Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних. — Больше не буду целовать тебя, — сказала она. — Не то зацелую до смерти. Г. Х. Андерсен, «Снежная Королева».
Во сне я плыву. Озеро уже замерзло и взялось коркой темного льда, но каким-то образом я все равно плыву над прохладной поверхностью, едва касаясь её кончиками пальцев. Прохладная она только условно — холода я давно не чувствую. Озеро уже успело замерзнуть — после того, что произошло сегодня днем. А что произошло сегодня днем? Я пытаюсь вспомнить, и перед глазами скользят картинки «сегодня» почти тринадцатилетней давности. Лошадь, утонувшая в озере. Розовая от крови вода, выплескивающаяся на лед. Страх в глазах Герхарда. Лилия. Я убежала тогда — я помню запах леса, помню глухие звуки собственных шагов, помню темноту и… И больше ничего. Пустое белое пространство вместо памяти. Следующий эпизод — я уже в городе, стою на окраине и недоуменно оглядываюсь. До этого — пустые страницы, как в конце книги, которая закончилась слишком рано. Я сжимаю руки в бессильной злости, и только тогда замечаю, что в руке у меня что-то есть. Что-то твердое, прохладное и неровное, что-то… На берегу мелькает чья-то невысокая фигура. Тяжелые рыжие волосы, бледное лицо, серое пальто. Ребенок. Со стороны выглядит потерявшимся, усталым, испуганным. Это я. Но как?.. Я-взрослая останавливаюсь посреди озера, а я-семилетняя упорно огибает деревья, направляясь куда-то. Это точно я — тринадцать лет назад я искала Лилию на берегу, потому что мне показалось… Чуть дальше мелькает зеленое пальто. Нет, прерываю я сама себя, закусив губу, не показалось. Она действительно была там. Несмотря на то, что я внушала себе на протяжении всех этих лет, всех этих вечеров, когда воспоминания мелькали в мыслях на крохотный миг… Она была там. Или я думала, что это была она. Почему-то мне кажется, что идти семилетней мне в чащу леса сейчас не стоит. Я ничем не могу объяснить это — просто при мысли о том, к чему приведут еще несколько шагов в сторону Лилии, почему-то становится жутко. Тем не менее, я знаю точно — сейчас я войду в лес. И потом случится что-то страшное. Предмет в моей руке, который я так судорожно сжимаю, пульсирует холодом и еще чем-то — он щекочет кожу, колет её тысячами иголочек, которые совсем не приносят дискомфорта или боли, но заставляют разжать пальцы. Небольшой полупрозрачный камень на длинной цепочке блестит в свете восходящей луны. Чем сильнее я вглядываюсь в камень, тем больше мне кажется, что внутри что-то есть. Под тонкой поверхностью клубится то ли дым, то ли пар, причудливо завихряясь и двигаясь в странном неторопливом ритме. Я провожу кончиками пальцев по прохладной поверхности. — Отдай, — слышу я совсем рядом. Холт смотрит на меня почти живыми глазами. А потом озеро исчезает, исчезает лес и запах хвои. Стены вокруг меня до боли знакомы — я в замке. Холт идет впереди, не оборачиваясь. Мой голос звучит максимально отчаянно. — Мы ведь не встречались раньше, — произношу я, — откуда ты знаешь мое имя? Читаешь мысли? Знаешь прошлое и будущее каждого человека, которого видишь? У тебя есть книга, в которой вписаны имена каждого, кто когда-либо рождался на свет? — Абсолютно все, что ты только что сказала — ложь, — тихо произносит Король, едва заметно касаясь цепочки на груди. Камень блестит в свете пустого зимнего солнца, пробивающегося сквозь высокие окна. Блестит все сильнее и сильнее, пока не начинает светиться каким-то странным сероватым светом. Он ширится, растет — свет заполняет залы, коридоры, все, что находится в поле моего зрения. В нем исчезает и Холт, но за секунду до того, как свет поглощает его полностью, он оборачивается. От взгляда на его лицо мне хочется почему-то закричать — но я просто закрываю глаза и проваливаюсь еще глубже.***
Я прихожу в чувство так же резко, как и отключаюсь. Глаза режет свет, в нос ударяет запах пыли и холода. Я резко сажусь и судорожно втягиваю воздух, чувствуя, как кружится голова. Замок. Мне кажется, что это — продолжение сна, поэтому я сжимаю пальцы в кулаки в ожидании очередного видения, очередной пытки, очередного непонятного воспоминания. Сначала я почти уверена, что в незнакомой комнате нахожусь одна, поэтому недоуменно оглядываюсь. — Холт?.. — срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать. — Кай, — слышится справа. Я резко оборачиваюсь. Мужчина сидит в кресле на расстоянии вытянутой руки, глядя на меня изучающим взглядом. От неожиданности я подаюсь назад, отшатываясь. Воцаряется тишина. Холт вскидывает брови, следя за мной с невозмутимым выражением лица. — Выглядишь достаточно бодрой, — тянет он, — как для человека, который сутки пролежал без сознания. — Сутки? — мой голос звучит неожиданно хрипло, горло дерет — я сухо прокашливаюсь в абсолютной тишине, — Можно мне воды? Холт кивает и молча подает мне стакан. Вода приятно успокаивает, и Холт наливает мне еще немного из стоящего рядом графина. Второй я выпиваю мелкими глотками, наконец-то рассматривая комнату, в которой оказалась. Это замок Короля, точно. Свет такой же, за окном та же пустота, на вещах — тот же слой пыли. Вот только в этой комнате я никогда не была. Кровать с балдахином, книжная полка, небольшой шкаф, стол в углу… Догадка прошивает меня насквозь, словно бабушкина игла прошлогоднее платье. Сколько бы я не искала — я ведь должна была попытаться, не так ли? — я так и не смогла найти покои Холта. Стало быть… — Это твоя спальня, — я перевожу взгляд на мужчину. — Подумал, так будет проще принять меры, — пожимает Холт плечами, откидываясь на спинку кресла. — Меры? — я отставляю стакан в сторону, — То есть? — Если кто-то вернется за тобой, — Холт прикрывает глаза, — если ты не будешь просыпаться слишком долго. Если случится еще что-то. — Кто-то, — повторяю я, сцепляя руки в замок, — это была не обычная тень. Он напал на тебя. — Он не нанес мне ни одного удара, — Холт кривит губы в усмешке, — просто не смог бы навредить мне физически. — Но… — тяну я, опуская глаза с лица Холта ниже. Да, пускай он не нападал на Холта прямо, но я точно помню… — Но? — Холт вскидывает брови. — Камень, — я поднимаю глаза обратно на лицо Холта, которое на секунду кажется мне почти удивленным, — на твоей шее. Бесцветный, на длинной золотой цепочке, с дымом, который клубится внутри. Это существо хотело его забрать. Это так? — Так, — Холт сверлит меня холодным взглядом, — откуда ты знаешь о камне? Он тебе сказал? Я качаю головой и пытаюсь вспомнить. Пытаюсь понять, откуда в моей голове образ этого чертового камня, откуда я знаю, как он выглядит, откуда… — Легенды о тебе, — неуверенно произношу я, — в них рассказывается, что ты воруешь души и собираешь их в крохотный камень на шее. И что ты умрешь, если разбить его. Между нами повисает тяжелая тишина. Холт не смеется, не отрицает, но и не подтверждает сказанное. Похоже, спустя почти три месяца мне все же придется спросить. — Это так? — мой голос звучит тихо и почти жалобно. Пожалуйста, скажи, что это — чушь. Скажи, что это просто дурацкое украшение. — В общих чертах, — Холт отводит глаза, и мое сердце почему-то пропускает удар, — это ложь. С моих губ срывается облегченный вздох — слишком громкий, чтобы скрыть или игнорировать его. Я чувствую, как к щекам приливает румянец — и его игнорировать не могу тоже. Холт недоуменно склоняет голову. — О тебе ходит много разных легенд, — поспешно произношу я, чтобы оправдаться перед ним и собой, — большинство из них — отнюдь не детские сказки. Ты никогда не рассказывал, кто ты на самом деле. Никогда не рассказывал, что делаешь, когда уходишь. Откуда ты, как попал сюда, что умеешь. — Ты никогда не спрашивала, — Холт пожимает плечами, переводя взгляд на мое лицо. Я издаю легкий смешок — все это выглядит и звучит до жути абсурдно. Не спрашивала? На любой вопрос, который я когда-либо ему задавала, Холт отвечал уклончиво и односложно, но… Но он прав. Он всегда отвечал — а вот я спрашивала не всегда. И тому есть причина. — Ты боишься, — произносит Холт, склоняясь чуть ближе, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться снова, — боишься спросить и узнать правду, потому что она может быть такой же, как во всех ваших легендах и сказках. Самое страшное в том, Кай, что какой бы ни была правда, ты не сможешь уйти — мы уже заключили сделку. Я замираю. Поднимаю глаза на мужчину. В голове звучат слова того существа с лицом Герхарда. «Он — чудовище, о котором нам рассказывали страшные сказки. Разве ты забыла? Разве не знаешь, что от таких нужно бежать без оглядки?» Холт смотрит прямо мне в лицо. Его бесцветные глаза впиваются прямо мне в душу, казалось, переворачивая её вверх дном, и я почти уверена, что в самой глубине его глаз есть что-то, чего я не… «Вспомни, что тебе говорили о нем — о том, кто он такой, что он такое. Существо, ворующее чужие души, сосуд, наполненный чужими жизнями». Я же знаю, что это не так. «Холодный ледяной демон, который уже давно забыл, что такое быть человеком. Он не способен на эмоции, у него нет души, нет желаний, нет мечты. Он пустой, Кай». Так больше продолжаться не может. До тех пор, пока я буду сомневаться… — Нет, — качаю я головой, — не боюсь. Холт едва заметно кивает. На секунду по его губам пробегает тень слабой улыбки — а затем он снова серьезен. Он ждет — и я уже почти готова. Пока я буду сомневаться, они всегда смогут добраться до меня, думаю я, а затем произношу: — Холт, ты расскажешь мне, кто ты такой на самом деле? Холт кивает, а затем, к моему удивлению, еще раз слабо улыбается: — Мне не придется. Я недоуменно замираю. Холт встает с кресла, и я автоматически приподнимаюсь, чтобы последовать за ним — кажется, мы снова куда-то идем. Но Холт мягко останавливает меня, кладя руку мне на плечо. — Холт?.. — вопросительно, жалобно как-то тяну я. Я не могу так больше, мне нужно знать — и не только из интереса или соображений безопасности, но и… — Кай, откуда ты знаешь, как выглядит камень у меня на шее? — мягко спрашивает Холт, наклоняясь. Его бесцветные глаза как-то слишком близко, но я остаюсь на месте, примерзшей к мягким одеялам. — Я не… — «не знаю», хочется продолжить мне, но слова застревают в горле. «Мы ведь не встречались раньше». «Абсолютно все, что ты только что сказала — ложь». Ложь. — Почему ты решилась на сделку со Снежным Королем, о котором тебе так много рассказывали? — Холт наклоняется ниже, сжимая мое плечо, практически впиваясь в него пальцами, — Почему подошла именно к моей карете на площади? Почему ты не веришь в легенды, Кай? Я чувствую, что дрожу. По-настоящему дрожу, потому что не могу выдавить из себя одну-единственную фразу, которая была бы в данной ситуации самой логичной и самой правильной. «Я не знаю». Ну же, это просто — это правда. Это правда?.. Глаза Холта изучают, препарируют, как на хирургическом столе. Это почти больно. Я не могу понять, что происходит, поэтому все, на что я способна — тихий, растерянный, жалкий, но до жути удивленный шепот. — Я не… не помню. Это правда. Я не помню. Знаю, знала, возможно, буду знать — но не помню. Белое пространство перед внутренним взором покрывается серыми пятнами, трещит по швам. Это неприятно. Холт кивает, словно бы такого ответа и ожидал — а затем тихо произносит: — Тогда тебе придется вспомнить. Хорошо? Я закрываю глаза. Мысли скачут в голове, словно сумасшедшие — и я точно знаю, что спустя несколько секунд этот хаос прекратится. — Хорошо, — выдыхаю я, пытаясь успокоиться. Успокоиться не получается. Вдохнуть я не успеваю тоже. Губы Снежного Короля, наверное, холодные — к счастью, холода я больше не чувствую, как и тепла. Но почему-то прикосновение его губ к моим все равно заставляет меня дрожать. Я остро, почти болезненно ощущаю этот момент — а еще чувствую его запах, запах холода и снега, пыли и пустого дома, в котором больше никто не живет. Чувствую прикосновение его кожи к моей, чувствую, как его пальцы до боли сжимают мое плечо. А потом не чувствую ничего.