Формула Распутина

31 декабря 2016 года. Около полудня. Набережная Мойки 82. Санкт-Петербург.       За окном хлещет ливень. Порывы ветра гонят по стеклу очумелые капли, протяжно дребезжа водосточными трубами.       Жанна роняет чашку на пол и тут же забывает о ней.       — Говорит и показывает Москва!       Интонации столичного коллеги не оставляют сомнений в чрезвычайности новостного контента.       Трещат телетайпы, эфир взорван пестрой многоголосицей — все агентства мира передают одно и то же сообщение.       — Сегодня, в шесть утра по всемирному времени…       Но самое важное теряется в раскатах грома и шуме дождя за окном.       Мелькают незнакомые счастливые лица, медленно движется чей-то кортеж по переполненным улицам… Не в силах пошевелиться, Жанна смотрит на экран, бешено перебирая версии и строя догадки.       Истина холодным потом выступает на лбу — дышать становится тяжело.       И это Жанна Паскевич! Пропустить подобное у себя под носом могла только законченная дилетантка, а не прима российской журналистики!       — …продлился в общей сложности сто восемь минут, — ревёт репродуктор, — сто восемь минут… сто восемь минут…       Истина уже далеко. Бегущей строкой она мчится в бесконечность, оставляя за собой лишь тонкий шлейф из непонятых страха и гордости.       Цепляться без толку — скорости не те, да и времени совсем не осталось. Вселенную рвёт в клочья чудовищным рёвом, хороня под её обломками все зыбкие прозрения.       Доехавший до края тумбочки телефон уже падает на подушку, а сон рушится.       — Алло… — простонала Жанна в трубку. — Я вас слушаю…       — Здравствуйте. Простите, я хотел бы поговорить с её cветлостью княгиней Паскевич.       Этот голос нельзя было перепутать с чьим-то другим. Главред «Петербургского Телеграфа» невыносимо гнусавил и через раз проглатывал звуки, но чтобы окончательно проснуться, Жанне требовалось время.       — Алло! Алло!       — Пошёл к чёрту!       — Жанна, это ты?! Прости, не узнал…       — А кто это может быть, по-твоему?       — Ну, не знаю… Вдруг ты экономку наняла… У тебя голос какой-то… Разбудил?       — Ты лучше скажи, который час?       — Половина первого.       — Матка боска! Ты раньше не мог позвонить?!       — Не ночи, Жанна! Дня!       Скосившись в окно, особой разницы Жанна не обнаружила. В зимнем Петербурге день — понятие условное и абстрактное. Хорошо хоть не льёт, а то бывало и такое.       Мысли о дожде вернули Жанну в её нелепый сон. Так и не понятая тревога снова зашевелилась в груди, учащая пульс.       — Что-то стряслось? Что-то важное? Иначе бы ты не звонил.       — Нет. Просто…       — И утром никаких происшествий не было? В районе девяти?       — Жанна, ну какие происшествия перед праздниками?! Только внеурочный фейерверк на Крестовском, но о нём ты уже писала… Или у тебя что-то есть?       — Нет, просто… Сон идиотский приснился, — Жанна облегчённо выдохнула, — ну и какого лешего ты тогда меня разбудил?! Только давай без книксенов. Сразу к делу.       — Без книксенов, так без книксенов… Ты уже видела декабрьский номер «Физического Вестника»?       — И ради этого ты меня из постели вытаскиваешь?! — от негодования Жанна чуть не взорвалась. — Неужели это не терпит?!       — Не терпит. Пресс-конференция третьего, и мне нужно, чтобы ты была готова. Извини, о прессухе они объявили два часа назад. Времени у тебя, с учётом праздников, считай, нет.       — Погоди, какая прессуха?! Давай сначала. Я ничего не поняла…       — Ты ж мне слова вставить не даёшь! Хорошо хоть по матери не обложила!       — Дождёшься, обложу!       Видимо, переводя дух, голос в трубке ненадолго замолчал.       — Итак, сначала. Группа недоучек опубликовала статью в…       — Это же тебе не журнал «Мурзилка», там кого попало не публикуют!       — Ты договорить дашь?! Значит, стали публиковать! И это очень тревожный симптом, Жанна! Наш консервативный читатель должен знать, что «Петербургский Телеграф» стоит на страже общественных устоев…       — Ты не на собрании православного актива, кончай свою проповедь! Что в статье?!       — Ядерная энергетика. Кроме откровенно антинаучного характера, в статье можно усмотреть признаки идеологической диверсии. Мы, конечно, светское издание, но существует циркуляр идеологического отдела Патриаршего Совета, где подобные вещи приравниваются к богомильской ереси…       — Этот циркуляр допускает достаточно широкое толкование…       — Это же грех гордыни! Жанна, как ты этого не понимаешь?! Только Господу по силам творить из ничего! Подобные утопичные прожекты сродни богоборческому социализму и бредням про полёты на Луну…       — Как ты сказал? — едва нахлынувшее дежавю тут же отпустило. — Полёты?       — Да, Жанна! Да! Григорий Ефимович Распутин. Седьмой том полного собрания сочинений!       — И зачем тебе я?! Ты ведь всё решил! Поручи это кому-нибудь из новичков, пускай слог шлифуют.       — Жанна, ну о чём ты?! Это слишком важная тема, чтобы поручать её кому ни попадя! Ты у нас специализируешься на научной тематике, ты — признанный авторитет, тебе и разбираться. И не забудь, что третьего у этих, с позволения сказать, учёных пресс-конференция.       — Не забуду. Это всё?       — Нет… — редактор замялся, давая понять, что самое неприятное он приберёг на десерт. — Этот Крюденер… Ну, ты знаешь, археолог… Ты не запишешь с ним интервью?       — Ты за кого меня держишь?! — Жанна сорвалась с цепи окончательно. — Я тебе девочка на побегушках?!       — Ты можешь выслушать спокойно?!       — С чего бы вдруг мне слушать тебя спокойно?!       — Никто не справится! Крюденер — это же мировая знаменитость! Ну кого я пошлю?! Любая девочка-практикантка перед ним рот раззявит и мух начнёт глотать.       — Так-таки и глотать?! Ну новенького отправь… Как его… Он вроде перед авторитетами не теряется. И язык подвешен…       — А Крюденер возьмёт и согласится! Ага, с разбегу! Этот остзейский выскочка крайне заносчив и высокомерен. С прессой общается неохотно… Представляешь?! Фотографировать себя не позволяет! С большими странностями господин, за границей ему положительно снесло крышу. Но высокомерие и тщеславие рука об руку ходят, как говорится.       — Ты надеешься, что он не устоит перед моим княжеским титулом?       — В первую очередь — профессионализмом, Жанна! Профессионализмом, обаянием и привлекательностью!       — Иди к чертям! Льстец! — Жанна невольно улыбнулась. — Крюденер меня лет на десять моложе.       — Знаешь, в нашем возрасте подобная разница…       — Ты мне ещё про возраст напомни! Всё у тебя наконец?!       — Да, теперь всё. Но горе-физиками займись прямо сейчас, не откладывай! Важнейшая функция прессы в современном обществе, это…       Голос в трубке ещё что-то лепетал, но Жанна уже не слушала. Уронив руку с телефоном к полу, она прикрыла глаза и тихо застонала.       — Матка боска!       Хотелось завернуться в тёплое одеялко, выбросить из головы треклятого барона Крюденера с его ветхими черепками, послать лесом всех физиков мира и выспаться наконец. Хоть раз в жизни!       «Может, правда, экономку нанять? — унылые мысли обречённо цеплялись одна за другую. — Ведь даже кофе сварить некому! А ещё камеристку, дворецкого и дюжину поваров…»       За неимением оных, всё пришлось делать самой: и готовить завтрак, и варить кофе, и даже мыть посуду.       Уже с чашкой в руках, по дороге в кабинет, Жанна ненадолго застряла у зеркала.       «Ну, дорогие, и что с вами делать?! Какая уж тут привлекательность, когда седые враги лезут целыми прядями?! И это так заметно в моём черном стогу! А скоро Олежек приедет… Грустно, наверное, видеть, как твоя мать превращается в старуху…»       Опять дежавю. Рука предательски дрогнула, но чашку удалось удержать. Лишь мгновения тени вновь мельтешат перед глазами, но тут же тают.       Скривившись в глумливой гримасе, Жанна показала отражению язык и побрела работать.       Итак. «О некоторых энергетических перспективах, связанных с расщеплением ядра атома урана». Список авторов: д. ф.- м. н. О.Б. Сендерихина (СПбГУ), к. ф.- м. н. М.К. Колесников (ИТМО), к. т. н. Ф.Г. Широков (ГИ).       Стосковавшийся по хозяйке компьютер радостно зажужжал, вытаскивая из интернета нужные файлы.       Название было нейтральным и ни к чему не обязывало. Коллектив авторов, принадлежащих разным научным учреждениям, был, скорее всего, неинституциализированной группой единомышленников. И ни одной знакомой фамилии.       — Молодняк какой-то желторотый…       Конечно, всех кандидатов не упомнишь, но доктор наук — не иголка в стоге сена, и уж Жанна-то должна была знать, кто такая эта О.Б. Сендерихина.       Углубляться в чтение самой статьи смысла пока не имело. Если там и вправду откровенная ахинея, то пресс-релиза будет вполне достаточно.       На первом же абзаце Жанна почувствовала, как плавятся её мозги, а глаза медленно перебираются на макушку.       «Расщепление ядра урана сопровождается выделением огромного количества энергии, приблизительно, в 200 миллионов электронвольт. Напомним, что химической реакции образования одной молекулы воды соответствует энергия всего в 3 электронвольт. Таким образом, если бы удалось искусственно запустить такую „цепную“ ядерную реакцию, то это привело бы к тому, что раз начавшееся расщепление ядер атомов урана продолжалось бы само собой до полного расщепления всех ядер данного образца урана, что давало бы возможность освобождать (и использовать) колоссальные количества внутриядерной энергии».       Стойкий запах шизофрении исходил от каждого пробела в этом волшебном тексте. Видимо, шеф прав, и редактора научных изданий несколько подрастеряли былую хватку.       — Да вы, матушка, затейница! — ошарашенно бубнила Жанна себе под нос. — Само собой оно будет продолжаться!       Сайт «Физического Вестника» давал весьма скудную информацию о своих авторах, но её хватило, чтобы Жанна начала вспоминать.       «Ольга Борисовна Сендерихина… Так-так-так… Родилась в Одессе… И почему я не удивлена?! Уж в чём в чём, а в чувстве юмора ей отказать сложно! Закончила СПбГУ… Стоп! Когда родилась?! В восемьдесят восьмом?! Двадцать восемь лет?!»       Самого юного доктора наук за всю историю испекли в университете чуть больше года назад. Мадмуазель оказалась еврейкой, поэтому событие широко не освещалось. Даже немногочисленные феминистки довольно быстро поутихли. Но Веник тогда сказал…       «Веник!»       Жанна схватила телефон и набрала нужный номер. Трубку долго никто не брал, но в конце концов гудки умолкли, сменившись недовольным знакомым голосом.       — Жанна, ты с ума сошла?! Я сплю!       — Веник, ты мне нужен.       — Угу! А больше тебе ничего не нужно?! Эти твои замашки!.. Староста ты наша! Мы уже лет тридцать как не в лицее!       — Ты последний номер «Физического Вестника» читал?       — Ах, вот оно что… — собеседник выдержал театральную паузу. — Листал…       — И что скажешь? Я по поводу…       — Да понял я, понял! — он снова надолго замолчал. — А ты, как я вижу, в вечном поиске…       — В поиске чего?       — Проблем. На свои нижние девяносто.       — Слушай, Веник, тебе книксены нужны?! Ты можешь без экивоков рассказать, что ты про это думаешь?!       — Ничего я не думаю. Моё здоровье дорого мне, как память о покойных родителях. Если ты меня понимаешь…       — Даже так?!       — В любом случае думать по телефону я отказываюсь. Хочешь, встретимся где-нибудь ближе к Рождеству…       — Сегодня, Веник!       — Нет, ты точно сумасшедшая! А Новый Год?! А обращение Патриарха к народу?!       — Ну и поедем ко мне потом. Марик придёт…       — Так к вам же сын приехал…       — Ты перепутал. Олежек только к Рождеству приедет.       — Тогда тем более… Зачем я вам?       — Ты хочешь оставить меня наедине с этой пивной бочкой?!       — Жанна, ну куда я сейчас поеду?!       — Сначала в «Лаврентий Палыч» часам к четырём, а потом ко мне. Идёт?       — Нет, Жанна…       — Веник!       — Потом домой! Но если я опоздаю к бою курантов, это будет на твоей совести!       — Ты — настоящий друг! Тебе сколько добираться?       — А я помню?! Часа два…       — Ну, тогда до встречи!       Пасьянс, который поначалу казался простым, сходиться и не думал. Своими недвусмысленными намёками Веник давал понять, что всё совсем не просто в истории с ядерной энергетикой.       В прошлом талантливый физик, Веник давно забросил науку, но продолжал оставаться в курсе всего в ней происходящего.       Жанна доверяла и его квалификации, и его объективности. Однако человеку свойственно ошибаться. Один эксперт против тысячи таких же, как он, весит не слишком-то и много, а негативные отзывы на статью уже начали появляться на академических интернет-ресурсах. Но, помимо всего прочего, у этого человека были связи и не шуточные. Веник-инсайдер мог оказаться в разы ценнее Веника-эксперта. В десятки раз.       Задумавшись, Жанна едва не уснула, подперев щеку рукой с зажатым в ней мобильником.       «Спать некогда, милочка! Еще Крюденер!»       Отыскать телефон барона особых трудов не стоило, и на этот раз абонент не заставил ждать себя долго.