История моей жизни

Учеба всегда сильно сказывается на людях. Большинство переживают сильные депрессии из-за плохой оценки или же из-за того, что кто-то назвал их каким-то оскорбительным словом. Из-за учебы возникает недосыпание, из-за которого случаются частые срывы и темные круги под глазами. От пережитого стресса у кого-то случается анорексия, а у кого-то наоборот ожирение. Но тем не менее школьные годы считаются лучшими в нашей жизни. Ведь именно в школе мы влюбляемся, дружим, спорим, совершаем поступки, за которые потом стыдно. Но позже, через много-много лет все одноклассники соберутся за одним столом и станут вспоминать, как кто-то из них опозорился, перепутав учителя информатики с любимой девушкой. Или же как этот же учитель информатики занимался непристойностями с ученицами. Воспоминания сблизят их, ведь как бы они не ненавидели друг друга в подростковом возрасте, будучи старше они найдут в них поддержку и опору, которую так всегда искали. Но школа не была для меня моим вторым домом, как ее привыкли называть наши учителя, проводившие в ней больший отрывок своей жизни. Мой дом никогда не был таким, что кого-то из ее членов оскорбляли за что-то. В нашей семье оскорбление считалось грехом, а необычность — изюминкой. К сожалению у всех людей разное воспитание и у многих оно безумно грубое. В моем классе считают потребностью обозвать кого-то или же унизить. Я никогда этого не понимал, поэтому и был для моих одноклассников изгоем №1. — Эй, тюлень, — громкий ржач за моей спиной подсказывал, что у меня вновь неприятности, поэтому я ускорил шаг в надежде быстрее добраться до кабинета биологии. — Ты че, педик, вообще охренел? Сильный толчок в спину — и я теряю равновесие, падая на твердый пол, расшибая колени. — Сейчас получишь, пингвин, — кто-то сзади (судя по голосу Гордон) плюнул в меня, хрюкая от смеха. — Ты еще пожалеешь, пидор, что родился на свет. — Гордон Макнеберри, что вы себе позволяете?! — высокий голос миссис Уиллис застал всех нас врасплох, и я вспомнил, что меня только что унижали в школьном коридоре. Неужели они пали так низко, что теперь даже не пытаются скрыть это от учителей? — Наш друг упал, а мы вот ему помогаем, — в подтверждение этим словам Гордон грубо обхватил меня за плечо, поднимая вверх. — Кастиэль, это правда? — брови учительницы поползли вверх. — Да, все в порядке, — бормотал я, хотя глаза кричали обратное. Чувствую, намечается буря. — Миссис Уиллис, ему что-то плохо. Может, мы проводим его в медпункт? — друг Гордона — Йен — улыбнулся, показывая свои милые ямочки на щеках, отчего женщина смягчилась, кивая. — Да, у него взгляд какой-то безумный. Кастиэль, ты ел что-нибудь с утра? — она подошла ко мне, кладя руки на мои щеки и двигая голову из стороны в сторону. — Бледный какой-то. — Да, я ел, все в порядке. Думаю, просто давление подскочило, — мои глаза забегали, и я не знал куда себя деть. Не дай Бог, она сейчас скажет проводить им меня в медпункт. — Все равно отведите его. Может, Ева даст ему какую-нибудь таблетку, — миссис Уиллис наконец оставила в покое мое лицо и пошла в сторону своего кабинета. Я бросился бы бежать, но меня все так же грубо держали за плечо. — Пожалуйста, — пискнул я, сжимаясь в один комок страха. — Ну уж нет, тюлень, ты у нас еще получишь по своей милой мордашке, — Гордон посмотрел в мои испуганные глаза и засмеялся. — Какой же ты жалкий, Кастиэль. — Хэй, — проходящий мимо Пристли удивленно присвистнул. — Отвалите от него, а? Увидев парня, ребята вдруг отпустили меня, а мой спаситель подошел к ним, шепнув несколько слов, и вновь вернулся ко мне. — Пошли, на биологию опоздаешь.