Быть героем

— Тебя бы называли феноменом, Келуан. Только маги могут осознавать присутствие Тени во сне, но ты… — Фелассан замолчал; щурясь, он направил взгляд куда-то сквозь, как будто пытался разглядеть причину, по которой обыкновенный эльф вдруг стал вместилищем древнего духа. — И все же, тебя это не удивляет. Они стояли на небольшой гранитной плите посреди ядовито-розовых сгустков кислотного пара, которые, вероятно, в настоящем мире убили бы их за несколько секунд. — Что это за место? Какая-нибудь оскверненная окраина Эльвенана*, которая должна напомнить мне о крахе великой цивилизации? Фелассан огляделся, как будто только что заметил, где они находятся. — Нет, не думаю. Скорее, окраина Орлея. Там есть соляные озера на западе, — он сделал выразительную паузу, прежде чем продолжить, — только они, вроде бы, зеленые. Розовый я сам добавил. Келуан кивнул. Камень под ногами преобразился, из тонкой паутины прорезей вдруг начала пробиваться свежая трава, менее через минуту покрывшая всю плиту, на которой они стояли. — Присаживайся, — Фелассан, не дожидаясь согласия, опустился на мягкий зеленый ковер. Келуан последовал его примеру. — Что тебе рассказала Миирис? — Она сказала, ты можешь помочь, во что я, конечно же, не поверил. Мое тело перешагнуло тот барьер, когда еще можно было что-то сделать, а о своей душе я позаботился. Но меня заинтересовал Фен’Харел. Казалось, будто Фелассан вот-вот улыбнется, но по какой-то причине его мимика вынужденно оставалась неизменной. — Почему сейчас? Что особенного происходит в мире, который он оставил декады тысяч лет назад? Дело в Гиланнайн? Он видел, что Фелассан, если и предчувствовал вопросы об Ужасном Волке, не ожидал, что Келуану известно так много. — Он слаб, — Фелассан склонил голову, — но Митал могла бы ему помочь. — Она уже пыталась помочь. И что сделал Фен’Харел, получив ее дар? Вселил в тело смертной женщины. И где она теперь, Медленная Стрела*? Если Фелассана оскорбило такое обращение, он не подал вида. Закрыв глаза, он замер — Келуан мог поклясться, что параллельно с их встречей он ведет беседу с самим Ужасным Волком. — Это ее последнее слово? — наконец спросил он. Взгляд его не казался таким дружелюбным, как всего минуту назад, что могло говорить о том, что сам Фен’Харел, похоже, в ярости. Келуан сделал глубокий вдох и позволил духу за себя говорить: — Нельзя помочь тому, кто сам не знает, что делать. Зачем ему Гиланнайн? — Решение не принято, — коротко ответил Фелассан. — Но в этот раз все будет не так, как с Андрасте. — Тогда сейчас и незачем это обсуждать. Воздух в груди закончился, белесая пелена перед глазами сменилась Фелассаном, который уже вставал с земли, чтобы уйти. Келуан ощутил, как его тело подхватывает неведомая сила и уносит прочь с гранитного островка посреди розовых облаков, тяжело опуская на твердую землю. Открыв глаза, он осмотрелся — все те же пейзажи Внутренних земель, которые должны теперь стать его саванной. Дух Митал снова стих. Разговор с элвен, имеющего прямую связь с самим Ужасным Волком, не успев обрести смысл, постепенно растворялся в потоке обретшей памяти и порождал новые вопросы. Значит, Фен’Харел уже однажды пробуждался — во времена мятежной Андрасте, которая должна была вернуть эльфам древнюю империю, но была сожжена на костре. Келуан плохо знал церковную часть истории, но помнил, как хагрен Пайвел рассказывал о походах эльфа Шартана, которые, пусть и ненадолго, но подарили им Долы. Неужели это был сам Ужасный Волк? Если его агенты еще тогда нашли способ пробудить его, воспользовавшись подаренным Митал древним духом, они могут предпринять еще одну попытку сейчас, когда Серым Стражам придется убить Архидемона. Его душа не должна быть потеряна, ибо ее поиски могут занять не один год. Когда он вернулся на то место, где двумя днями ранее они разбили лагерь с Морриган и Фергюсом, его уже дожидались. Келуан не надеялся, что его спутники вернутся, но, кажется, лорд с севера и правда был человеком слова. Еще это говорило о том, что помощи в Редклифе они так и не нашли. — Спасибо, что подождали меня, — голос его звучал со скрипом, присущим порождениям тьмы, но взгляд оставался ясным, что, кажется, вызывало замешательство. Фергюс старался не рассматривать его, делая вид, что собирает пожитки прежде, чем отправиться в путь, но Келуан ощущал его внутреннее напряжение. Морриган, напротив, не без интереса изучала каждую деталь его изменившегося тела, гниющего изнутри. — Мы отправляемся в Кинлох, эльф, — ответила она прежде, чем Келуан успел задать вопрос. — Может, Первый Чародей сможет помочь тебе, — добавил Фергюс, но в голосе его не звучало никакой надежды. — Или Серые Стражи, которых мы ожидаем там встретить. Келуан не стал отвечать. Всем троим было понятно, что ему ритуал уже не поможет, но это допущение наполняло смыслом их совместное путешествие. В глазах Фергюса читалось острое нежелание исполнять просьбу Келуана убить его. — Эрл Эамон отправился в Денерим на Собрание Земель, но его жена и брат остались в Редклифе. Леди Изольда сообщила, что недавно у них побывал Серый Страж, который согласился сопроводить ее сына в Круг Магов. Она сказала, что Орден собирается в небольшой деревне на перевале Герлен, и я отправил письмо в Джейдер. Надеюсь, они нас дождутся. Наверняка для Фергюса эта новость стала спасительной лодкой и той ниточкой, которая приведет к цели всю их троицу. Келуан, конечно же, понимал, зачем Морриган всюду следует за ним, — ведомая целью Митал, она не осознавала масштабов значимости своей роли, но это было им только на руку. Остатки его человечности сожалели только о том, что ее мать вынуждена использовать ради своих целей столь многих, что теперь одной из них оказалась собственная дочь. — Как ты заразился скверной? — Келуан не был уверен, задал этот вопрос Фергюс из любопытства или только чтобы скрасить затянувшееся молчание. — Ты упоминал своего друга и какой-то артефакт… — Мы с Тамленом натолкнулись на группу шемленов, которые рассказали, что нашли недалеко древние руины. Тамлену стало любопытно, и мы отправились посмотреть, где столкнулись с горстью восставших мертвецов, — он едва заметно глянул в сторону Морриган, намереваясь проследить за реакцией, — и древним зеркалом. Вернее, оно выглядело как зеркало, но на самом деле не отражало ни нас, ни руины. — Как и в прошлый раз, ведьма как будто о чем-то размышляла, параллельно слушая то, что рассказывал Келуан. Сколько удалось ее матери рассказать об этом артефакте? — Тамлен видел… какие-то далекие края, но я стоял дальше и не смог ничего разобрать. Потом он коснулся его и, наверное, что-то произошло, потому что следующее, что я помню — меня нашли собратья по клану и отнесли обратно в лагерь. — Возможно, в этом месте побывали разведчики орды? — Фергюс задумчиво уставился себе под ноги, немного замедлив шаг. — Они и осквернили это… зеркало. — Никто из наших охотников не видел следов порождений тьмы, — Келуан пожал плечами. — В пещере тоже не было никаких следов каких-либо существ, кроме мертвецов. Но, думаю, они восстали из-за действия скверны. Сколько времени это зеркало там находилось… Быть может, оно застало не один Мор. — Но все они начинались очень далеко от Ферелдена. И, насколько я знаю, никогда не распространялись так далеко. Келуан не стал перечить Фергюсу. Он снова глянул на Морриган, которая, кажется, всячески пыталась скрыть свой интерес к этому разговору. Если она и знала больше, то предпочла об этом не говорить. К вечеру, когда они почти подошли к перевалу Сулкера, Фергюс объявил, что до следующего, где их должны ждать Стражи Джейдера, остался всего день пути. Они снова разбили лагерь, стараясь выбрать место подальше от дороги — по тракту время от времени проходили то группы новых беженцев, то телеги с провизией на юг и обратно. По словам Фергюса, гербы на щитах немногочисленной стражи принадлежали банну из Кейлона и эрлу Иджхолла, которые, видимо, то ли помогали южным деревням, то ли продолжали вести торговлю с Редклифом в такое сложное время. Келуан, как и в прошлые их стоянки, расставил ловушки по периметру и помог с хворостом. Когда Фергюс разжег костер, он сел к языкам пламени так близко, что чувствовал, как вздувались язвы на его руках. — Это должно произойти сегодня. По взгляду Фергюса Келуан видел, что тот понимает, о чем идет речь. Он с тревогой всматривался в пламя, как будто пытался найти там ответы, но время для принятия решения закончилось. Морриган сидела поодаль и не слышала их, — Келуан достал из-за пояса тонкий кинжал и протянул его Фергюсу. — Сделай это вот этим и сохрани его. Если я сделал все правильно, он сохранит часть моей… души. — Что это значит? — Вперившись взглядом в кинжал, Фергюс пытался рассмотреть полустертую надпись на рукояти. — Что тут написано? — Мивен’ин, — буквы было не разобрать, и, если бы Келуан не знал, то ни за что бы не прочитал эльфийскую фразу, — это значит… «вместилище сердец». Видишь руны на рукояти? — Они не похожи на гномьи. — Они эльфийские. Я восстановил их, чтобы они могли забрать остатки моей силы. Ты сможешь использовать ее в будущем. Фергюс, закусив губу, поднял взгляд на него. Келуан читал в нем столько вопросов, но мог ответить лишь на один из них. — В нужное время от твоего удара может зависеть судьба этого мира. Независимо от того, какие решения ты примешь, кинжал сохранит твою или чужую душу. Однажды, когда с Мором будет покончено, к тебе явится сомниари и попросит вернуть его народу элвен, взамен на силу или исцеление. Позаботься о том, чтобы он не получил то, что внутри. — И что мне с ним делать? Мне негде его прятать. — Я за ним вернусь.