Дух Штольмана, или Замри, но не отдавай любви

Придя домой, я остыла и немного успокоилась. Вот почему я на него так накинулась? Не успел мужчина привыкнуть к мысли о существовании жены, а тут ещё выясняется, что она с духами умеет разговаривать. Так ведь и свихнуться можно! В любом случае, сегодня спокойно поговорю с мужем, попробую все объяснить с наименьшими потерями. А пока надо отвлечься... Я бегло осмотрела квартиру: дома чисто, ужин остался со вчерашнего дня, ведь мы не ели, а ночь провели на холостяцкой квартире... Внезапно мне очень захотелось вновь оказаться в объятиях любимого мужчины. Можно попробовать: - Дух Якова Штольмана, явись. Тишина. - Дух Якова Штольмана, явись. Вновь ни ответа, ни духа. - Дух Якова Штольмана, явись. Если не сейчас, то хотя бы ночью, - попросила я. Что ж, реального мужа сейчас лучше не трогать, дух благоверного тоже чем-то занят. Вот так, да? Ну и ладно! Обидевшись то ли на мужа, то ли на его дух, то ли на саму себя, я пошла готовиться к вечернему разговору - настраиваться и расслабляться, то есть плавать в бассейне.

***

Как хорошо! Правда, хорошо! Потоки воды окружают меня, ласкают, резвятся, дарят свою могучую силу, с радостью уносят все неприятности... Какое счастье! Я действительно чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и готовой к подвигам. Однако подвиги мои начались немного не так, как я ожидала. Я здорово задержалась в бассейне, а, вернувшись домой, заметила ключи мужа и его ботинки. Отлегло. Вернулся! Я прошла в гостиную, где увидела Якова, рассматривающего за рюмкой коньяка наши свадебные фотографии. Невероятно! Я пригляделась и попыталась понять его эмоции. Интерес, любопытство, это видно. Что ещё? Вот чему он так улыбается? Немного собственнически даже. Впрочем, хватит с него. Если не улыбок, то коньяка. Я тактично кашлянула и прошла в комнату. - Пить надо меньше, надо меньше пить! - я перехватила рюмку со стола и унесла подальше. - Аня? - Яков растерялся. - Я не слышал, как ты вошла... Я вот смотрю на нас. Последнее предложение муж произнес как-то беззащитно. Я сжалилась над Яковом: - Тебе нравятся наши фотографии? - спросила я, нагло подсовывая вместо коньяка себя. То есть, просто обнимая. - Нравятся, но... Я ничего не помню из этого. Вообще, ничего! Будто, и не со мной это было... Тут муж обнаружил смену дислокации и, словно поддаваясь инстинкту, внутреннему чувству, памяти тела, чему угодно, протянул свободную руку и поправил ею прядь волос, вечно выбивающуюся у меня из любой прически. Какое знакомое чувство! Ощущение нежности... Сердце заколотилось и было готово выскочить из груди. Яков же решил добить: - Так лучше? - спросил он. Что-то внутри рухнуло и оборвалось. Я потянулась к любимому мужчине, промурлыкала: - Лучше вот так, - и прижалась к нему губами. Все такие же: немного робкие, но постепенно набирающиеся наглости, смелости, чувственности. Я таяла, наслаждаясь поцелуями, ощущала, как с волос слетает заколка, как прижимает меня рука, как обжигает дыхание, как звонит телефон... Стоп! Звонит телефон. Телефон звонит. Сто процентов, Коробейников, кто ещё в такой момент способен потревожить госпожу Штольман? Надо ответить. - Яша! Телефон! - прошептала я на ухо мужчине, пытаясь вырваться. - Может, не брать, - тихо попросил муж. - Какого черта?! Анна Викторовна, что вы себе позволяете? - и это муж. Только в виде духа. Я решительно освободилась из плена рук - теперь он уже не казался таким манящим - и прошла к телефону. - Анна Викторовна, голубушка! Прошу прощения, я должен вам кое-что сказать. Дело в том, что ваш муж... Я не угадала. Звонил Александр Францевич. У него профессиональная привычка обращаться ко всем на "вы" и по имени-отчеству. Даже ко мне и к мужу, хотя он был одним из свидетелей на нашей свадьбе. Немного смущаясь, Александр Францевич рассказал мне об экспертизе паспорта и свидетельства о браке, которую он делал для Штольмана по его просьбе. Пришлось отговариваться общими словами и благодарить за сведения. Вот этого ещё не хватало! Догадался же Яков... А Яков, точнее, Яковы меня ждали, причём, оба хотели объяснений. Один спрашивал, кто звонил, а второй, кажется, начинал сцену ревности. Проигнорировав духа, я села на диван. - Доктор Милц звонил, рассказывал о твоих подвигах с паспортом. Ты вот нашёл, кого просить! Своего же свидетеля! - укорила я. Конечно, в итоге, разгребать эту проблему предстоит её создателю, но промолчать я не могла. - Извини. Он мой друг. Не к гадалкам же мне обращаться! - виновато сообщил Яков. - Лучше по всем вопросам ко мне обращаться! - посоветовала я, проглотив намёк на гадалок, медиумов и прочих шарлатанов, по мнению супруга. Конечно, среди них встречаются обманщики, но не больше, чем в других сферах. - Я как бы твоя жена. - Вообще-то, моя, - раздалось небольшое бурчание из кресла. "Потом поговорим!" - ответила я взглядом креслу. - Хорошо, - покорно согласились оба Штольмана. - Аня, скажи мне... Но я перебила: - Скажу, вернее, расскажу о нас, раз уж ты сам нашёл альбом, - решительно начала я. - Яша, ответь мне, пожалуйста, что ты сам помнишь о жизни в Затонске? Какое дело ты здесь раскрыл первым? Штольман вздохнул. Дух из кресла с любопытством смотрел на нас обоих. - Это служебная тайна, Аня! Я рассмеялась: - Нашёл тайну! Яша, я же принимала участие во многих твоих расследованиях, духи убитых часто приходили ко мне за помощью, - пояснила я. - Рассказывай давай. - Ты действительно видишь духов? - переспросил Яков. - Этого не может быть просто потому, что быть не может! Железный аргумент железного материалиста. - Веришь ты или нет, но я медиум, - мягко возразила я. - И это сыграло немалую роль в нашей истории. Прошу тебя, хотя бы сейчас не спорь, а просто позволь напомнить тебе, как все было. Итак, какое было твоё первое дело? - Дело об утопленнице, - покорно сдался муж, наморщив лоб. - Одна ревнивая дамочка, Громова, утопила свою конкурентку за сердце одного местного дамского угодника. - Этот дамский угодник, как ты выразился, мой дядя, Петр Иванович Миронов, - сообщила я. - А про спиритический сеанс ты помнишь? При задержании? На лице мужа появилось выражение глубоких стараний и мыслительного процесса. - Нет, не помню. Пришёл, задержал, и все. Какой тут может быть спиритизм? - удивился он. - Понятно. Значит, мою роль в этой истории ты не помнишь, - подвела итог я. - Но, как арестовал дядю, ты помнишь? - Помню, так было нужно для его же безопасности. У Штольмана все всегда делается ради чьей-нибудь безопасности. Как же иначе! - Так, а кто нашёл тело Кулешовой? - продолжила я допрос. - Какая-то девушка, с ней разговаривал Коробейников. - Тело нашла я, - наверное, в голосе звучала обида. - И ТЫ говорил со мной, а не твой помощник. И зеркало моё нашёл, вернул потом. А днем ранее я тебя сбила на велосипеде... Я не смогла договорить. Штольман схватился за голову, его лицо сковывала боль. - Что такое, Яша? - мне самой стало нехорошо, глядя на него. - Голова болит, - ответил муж, чуть ли не со стоном в голосе. Я автоматически забралась с коленями на диван и прижала голову Якова к себе, ласково гладя руками. Обычно это помогало от головной боли. Конечно, я не целитель, но внимание и забота всегда помогают с любой проблемой со здоровьем. - Аня, вот что ты творишь?! - рядом со мной стоял дух Штольмана и укоризненно сверлил взглядом. А что я творю? В чем я опять виновата?