Дух Штольмана, или Замри, но не отдавай любви

В замке зашуршал ключ. Яков пришёл с работы. Я сделала глубокий вдох и выдох и вышла в прихожую. - Ты сегодня поздно, - заметила я. Подходить близко и обнимать больше не решалась. И не хотела, если честно. Перед глазами ещё стояли воспоминания о сброшенной руке и выкинутом кольце. - Опять вы? - простонал Штольман. - Дамочка, оставьте же меня в покое! Ну уж нет! Покой тебе будет только сниться до тех пор, пока меня не вспомнишь. - Подождите, а как вы вошли? - изумленно посмотрел на меня Яков. Затем его нос учуял запах, идущий с кухни. - Чем это пахнет? Я пообещала себе быть терпеливой. - Давай по порядку. Я не просто дамочка, а твоя жена, Анна Викторовна Штольман. Не поверишь, но супруги живут вместе и имеют ключи от дома. А ещё у твоей жены есть странная привычка заботиться о своём благоверном, в том числе и кормить его ужином, даже если он этого совсем не заслуживает. Яков подошел ко мне. - Я не знаю почему, но я действительно вас не помню, - озадаченно проговорил он. Странно, но когда Яков подошел ближе, я ощутила только пустоту внутри себя. Не было ни привычного трепета, ни желания приласкать, ни влечения к нему. Так, стоп. А со мной-то что не так? - Давай поговорим об этом после ужина, - попросила я. - И очень прошу: называй меня на "ты" и по имени. Мужчина осторожно изучил моё лицо взглядом и согласно кивнул. - Я постараюсь. - Постарайся, - улыбнулась я. Ужин прошёл непривычно тихо. Я исследовала мужа, а он - меня. Никаких изменений в его привычках и вкусах я не заметила: он выбрал тот же соус к мясу, что и раньше. И также уронил его на галстук, пробрюзжав что-то про удавки. Внешне это был все тот же Штольман, только в его памяти не было места для меня. - Анна, вы... ты прекрасно готовишь, - заключил он. - Ужин был великолепен. Я смущенно улыбнулась. Якову действительно нравилось, как я готовлю. У меня даже появилось желание научить его некоторым блюдам, а то уеду я в командировку, а любимый муж останется голодным. За его питанием я следила особенно, но лишь по той причине, что сам Яков за ним не следил совершенно. Он вечно перебивался перекусами и дешевыми забегаловками, оставалось лишь удивляться, как он не умудрился заработать себе гастрит или язву. А потому я всегда давала на работу ему что-нибудь горячее и вкусное. Однако научить мужа самого готовить пока особо не получалось, потому что мы отвлекались на более приятные темы, никак не связанные с кулинарией. Зато посуду Яков мыл охотно. - Анна, - он словно пробовал моё имя на вкус, примерял к себе, - я помою посуду, ты не будешь против? - Нет, не буду, - ответила я, добавив: - милый. Ну вот! Даже посуду моет! А меня не помнит. Что же это за напасть такая?! Яков застыл, прибитый ласковым и нежным словом. Мыслительный процесс отражался на лице, но муж так ничего и не сказал, послушно начав мыть посуду. - Яша, - позвала я его. Штольман обернулся, на его лице отражалось мучительное выражение. - Что? - Проходи в кабинет, как закончишь, - сообщила я. В кабинете была приготовлена миниатюра "Вспомнить хоть что-то": паспорт, свидетельство о браке, одна из наших первых семейных фотографий в рамке, коньяк и лимон. В кабинет неслышно зашёл Яков. - Ты что-то хотела сказать? - спросил он. - Хотела. Раз ты упорно не хочешь принимать факт нашего брака, получите документальные подтверждения, господин материалист, - с некой долей сарказма, граничащего с отчаянием, заявила я. - Посмотрю, - кивнул Яков. - Можешь мне ответить на один вопрос? Я растерялась. - Могу. - Сколько мы женаты? Честно, ожидала услышать что угодно, но только не это. - Полгода. А знакомы - два, - просветила я супруга. - Как мало... - Жаль, что ты не помнишь этого, - произнесла я. - И мне жаль, - тихо ответил Яков. Я не ослышалась? Ему действительно жаль? Значит, не все потеряно? - Сегодня был тяжёлый день. Я пойду спать, не засиживайся долго, - попросила я и отправилась в спальню.

***

Я проснулась от странного ощущения, что на меня пристально смотрят. Огляделась. Слева от меня тихо спал Яков. Дыхание мерное, ровное. Я посмотрела направо. На меня тепло смотрел... дух Штольмана.