Быть героем

Они уже три дня не разговаривали. Ивона подозревала, что оба ее спутника хранили молчание из-за чувства вины перед ней, но каждый из них сделал выбор не в ее пользу в тот вечер, когда она обнаружила в сумке Каллена Право Уничтожения, так что никакого желания хоть как-то примириться у нее не возникало. Можно было простить ему то, что он повел себя как храмовник. Чего еще Ивона могла от него ждать? Пусть несет свой драгоценный приказ Рыцаря-Командора хоть самому королю, если это его долг. На самом деле она даже раздумывала над тем, чтобы махнуть на все рукой и уступить своему упрямству. Какое ей было дело до всех магов в Круге, если те остались далеко позади? Доселе она переживала лишь за Йована, но даже он ни на йоту не оценил ее усилий, так зачем распинаться еще и за остальных, многих из которых она даже не знала, пока жила в башне? Вопросов, которые Ивона задавала сама себе, становилось все больше. С тех самых пор, когда она покинула Круг, ее жизнь больше не подчинялась никаким правилам, но это не сделало ее качество лучше. Наоборот, хаос только мешал осознавать появившуюся из ниоткуда свободу, бремя которой оказалось намного тяжелее, чем участь быть заключенной из-за магического дара. Она была сыта, одета и в безопасности от всех угроз внешнего мира, библиотека была к ее услугам едва ли не в любое время суток, а если ей нужен был совет — Старшие чародеи почти никогда не отказывали в нем. Но нет, ей показалось, что человек, которого она считала другом, стоит выше всего этого, и теперь она вынуждена смотреть, как он ни во что не ставит ее жертву, предпочитая подчиниться обстоятельствам. Ивона не знала, на кого ей злиться — на Йована, который ни разу до сих пор не соизволил выразить хоть какую-то благодарность, на Каллена, зачем-то решившего найти их, или на саму себя, совершившую, возможно, самую глупую ошибку в своей жизни, позволив пойти на поводу у чувств и лишиться той жизни, которая ей действительно была по душе. Больше всего ей хотелось, чтобы произошедшее оказалось сном, который по пробуждению она просто забудет. Но Ивона не просыпалась — они все шли, огибая поселения и хутора, ориентируясь по протянувшемуся от Кинлоха до Денерима имперскому тракту на севере от Баннорна, и эта дорога казалась бесконечной. Когда они устроили очередной привал на ночь, Каллен объявил, что они неподалеку от Хайевера. Для Ивоны это не имело никакого значения, ведь в этом Хайевере она никогда не была, и единственное, что было известно об этом городе — он где-то на севере Ферелдена. Скорее всего, Каллен использовал это как предлог к новой беседе, но Ивона решительно отвергла эту попытку. Даже если бы она сама желала с ним говорить, уступать своим принципам ей не хотелось. Каллен, вероятно, тоже это понимал, поэтому тему развивать не стал, хоть и по его лицу было видно, что он все еще чувствует себя виноватым. Вместо того, чтобы попытаться поддержать разговор, Ивона вызвалась собрать хворост для костра и, не дождавшись возражений, исчезла в ближайшей роще. Если Каллен и собирался ее остановить, то явно передумал, ибо никаких шагов за собой Ивона не услышала. Трава в здешних местах была высушена солнцем, а листья уже начали опадать, знаменуя приближающуюся осень, но воздух оставался теплым и сухим. Хвороста в небольших, но густых лесных островках посреди раскинувшихся полей было в избытке, так что Ивона быстро собрала целую охапку. Тем не менее, возвращаться в лагерь она не торопилась. Устроившись под невысоким, но широколистным деревом, она уставилась в ту сторону, куда все это время их вел тракт, и невольно задумалась о том, как бы сложилась их судьба, не попадись они с Йованом Каллену. Где-то позади нее раздался тихий хруст. Ивона обернулась, но приметила лишь раскачивающуюся ветку, чему сначала не придала должного внимания. Спустя несколько секунд до нее дошло, что это мог быть сигнал об опасности, и ей бы лучше поскорее вернуться в лагерь, но, стоило ей подняться с места, стало понятно, что возвращаться поздно. В буйном цветении кустов она заметила направленную прямо на нее стрелу. Ивона сделала шаг назад и замерла, — в следующий миг из зарослей показался человек в кожаных доспехах, держащий в руках заряженный длинный лук. — Ты здесь одна? — спросил он хрипло, не убирая лук. — Да, — соврала Ивона мгновенно. В каких бы отношениях она не была с теми, кого оставила в лагере, нельзя было подвергать их опасности, даже если они бы с ней не согласились. — И что же ты тогда здесь делаешь? — лучник, прищурившись, сделал осторожный шаг навстречу. — Гуляю. Лучник рассмеялся. — Далеко же тебя занесло! Никак приключений решила поискать? Ивона не нашлась с ответом. Мысли закружились вихрем в ее голове, мешая думать, но все прогнозы, которые она могла сделать, не сулили никакого хорошего исхода. Можно было попробовать отвлечь его и спрятаться за деревом, но что делать дальше? — Не повезло тебе, — голос разбойника стал серьезнее, — мы с моими друзьями здесь тоже гуляли. Ивона ничего не успела предпринять. Оглядевшись, она заметила, что к ней приближалось двое других вооруженных людей: один держал булаву, а другой — два острых кинжала. Если у нее и были какие-то шансы сбежать, когда ее обнаружил только лучник, то сейчас Ивона обречена. Если бы только у нее был посох… Без него ее заклинание, даже если истратить всю скопившуюся ману, не причинит существенного вреда, еще и на таком расстоянии. Возможно, она могла бы попробовать использовать взрыв разума — единственное умение, способное на несколько секунд заставить окруживших ее врагов мешкать, работающее без посоха с той же эффективностью. Но разбойники не спешили приближаться, хоть и вряд ли понимали, с кем на самом деле имеют дело. — Что вам нужно? Деньги? У меня их нет, — ее голос дрожал, что только вызывало запал у вооруженной троицы. — Сдается мне, у тебя есть кое-что получше денег, — почти пропел тот, что держал в руках булаву. Наконец он сделал шаг навстречу, что побудило Ивону действовать. Применив взрыв разума, она оттолкнула его назад, но этого оказалось недостаточно. На двух других ее заклинание почти не подействовало, и все же она воспользовалась свободной секундой, чтобы сразу же вызвать волшебный огонек — маленький дух, которого маги обычно называли виспом, сделал круг над головой Ивоны, а затем шустро скрылся в ветвях деревьях в той стороне, где находился лагерь. Но больше она ничего не успела предпринять. Разбойник с булавой в один прыжок преодолел расстояние и оказался в шаге от Ивоны. Она едва увернулась от его удара, но тут же потеряла равновесие, когда под ноги лучник выпустил стрелу. Упав наземь, она зажмурила глаза, но еще одного удара не последовало. Вместо этого она ощутила чью-то крепкую хватку вокруг ее лодыжки и быстрый рывок в сторону. Попытавшись дернуть ногой, Ивона ощутила, как чужая ладонь тяжелой пощечиной вмяла ее лицо в землю. Несмотря на боль, этого было недостаточно, чтобы заставить ее сдаться — пяткой она попыталась лягнуть обидчика и вроде бы даже куда-то попала. Судя по хватке, он замешкался, но почти сразу уже другой опустил рук на ее плечи и спину, приковывая к смятой траве. Тонкие иссушенные прутики нещадно кололи лицо, не давая открыть глаза, а затем грузное тело придавило ее всем весом. Воздух одним рывком вырвался из легких с низким и сиплым стоном, за которым она едва слышала, как рвется ткань украденной рубахи, и чьи-то толстые шершавые пальцы вжались в ее живот. Ивона заерзала, и трава расцарапала щеку и шею сильнее. Разбойники смеялись, но в какой-то момент смолкли и начали суетиться. От резкого толчка тот, который прижал ее к земле, повалился набок. Воспользовавшись моментом, Ивона пнула его освободившимся локтем, повернулась и открыла глаза. В шаге от нее Каллен сражался с дуэлянтом. Верхнего слоя доспехов на нем не было, что давало его действиям дополнительную свободу, но в то же время приходилось постоянно увиливать от быстрых атак кинжалами, за которыми Ивона едва успевала следить. Лучник уже лежал лицом вниз, — видимо, Каллен справился с ним первым, чтобы тот не мог нападать на расстоянии, — трава под ним была испачкана кровью, а стрелы рассыпались рядом. Ивона отползла подальше, стараясь не отводить взгляд от двух оставшихся разбойников, и попыталась собрать ману, чтобы хоть как-то помочь в битве. Рукой она случайно нащупала в ветках что-то металлическое. Ухватившись за него, она потянула на себя, — это была булава, которую, видимо, обронил при падении ее обидчик. Под ее тяжестью руки затряслись, и Ивона бросила затею атаковать разбойников, но почти сразу в голову пришла другая идея, которую она тут же принялась воплощать. Она сконцентрировалась на том, чтобы собрать остатки маны, и быстро зашевелила губами, произнося заклинание. Сила, хлынувшая из нее, потекла по рукояти булавы, а затем мощным потоком ударила разбойника с кинжалами, заставляя накрениться и подставить незащищенное плечо для удара. Тот, который лежал на земле, приподнялся и посмотрел в ее сторону. Тогда Ивона сотворила еще одно заклинание, на этот раз обдавая разбойника холодом. Выиграв несколько секунд, она ползком поспешила к валявшемуся в крови лучнику и подобрала несколько стрел. Из лука Ивона стрелять никогда не умела, но заостренными наконечниками стрел можно заколоть как ножом, если хорошенько прицелиться. Но вместо того, чтобы нападать на нее, разбойник перевернулся и пнул обеими ногами Каллена ниже колен. Тот, увлекшись сражением, пропустил атаку, за что сразу же и поплатился: чужой кинжал вонзился чуть выше живота, вынудив согнуться и едва не пропустить второй, который грозил попасть прямо в горло. Ивона ахнула и рванула вперед, пока на нее не обращали внимание. Набросившись на одного из них сзади, она резко вогнала острие стрелы ему в шею, а другим проткнула глаз. Разбойник задергался и с хриплым стоном повалился обратно на землю. Запас маны немного восполнился, позволяя сотворить еще одно заклинание. Ивона сконцентрировалась и сотворила еще один взрыв разума — на этот раз расстояние позволяло не только отбросить противника, но и ненадолго его оглушить. Каллен воспользовался предоставленной возможностью и нанес последний, смертельный удар, после чего устало опустился на колени и, выпустив меч из рук, прижал ладонь к животу. Его подкольчужник был разодран, а светлая сорочка промокла от багрового пятна. — Каллен! — Ивона обеспокоенно поспешила к нему и наклонилась, чтобы осмотреть рану. — Нужно остановить кровотечение… Она попыталась сотворить целительное восстановление, но маны на то, чтобы оно оказало весомое влияние, не хватало. Наклонившись к подолу длинной рубахи, она резко потянула ткань на себя и оторвала длинный узкий клок. — У меня есть аптечка… — Каллен пытался говорить спокойно, но по его вискам стекали капельки пота, а голос дрожал. Ивона оторвала еще один клок — от того места, где раньше ей порвал рубашку разбойник, — и прижала к ране. Продолговатым куском она принялась обматывать Каллену торс, но ткани хватило лишь на два раза. — Ну, это лучше, чем ничего, — заключила она, хотя беспокойство никуда не исчезло. Поднявшись на ноги, Ивона потянула Каллена на себя. — Опирайся о меня, я помогу дойти до лагеря. Даже если Каллен был против, неравный бой и глубокая рана столь сильно его изнурили, что не оставили сил для возражений. Он медленно встал и позволил обнять себя чуть выше талии, и они маленькими шажками направились к лагерю. В суматохе Ивона и не заметила, что все это время чего-то не хватало, а их лагерь оказался без присмотра. — Каллен, а где Йован?