руки. -Это... - он смутился, - Это игра такая. Была. Я это уберу, когда выберемся. И играть тебя научу - делов-то...Я бы и тогда не отказал, кстати...И даже, если хочешь, буду одеваться, как раньше. -Ну вот ещё, у нас теперь другая сказка...совсем другая, - она печально смотрела на шрам на его щеке, - Тоже нарвался? -Эллери всегда хотели быть людьми, - он подмигнул, - А у людей такое считается красивым. -Погоди-ка...ты сказал "когда выберемся"? -Ну а что, здесь сидеть? У меня, кажется, где-то в сумке завалялся нож... -Это так-то тебя обыскивали? - она прищурилась. -Тебя так интересуют подробности? - нож действительно нашёлся, и менестрель, стоя на коленях, возился с замком, - Надень. Это всё-таки подарок, - он протянул ей многострадальный цветок. Айлэмэ застегнула цепочку, - Кстати, чему ты училась в Аст Ахэ? -Я читала книги и училась древней мудрости, - она горько усмехнулась, - Боюсь, это не самое востребованное ремесло. -Зато интересное, - он, наконец, справился с замком, - Лет двести не говорил с умным собеседником! - он выглянул в коридор и огляделся: -Вроде, всё чисто, выходи. -А что, правда двести лет? - оживилась Айлэмэ. -Ну...сто тридцать так точно! -А ты никогда не задумывался над вопросом... -Над каким? Фэайэрэ и Энно смотрели в окно, как двигаются в темноте две маленькие фигурки. -Ну что, теперь твоя душа спокойна, Сказитель? -А твоя, Хранитель? -На этот день - вполне. А там кто знает. -Думаешь, мы больше о них не услышим? -Надеюсь. Это будет лучшим из исходов. По крайней мере, я очень его об этом попросил. Как прежде, небо высоко, И цель по прежнему чиста, Я пронесу тебя легко Сквозь жар горящего моста. Я унесу тебя в мой дом, В страну серебряной травы, И сердце, раненое льдом, Вновь станет легким и живым. (Тэм Гринхилл)