***
— Я видел Кай, — говорю я бабушке в вечер своего возвращения тихо, когда огонь в домашнем камине начинает трещать мерно и уютно, приветствия сказаны, и чай медленно остывает на столе. Домашние и знакомые запахи и очертания вводят в странную прострацию, и видеть вещи Кай, моей Кай — её книги, её одежду, которую бабушка упрямо не убирает в шкаф — просто невыносимо. Её призрак висит между нами, её смех замурован в стенах, её прикосновения — на каждой поверхности. Бабушка шумно вздыхает. Сухие узловатые пальцы сжимают мою руку резко и почти до боли. — Где? — тихо спрашивает она, впиваясь в меня широко распахнутыми глазами. — Южнее, — произношу я, — в городке неподалеку. — И она… — бабушка сжимает мою руку еще сильнее. — Не одна, — натянуто улыбаюсь я. Бабушка непонимающе смотрит на меня несколько секунд. Потом удивленно, резко прижимает пальцы к губам, с которых срывается испуганный вскрик. В её глазах — суеверный страх. — Он седой, высокий, бледный и одет в старинные тряпки, — тихо чеканю я, — я не видел его лица, но Кай… Была другой. Была не собой. Изменилась. Будто бы… — Что с ней? — тихо спрашивает бабушка. Я не вижу смысла ей врать. Бабушка знает о таких вещах гораздо больше, чем я — то есть, я об этом вообще ничего не знаю. Бабушка сможет сказать, в чем дело, сможет объяснить, почему Кай… — Шла с ним добровольно, — произношу я, и это гораздо тяжелее, чем мне казалось, — говорила с ним. Он её не заставлял — по крайней мере, мне так показалось. И Кай была… бледнее. Будто бы… холоднее. Она была… Бабушка качает головой. Я замолкаю. — Он заколдовал её, — уверенно произносит она, — обманул. Это же Снежный Король, а Кай — всего лишь Кай. Я только киваю. Все становится на свои места. Да, он заколдовал её. Иначе она ни за что бы не… Страх уступает место горячей, пульсирующей злости. — Я её верну, — произношу я тихо, но твердо, — верну её домой во что бы то ни стало. Пойду завтра. Бабушка кивает — устало, будто бы через силу. — Я соберу тебе сумку. На Севере холодно.***
Да, на Севере холодно. Чем дальше я захожу, тем непроходимее леса, тем реже попадаются по дороге поселения и тем неприветливее люди. Все труднее найти ночлег — я со страхом думаю о том, что будет, когда я пройду последнее поселение, отмеченное на карте. До него еще неделя. Я не знаю, что будет потом — замок Короля на карте, естественно, не отмечен. Слепая ярость подталкивает меня и не дает остановиться, хотя каждое утро сложнее, чем предыдущее — одеяла на постоялых дворах тонкие и отсыревшие, в окна задувает ветер, а еда скудна и лишена вкуса. Еще недолго. Совсем чуть-чуть. Я дойду до этого чертового замка, без «или» и «если». Всего неделя с лишним. Бабушка сказала мне, что делать потом. Замок Снежного Короля и сам Снежный Король, из лап которого мне придется вырвать Кай. Скорее всего, она не захочет идти. Скорее всего, мне придется её убеждать — магия Короля может быть коварной, и Кай сама, наверное, не знает уже, что правильно, а что нет. Я найду слова. Я смогу её убедить. Смогу напомнить ей, кто она. Я несу с собой кое-что, что мне в этом поможет.***
Вьюга немилосердна — мне кажется, что снег и лед уже давно иссекли мое лицо в мясо, настолько яростно ветер швыряет их мне в лицо. Дышать тяжело, я не вижу дальше своего носа и иду уже третий час без остановки. Я должен был пройти деревню полчаса назад. Кажется, я заблудился. Ветер и снег глушат, я не слышу даже собственных шагов. Возможно, я вообще не иду — уже давно лежу где-то замерзший и полумертвый, а это — моя предсмертная галлюцинация. Жалко будет умереть вот так вот. Щеки и пальцы болят сначала невыносимо, а затем перестают. Я растираю их на ходу, пытаясь вернуть чувствительность, но долго так продолжаться не может. Это уже обморожение. Если поверну назад, все равно не доберусь до деревни. Я не знаю, куда идти, все вокруг — сплошное белое поле. Остается просто идти вперед, и я иду. Заставляю себя переставлять ноги — ради бабушки, ради родителей, ради… ради Кай. С каждым шагом я пытаюсь вспомнить чуть больше — её улыбку, её смех, то, как она щурилась, когда смеялась, то, как прятала руки в рукава, когда замерзала, то, как завязывала волосы всем, что попадалось под руку. Кай всегда была такой… хорошей. Такой светлой, невинной, полной какой-то невероятной энергии. Всегда пыталась защитить меня — пускай я и был гораздо старше и сильнее. Всегда была… Такой Кай. Воровала у бабушки аптечку, чтобы обработать мои раны после драк с парнями по соседству — а как-то даже сама залепила одному из них с размаху, когда он обозвал меня сироткой. Я переставляю ноги, воскрешая в памяти лицо Кай и изо всех сил пытаясь не думать о том, что… Что она у него. Шаг, второй, третий. У Снежного Короля. Заколдована, в плену. Левой, правой, левой. Уже больше полугода наедине с демоном. Я спотыкаюсь. Встаю. Спотыкаюсь снова. Кай. Кай. Кай. Перчатка слетает с правой руки, и я больше не вижу её — практически сразу же уносит ветром. Чертыхаюсь — отморозить её здесь можно минуты за две. Иду вперед, сцепив зубы. Лицо Кай возникает перед внутренним взором — такое, каким оно было раньше. Мне даже кажется, что ветер доносит до меня ее голос — тихий, но резкий даже посреди той бури, что бушует вокруг. «Дурак, ты зачем это делаешь?» «Ты же замерзнешь, Герхард». «Иди, не останавливайся». И я иду. Иду, пока не вижу впереди свет.***
Это не галлюцинация. Не бред умирающего. Я трогаю двери хижины, чтобы проверить и поверить. Шершавые, холодные, настоящие. Невероятно — из окон льется свет. Будь я не таким усталым, будь я не таким замерзшим — подошел бы и посмотрел, но, видит Бог — сейчас совершенно не до этого. Тепло. Огонь. Люди. Я резко дергаю дверь на себя. Она открывается со скрипом, практически неразличимым в свисте ветра. Я вваливаюсь внутрь, задыхаюсь от волны тепла, бьющей прямо в лицо, от запахов еды и вина. Это сбивает с толку, кружит голову, и я не могу поверить в то, что это по-настоящему. С трудом фокусирую взгляд на комнате и замираю. Сначала мне кажется, что она полна людей — но затем понимаю, что их всего пятеро. А еще на полу разложено оружие. А еще — сундуки, полные оружия и драгоценностей, блестящих в свете костра. Один из сидящих поднимается — в руке поблескивает нож. Я фокусирую взгляд на его лице — и понимаю, что это не он вовсе, а она — невысокая девушка с короткими кудрявыми волосами, перевязанными цветастым платком. — Ты кто? — резко спрашивает она. Я честно хочу ответить — но могу только пялиться на неё, тупо переводя взгляд на драгоценности и остальных присутствующих, в руках которых ножи уже медленно выскальзывают из ножен. Девушка подходит ближе. Мне в грудь упирается лезвие. — Кто. Ты. Такой? — медленно повторяет она. Я думаю, что лучше бы остался на улице. А затем тепло, запахи еды и неизвестно откуда появившаяся слабость делают свое дело — мои ноги подкашиваются, и я падаю.***
Просыпаюсь я от звука голосов, раздающихся, кажется, прямо над ухом. Правая рука болит, лицо горит, будто бы меня сунули в тлеющие угли. Я осторожно шевелю пальцами на руках и ногах — плохо, но слушаются. Кажется, пронесло. — Я не думаю, что он из стражи, — мягкий и мужской, — у него ничего нет — только немного серебра и еды на пару дней. — Может, его поджидает кто-то — деревня в часе ходьбы, — возражает резкий и чуть более глубокий, — как иначе он нас нашел? — Может, заблудился?.. — Довольно, — их прерывает высокий женский голос, и я вспоминаю лицо девушки, которая приставила к моему сердцу нож, — он все видел, так или иначе, а сейчас очнулся и подслушивает, делая вид, что спит. Воцаряется тишина, и мне ничего не остается — я просто открываю глаза. Нож все еще в руках у девушки — она демонстративно поигрывает ним, не сводя с меня взгляда огромных зеленых глаз. Ей лет шестнадцать, не больше, это почти смешно. Я пытаюсь сесть — получается раза с третьего. Кто-то фыркает. — Кто ты такой? — спрашивает девушка резко, — Как попал сюда? — Гер… — говорить неожиданно тяжело, и я глухо кашляю в тишине, — Герхард. Я заблудился в буре по дороге к деревне. Девушка закатывает глаза, а затем встает и подходит ко мне. Нож она держит перед собой — острие направлено на меня. — Что ты делаешь здесь? — тихо произносит она, — Правду. Так далеко на север просто так никто не забредает. Я медленно выдыхаю. Обвожу взглядом остальных. Паззлы в голове потихоньку складываются в цельную картину. Сомнительная компания. Украшения, деньги, оружие, хотя сами одеты бедно и неброско. Хижина на отшибе, судя по разговорам, они еще и стражи боятся. Разбойники. — Я прибыл издалека, — говорю максимально спокойно, глядя в глаза девушке, — с Юга. Я ищу… одну девушку, Кай. Её украли больше полугода назад. Человек, с которым я видел её недавно. Его замок неподалеку, он держит её там. Девушка морщится, лезвие приближается к моему лицу еще немного. — Здесь нет никаких замков, только деревни и Северные Горы. Кто, говоришь, украл твою подругу? Я думаю, что лучше соврать. Лучше придумать что-то, но сил совсем нет. — Снежный Король, — произношу я. Воцаряется тишина.***
Я сижу у огня, у меня в руках — небольшая чашка с супом, на тарелке рядом — несколько кусков хлеба и сыра, которыми со мной поделился один из разбойников. Я и не подозревал, насколько голоден — от еды практически ничего не осталось. Разбойники переговариваются в противоположном углу. Кажется, я их убедил — по крайней мере, в своем сумасшествии уж точно. Девушка среди них главная. Её зовут Мора — по крайней мере, так к ней обращаются. Значит, маленькая разбойница. Я слишком устал, чтобы говорить, чтобы их в чем-то убеждать, чтобы что-то доказывать. Но я хочу согреться, поспать и отправиться дальше — желательно без телесных повреждений, поэтому, когда Мора садится рядом со мной, я тут же поворачиваюсь к ней. — Слушай, мне все равно, что у вас здесь происходит, кто вы такие и чем занимаетесь, у меня есть дела поважнее. Я просто хочу переждать бурю и немного отдохнуть, а потом я пойду дальше искать Кай… — Не волнует, — дергает подбородком Мора и подставляет ноги к огню, — можешь не тратить силы. Мне все равно, мы убираемся утром. Если нас нашел ты, найдут и другие. Я киваю и прикрываю глаза. Значит, убивать меня никто не собирается, значит, можно просто… — Ты правда идешь за Снежным Королем? — девушка вскидывает брови, не давая мне провалиться в сытую дремоту. — Да, за ним, — я пялюсь в огонь, — твои друзья считают меня сумасшедшим? Мора фыркает тихо. — Мои друзья считают, что от бедности, болезней и порчи спасают деревянные амулеты на шее и заговоры бабок-шептух, — произносит она, — Снежный Король — меньшая из странностей. — Не знал, что разбойники суеверны, — фыркаю я и тут же прикусываю язык. Девушка смотрит на меня холодно, спокойно. Я вижу краем глаза, как она барабанит пальцами по рукояти ножа. — Придерживайся слов о том, что тебе все равно, кто мы такие и чем занимаемся, если дорога голова, — ровно произносит она, отводя взгляд. Я молча киваю. — Значит, вы верите в Снежного Короля, — я побыстрее меняю тему, подбрасывая бревно в огонь. Языки пламени облизывают дерево, камин едва слышно потрескивает, отодвигая звуки бури за окном на задний план. — Парни — не очень, — пожимает плечами Мора, — я — да. — С чего это? — я вскидываю брови. Девушка молчит несколько секунд, глядя в огонь, а затем переводит на меня взгляд. — Я его видела, — спокойно произносит она, — с девушкой. По крайне мере, мне так кажется. Отец рассказывал мне истории, и… Мне кажется, что воздух в моих легких разом куда-то исчезает, оставляя жгучую пустоту. Сердце пускается вскачь, и я только и способен на полупридушенный хрип: — Где, как… когда?.. Как она?.. Мора улыбается уголками губ и вытягивает ноги к огню. — Несколько месяцев назад. Мужчина и девушка лет на пять-семь моложе него, были в городе, искали что-то… в ювелирной лавке, кажется. Я следила за входом туда… — девушка запинается, — по своим причинам. Они вошли туда, и… — Ты уверена, что это был он? — я резко прерываю девушку. Та недовольно щурится. — Уверена ли я, что видела демона из детский сказок? — она хмурится, — Сам-то как думаешь? Я практически хватаю её за руку: — Как он выглядел? — Высокий и очень бледный, — произносит Мора, переводя взгляд на огонь, и я чувствую, как внутри все замирает будто бы, — волосы седые, длиннее, чем у тебя, может, до плеч. Острые черты лица, и глаза… бесцветные. Словно лед. Безжизненные. Одежда… старая и чуть легче, чем позволяют погодные условия. Они завернули за угол и исчезли сразу же — я проверила спустя секунд пять или около того, подворотня была пуста. Знакомая ситуация. — А… — голос слишком хриплый, неожиданно хриплый, почему он такой хриплый? — девушка, как… В глазах Моры — слишком явное сожаление. Слишком резкое нежелание что-то говорить. Сама не рада, что это начала. Но она говорит. — Невысокая. Симпатичная. Темные волосы, длинные, даже чересчур, глаза голубые вроде как, кожа светлая… Я резко выдыхаю. Ожидаемо, но все же меня будто бы в прорубь с головой окунают. Значит, это правда. Значит... — Это — твоя Кай? — спрашивает девушка почти что сочувственно, но видел я её сочувствие… Я молчу. Понимаю, что нужно что-то ответить, только когда молчание становится слишком уж явным. — Он заставил её, — произношу я тяжело, — никак иначе. Мора качает головой и прячет взгляд под светлыми ресницами. — Что? — резковато как-то спрашиваю я, но плевал я сейчас на вежливость и на необходимость быть осторожным. Внутри что-то словно бы обрывается, ноет противно, и понимание того, что все это — на самом деле… Убивает. — Она не выглядела так, будто бы её заставляют, — тихо произносит девушка. — Он мог её заколдовать, — возражаю я. Вскакиваю на ноги — все равно, что друзья Моры вооружены и обеспокоенны, а я едва на ногах стою, — мог наложить проклятие, украсть душу или… — Она улыбалась, — шепчет Мора тихо. Воздух встает в легких тугим комком. Мне словно нож под ребра только что вонзили. Дышать тяжело, говорить тяжело, даже думать тяжело почему-то. Но одна мысль вьется в голове очень даже резво, вытесняя остальные и не оставляя практически ничего, кроме слепого, яростного желания. — Ты знаешь, где его замок? — спрашиваю я у Моры тихо. Она смотрит мне в глаза несколько секунд, а затем первой отводит взгляд. И кивает.