Быть героем

Нола чувствовала себя непривычно среди посетителей таверны, которые теперь не оценивали ее по метке на лице. Клеймо неприкасаемой никуда не делось, но в окружении легионеров больше не имело никакого значения, а на фоне выданного легкого шлема рекрута с маркировкой ордена практически блекло. Ренн позаботился о том, чтобы они с Леске выглядели органично среди своих «собратьев», но Нола все равно опасалась, что здесь их мог узнать кто-то из хартии. Поэтому она старалась не поднимать свое лицо высоко, не пялиться по сторонам и разговаривать как можно тише, сливаясь с другими легионерами и держась поближе к тем, кто успел познакомиться с ней лично. Не стоило рассчитывать, что Ренн или кто-то еще будут защищать их с Леске, если их разоблачат, но, возможно, это давало им куда больше шансов остаться под защитой Легиона хотя бы до разрешения ситуации с Дораном. Несмотря на то, что Общие залы находились на уровень ниже Алмазных, посетители «У кабатчиков» были хорошо осведомлены в том, что происходит в Орзаммаре. Как выяснилось, Белен вернулся с Глубинных троп и объявил о гибели Триана, осторожно намекнув, что за этим может кто-то стоять. Он не указывал на Дорана прямо, лишь сообщив, что его еще один брат пропал без вести, но среди его сторонников очень быстро нашелся тот, кто высказал подобное обвинение. Разумеется, Белен отнесся к этому обвинению с осторожным скептицизмом. Одни считали, что он пожалел своего брата, другие же видели в этом хитрую уловку, дабы закрепить за собой репутацию внимательного короля, который не будет клеветать на родную кровь из-за чужих предположений. Все перевернулось с ног на голову, когда Белен вдруг представил свидетеля, который, только вернувшись с Глубинных троп, якобы видел, что Триан погиб, когда Доран был рядом. Нола понятия не имела, кем мог быть этот свидетель, ведь все, кто тогда застал обвал на Перекрестке, похоронивший короля, остались рядом с Дораном. Судя по тому, что творилось в аристократических кругах, шанса на то, что правда выйдет наружу, не было. Лорд Пирал Харроумонт, который когда-то был ближайшим другом и советником короля Эндрина, принялся собирать оппозицию, чтобы не допустить Белена к трону, что привело к правительственному кризису. Сегодняшнее появление Дорана должно было разрешить сложившуюся ситуацию, однако мало кто верил, что с последнего снимут все обвинения. Кажется, Доран еще в те времена, когда был жив его отец король, снискал славу народного любимчика, но его конфликты с Трианом обычно происходили на виду у множества свидетелей, так что мотив убить старшего брата и заполучить корону у него явно мог быть. Возможно, если бы Нола не знала Дорана лично, то и сама бы пришла к схожим выводам. Признаться, ей еще в тот день, когда они с Леске получили контракт, показалось, что Белен придумал весьма недурной план. Но теперь они были единственными, кто мог защитить Дорана, вот только им, как неприкасаемым, никто не поверит. Больше чем об этом Нола думала только о своей сестре. Вряд ли с Рикой могло случиться что-то плохое, ведь та теперь имела влиятельного покровителя, пусть им и был принц Белен. Смогла бы она теперь им помочь, имея рычаги давления на виновника происходящего? Меньше всего Ноле хотелось ее во все это впутывать, но, если Дорана казнят за преступление, которого он не совершал, из-за отсутствия других свидетелей… После знакомства с ним подобная сделка с совестью резко возросла в цене. — Что нам делать, Леске? — спросила она, наклонившись к другу. — О, теперь ты со мной разговариваешь? — он ухмыльнулся, стараясь не смотреть Ноле в глаза. — Что ты подразумеваешь по словом «мы»? Несмотря на то, что интонация его голоса звучала очень холодно, она видела, что Леске не мог ее игнорировать. Они очень редко ссорились и никогда не молчали так подолгу. По своей природе оба были весьма болтливы и нуждались в общении куда больше, чем в том, чтобы что-то своими обидами друг другу наказать, и все Нола ощутила облегчение, когда распознала знакомую реакцию. — Ты и я, Леске. Он поджал губы и приподнял брови так, будто это его удивляло, но Нола успела заметить, как дрогнули уголки его губ в непроизвольной улыбке. — Честно говоря, я не ждал, что этот принц будет нас прикрывать. Но, очевидно, это следует расценивать как послание? — Какое послание? — она глянула ему за спину и, убедившись, что за ними не смотрят, повернулась к Леске лицо. — Послание о том, что ему не нужна наша помощь, — пояснил он. — Деширы не станут нас слушать, я тебе об этом уже говорил. Может, мы даже испортим ему репутацию, если встанем на его сторону. Нам нечем подтвердить свои слова, кроме свидетельств того же Горима, но ведь и он лицо заинтересованное. Нола была согласна с каждым словом, и все же ей не давало покоя то, что они вот так запросто бросят Дорана с его телохранителем, без которых вряд ли бы выжили на Глубинных тропах. Они обязаны что-то сделать. — У тебя есть какие-то мысли? Как всегда, Леске видел ее насквозь. — Я могла бы поговорить с Рикой. — Он вскинул брови и хотел было ей возразить, но Нола жестом остановила его. — Послушай, она же теперь крутится вокруг этого Белена и, может, могла бы с ним поговорить о Доране, чтобы хотя бы его оставили в живых. Они помогли нам, Леске, и я не хочу теперь… — Нет, — отрезал он. — Я понимаю, что ты не хочешь поступить как последняя скотина, и полностью разделяю эти чувства, но не подставим ли мы этим Рику? Станет ли вообще он ее слушать? Это было справедливое замечание, но интуиция подсказывала Ноле, что им все же стоило попытаться. Она многозначительно посмотрела на Леске, и тот как-то стушевался под этим взглядом. — По глазам вижу, что ты не отступишь, — он тяжело вздохнул. — И где же нам ее искать? Вряд ли она теперь бывает в пыльном городе. — Во дворец нас тоже не пустят, но в пыльном городе мы хотя бы знаем, где ее искать. Нола по лицу Леске видела, что план он считал глупейшим из возможных, но почему-то не решался отказаться. Неужели, знакомство с Дораном их обоих сделало лучше? — Нужно сказать Ренну, чтоб нас не хватились, когда заметят, — она кивнула Леске на легионера-рекрута, временно взявшего над ними шефство. — Быстро уходим, проверяем лачугу, возвращаемся. Если Рики не будет, видимо, придется искать возможность попасть во дворец. Может, этот Харроумонт нам поможет? — Давай не будем забегать вперед. Нола понимала, почему Лексе не разделял ее оптимизм, — ее идея и впрямь была безумной, но она уповала на то, что Рика, даже имея теперь знатного любовника и покровителя, продолжала присматривать за их матерью-алкоголичкой, навещая ее лачугу. Ренн не был в восторге от их намерения отлучиться в пыльный город, но запретить этого тоже не мог. Нола не посвящала его в подробности — они с Леске просто собираются навестить ее семью, которая едва сводила концы с концами, в последний раз, когда они виделись. Вряд ли это можно посчитать ложью, ведь ее мать и сестра, даже несмотря на ее роман с Беленом, жили в основном за счет того, что добывала для них Нола. Спустившись в пыльный город, они сняли шлемы Легиона, чтобы не привлекать к себе внимание. Вероятно, их б могли узнать некоторые попрошайки, если бы смотрели куда-то кроме как себе под ноги, но это все равно не грозило бы им ничем серьезным. Даже в том случае, если кто-то из бродяг побежит докладывать кому-нибудь их хартии, у них полно времени чтобы сбежать обратно в Общие залы. Но Леске все равно опасливо озирался, когда они пересекали главную площадь. Бедняков будто стало еще больше, и в какой-то момент им пришлось несколько раз переступить чьи-то ноги, чтобы добраться до нужной двери. Внутри привычно воняло перегаром и гнилью, но комната матери была пуста. Нола быстро пересекла ее и заглянула во вторую — лачуга выглядела так, будто в ней никто не жил уже много дней. Если бы не запах, можно было подумать, что так оно на самом деле и есть, и это сбивало с толку. — Не надо было сюда приходить, — вздохнул Леске и хотел было выйти, но входная дверь резко открылась сама собой, — проклятье! В проеме стоял один из наемников хартии, чье имя Нола не помнила, но часто видела его лицо рядом с Джарвией. — Не рекомендую доставать оружие, потому что снаружи вас ждет еще шестеро, — произнес он спокойно, — лучше всего будет просто последовать за мной. — Вот и делай после этого хорошие дела… — проговорил себе под нос Леске и, глянув на Нолу, кивнул. — Сдаюсь. Наемник промычал что-то неразборчивое и сделал шаг в сторону, выпуская Леске наружу. Тот неспешно вышел, и вокруг него тут же выстроился конвой из трех разбойников. — А ты? — Наемник вперился в Нолу взглядом, как будто у нее на голове вдруг выросла парочка глубинных грибов. — Можно подумать, у меня есть выбор, — она пожала плечами и последовала за Леске, прикидывая шансы выжить в этой передряге. Если бы хартию возглавлял Берат, он бы точно не посылал за ними конвой, а приказал бы убить их на месте. Выходит, что в хартии и правда произошли перестановки, причем, возглавил ее явно кто-то более толковый. Что бы они с Леске не совершили, в своем деле они оставались лучшими, и было бы глупо терять две серьезные боевые единицы. Догадка Нолы о том, что новой главой хартии могла стать Джарвия, правдоподобна как никогда, но это также значило бы, что обхитрить ее как Берата не выйдет. Их провели по долгому коридору, ведущему вглубь пыльного города. Они пересекли несколько комнат, где обычно тренировались другие наемники из хартии, но только не сегодня. Затем поводырь повернул в сторону, где, как Нола хорошо помнила, находились камеры для пленников и ослушавшихся приказов, что значило, что их ждало перевоспитание, а не казнь. И все же, мысль помочь Дорану теперь казалась не благородной, но чрезвычайно глупой, которая стоила им с Леске шанса начать новую жизнь, где бы та их не ждала — в Легионе мертвых или на поверхности. — Мы самые тупые убийцы из хартии, которые только могут существовать, — констатировал Леске, когда их закрыли по камерам. Часовой, кажется, хмыкнул, как будто пытаясь сдержать смешок. Нола бы тоже посмеялась с того, как все получилось, наблюдай она за собой со стороны, — Леске был прав в своей оценке их умственных способностей. — Нас не убили, так что, это вроде бы хорошо, — он продолжил говорить, сохраняя невероятное спокойствие, что Нолу удивляло, ведь она бы не прощала ему такую ошибку. — Ты как будто рад вернуться. Леске издал громкое и резкое «Ха!», позволив Ноле додумать самой, что же он имел в виду. — Ты должен меня ненавидеть за то, что вместо того, чтобы сбежать на поверхность, ты согласился мне помочь. — Может, я передумал сбегать на поверхность? — Нола видела, как он сел на каменный пол своей камеры и прижался спиной к прутьям. — Я предполагал, что это может произойти, и, честно говоря, ждал худшего. Но когда за нами пришли, я понял, что мы, видимо, еще чем-то ценны, так что, может, нам предложат дальше работать на хартию. — Ты вроде бы что-то говорил про уважение и равенство, когда мы были на Глубинных тропах. — Уважением и равенством я себя не прокормлю. Это было справедливое замечание, да и Леске теперь больше походил на себя прежнего. В его словах есть рациональное зерно, и было бы очень практично вернуться к тому, чем они занимались всегда, бросив попытки поступать благородно. Нола никогда не стремилась защищать правду или поступать по совести, потому что жизнь в пыльном городе научила ее совсем иному. Может, не стоит и начинать, раз уж им удалось выбраться из этой передряги. Она встала и отошла вглубь камеры, чтобы помочиться. Несмотря на то, что логово хартии было той еще дырой, металлический горшок для справления нужды после Глубинных троп было использовать гораздо приятнее, чем испражняться просто на камень. Не нравилось Ноле только то, что от запаха никак не избавиться. Она натягивала штаны, когда послышался скрип тяжелой двери, впуская кого-то. Шагов почти не было слышно, но Нола все равно узнала их ритм. Размышляя о том, что могло случиться с хартией, пока они с Леске скитались по Глубинным тропам, она делала предположение о смене ее главы, так что это не должно было стать сюрпризом. Однако, когда Джарвия появилась перед ее камерой, это все равно было неожиданно. — Честно говоря, не думала, что увижу тебя снова, — произнесла она, рассматривая Нолу с осторожной ухмылкой. — Конечно, когда мне сообщили о том, что сегодня вместе с Легионом вернулся пропавший принц Доран, я предположила, что вы с Леске можете их сопровождать. Помню, я тогда сказала себе — «из всех мест в Орзаммаре пыльный город будет последним, куда они придут». Я бы на вашем месте не пришла. Нола лишь пожала плечами. Она ждала, что внутри все будет трепетать, когда они с Джарвией вновь встретятся, но сейчас это было больше похоже на сон или какую-то выдумку. Нужно только ущипнуть себя, чтобы проснуться, — и она исчезнет. Но Джарвия продолжала стоять прямо напротив решетки, не сводя с Нолы глаз, и в какой-то момент это превратилось во взаимный гипноз. — Но мы же не пожалеем о том, что пришли? — произнес внезапно Леске. Джарвия неторопливо скользила взглядом по Ноле, словно поглаживая ее. Затем она повернулась к Леске, глядя уже менее заинтересовано, и, кажется, он это заметил. — Зависит от того, как вы отнесетесь к моему предложению. Теперь я руковожу хартией, так что эпохе глупых решений Берата пришел конец. — Наверное, нужно тебя поздравить с этим. — Ноле показалось, что Леске говорил искренне. — Так что за предложение? — нетерпеливо спросила она — время для поздравлений можно будет выбрать позднее. — В отличие от Берата я ценю умелых убийц и не люблю убивать ради забавы. Меня восхитило то, что вы сумели сохранить себе жизнь и вернуться, еще и в компании того, кто должен был вас казнить за смерть своего брата. — Но ты же не собираешься дарить нам жизнь просто так, правда? — Нола прищурилась. — А почему нет? Вы не для того боролись за свою жизнь, чтоб сдохнуть здесь, в этих камерах. — Приятно, что нас ценят. Ты что-то говорила про предложение. — Я дам вам выбор — вернуться в хартию и работать на меня или уйти, куда захотите, если эта работа вам не нравится. Конечно, второй вариант не гарантирует вам безопасность даже от меня, если вы перейдете мне дорогу. — Отпустишь нас? Вот так просто? — Кажется, Леске не верил своим ушам. Джарвия рассмеялась. — Конечно нет! Сначала вы кое-что сделаете для хартии. Нола знала, что где-то будет подвох. — Чего ты хочешь? — спросила она. — Выступить на стороне принца Белена в качестве свидетелей. Вам даже врать не придется. — Ты же понимаешь, что нас за это казнят? — Леске сжал прутья камеры и прижался к ней всем телом, как будто это должно было помочь расслышать его отчетливее. — Не казнят. Вы ничего не сделали. — Нам же не поверят из-за того, что мы неприкасаемые. Какой в этом смысл? — недоумевала Нола. — Разве это важно? Вы будете свободны. — А что будет, если мы откажемся? — она спросила тише. Лицо Джарвии постепенно менялось, уголки губ опускались, глаза будто тухли. Нола сказала бы, что ее бывшая любовница только что разочаровалась в ней. Даже если она этого не озвучит, язык тела уже сделал это за нее. — Я выпущу вас из камеры. У вас будет несколько часов, чтобы убраться как можно дальше, пока кто-нибудь не решит, что вас лучше убить. Это было так удивительно, что Нола не верила своим ушам. Трудно было поверить, что Джарвия делала это по доброте душевной, ведь за ней прежде подобные вещи никогда замечены не были. Но какова же тогда ее мотивация? Она не успела задать этот вопрос — Джарвия позвала часового и приказала тому открыть камеры, чтобы выпустить узников. — Эта ночь ваша, — объяснила она, — утром мне нужно решение. Вы знаете, куда приходить. Больше она не сказала ни слова и не дала возможности прокомментировать свои слова. Как только Джарвия покинула темницу, часовой открыл обе решетки. — Сколько лет ты ее трахала, что она теперь такая добрая? — он улыбнулся самой мерзкой улыбкой, какую только можно было вообразить. — Видимо, ее постель вместо тебя никто не греет, вот она и… — Заткнись и дай пройти, — резко оборвала Нола и оттолкнула часового в сторону. Леске все это время молчал, но по его лицу было очевидно, что этот короткий разговор запустил в его голове цепочку из размышлений. Как только они вышли в коридор, он не стал сдерживать выводов, к которым по итогу пришел: — Она нас отпустила, потому что ты с ней спала, а не за наши таланты? Почему ты мне не сказала? Я тебе про всех рассказывал! Нола закатила глаза, хотя стоило признать, что, наверное, узнавать о таком вот так и правда было не очень приятно. — Ты у меня не спрашивал, Леске. Но нет, я не думаю, что она отпустила нас поэтому. Его лицо отображало смешанные чувства — раздражение, удивление, благодарность, — но он предпочел не описывать их вслух. Покинув логово хартии, они вышли на площадь с попрошайками. Несколько клейменных разбойников, расположившихся недалеко от выхода, задержали свои взгляды на Ноле, но ничего не предприняли. Джарвия говорила правду — у них есть время, чтобы подумать, и до тех пор никто их не тронет. — Заглянем в таверну и вернемся утром? — Леске поравнялся с Нолой, когда они отошли от логова и направились к подъему в Общие залы. Она оставила вопрос без ответа. Благородство Джарвии ее поражало, но поверить в то, что оно было беспричинно, Нола не могла. Наверное, если бы это была ловушка, они бы с Леске уже в нее попались, но они живы и на свободе, значит, причина была в другом. — Ты молчишь, потому что это само собой разумеется? — Леске остановился и схватил Нолу за локоть, когда они подошли к лестнице. — Ты же не хочешь отказаться? Нет, это было бы самым глупым решением в жизни! — Я думала, что самым глупым решением в жизни было вернуться в пыльный город сегодня, — она повернулась к Леске. — Это очень подозрительно, тебе так не кажется? — Что именно? Нам дали еще один шанс, которым лучше бы воспользоваться, потому любом другом случае нам в Орзаммаре не выжить. — А ты уверен, что это шанс? — шикнула Нола, стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать ненужное внимание. — Джарвия умеет красиво говорить, уж я-то это знаю, но если оставить только суть, то ее сообщение очень четкое — несколько часов на то, чтобы убраться из города, пока нас не убьют. Она видела, что Леске не хотел в это верить. Даже если его тоже одолевали сомнения, в его глазах Нола видела уже принятое решение — самое простое и очевидное для такого как он, с трудом идущего на перемены ради лучшей жизни. Может, таким как он и не место где-то еще, кроме как в хартии? Нола опустила взгляд себе под ноги. Больше всего она бы хотела, чтобы ее лучший друг был рядом, но это желание было эгоистичным и несправедливым по отношению к нему. Время его отпустить. — Тогда нам стоит попрощаться, Леске. На секунду она увидела страх в его взгляде. В волнении, которое его охватило Нола читала поток из уговоров принять другое решение, но те оставались невысказанными по той причине, что Леске ее знал так же хорошо, как и она его. — И куда ты пойдешь? В Легион мертвых? Нола кивнула. Леске, пряча глаза, повторил за ней и убрал руку, лежащую на ее локте. Наверное, на их месте друзья обняли бы друг друга перед тем, как разойтись, — Нола чувствовала, что Леске хотел это сделать, но не решался. Ей же всегда тяжело давались подобные действия, ведь они делали ее слабой. — Может, когда-нибудь увидимся. Удачи, Леске. — Нола развернулась и, не оглядываясь, ушла прочь.