***
Это превращается в своего рода странную традицию — каждый раз, когда мне снятся кошмары, я просто молча прихожу в зал с камином. Холт там — а если его там нет, он точно придет через некоторое время, мягко опустится в кресло неподалеку и зашелестит книгой. В один из вечеров сон кажется особенно жутким — когда я захожу в зал, меня все еще немного трясет. Холт вскидывает на меня взгляд и задерживает взгляд чуть дольше, чем обычно. Я молча сажусь в кресло. Перед глазами — картинки недавнего сна, в котором я никак не могу выбраться из ледяной, белой пустыни, и следом за мной несутся тени, что окружают плотным кольцом кого-то гораздо более сильного, страшного, кого-то, кого я уже… Молчание давит. Я ежусь. — Мне снится он, — тихо произношу я, чувствуя на себе очередной взгляд Холта. — Твой друг? — переспрашивает мужчина точно так же тихо, — Тот, в которого тогда превратилась тень? Я качаю головой, слабо улыбаясь: — Герхард? Нет. Не только. Мне снится Король Теней. Западает тишина. Глаза Холта, когда я все же вскидываю взгляд на мужчину, искрятся резким, ярким, странным беспокойством. Я замираю под этим взглядом неожиданно. Слишком живой. — С тех пор, как ты вернул мне воспоминания, — тихо произношу я, глядя Холту прямо в глаза и чувствуя, как слова падают в тишину между нами, — я часто вижу его во снах. Как будто бы сгусток темноты, но… живой и… — Чистое зло, — произносит Холт тихо. Я киваю. Холт продолжает просто на меня смотреть. Внутри змеей клубится комок вопросов, которые я давила в себе достаточно долгое время. Сны оживляют во мне воспоминания тринадцатилетней давности — и слова, которым я значения тогда не придала. — Холт, — тихо произношу я, — я могу у тебя что-то спросить? Холт смотрит на меня испытывающе. Холт смотрит на меня так, будто бы может видеть сквозь мои глаза, сквозь мою кожу, сквозь кости черепа. Будто бы читает мысли, проверяет на прочность, взвешивает «за» и «против». — Конечно, — кивает он спустя невыносимые секунд тридцать. Я выдыхаю. Будто бы перед прыжком в воду. — Холт, когда ты встретил Короля впервые? — произношу я, — Тринадцать лет назад он сказал… что Зеркало тебя не пощадило, и что вы давно не виделись. И что-то о том, что твой отец… Холт вздыхает. Я замолкаю, отвожу глаза, обнимаю плечи руками. — Извини, я не хотела, — произношу я, — ты можешь не… — Король убил моего отца, Кай, — произносит Холт спокойно, — очень много лет назад. Я чувствую, как воздух выбивает из моих легких прочно, надолго, резко. Его отец. Это значит, что у него был отец. Это значит, что когда-то давно… — Холт, — только и произношу я, не зная, что сказать еще. Воцаряется тишина, и Холт берет в руки книгу, как ни в чем не бывало. Я молча смотрю на него. Я хочу спросить, правда хочу — но не знаю, могу ли. — Я расскажу тебе, — будто бы прочтя мои мысли, Холт вздыхает, откладывает книгу снова и смотрит на меня, — когда-нибудь. Но не сегодня. — Обещаешь? — тихо произношу я, не успев даже обдумать, что именно срывается с моих губ. Холт смотрит на меня долго. Улыбается криво как-то. — Обещаю, — отвечает он спустя невыносимо долгие пять секунд, — Всему свое время, Кай. Не сегодня. Я киваю. Отвожу взгляд. Не сегодня. К счастью, время у меня есть — и я могу подождать.***
Кошмары учащаются, и это — знак того, что тени становятся сильнее. Холт обеспокоен — осколки искать все тяжелее, их все меньше и меньше. Скоро, совсем скоро осколки в украшениях, рамках, картинах закончатся. Это означает, что тени придут за теми осколками, что есть у нас, чтобы снова собрать Зеркало. А мы попытаемся отобрать их осколки и уничтожить их все разом — Холт говорит, можно только так, иначе не получится. Это означает, что тени попытаются убить меня — или сделать кое-что похуже. Мне так страшно, что кошмары учащаются еще сильнее. Это — какой-то замкнутый круг, от которого я схожу с ума. Я лихорадочно учу заклинания, надеясь, что это мне поможет. Продолжаю собирать из льдинок слова. «Страх», «пустота», «ожидание». Холт только качает головой и не говорит ничего. В его глазах — крайне редко, но все же иногда — я замечаю беспокойство. Это странно и даже пугает немного. Он человек. Он был человеком. У него был отец. Была мать. Был дом. Его отца убил Король. Я думаю об этом, разглядывая профиль Холта за завтраком, говоря с ним или по вечерам, засыпая в гостиной. Холт был человеком. Он был человеком. Он был… Я не знаю, что думать по этому поводу. Не знаю, что говорить. Поэтому молчу. Мне жутко хочется спросить — но я не уверена, что имею право. Я схожу с ума понемножку, шаг за шагом, приближаюсь к краю. Холт смотрит на меня по вечерам тяжело и долго.***
В тот вечер особенно плохо. За окном завывает вьюга, снежные комочки разбиваются об окна. Мы только что вернулись с очередного похода за осколком с пустыми руками. Тени успели первыми. — Их все меньше, — произносит Холт, вышагивая по залу взад-вперед, — еще несколько осколков, кто знает, не больше пяти, и… — Он придет за мной, — тихо произношу я. Холт замолкает. Замирает. Поворачивается. — Король убьет меня, — говорю я и понимаю, что голос дрожит, — или, как ты там говорил — есть вещи хуже, чем смерть, да? Он сделает со мной что-то такое? — Кай, — Холт подходит ближе, скрещивает руки на груди, — успокойся. — Как ты можешь говорить такое? — в голосе — идиотские плаксивые нотки, за которые я себя ненавижу почти, — ты ведь знаешь… Я запинаюсь. Холт вскидывает брови. Западает тишина. Знаешь, как это — когда Король убивает. Знаешь, что меня ждет, потому что твой отец… Знаешь, как страдают жертвы Короля. Холт устало вздыхает, подходя ближе. Я боюсь даже глаза на него поднять — кажется, что натолкнусь снова на ледяную стену, и мне этого отчаянно, жутко, дико не хочется. Я ошиблась. Сказала, не подумав. Я не должна была. — Извини, я не… — слабо говорю я. — Забудь. Холт замирает рядом со мной. Его голос на редкость… живой. На редкость сочувствующий. — Король Теней — это страшное существо, — тихо произносит он, игнорируя мой отчаянный взгляд, полный сожаления, — бояться его — это нормально. В этом нет ничего такого. Ты даже не представляешь, на что он способен. — Так расскажи, — срывается с моих губ резкое, отчаянное. Холт смотрит на меня испытывающе, удивленно. — Ты обещал, — я вздыхаю, прикрываю глаза, успокаиваясь, — расскажи, чтобы я знала, чего ожидать. В глазах Холта — странное что-то. Смятение почти, непонятные, невиданные мною раньше в этом замке эмоции, название которых я, кажется, забыла. Неуверенность? Он собирается рассказать свою историю. Историю о своем отце. Историю о том, что случилось, когда он еще не был Снежным Королем. — Ты права, — произносит Холт и прикрывает глаза на секунду. Когда он открывает их, они снова полны холода и безразличия, — тогда слушай внимательно. И я принимаюсь слушать.