Королевство из слез: Как в старой сказке

— Ты остаешься в штабе, — не терпяще возражений, произнес Глеб, — и если попробуешь высунуть оттуда нос, сразу отправишься в замок. Закатив глаза, Гроттер кивнула. А ведь Бейбарсов-таки нашел заговорщиков. Один из отрядных командиров, оказавшийся дворянином с враждебной стороны — да два солдата, которым посулили вознаграждение и милости. — Предательство родины наказывается смертью. — Мы не за твою родину сражались… Мы оттуда. — Вы приносили мне клятвы верности. Глеб усмехнулся и перерезал мужчине горло мечом. Затем — следующему… и следующему. За спиной он услышал тихий выдох. Повернув голову, он увидел Таню. — Гроттер, я же приказал тебе оставаться в штабе… — в следующую секунду он добил последнего из пленников быстрым точным ударом в сердце. — Зачем? — спросила Таня, глядя на тела, — они же были… — Они были врагами, Гроттер. А чего ты хотела, отправляясь сюда? Здесь не бывает без трупов, крови и грязи. Здесь сложно остаться человеком, Гроттер. — Милосердие… — Я защищаю свою страну и защищаю, как могу. Чтобы не допустить эту орду на мои земли — я лично вырежу их всех. И милосердия здесь нет, Гроттер! Это война. Это не игра. Таня молчала. — Собирайся, ты возвращаешься. — Глеб… — Ты возвращаешься, — жестко ответил муж, — я так сказал. Небрежно, словно мусор, оглядев тела, он обратился к солдатам. — Отвезите на границу. Он сейчас был похож на демона смерти — мрачный, жестокий, раздраженный. Безжалостный. — Что делать с пленными, которых мы схватили рядом? — спросил Гломов. — Солдат — отправить в лазарет и приставить охрану. На дворян я посмотрю лично. — Плахи подготовить? — деловито поинтересовался Гуня. — Не стоит. Если мы хотим закрепиться на этих землях — вспомним о милосердии… — нехорошо усмехнулся Глеб, — о котором вещала моя прекрасная женушка. Казни предателей для устрашения вполне хватило. — Ты что тут делаешь? — спросил Бейбарсов, глядя на жену. Та вскинула голову и посмотрела на него смело, вызывающе и гордо. — Я клялась быть со своим мужем и в беде, и в горе, и в… — То есть моим приказам мы не подчиняемся. — Я твоя жена, а не солдат. Нехорошо усмехаясь, Бейбарсов подошел к жене — и Таня поежилась под этим мрачным, не предвещающим ничего хорошего взглядом. — Хорошо, жена. Заломив ей руку, Глеб швырнул девушку на ложе, рывком поставил на колени и сдернул с нее брюки. После чего, с притворной лаской погладив по ягодицам, задрал рубашку. — Глеб… — прошептала Гроттер и тут же вскрикнула от боли. Тихий свист — и гладкую кожу обожгло сильным ударом тяжелого ремня. За одним ударом последовал следующий… и еще один… и еще. Всего она насчитала около десяти — а потом, опустив руки на ее отчаянно ноющий зад, мужчина вошел. Не церемонясь, зло, жестко, без малейшей капли нежности. Простонав, Гроттер рванулась в сторону — но Бейбарсов за волосы притянул ее обратно. — Куда же ты, жена? — ласково спросил он, кусая ее за мочку уха, — ты клялась быть со мной. Таня промолчала. Мужчина брал ее, вымещая на ней всю собственную злость, все плохое настроение, весь выпитый алкоголь и весь гнев. Закусив губу, Гроттер сдерживала стоны — но нет-нет, и периодически вскрикивала от боли. Когда он закончил, то оттолкнул ее в сторону, застегнул брюки и направился к выходу из шатра — и обнаружил рядом неловко топтавшегося Гломова, с неодобрением оглядевшего девушку. Морщась, Таня потянула на себя простынь, пытаясь прикрыть следы синяков на обнаженном теле. — Можем поговорить? — спросил гигант, на ходу останавливая первого попавшегося солдата и шепотом отдавая ему какие-то распоряжения. Бейбарсов кивнул и направился с ним в сторону леса. Когда они отошли на почтительное расстояние, Игнат схватил его за воротник и прижал к дереву. — Ты что себе позволяешь?! — прошипел Гуня. — По-моему, позволяешь себе много ты, — мрачно возразил мужчина, — я твой военачальник и твой принц. — Так что же со своими благородными титулами относишься к собственной жене, как к швали?! — К СОБСТВЕННОЙ жене. Она сама захотела остаться — пусть расхлебывает. Гигант сильнее сжал его шею. — Половина наших крестьянских отрядов идут в бой с ее именем на устах. Ни твоим, ни Танталовым, ни Скальелесским, а с ее! И ты позволяешь себе ломать ее авторитет?! А заодно и свой?! — Мой авторитет ломает ОНА, отказываясь подчиняться. — Я знаю тебя с пяти лет, Глеб, но ты впервые ведешь себя, как последний идиот. Тебе с ней венчаться на царство! Ее любят, ты сможешь сыграть на этом, и чернишь, как можешь, ее репутацию. Тебе завидует весь лагерь! Девке хватило смелости притащиться в театр военных действий, натянуть мужской костюм и молча претерпевать неудобства, от которых ломает даже дворян, а ты не ставишь ее ни в грош!!! — Я хочу, чтобы она уехала, — прохрипел Бейбарсов, — ей здесь не место. Здесь опасно, а они никак не желает это понять и дать о себе позаботиться! Гломов зло расхохотался. — Странный же ты выбрал метод заботы о беременной супруге, — гигант швырнул его на землю, — выпороть и изнасиловать во благо! Глеб потер шею и поднял на Гломова свои ничего не выражающие черные очи. — Что значит — беременной? — наконец, спросил он. Гломов зло расхохотался. — Великий всевидящий Глеб Бейбарсов был настолько занят собой, войной и государством, что даже не заметил первые признаки беременности у жены! — С чего ты взял, что она…? — Проснувшись, девка сразу бежит в лес, где ее выворачивает каждое утро — пока твоя светлость не видит. Ее часто тошнит, она практически ничего не ест — кроме овощей и молока, и быстро устает. И это наблюдает добрая половина твоего воинства, ублюдок! Бейбарсов молчал. — Можешь меня казнить за рукоприкладство, только знай, друг — перегнешь палку, и Таньку тебе твои воины не простят. А еще ни один придурок не полезет в ту мясорубку, в которую готов лезть Я. Плюнув в сторону, Гломов ушел обратно в лагерь. Глеб остался лежать на траве, мрачно глядя на сумеречное небо. — Болит сильно? — спросил он, через несколько часов зайдя в шатер. Девушка покачала головой. — Игнат прислал знахарку. Так что… уже нет. — Когда ты собиралась мне сообщить? Таня отвлеклась от расчесывания своей роскошной гривы. Вид у нее был слишком, чересчур бледный. — Скоро, — буднично ответила она. — Почему раньше не сказала?! — Иначе ты отправил бы меня в замок еще раньше. Глеб закатил глаза. Маленькая, упрямая, рыжая идиотка. — Что далее? Гроттер зло посмотрела на него. — Далее?! Ты добился, чего хотел — я уезжаю. Бейбарсов тяжело вздохнул. — Теперь я уже сам не могу тебя отпустить. Ты нужна здесь — как символ и источник вдохновения. Таня долго молчала. — Распорядитесь поставить мне отдельный шатер, Ваше Высочество. Ваш вид вызывает столько злости, что… я опасаюсь за себя. Глеб кивнул. — За что ты только любишь меня, Гроттер? — Люблю?! — девушка взбеленилась, — Вы ошиблись. Я никогда не любила Вас, Ваше Высочество, хотя на какой-то миг допустила мысль об этой глупости. Нет, дорогой муж — я Вас ненавижу. — В тебе говорит злость. — Злость?! Вы караете, как мясник. В Вас нет ни капли милосердия. — Такового требует власть, Гроттер. Ты думаешь, она зиждется на милосердии? Нет, Гроттер, чтобы удержаться у власти, нужны страх, справедливость и уважение. Исчезнет одно — тебя свергнут. Я карал предателей, и так будет со всеми, кто осмелится повторить. — Карайте дальше. А я потеряла плод, — жестко ответила Таня, швырнула в него окровавленной простыней и вернулась к расчесыванию волос. Отношения с Таней с этого дня были испорчены. Все взаимопонимание и доверие, установившиеся между ними в последние недели, были истоптаны подчистую.