Формула Распутина

2 января 2017 года. Ближе к вечеру. Москва.       Старенький телефон на морозе разряжался мгновенно. Разговор с клиентом длился минуты полторы, а индикатор почти на нуле. Давно пора новый брать, вот только денег жалко — не у предков же клянчить.       — Вроде плыл на пароходе, — рассеянно пробормотал Сталкер, пряча мобильник в карман, — а проснулся в огороде…       Работёнка-то подвернулась как нельзя кстати — сводил компашку придурков на экскурсию в горкал и можно до весны жировать. Хотя, если по чесноку, этот нытик-студент нравился Сталкеру всё меньше — типичный пассажир, от которых одни проблемы. Чуть что не так, сразу к мамке под подол просятся, а всё, что они умеют, — притягивать неприятности. Да ещё девка у него какая-то… Чувствовал Сталкер, что нахлебается с ними по полной программе! Однако аппетит уже разыгрался: мечты о новом мобильнике и починке мопеда заставили забыть про осторожность.       «Поменьше парься, глядишь, пронесёт! — успокаивал он себя. — Впервой, что ли?! И не таких видали!»       Выйдя из метро, Сталкер поднял воротник повыше и, дребезжа зубами от холода, поспешил домой. Однако тут же увяз среди зевак, толпящихся, как это часто бывает, в самом неподходящем месте. Тротуары на Китай-городе узенькие, вдвоём-то не всегда разминёшься, а тут человек пятьдесят. Будто на митинг собрались, только хоругвей не хватает.       — Чего стряслось-то? — спросил Сталкер у дородной розовощёкой торговки. — Авария, что ли?       — Страсти господи! Ой, страсти! — запричитала она. — Маньяка-душегубца изловили!       — От ведь народ! — возмутился подвыпивший дедок профессорского вида. — Тёмен наш народ, юноша, оттого и врут, чего не знают. Вы эту дуру не слушайте, вы меня слушайте! Не маньяка, а шпиона британского, он наши святыни осквернял — над памятником Распутина хотел надругаться!       Толпа загудела. У каждого имелась своя версия, одна другой краше — странно, что до драки дело не дошло.       С трудом, но Сталкеру удалось-таки протиснуться вперёд. Там, перед толпой, затравленно метался какой-то плюгавенький очкарик и без видимого успеха пытался урезонить собравшихся.       — Господа, господа, разойдитесь! — едва слышно попискивал он. — Здесь вам не музей, рассматривать нечего!       Поглазеть-то как раз было на что! Аккурат между тротуаром и китайгородской стеной лежал человеческий скелет — неплохо сохранившийся, если не считать проломленного черепа, даже кольчуга на нём не сильно проржавела. Чуть поодаль, опершись на лопаты и поплёвывая в траншею, курили приунывшие работяги. Видать, трубы какие-то меняли, может, ещё чего… Вот и откапали допотопного жмура, теперь сами не рады.       — Аккуратнее, господа, аккуратнее! — продолжал суетиться очкарик. — Не повредите ценный экспонат!       — Слышь, дядька, покойничек-то у тебя какой свежести? — поинтересовался Сталкер. — Небось, времён смуты боярской?       — Эпоха Ивана Третьего, — снисходительно бросил очкарик. — Отвали, пацан, работать не мешай!       — Ладно заливать-то!       — Ты поучи меня ещё! Техника плетения кольчуги определённо и недвусмысленно свидетельствует…       — Дедова, походу, кольчужка-то. Больно целенький он у тебя, да и лежал неглубоко, стало быть, и прижмурился позже. На крайняк — при царе Борисе.       Сталкер хихикнул и побрёл домой — опешивший очкарик его больше не интересовал. А вот к тем местам присмотреться стоит повнимательнее. Недаром ведь Гремлин говорит, что в Москве под каждым метром асфальта спрятан клад. А если ты выдолбил ямку и ничего не нашёл, значит, клад нужно искать глубже.       В родных переулочках снег чистить не успевали — намело его за день видимо-невидимо. Продираться пришлось сквозь сугробы, да к тому же под горку.       «Не Москва, а Урюпинск какой-то! — злился Сталкер. — А ещё столица!»       Темнело рано. Тусклого света фонарей едва хватало, чтобы ненароком не сбиться с дороги. Метель бушевала, а в голову, не спросясь, лезли всевозможные страшилки.       Вспомнилось, как тот же Гремлин однажды рассказывал, что в старину для охраны кладов умели призывать Недобрых. Гримуар, мол, имелся специальный. Нужно было убить человека, окропить его тёплой кровью место будущего схрона, прочесть заклинание, и тогда душа убитого навечно останется стеречь твоё добро.       Такие-то души и назывались Недобрыми. Они то зверем обернутся, то птицей и всё норовят чужака от клада отвести. А то и напасть могут.       Поговаривают даже, что библиотеку Ивана Грозного целая армия мертвецов охраняет, — неспроста же опричники лютовали.       Бабкины сказки, вестимо, но раз в такое верили, то и применять могли.       Поэтому, если наткнулся в горкале на человеческие останки, особенно со следами насилия, нужно тщательно исследовать всё вокруг — может статься, что клад где-то рядышком.       Тому-то бедолаге, что на Китай-городе, как раз голову проломили. Могла, конечно, черепушка и под лопату ненароком попасть. А вдруг нет?! Впотьмах-то Сталкер не приглядывался, всё равно не разобрать.       Он так и плёлся в полудрёме, пока дорогу ему не перебежала чёрная курица.       Зимой! В Москве! Сталкер даже вспотел от неожиданности.       «Нет, ну точно Урюпинск!»       Неистово кудахтая, обезумевшая птица покружила по проезжей части, будто нарочно привлекая внимание, и скрылась за оградой усадьбы Морозовых.       «Неужто Ксюшин папаша ещё и курей разводит?! Нефти ему мало!»       Сталкер осмотрелся. Дом, откуда они давеча едва унесли ноги, выглядел всё таким же заброшенным. Однако окно на втором этаже — то самое окно, где Сталкер подпиливал решётку, — было настежь открыто, и ветер играл его пересохшими ставнями. А ведь ещё утром всё было чин чинарём — по дороге в гимназию он специально это проверил.       В дом явно кто-то проник.       — Какого хрена?!       Недолго думая, Сталкер метнулся к дому и дальше — вверх по водосточной трубе.       И откуда только смелость взялась?! Вчера ведь ещё казалось, что его в этот дом теперь силком не затащишь!       С фонариком Сталкер никогда не расставался — в гимназическом ранце места много, не учебники же там таскать.       Вокруг никого. Лишь тихо скрипел под ногами песок и подвывала метель за окнами.       Странно… Вроде бы всё по-прежнему, но что-то неуловимо переменилось. Сталкер долго шарил фонариком по грязным, отсыревшим стенам, настороженно прислушивался и оглядывался по сторонам, пока не разобрался, в чём дело.       Помогли варежки, которые он машинально снял и рассовал по карманам, — тут было гораздо теплее, чем снаружи, — в доме включили отопление! Судя по всему, вчерашняя лихая братва решила обосноваться здесь надолго.       «Неужели они снова пришли? — размышлял Сталкер. — Нет, вряд ли… Зачем лезть в окно, если у тебя ключи есть?»       На первом этаже пришлось погасить фонарик. Как будто бы тоже пусто, но из того крыла, где пряталась потайная дверца в подвал, доносились негромкие звуки. Кто-то там по-свойски копошился, распевая песенки себе под нос.       Подкравшись поближе, Сталкер начал разбирать слова.       «На пригорке — теремок, На дверях висит замок. Кто к замочку ключ найдёт, Тот из круга вон пойдёт…»       «Ксюха! Как же я сразу-то не допёр?! — он чуть не покатился со смеху. — И ведь не побоялась одна прийти!»       «Гномик золото искал И колпак свой потерял! Что же делать, как же быть?! Выходи! Тебе водить!»       — Ты бы окно за собой прикрывала! — рявкнул Сталкер сквозь дверцу. — Выстудишь нашим друзьям хату! Простудятся и заболеют!       Ксюша сперва испуганно притихла, но ненадолго.       — Пошёл к чёрту! Псих! — проорала она снизу. — Я из-за тебя чуть в обморок не грохнулась!       — Будешь знать, как шляться где попало!       В подвале Сталкера ожидало воистину сюрное зрелище — умела Ксюша удивлять!       Вооружённая сверхмощным фонариком девочка сидела на полу подле стремянки и рассматривала фотографии. Карточек было так много, будто она притащила сюда весь семейный архив Морозовых.       «Но зачем?! Стенгазету клеить?!»       — Что ты делаешь? — изумлённо спросил Сталкер.       — А ты не видишь?! — прошипела Ксюша в ответ. — Грибы собираю!       — Фотки-то тебе здесь зачем? Не могла другого места найти?       Отвечать Ксюша не стала.       — Скажи, красивая! — она протянула Сталкеру одну из карточек. — Красивая ведь, да?!       Фотография действительно завораживала. Невероятно старая, но отлично сохранившаяся, она казалась гостьей даже не из другой эпохи, но из совсем иного мира.       Дорогая плотная бумага с клеймом какого-то питерского ателье и подпись выцветшими чернилами на лицевой стороне — «Аня. 1899». От подобных вещей у Сталкера дух захватывало.       А вот барышня, изображённая на фото, впечатляла не особо — по виду ровесница, то есть лет пятнадцати, с маленькими заплывшими глазами и до безобразия пухлыми щёчками.       — На Липку из восьмого бэ похожа, — скривившись, выцедил Сталкер. — Такая же коровенция…       — Дурак ты, Кирюха! — возмутилась Ксюша. — Это же девятнадцатый век! Тогда были совсем другие страндранты красоты! Тьфу, стандарты! Стандарты красоты!       — А кто это? Твоя прабабушка?       — Не знаю, — пожала плечами Ксюша. — На меня эти фотки с потолка свалились.       — Как свалились?!       — А вот так! Шмяк и всё!       — Где?! Здесь?!       — Где же ещё?! Я по лестнице спускалась, они сверху и посыпались! Да ещё тетрадкой этой по башке огрело!       Вот так новости! Сталкер даже не заметил, как вновь очутился на стремянке.       В коморке над залазом никакого схрона не было и быть не могло. А вот потолок оказался непростым. Каменные плиты обшили снизу фанерой, но не вплотную, а с довольно нехилым зазором, который потом заполняли опилками. За давностью лет фанера потрескалась, местами её края обвисли, а Ксюша, спускаясь, похоже, зацепилась за них каким-то из многочисленных хлястиков.       Но какой же гениальный тайник! Простенько и со вкусом — потолок с двойным дном! Ни за что не догадаешься!       Опилок на пол высыпалось не много, и, судя по размеру ниши, там могли поместиться не только фотографии.       — Ты что-то говорила про тетрадку? — задумчиво поинтересовался Сталкер. — Она толстая?       — Ага! — ответила Ксюша, потирая макушку. — И тяжёлая! Только проку от неё никакого. Там будто нарочно все страницы водой залили. Ничегошеньки не прочитать!       — Тайник зачётный, базару нет, — Сталкер спрыгнул на пол. — Но зачем в нём прятать какие-то фотографии? Тем более фанера… Тайнику от силы лет десять, а фоткам больше сотни…       — Не всем. Есть и поновее… Там, где они уже состарились.       — Кто состарился?       — Ну, Аня эта и её муж…       Ксюша продолжала восторженно рассматривать фотографии, попутно раскладывая их на три неравные кучки. Присев на корточки, Сталкер не без удовольствия подключился к процессу. И первый же снимок принёс хоть и небольшое, но всё же открытие.       Средних лет офицер в гвардейской форме времён Мировой войны весьма выразительно позировал, опершись на наградную саблю. Год, как и прежде, стоял на лицевой стороне — 1914-й, но ни имени, ни фамилии на фотографии не было.       — Штабс-капитан, Преображенского полка, — влёт определил Сталкер. — Уже что-то! Знать бы, кто они такие, тогда бы мы поняли, в чём тут тайна…       — В среднюю стопку клади, — деловито распорядилась Ксюша, скосившись на фото, — это Анин муж.       — С чего ты взяла, что он муж?       — В маленькой стопке посмотри, там они вместе, да ещё с детьми.       Такая фотка взаправду нашлась. Штабс-капитан переоделся в цивильное, Аня заметно повзрослела, и на руках у каждого по карапузу.       Теперь стала ясна логика, по которой Ксюша проводила сортировку. Аня и её штабс-капитан присутствовали на всех фотках, но либо вместе, либо по отдельности. Других персонажей тоже хватало, но они практически не повторялись.       Похоже, эта Аня была какой-то дюже важной птицей. Довольно часто её фотографировали в дворцовых интерьерах и среди таких же расфуфыренных куриц.       Сталкера развеселила фотка, где целая ватага таких вот кумушек окружила неопрятного патлатого мужика в грубой рубахе и, судя по всему, благоговейно внимала его проповеди. Говорят, что в те времена светское общество фанатело от всевозможных юродивых старцев. Видимо, это был один из них.       — Глянь, какой позитивный дедок! — давясь смешком, Сталкер передал фотографию Ксюше. — Не знаешь, кто это?       — Понятия не имею!       — И нигде никаких подписей?       — Иногда год указан. А имя только на одной, ты уже видел.       — Жалко…       — Погоди-ка, — Ксюша задумалась. — А штабс-капитан… Это важный чин?       — Средний. Но, типа, солидный.       — И много их было в этом твоём полку? Можно же в интернете посмотреть.       — Точно!       Очевидная идея. И опять пришла в голову не Сталкеру, а Ксюше! Гвардейских полков она не знает, в знаках отличия не разбирается, зато соображает быстрее. Обидно ведь…       Не будь Ксюша так увлечена фотками, тотчас же начались бы подколки — она это умела.       — А тетрадка-то? — Сталкер смущённо завертелся по сторонам. — Где тетрадка?       — Я на ней сижу. Зачем она тебе?       — Ну дай посмотреть-то! Вдруг и там что-нибудь ценное найдётся.       — А мне на грязном полу сидеть?! — Ксюша недовольно скривилась, но тетрадку отдала. — Придумаешь тоже!       По правде говоря, выглядела тетрадка не многим чище пола. Кожаный переплёт изъеден плесенью, страницы скукожились, чернила на них расползлись, сделавшись похожими на огромных злых каракатиц, — тетрадь будто бы выловили в проруби, а затем сушили прямо над костром.       Свободного места в ней почти не осталось, но ничего из написанного не прочесть — тут Ксюша права.       — Странно, — вслух рассуждал Сталкер. — Где она так отсыреть успела? Здесь же сухо…       — Может, водопровод прорвало? — предположила Ксюша. — Или канализацию?       — А почему тогда фотки уцелели? Они ж как новенькие! Непонятно…       Впрочем, кое-какие выводы напрашивались. Довольно часто в тексте мелькали совсем короткие строчки с сильным отступом направо — скорее всего, это были даты, а им в руки попался чей-то дневник.       Однако самая важная зацепка обнаружилась на обложке. Тиснение изрядно обветшало, но с очевидностью изображало герб. Две зверушки поддерживали щит, в одной из которых угадывался единорог. Вторая могла быть кем угодно, от дракона до суслика, — плесень пощадила её существенно меньше.       — Ты чего пялишься? Тут же всё ясно! — Ксюша снисходительно хмыкнула. — Это английский герб. Я думаю, что там шпионские шифровки.       Сталкер поначалу и сам так решил, но кое-что тогда не сходилось.       — А ничего, что у англичан единорог с другой стороны?! И вот, глянь, — он поднёс фонарик поближе. — Тут на щите какие-то звёзды, полумесяц… У англичан ничего подобного нету. Это чей-то фамильный герб.       — У Тимохи книжка есть, — Ксюша недовольно почёсывала нос, который ей только что утёрли, — по гирляндике. Можно там посмотреть…       — «По гирляндике»?! — хихикнул Сталкер. — Эта наука называется…       Договорить он не успел — наверху что-то внезапно хрустнуло.       Душа ушла в пятки, лоб взопрел. А вот Ксюша оставалась при этом абсолютно спокойной.       — Не кипишись, — подражая тону вчерашнего Полковника, она махнула рукой. — Это, наверное, крысы.       — Ты рехнулась?! — шёпотом проорал Сталкер. — А вдруг они снова придут?! Пока мы не знаем, что им тут надо, лучше…       — Не придут. Они уже приходили. Вернее, Раввин приходил…       — Как приходили?! Откуда ты знаешь?!       — У нас же видеокамеры на ограде висят…       — Камеры?! И ты молчала?! А откуда ты знаешь, что Раввин?       — Бандит он. Разговорчики у него бандитские, и выглядит по-бандитски. Рожа мерзкая, на голове кепарь… А полковник… Тот посолиднее… Я дождалась, пока он уйдёт, стащила у Тимохи фонарик и сама пошла. Что ему тут два раза-то делать?       — А наше окно с камер видно?       — Не, окна не видно, а вот арку видно очень хорошо.       — Слушай, а пошли к тебе! Видосики покажешь! — Сталкер завёлся. — Это же круто! Походу, мы тех хмырей даже вычислить сможем!       — Пошли, — Ксюша пожала плечами. — Только, чур, мы это всё, — она кивнула на фотки, — у меня спрячем! Это ведь я нашла!       «Как-то слишком легко она согласилась, — удивился Сталкер. — Нет бы покапризничать сперва… Торгуется, весь хабар заграбастать хочет!»       Поначалу Сталкер решил не уступать и отжать себе хотя бы тетрадку с гербом, но в голову пришла идея получше.       — А одолжишь фонарик на завтра? — робко поинтересовался Сталкер. — Я экскурсию в горкал веду, а мой чего-то барахлить начал…       Фонарик этот он заприметил сразу и время от времени с завистью на него поглядывал. Такие Сталкер видел только на картинке — в каталоге элитной снаряги. От ста рублей и выше. Говорят, что ими можно освещать горные вершины и даже облака. Карманный прожектор — ни больше, ни меньше.       — Не знаю… А вдруг Тимоха хватиться?       — Не хватиться. Зачем он ему?       — Ну… Одолжу, — Ксюша скривилась. — Только завтра же вернёшь!       — Лады!       — Обожрался лебеды! — прогнусавила Ксюша в ответ.