Семья десептиконов.

Ты - опи мой, моя искра Моя защита и опора. Ты удивлён, что я молчу, Ну а к чему мне разговоры? С самого бетства всё для тебя. Я для тебя одного старался. Ты тишины хочешь - я помолчу; Ты сделал выбор - я не пререкался. "Ты как, Саундвейв, Хочешь парочку братьев?" И не могу Тебе отказать я. Киваю спокойно, Мол, я не против И что не хочу Быть я одиноким. Я всех своих братьев нянчил когда-то Менял им пелёнки. Хоть и дразнили меня "слабаком", "Кретином", "девчонкой". Только я всё мог бы стерпеть, Лишь бы тебе, отец, угодить. Я для тебя всё сделать готов. Даже насмешки эти сносить. А после? Когда умерла наша дани Я лишь один понял грусть всю твою. Я замолчал. Я не спарклинг - я тень твоя. Ты грустен, отец? Так и я загрущу. Помню, кухня, дым,' копоть и гарь. Ты на огромном стуле сидишь, Вальяжно закинув серво на серво, Спросил ты меня "Что ты молчишь?" А что говорить мне? Я не болтливый Я снаружи мрачен, но чувствую внутри. Как же я хотел обнять тебя, прижаться, Хотя бы громко крикнуть: "опи посмотри! Ведь и я хороший! Вот смотри, какой я! Я всегда уроки лучше всех учу!" Но потом твой взгляд поймал я. Очень он печальный. И хотел я сказать это, но опять молчу. "Саундвейв, а дани нет". Я всё понимаю. Дани жаль, но тебя жальче - Ты не принимаешь. Ты сидишь, молчишь и смотришь На стену, не на меня. Знаешь, опи, и не смог Чувства удержать тут я. Спрыгнул, подошёл к тебе, Крепко тебя обнял: "Опи, я всегда с тобой, Всегда, ты меня понял? Опи, будет всё окей, Опи, ты хороший. Могут бросить все тебя, Ну а я не брошу." Посмотрел ты на меня Мутными глазами. Вылилась твоя печаль Двумя-тремя слезами. "Опи, опи, ты не плачь..." Хотел тебе сказать я. Но снова сверху вой и крик - Проснулись мои братья. И я бегу к ним. Мне хватает только взгляда, Чтоб разобраться, что мне сделать надо. Мне надо Брейку поменять пелёнки, А Нокауту бутылочку покушать дать. Эти двое снова засыпают, А мне тащиться вниз нужно опять. Тебя там нет. Я это знаю. Ты у Старскрима, ведь он плачет - не унять. Я хоть немного, но люблю всех своих братьев, Но одного я не могу понять. Ведь ты их любишь! Сильно всех их любишь! Ну прямо всех, но только не меня. И даже хилый, мерзкий и противный Скример Гораздо для тебя важней, чем я. Вокруг паршивца тощего ты скачешь. Всегда на ручки ты его берёшь. Живот ему щекочешь, только чтоб смеялся. И колыбельные ему всегда поёшь. А чем же хуже я? Ведь я не плакал. Признай, я лучше всех их был. А ты меня не замечаешь, Как будто не стараюсь по мере сил. И всё же, что б не говорили Но мерзкий, плачущий урод Старскрим, Хоть сам ты это вряд ли замечаешь, Навеки стал любимчиком твоим. А я? Меня ты вовсе не увидишь. Меня как будто вовсе нет. Какой уж из меня "сыночек"? Я - твой безмолвный силуэт. Но ещё больше буду я стараться, Лишь чтобы тебе было хорошо. И буду я всегда с тобою рядом, И даже, если фарт прошёл. Как жаль, что ты меня не знаешь. Ну, такова судьба моя. Я знаю, ты меня не любишь. Пускай! А я люблю тебя.