Waiting - сборник

Арена стрельбища никогда не пустовала. Её могло всю сплошь заливать палящим солнцем или же заваливать огромными снежными сугробами, но все равно, на ней постоянно кто – то был. Новобранцы Магистрата, которые приходили на учения или же солдаты Сопротивления, стремящиеся отточить свои и без того совершенные навыки. Днем на арене нельзя было даже толком вздохнуть полной грудью – столько здесь было людей! Постоянные оружейные выстрелы и гул от множества различных голосов… Казалось, эти составляющие никогда не покидали этого места. Здесь постоянно кто – то с кем – то спорил, постоянно кто – то пытался выстоять свою правоту. Драки здесь были самым обычным делом, даже такие, которые заканчивались тяжелыми травмами или как говорят «легкой смертью» - когда ты вроде как уже и мёртв, но всё еще можешь дышать. Таких, целители старались вытаскивать прямо «с того света» в первую очередь, а уже потом заниматься остальными. Но подобное было только днем. По ночам здесь начиналось настоящее веселье. По ночам сюда наведывались наемники. Когда мы выходим за пределы Дикого леса и переступаем невидимую черту арены, мне почти сразу же становится не по себе. Незримое напряжение растворяется в воздухе, будто тяжелый ядовитый газ – оно притупляет восприятие и делает его несколько суженым, чем обычно. Яростное ощущение того, что за нами кто – то следил не покидало меня еще со времен выхода из родной обители дома. И я, черт побери, оказываюсь права на все сто процентов. Когда – то, Стрикс был мне отличным другом и прекрасным учителем. Он смог вложить в мою голову ту часть своих знаний, которые помогли мне стать той, кем я сейчас являюсь… Которые когда – то, помогли мне просто напросто выжить в этом жестоком и безжалостном мире. Если бы не он, то моя и без того тяжкая жизнь закончилась там, где и началась – в глухой чаще Залесья. Перепуганный подросток, который бежал от собственного прошлого в лучший из миров, умудрился попасть в когти смертельно опасной птицы. Я до сих пор помню медный полукруг обрамки его пистолета, который он прижимал к моей израненной щеке. Тогда, он дал мне прозвище Ласточка и заявил, что теперь будет меня оберегать, пока не придет мой час. Я не знаю, чем он руководствовался тогда, но я была благодарна ему за это… Вот только была. Когда пришел, как он выразился, «мой час» - он просто прострели мне ноги и сообщил, что мне нужно бежать. Вот это я понимаю логика, так логика! Лишь позже, когда мне все - таки удалось выбраться за пределы города, от него пришло письмо. В нем вполне лаконично сообщалось о том, что Магистрат отдал приказ на мое устранение. Опасный наемник, оказался слишком опасным, по их мнению. На небольшом клочке ребристой бумаги, красовались темно-алые капли с металлически запахом, а под ним всего лишь одно короткое предупреждение. «Я должен буду убить тебя, если мы встретимся вновь...» С тех пор, прошел ни один год, но его слова засели так глубоко, что я не забывала их ни на одно мгновение. Я отчетливо вижу, как по лбу птичника струятся темные капли серо-зеленой краски, когда его едва видимая фигура возникает где – то на самой периферии моего взгляда. Мне стоит огромного труда, в тот момент, что бы ни дернуться и остаться в том положении в каком я была – расслабленно и небрежном. Я никому не должна показывать того напряжения, в которое я впадаю когда этот некогда «добрый и хороший» снайпер оказывается рядом. Никому. Разве что Нессе, ладонь, которой я сжимаю с такой силой, что некогда загорелая кожа в один миг становится белой, как чистое полотно. Как же хорошо, что она понимает меня без лишних слов. - Хладнокровная убийца, которая облетела почти все самые темные уголки космоса. О тебе было столько слухов, что сейчас их просто невозможно все сосчитать. Несса, кажется, верно? И ты – моя ученица и когда-то солдат Магистрата, Кинесса. Страх и бесстрашие. Мягкость и жесткость. Ласточка и Ворон. Вы все таки смогли сдружиться, даже не глядя на столь разные характеры и отличительные черты… Если мне не изменяет память, то обычно, вы выступаете против друг друга. Не надоело еще погибать от своих же рук? Его голос слишком тихий, что бы его можно было без труда расслышать, но закалённому слуху хладнокровному убийцы это совсем не мешает. Несса чуть щурится, будто плохо видит и саркастически хмыкает. Мою ладонь мягко сжимают в ответ и настойчиво заставляют переплести пальцы. - Стрикс. Снайпер. Птичник. Есть сова по клички Пёрышко… - наёмница усмехается, а я, несмотря на лёгкую нервозность, едва сдерживаю смех. - Не ты один осведомлен о нас. Я читала твое досье еще тогда, когда была в этом самом космосе. И заранее отвечая на твой вопрос – нет, не надоело. После сегодняшнего дня, мы больше не будем выступать по разным сторонам баррикад. Теперь – то тебе стоит быть осторожнее. Один уже не молодой солдат против двух молоденьких наёмниц. Смотри теперь, что бы никто ни помял твоих перьев во время очередного боя. Мужчина медленно складывает руки на груди, молча проглатывая обидное высказывание. Тонкое дуло снайперской винтовки за его спиной с громким стуком ударяется об тонкую стальную нашивку Магистрата, на его плече. И когда это только он успел её получить? - Сколько патетики и самомнения! Я даже не удивлен, если честно. От таких личностей как ты, не стоит ожидать чего – то новенького в плане личностных предрассудков… Я чувствую, как Несса начинает злиться, и поэтому торопливо перенимаю её слово. - Ты ведь не просто так завел с нами этот разговор, верно? Давай ближе к делу, что бы ни тратить, ни твое, ни наше время. Его взгляд наполнен холодом Северных башен, отстраненностью безжизненных стен солдатских казарм и примесью какой – то незнакомой мне жалости. Он смотрит, в мои глаза не отрываясь, будто стараясь напугать, но стоит только ему наткнуться на мой, полный решительности взгляд, все – таки решает отступить. Как бы мне сейчас не было неуютно рядом с ним – я не должна позволить ему разозлить наемницу. Чревато разносом стрельбища на все её составляющие. Спасибо. Одного раза хватило, что бы понять, что Нессу лучше не злить. Таверна «Три пули» будет еще долго помнить последствия её злости… - Ты всегда отличалась быстрой сообразительностью, Кинесса. Как хорошо, что за столько лет это не изменилось, - его поза становится более расслабленной и простой, когда он все – таки решает продолжить, - да, ты права. Я заговорил с вами не просто так. Я видел, на что способна каждая из вас по-отдельности, но не видел того, на что способен ваш союз. Моё природное любопытство всегда было слишком обостренным. Я бы хотел вас пригласить на бой. Более приватный бой… Я удивленно вскидываю брови. - Что, прости? Это прозвучало очень странно. Мужчина непонимающе хмурится, а через секунду прикрывает рот ладонью, что бы ни расхохотаться. До него доходит осознание сказанных им слов. Проходит несколько долгих минут, наполненных его тихим смехом и треском горящих факелов, прежде чем он снова цепляет на лицо легкую маску безразличности. - Действительно. Прошу простить меня за это. Для особой девицы, мне стоит уточнить, - я вскидываю руку и осторожно касаюсь ими плеча застывшей без движения охотницы за головами. Еще чуть-чуть и она кинется на него с кулаками. – Приватный бой, значит бой без лишних глаз. Там будут только те, кого я позову лично. Я бы хотел лично убедиться, насколько вы хороши в своем деле, как говорят люди. Мне бы хотелось узнать, насколько ты отточила свои навыки с того момента, как была вынуждена покинуть меня… Если у твоей спутницы нет желания побороться с нами, то я не буду настаивать, но тебя, я бы очень хотел увидеть в нашем небольшом поединке. Его слова заставляют меня насторожится. Хотя, даже не так… Они заставляют меня конкретно задуматься. Какой – то потаённый смысл был скрыт в такой простой просьбе, отчего что – то внутри меня болезненно зазвенело. Одна мысль сменялась другой со скоростью света, пока не пришло одно короткое, но вполне ясное осознание того, что мне могло, не понравиться. Он хочет, что бы мы поучаствовали в бою и показали свои навыки, верно? Он сказал, что там будут только те, кого он пригласил, а это значит, что там будут только его близкие знакомые. Хотя нет, не так – там будут не его знакомые… Там будут ТОЛЬКО солдаты этого чертового Магистрата. Они и я. Магистрат и наемница… Если это так, то значит, что… Я как – то слишком резко дергаюсь. Благо, это остается незамеченным. - Во-первых, одну её я никуда не отпущу, - теплая ладонь, облаченная в темно-оранжевый комбинезон, ласково опускается на мое плечо и несильно сжимает. - А во-вторых, что мы будет иметь с этой боёвки, если согласимся? Знаешь ли, каждый бой оплачивается золотой монетой, какой бы длины он не был. За просто так, никто из нас не согласится. Мы все – таки люди деловые и стараемся искать выгоду во всем. Даже если это выглядит как – то алчно с нашей стороны. Верно, я говорю, Кин? Мне остаётся только растерянно кивнуть и понадеяться, что и в этот раз Несса сможет догадаться о моей недосказанности. Мужчина осторожно потирает собственный подбородок и вдруг, натягивает на лицо самую милую улыбочку, на которую мог раскошелиться. - Я понимаю. Сотня кристаллов за участие и двести, в случае вашей победы. Идет? Он дружелюбно протягивает ладонь, и я с ужасом замечаю, как охотница так же мило улыбаясь, пожимает её в ответ. Ох, как же мне тогда хотелось конкретно так поорать… - Вполне. Это все или что – то еще? - Нет. Думаю, что все. Завтра, раним утром на лесопилке. Я лично вас встречу… - он легко склоняется, прощаясь. – Мы будем обязательно ждать вас. Двоих… И извините, что отвлек вас сегодня. Похоже, я испортил вам тренировку. Несса улыбается и пальцами зачесывает светлые пряди своего ирокеза на затылок. Я как – то запоздало понимаю, что она снова взяла меня за руку, лишь тогда, когда она начинает несильно дергать меня на неё, уводя куда – то в сторону. Мне приходиться несколько раз моргнуть, что бы понять, что она вновь ведет меня в сторону выхода с арены. - Ничего-ничего. Мы сюда пришли только что бы забрать мою винтовку. Нам пора. Доброй ночи тебе, птичник. …вот только винтовка самой Нессы благополучно покоилась в кейсе за моими плечами. Она бы не посмела её забыть, а особенно в таком ненадежном месте… Пока мы идем вдоль мощенной дорожки, у меня успевает заболеть голова. Слишком многое навалилось на плечи за последний час. Помыслы Стрикса не были чисты, это уже можно было сказать, без всякого сомнения. Слишком много странностей было в его словах, и верить им «за просто так» не было ни желания, ни конкретных сил. Может быть, когда – то, когда он был мне хорошим другом, я бы доверилась ему. Целиком и полностью, без какой – либо лишней мысли. Бой, так бой. Хочет увидеть мои способности? Пожалуйста! Я бы показала ему все то, чему смогла научиться без его помощи, своими силами… Но не сейчас. Сейчас он больше походил на… На нас. На того же охотника за головами, которому сделали конкретный заказ на более конкретного тебя. В его предложении был подтекст, который без труда мне удалось различить, но насколько ему можно доверять? Были ли эти слова лишь запугиванием и предупреждением о том, что ему не стоит переходить дорогу, да и в принципе поменьше попадаться ему на глаза? Или же это был прямой намек на то, что мне стоит собирать свои немногочисленные манатки и вновь пуститься в бега? Но я не хочу снова бежать! Мне надоело бегать! Да и тем более сейчас, когда у меня есть хоть кто – то, ради кого я буду готова даже положить голову на плаху… Ради которой я готова самолично пустить себе пулю в лоб. Готова… - А ты знала, что твой бывший учитель хочет тебя убить? Мощеная дорожка заканчивается, и я с удивлением отмечаю, что мы вновь вышли к лесу. Мы так быстро прошли целый город? - Что? - Убить. Стрикс хочет тебя убить. Только не говори мне, что ты не услышала намека в его словах. Несса неторопливо протягивает ко мне свою ладонь и помогает спрыгнуть с невысокой песчаной насыпи на мягкую зеленую траву. Тяжкие думы и не думали меня отпускать в реальность. - Никогда недооценивай меня. Я услышала это сразу, как только он заикнулся про всю эту канитель с боёвкой. Охотница хмыкает и кивает, продолжая медленно брести куда – то вглубь лесного массива. Мне ничего не остается, как последовать следом за ней. - Что ты думаешь делать, если не секрет? Помни, ты всегда можешь ко мне обратиться в качестве моей прямой профессии, если не хочешь марать свои чудесные руки. Тебе, как постоянному клиенту, я могу и скидочку сделать если что. - Ох, женщина, ты неисправима… - улыбка сама по себе растягивает губы, но она быстро пропадает, уступая место привычной хмурости. – Я… Не могу попросить тебя его убить. Это было бы слишком… Неправильно, что ли. Он все – таки, когда – то был моим учителем. Можно даже сказать, родителем; заботливым отцом, которого у меня как таковой, не было. Он научил меня выживать, и я хотя бы за это, не смею заказывать ему убийц… Даже, если он очень хочет лишить меня жизни. Это так странно и дико! Сколько лет прошло с тех пор, как пришлось уйти из родных мест? Пять лет? Десять? Все эти годы я убивала, что бы заработать на жизнь и вновь бежать. Черт! Как же меня это все достало уже! Несса, как же я от всего устала… И вообще, куда это мы идем? Если мне не изменяет память, мой дом находится в другой стороне. Наемница оборачивает и начинает как – то загадочно улыбаться. Даже в полной темноте, в которой едва ли можно увидеть дорогу под ногами, я с уверенностью могу сказать, что она улыбается. Даже темно – алые глаза вспыхивают, будто два кроваво – огненных сгустка пламени и начинают по-настоящему светиться. Стоило только засмотреться, как желание продолжать говорить отпадает наглухо. Хочется только смотреть в эти два, затягивающие в себя омуты некогда самой опасной убийцы в галактике… - Я знаю где находится твой дом… Но ты не знаешь, где находится мой. Как ты, наверное, прекрасно знаешь, с профессией наемника приходит не только куча бело-черной славы, но и огромная опасность. Угроза собственной жизни, а точнее, её очень быстрое прекращение. Будучи убийцей, иметь дом – слишком большая роскошь. Ты уже слишком давно не пускалась в погоню за чье – то жизнь. Ты по большей части, отдала себя борьбе на радость публике. Ты отдалась славе великих и могучих Паладинов. Легким деньгам и беззаботному веселью, если говорить уж совсем откровенно… В груди вспыхивает острое желание воспротивиться; сказать что это не так, но какая – то часть меня понимает, что она действительно права. Я силюсь открыть рот, но теплые пальцы, которые мягко опускаются на мои приоткрытые губы, вынуждают меня продлить свое молчание. Несса перехватывает меня за запястья и мягко утягивает поближе к себе. Темнота благополучно смыкается вокруг нас. - Это не так уж и плохо. Пока ты занята этим делом, ты можешь со спокойной душой иметь место, которое будешь считать своим домом… Мне же такая роскошь непозволительна. Любое место, на котором я задерживалась больше, чем на трое суток – становилось зоной мгновенной бомбежки. И нет, я сейчас не шучу. Будь то дом, или город, в котором я пыталась осесть, да черт с ним! Даже планета – это все уничтожалось, как только я покидала эти места, зная, что они вот – вот будут стерты. Это повторялось из раза в раз до тех пор, пока я не смогла придумать что – то такое, что могло бы утереть моим преследователям нос. Когда от рук моих врагов погиб последний город, я придумала вот это… Темнота заканчивается так же резко, как и начиналась. Когда мы выходим на небольшую поляну, залитую слепящим лунным светом, мне приходится на какое – то мгновение прикрыть лицо ладонями. Но стоит только взгляду сквозь пальцы, привыкнуть к этой яркости и увидеть то, что возвышалось перед мной, как глаза сами по себе раскрываются сильнее. Даже несмотря на то, что было больно… Домик на дереве. И не просто какой – то там домик, а самый настоящий дом! Это был массивный дуб, на самой верхушке которого, сквозь плотный слой зеленой кроны проглядывала темно – зеленые доски и тонкая металлическая черепица. На первый взгляд, он казался настолько небольшим и крохотным, что казалось, был сделан для каких – нибудь маленьких детишек, а не для взрослого человека. И как же хорошо, что подобное только казалось для не знающегося человека! Когда Несса с каким – то детским восторгом утягивает меня в сторону лестницы, сделанную из небольших дощечек прибитых напрямую к дереву, мне удается в этом убедиться лично. Внутри оказывается малость пыльно, из – за долго отсутствия каких-либо жильцов, но просто до дикости уютно. Здесь пахло дикой мятой, солнцем и лишь совсем немного, кровью. Не знаю почему, но этот легкий металлически оттенок мне уже никогда не спутать с простым металлом. Слишком сильно он въелся в мое сознание, что бы я могла стереть его из головы. - Я приходила сюда, когда мне нужно было на какое – то время залечь на дно или залечить слишком тяжелые раны. В моем деле доверять кому – то – дорого стоит, думаю, ты понимаешь, почему… Особенно сейчас, - она недвусмысленно разводит руки в стороны и широко шагая, двигается куда – то вглубь дома. Через какое – то мгновение внутри помещения вспыхивает хоть и слабый, но все – таки свет. Когда она возвращается, я успеваю устало растянуться на стареньком диванчике в позе звезды. – О, я погляжу, тебе мой дом уже нравится. Я усмехаюсь и лениво перекидываю ноги за низкую спинку, позволяя убийце сесть рядом. Выходит вполне комично: охотница, которая сидит прямо, поджав под себя замерзшие после долгой ходьбы ноги и её копия, развалившаяся вверх ногами. - Для человека, который не привык на чем – то экономить – он просто прекрасен. И это я говорю, без какого – либо сарказма. Девушка улыбается и несильно щелкает меня по носу. Не больно, так, что бы позлить. - Приму это за комплимент, чудила. Ты первая, кого я отважилась сюда пустить… Первая… И последняя. - Ты решила убить меня раньше, чем это сделает Стрикс? Только не говори, что и у тебя заказ на мою голову! Она недовольно закатывает глаза и силой пихает меня в плечо, вынуждая меня сползти почти на самый пол. Когда я вновь возвращаюсь в первоначальное положение, её взгляд становится пугающе-серьезным и мне это ни капли не нравится. Я уже знаю, о чем сейчас пойдет разговор… Но она, почему – то, решает его слегка оттянуть. Прежде, чем она начинает задавать свои вопросы, она молча встает и уходит, а через минуту, возвращается с двумя дымящимися чашками чего – то горячего. Принимая из её рук кружку с обжигающим кипятком, в котором легко угадывался чай, прошу её выключить свет. Света от луны, было вполне достаточно, что бы видеть друг друга без каких – либо видимых усилий. - Давай говорить откровенно, - я делаю небольшой глоток, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло. – За тобой устроили охоту, причем такую, которая не закончится для тебя благоприятным исходом. Я знаю этого птичника слишком хорошо, что бы просто так сбрасывать его со счетов. На его голову было три заказа и, наверное, хорошо, что они были не моими, а только моих знакомых. Как ты уже поняла, ни один из них не был выполнен. Двоим, он прострелил головы, да так точно, что парни погибли почти мгновенно, а вот третий успел от него конкретно помучиться. Когда я его нашла, все что от него осталось – это небольшая лужица крови и парочка отрубленных пальцев. Я устало прикрываю глаза. Мне почему – то, даже не страшно. - Охотно верю. Вот только они были наемниками за его головой, а я была его ученицей. Не думаю, что он бы поступил так же, как с ними. В этом я почти уверена. Охотница кивает и легким движением руки выуживает из небольшого ящичка рядом с диваном несколько скрепленных листов. Секунда, и они благополучно оказываются в моих руках. - Точно. Тебя он мучить не будет. Если появится такая возможность, то он тебя просто пристрелит. Быстро. Метко. Без лишних слов и крови. Ему нет смысла пытать тебя. Тогда он хотел запугать нас, а сейчас, он просто будет выполнять полученный приказ. Как мы уже поняли, он собирается это сделать завтра. Он не обмолвился ни о том, кто будет выступать против нас, ни кто за. Его обобщенная «проверка навыков» сведется к тому, что он оставит тебя одну на растерзание таких же, как он. Я уверена, что он притащит с собой этих Магистратских шавок! Не побрезгует ведь! И даже то, что там буду я – практически ничего не изменит. Им будет только на руку, если и я туда заявлюсь. Приберут обеих. - Так почему же ты тогда согласилась на этот бой, если все поняла? И прости, если сейчас засомневаюсь, но как ты вообще догадалась обо всем этом? - Тебе все по этапам рассказать или обойтись краткой обрисовкой? – я молча сажусь поближе к ней, неторопливо перебирая тонкие листки пальцами. – Значит подробно… Когда мы только пришли на стрельбище я почувствовала что – то неладное. Обычно, в это время на арене нет никого из таких представителей как Магистрат или Сопротивление. По ночам там собираются только наши хорошие знакомые, но, как ты уже поняла, не в этот раз. Не знаю, куда смотрела ты, но помимо одного Стрикса, мне удалось увидеть и других алых солдат. В одном из них мне без труда удалось узнать этого надоеду Законника. Их было пятеро. И знаешь что? Если бы меня не было рядом с тобой тогда – ты бы была уже не жильцом. Я обреченно киваю. Что правда, то правда. - Тогда они побоялись выступить открыто и потому, птичнику пришлось рискнуть сыграть немного иначе, чем он планировал. Предлагая этот бой, он не был до конца уверен, согласишься ли ты на него или нет. Прости, что мне пришлось сделать выбор за тебя, но это было необходимо. Понимаешь, я не могу позволить ему тебя убить. Да и если уж быть откровенно до конца – я никому не позволю этого сделать. Почему я согласилась на эту боёвку? Наверно потому, что если он намеривается пристрелить кого – то из нас, то он намеривается и сам попасть под пулю. Не думал же он, что все будет так легко, и мы будет простыми мишенями! Хах! Исписанные листы некрасиво падают точно под подошвы легких сапог. Сейчас от них толку не больше, чем от хорошей растопки, так как большую часть написанного я знаю и без них. Несса запрокидывает голову и сильно жмурясь, растирает пальцами собственную переносицу. Её голос начинает звучать слегка надломлено. Она устала не меньше моего. - Не буду продолжать ходить вокруг да около: если он хочет нашей смерти – то пусть хочет. Я не собираюсь оставаться безучастной во всем этом цирке. Как только мы прибыли сюда я послала небольшую весточку одному своему хорошему знакомому. Завтра мы будем не одни. Если он хочет драки – то она будет, будь в этом уверена. Мы дадим им бой и я обещаю, что я самолично прибью этого птичника или сделаю так, что бы он перестал быть угрозой для нас… Для тебя, Кинесса. Мой тяжелый вздох оказывается лучше всяких слов. Теперь – то мне понятно, почему охотница решила поступить так, а не иначе. Её выбор не был простым безрассудством, как мне показалось в начале, а скорее наоборот – был самым безлопастным методом решения проблемы. Несса явно стремится любыми способами отгородить меня от нависшей опасности, но вот только она старается сделать это так…Неправильно, в какой – то мере. Она буквально, не позволяет мне разобраться с МОИМИ проблемами самостоятельно, предпочитая решить их самой и желательно вообще без моего участия. Ведь это уже не первый раз, когда происходит подобное! Даже на моей еще не очень – то и долгой жизни – врагов у меня было предостаточно. Были и завистники, и наемники, да и тот же Магистрат. Кому – то было выгодно меня устранить, кому – то нет, но каждый из них к этому стремился… А вот теперь самое весело: все, абсолютно все, кто как – либо пытался испортить мне жизнь – успели погибнуть за первые две недели нашего с ней знакомства. И я прекрасно знаю, что именно Несса приложила к этому свои руки. Нет, я не говорю, что это плохо. Спасибо ей огромное, конечно, за устранение моих недругов, но подобная «забота», кажется слишком уж заботливой. Иногда, даже надоедливой. Несса была очень ревнивой и прямолинейной. И это, блин, напрягало! Глубоко вздохнув, я уже думаю, как бы так с ней об этом поговорить, как меня в буквальном смысле, заставляют замолчать. Несса наклоняется в мою сторону и, довольно ощутимо дернув меня в свои крепкие объятья, целует. Целует долго; с такой силой и трепетом, что под конец от нехватки воздуха начинают жечь не только губы, но и легкие. И даже когда я пытаюсь отстраниться, она лишь грубее прижимает меня к себе, не давая вырваться. Её губы отдавали кровавой сталью и бесконечностью разбитых звезд. Она отпускает меня лишь тогда, когда мои удары по её спине становятся все реже и слабее. Когда она буквально видит, как я уже теряю сознание от нехватки кислорода. Несса отстраняется слишком резко, но через каких – то пару мгновений, вновь прижимает к себе. Я захожусь надрывным кашлем, полулежа на её вздымающейся груди. - Молчи… Просто, молчи. Если тебе так хочется поговорить об этом со мной, то давай только после того, как разберемся с птичником. Ни раньше, ни позже. Я все еще задыхаюсь, но удивленно вскидываю голову, что бы почти сразу же её опустить. - Как?... Зачем?... - Твое лицо сказало все за тебя. А еще тебя нужно было отвлечь. Начинаешь много думать – начинаешь накручивать себя еще больше. Поцеловать было первым, что пришло мне в голову. Мой тихий смех звучит как благодарность. А ведь эта чертовка, действительно права! Несса мягко заглядывает в мое лицо, с какой – то детской наивностью склонив голову на бок. Я не успеваю даже вздрогнуть, как оказываюсь в её руках, в нескольких добрых метрах от пола. Мой любимый желтый шарф, а за ним и большая часть моего костюма благополучно разлетаются по сторонам. Охотница с хищной улыбкой заявляет, что пришло время, отправиться спать. Я не смею ей отказать.

Темное небо отражалось от воды сотнями тысяч разбитых звездных осколков. Они неторопливо раскачивались на волнах, будто крохотное пламя подожженной свечи от самого легкого ветерка. Ноги тонули в рыхлом, пропитанной морской водой, песке, но эта тяжесть казалось очень даже приятной. Она тянет меня дальше к водной кромке и просит быть осторожней. Говорит, что если я и дальше продолжу свой путь в одиночестве, то рискну уйти под воду с головой; что эти места опасны и непредсказуемы, для таких как я. В её распахнутых ярко – алых глазах читается настороженность и довольно знакомое мне желание защитить. Даже её смуглая ладонь старается сжимать мои пальцы не так сильно, как привыкла это делать. Такое ощущение, что она чего – то боится. Черный песок плавно сменяется прохладной воды щекочущей ступни. Она ведет меня дальше, куда – то на глубину и все – так же продолжает просить меня быть осторожной. Наемница повторяет это настолько часто, что у меня возникает непреодолимое желание попросить её замолчать, но мне не хватает сил этого сделать. Хотя нет… Не сил – времени. Море начинает плескаться где – то у самой глотки, когда её просьба звучит в последний раз, а после её голос обрывается, уступая место плеску несуществующих волн и моему зашкаленному сердцебиению. Чернота под ногами начинает утягивать на глубину и когда где – то над моей макушкой смыкаются края черно-серой глади, я начинаю задыхаться. Бездарная смерть, для бездарно прожитого человека… Знакомые руки смыкаются вокруг моей головы, а тихий шепот жжет тонкие губы, даже сквозь вековой холод застывшего моря. - Я ведь просила тебя, быть осторожной… Несса улыбается. Темнота вокруг отступает...

Реальность включается практически мгновенно. В голове нет ни одной идеи, ни единой мысли, за которую бы хотелось зацепиться. Внутри черепушки было просто напросто… Пусто. Блаженная пустота, с которой не хотелось расставаться ни за какие ценности этого мира. Легкая дрема, которая еще осталась после глубокого сна, приятно обволакивало сознание, и с этим так не хотелось расставаться… Я осторожно утыкаюсь лицом в белую ткань подушки и, не торопясь открывать глаза, делаю несколько глубоких вдохов. В нос ударяет до безумия пряный запах тела охотницы. Мне едва ли хватает сил, что бы буквально не застонать от удовольствия. Здесь пахнет горечью самой смерти, сладостью бардовой крови и одиночеством безликого пространства – здесь пахнет Нессой и её жизнью. Великие, как же это возбуждает… Тонкое одеяло ленно сползает с оголенной спины, невольно заставляя меня поежиться от легкого ветерка скользнувшего по коже. Я легко улыбаюсь, глядя чуть прикрытыми глазами на пасмурное небо за окном. - Никогда не могла терпеть солнечную погоду… До слуха доносится тихое мычание и глухой стук откуда – то из глубин деревянного домика. Накинув на плечи уже упомянутое одеяло, я осторожно ступила на прохладные полы, что бы через секунду двинуться на шум. Почему – то, страха за то, что это мог быть кто – нибудь чужой – не было совершенно. Я просто не поверила, если бы какой – нибудь проходимец отважился пересечь незримую границу дома наемница в здравом уме. Я застываю в дверном проеме, не смея двинуться дальше. Какое – то время, я просто разглядываю её. Её, испещрённую множествами шрамов, смуглую спину, крепкие руки, которые привыкли выполнять самую грязную работу, которую только способен придумать заказчик для наемника… Она была по-настоящему красивой. Прекрасной. Я почти уверена, что её много кто хотел. Многие явно не отказались бы заплатить хотя бы за одну ночь с ней. Всего одну ночь с этой дикой, необузданной девушкой, у которой за плечами не один десяток чужих смертей. Они были бы готовы перерезать друг другу глотки, если бы выпал такой шанс… Но только не теперь. Теперь – то я лично не позволю подобному случиться. Теперь, она может принадлежать только мне и никому больше. Моя охотница, моя Несса… Кажется, не одна она страдает манией присваивать себе. Хорошо это или плохо? Долго удерживать себя на месте мне не хватает терпения. Несса даже не вздрагивает, когда мои руки осторожно обвивают её за тонкую талию, а теплые губы касаются беззащитно открытой шеи. - Ты всегда любишь готовить нагишом? - На мне есть брюки и этого вполне достаточно. Она ведет плечами и я чувствую, с какой силой напрягаются её мышцы. Великие, как же это прекрасно… Кажется, еще чуть – чуть и я накинусь на неё прямо здесь… Ох, Кинесса! Что за мысли одолевают твою непутёвую голову? А ведь раньше такого никогда не было. - Надеюсь, ты простишь меня… - И за что же мне нужно тебя простить? Совсем крохотная комнатка торопливо заполняется сладким ароматом вишни и топленого масла. Несса осторожно подносит деревянную ложку к своему лицу. На её губах остаются ярко-розовые разводы, которые она торопливо слизывает и начинает хмуриться. - Я выкинула будильник в окно. Мы проспали бой. Первое, что приходит в голову – короткое мгновение дикого страха охватившего все человеческое естество. Какой – то импульс, от которого захотелось вжать голову в плечи и забиться куда – нибудь в уголок, обложиться минами и кричать, что бы никто ни подходил. Как же хорошо, что это неясное чувство уходит так же неожиданно, как и появляется. На его место мгновенно приходит практически истеричное веселье. Я смеюсь настолько громко, что от этого смеха начинает дрожать тело и выступают слезы на глазах. Не проходит слишком много времени, как Несса тоже начинает смеяться. Только куда тише, чем я, изредка прикрывая длинными пальцами губы. - Знаешь… - слова приходиться выбивать из себя с огромным трудом. – А ведь это тоже неплохая альтернатива мести. Если нет боя – нет и смерти, верно? Охотница хохочет и одни коротким рубленым движением, разворачивается в моих ослабевших руках. - Действительно. А ведь я даже не думала о подобном ходе развития событий! – вдруг, её улыбка резко сходит на нет, а её голос становится привычно холодным и тихим. – Может быть это и хорошо, что мы не отправились туда сегодня, но это не значит, что проблема решится сама собой. Охота за тобой продолжится, а это значит, что тебе нужно быть куда осторожней, чем обычно. Хотя бы до тех пор, пока мы не придумаем новый план по устранению твоего бывшего учителя. Хорошо? Я открываю рот, что бы согласиться, но стоит только это сделать, как она торопливо запихивает мне в рот ложку. Ту самую, которую она некогда держала в руках. На языке начинает плавиться до черта приятный привкус диких ягод. - Просто кивни, если поняла, - а дождавшись моего кивка, забирает ложку обратно и снова растягивает губы в ехидной усмешке. – Кстати, о птичках – мне чертовски нравится, когда на тебе ничего нет. Ходи так почаще. - Ты предлагаешь мне ходить так даже во время боя? - Ой, не смей! Только попробуй! Если ты появишься на арене в таком виде, мне придётся прибить каждого из присутствующих собственными руками. И плевать я хотела на то, из чьей команды они будут! Я окончательно расслабляю ладони и делаю несколько шагов назад. Несса безмолвно протягивает мне кружку с горячей, темно-коричневой жидкость и предлагает сесть за стол. Благо, завтрак проходит без как – либо особых приключений. Охотница много рассказывает о своих недавних вылазках, который ей пришлось выполнять, а я безмолвно продолжаю попивать чертовски вкусный кофе и очень внимательно её слушать. Вот только самое смешное, что я старалась лишь слушать, а не слышать. Мне нравилось наблюдать за ней. Как размыкались её тонкие губы, с которых периодически слетало все больше и больше новых слов; как менялась мимика на её лице. Мне нравилось смотреть, как глубоко она дышит, как покрывались от легкой прохлады, мелкими мурашками её смуглая грудь. Чем больше, я наблюдала за ней, тем жарче мне становилось. В голову все чаще начали прокрадываться далеко не детские мысли. Дыхание перехватило практически постоянно… Глаза волей не волей, спускались ниже – по плоскому подтянутому животу, дальше к расстегнутой пряжке ремня. Неужели её расстегнула я? Или, пока я не видела, она сделала это сама? Великие боги… Последняя капля терпения скатилась кофейной каплей в тёмную горькую гущу – в длинных, по аристократически тонких пальцах, мелькает большая, темно – бардовая вишня. - Кинесса?... Я нервно сглатываю и торопливо поднимаю взгляд на её лицо. Она задумчиво крутит диковинную ягоду в ладони. - Что? - Почему ты на меня так смотришь? Будто ты меня… - Несса замирает и вдруг, начинает страшно улыбаться. – Ты меня хочешь, Кин? Я скалюсь. Кажется, будто я стараюсь её напугать. Нельзя что бы она вот так просто узнала о моих желаниях… Нужно, что бы она сама захотела того, чего мне хочется сейчас. Если я скажу ей о том, что я вот – вот готова завалить её на этот самый стол, который нас разделяет и заставить её хорошенечко расслабиться – то она потом просто так от меня не отстанет. Спасибо, как – то хватило одного раза, когда инициатором была я. Потом она неделю бегала след в след за мной и гаденько шутила о том, что мне нравится секс в нестандартных местах. Будь проклято моё возбуждение тогда! Бедная Мейв! Картина нашего разврата ей еще снилась очень и очень долго… Я ляпаю первое, что приходит в голову. - Не тебя… Вишню. Я хочу эту вишню. Улыбка Нессы становится просто до безобразия широкой. Она понимает, что сейчас я бездарно вру. - Да? Что же… Я тоже её хочу. Да и взяла я её первая, так что изволь. Она неторопливо подносит её к своим губам, но почему – то медлит. Я чувствую как вспыхиваю мои скулы, когда она показушно начинает её… Облизывать. Черт побери, буквально! У меня заходиться сердце, стоит только заметить, как длинный язык мягко скользит по кисловатой мякоти, щекочет самым кончиков чуть треснутую сердцевину. Охотница смотрит на меня, не отрываясь, а когда я дергаюсь и перехватываю её руку, не позволяя ей повторить свое первоначальное движение, скалиться начинает уже она. Хренова провокаторша! - Отдай… - мой голос звучит бездарно слабо, но вполне угрожающе. – Отдай мне эту чертову вишню! Хладнокровная убийца медленно, но верно поднимается со своего места. Она подходит совсем близко и, наклонившись, оказывается в опасной близости от моего лица. Девушка без лишних слов вскидывает ладонь, с зажатой в ней ягодой. - Рот открой. …и я не смею ослушаться. Она осторожно проталкивает пресловутую ягодку сквозь мои плотно сжатые губы и делает несколько шагов в сторону… Что бы через секунду оказаться позади меня, с силой запрокинуть мою голову и несильно сжать моё горло своими пальцами. Как мне удается не подавиться от неожиданности в тот момент – так и останется загадкой. Теплый шёпот обжигает затылок. - Какая ты плохая девочка, Кинесса. Маленькая врунишка. Хотела ягоду - прошу, но только признай, что на самом деле ты хотела не её. Ох, дорогая моя! Сколько мне раз придется тебе повторять, что все, о чем ты думаешь – благополучно отражается на твоем лице. Если думаешь о плохом – ты хмуришься и закусываешь губу. Если о чем – то радостном, то легко улыбаешься и прямо таки светишься от счастья… А вот если, в твою маленькую головку пробираются столь взрослые мыслишки… Стон больше похож на рык. Её ладонь мягко проскальзывает под тонкую ткань единственной преграды на моих плечах и ласково касается груди. Где – то глубоко – глубоко внутри меня все сладко ёкает и замирает в болезненном трепете. - …то смотреть нужно далеко не на твое лицо, малышка. Знаешь, диван ближе, чем кровать. Хороший повод им воспользоваться. Путь до этого самого чертово диванчика забывается сразу же, как только моя спина касается его довольно прохладного настила. В глазах Нессы пляшут дьявольские огоньки погибающих планет, когда она шепчет о том, что врать не хорошо. Она не прекращает улыбаться, даже когда целует – глубоко, властно, как привыкла делать это всегда и везде. От её поцелуев остаются красные следы на теле; от них болезненно горит кожа. Она очень любит кусаться – с силой обнажив белые и от природы острые клыки, вонзить их да поглубже, что бы потекла, наконец, соленая кровь. В такие момент, я сравниваю её с вампиром, а она только прикрывает глаза и глухо мычит, неторопливо слизывая бордовые капли с плеча. Тогда, её губы наливаются цветом и становятся болезненно припухлыми. Целовать их становится в несколько раз приятней… Горячие дыхание опаляет ключицы. Несса больше не говорит, лишь действует как – то слишком медленно. Я едва ли не захлебываюсь от переполняющих меня ощущений – от боли, которая курсирует от пресловутого плеча до шеи, от жара заполняющего все сознание, от возбуждения, которое охватывает все естество. Приглушенное от стонов имя наемницы, слетает с губ все реже, уступая место какой – то невнятной белиберде слетевшей с языка. В голове становится так же пусто, как это было после пробуждения – только одна мысль все продолжает биться в тесных стенах и никак не отпускает. Я улыбаюсь, стараясь разобраться эту мысль на составные, но стоит только это сделать, как она безропотно вылетает напрочь. Девушка надо мной смеется и проходится мозолистыми пальцами по моим бедрам. Стоит только представить, как скоро эти самые пальцы начнут свою незатейливую игру со мной, так уже хочется кричать. Громко, долго и желательно до охрипшего голоса… Кричать так, как она любит. Так, как хочется по-настоящему. На мягкой обивке остаются некрасивые влажные следы от моего сбитого дыхания. Сквозь затуманенное сознание прорезается тихий звон и шорох ткани. Я стону слишком откровенно и пошло, когда мои руки с силой выворачивают за спину. Пара секунд неравного боя и на моих запястьях уже красуется красивые кандалы из ремня самой охотницы за головами. - Я знаю, что тебе это нравится, маленькая паршивка. Кажется, я прошу её заткнуться. Хотя нет – я дергаюсь и с силой ударяю затылком ей по носу, буквально вынуждая замолчать. Я особенно остро чувствую, как несколько теплых капель падает мне на спину. Неслышно щелкают позвонки, когда я с трудом поворачиваю голову на бок. От увиденного, захотелось, что бы долгая прелюдия, наконец – то закончилась. Несса царственно восседающая на моих ногах, с какой – то в край без башенной улыбкой стирающая кровавые капли из разбитого носа. Она ловит мой косой взгляд в свою сторону и снова склоняется, что бы продолжить то, от чего я её так бесцеремонно оторвала. - Если ты настолько нетерпелива, достаточно об этом только сказать, но не калечить меня. Запомни это и я буду благодарна. Но вот только продолжить, она так и не успевает. Неожиданно, она замирает, напряжённо всматриваясь в запотевшее окно, а затем так же неожиданно, буквально наваливается сверху. Я вздрагиваю и хрипло выдыхаю, когда грубая ткань её, так и не снятых, штанов царапает чуть выше колен. - Я понимаю, что сейчас ты не в том состоянии, но все же попробуй прислушаться. Твой слух сейчас обострен куда сильнее моего. Ты слышишь что – нибудь подозрительное? Дыхание никак не хочется возвращаться в норму и что бы выполнить столь странную просьбу мне приходиться приложить титанические усилия. Но как бы я не старалась – услышать что – то «подозрительно» мне так и не удается. Кроме оглушающей тишины, которая теперь с силой давила на голову не было абсолютно ничего. Даже птиц не было слышно. Не это ли напрягло наемницу? Что бы ответить, приходится совладать еще и с голосом. - Не… Нет. Я не слышу. Охотница кивает и медленно поднимает голову. - Вот и я не слышу. Вообще ничего. Что – то не так. Сейчас я медленно тебя развяжу и мы двинемся наверх. Там осталось лежать наше оружие. Тут есть другой выход и если это засада, мы сможем через него сбежать. Неужели этот чертов птичник, послал кого – то нам вдогонку? Неужели отследил? Если это так, то и это место теперь небезопасно. Твою ж мать… Она поднимает голову еще чуть выше и начинает медленно стягивать с моих уставших рук, сковывающий ремень. А все так хорошо начиналось… - На счет три мы должны бежать. Раз… Два… Тр… Её обрывает длинное протяжное совиное уханье. Я отворачиваюсь и начинаю бесконтрольно хохотать, когда Несса от неожиданности соскальзывает с меня и с громким грохотом валится на деревянный пол. Она подскакивает слишком резко, отчего благополучно собственной головой сбивает еще и низко висящую лампочку. - Какого хрена!? Где этот совиный ублюдок? Как он сюда пролез?! - Несса! Охотница качается на босых пятках и крутанувшись на них, натыкается на меня взглядом. Я замечаю её рассеченную бровь, и смех сам по себе смолкает. - Несса, ради Великих, посмотри наверх. И она смотрит, что бы через секунду зайтись грубой, бестактной бранью. Под самой крышей, на деревянной балке сидела маленькая взъерошенная сова, которая презрительно оглядывала весь погром устроенной Нессой несколько минут назад. Охотница медленно вдыхает и, прикрыв ладонями лицо, усаживается на корточки. - Меня напугала одна маленькая ёбаная сова. Какой же стыд, да еще и при тебе… Я поднимаюсь и без лишних слов, присаживаюсь рядом с ней. В моих глазах нет ни единого намека на обвинение, лишь безмерная нежность по отношению к охотнице и легкие нотки еще не утихшей настороженности. - Ну и что? Знаешь, у меня такое ощущение, что как будто сама судьба намекает нам о том, что для того, что бы нам с тобой нормально жить – мы должны закончить с одним очень важным делом. Просто я не могу иначе объяснить сову в доме, где наглухо закрыты все окна и двери, и… - Крыша… Она поднимается и я вместе с ней. Разрез около её глаза начал потихоньку подсыхать, но он все еще требовал должного ухода. - Что? - Крыша. Она залезла сюда через щель в крыше. Её надо закрыть… Но, знаешь… Ты права. Если я хочу… Стой. Если МЫ хотим в полной мере насладиться нашим настоящим, мы должны покончить с прошлым. В нашем случае, с твоим прошлым. Сколько сейчас времени? Она вскидывает запястье и сильно щуриться, будто плохо видит. Я же безропотно ухожу куда – то вглубь дома и возвращусь с несколькими небольшими бутылочками и тряпками. Пока я обрабатываю её рану, Несса молча подсчитывает что – то в уме. Когда её бровь оказывается, аккуратно обработана и заклеена, охотница решает продолжить. - Сейчас еще не слишком поздно. Они все еще должны быть там… Вместе с теми, кого туда послала я, хотя скорее всего они уже трупы. Не знаю, не буду говорить раньше времени. Они вроде ребята умные, надеюсь, не полезли к ним без нас, а продолжают ждать нужного часа. Я предлагаю выступить сейчас. Чем быстрее мы закончить с этим, тем быстрее я смогу… Ну, будем считать, что успокоиться в плане твоей защиты. Если соберемся быстро, то будем так уже через полчаса. Как ты смотришь на это, Кин? Готова, посмотреть своему прошлому в глаза последний раз? Вместе со мной? Я легко улыбаюсь. - С тобой – хоть на край света. Я согласна. Мне надоело бегать. Сегодня все наконец – то закончиться… Вот только, Несса, у меня есть к тебе одна просьба, перед тем как мы двинемся в путь. Она заинтересованно склоняет голову. Точь – точь, как та сова под потолком. - И какая же, если не секрет? - Его убью я. И когда приходит нужный час – эта просьба оказывается выполненной.