***
— Расскажи о себе. Намджун, сложив палочки, поднял на Хосока голову, изображая на лице искреннюю заинтересованность. В этот момент мысли младшего витали где-то в прострации и мечтах о новой игре, которую его старенький компьютер, к сожалению, не поддерживал, поэтому сказанное переварил не сразу. — Я?.. — Чон посмотрел на старшего рассеянно, не совсем осознавая, что обращаться, в принципе, Намджуну больше не к кому. — Я, ну... Я скучный человек, рассказывать по сути нечего. Джун вздохнул. Порой с Хосоком говорить было очень трудно. — Хорошо, тогда давай так. У тебя есть братья или сестры? — У меня есть две старшие сестры и брат. У них всех уже есть семьи, поэтому живут отдельно от нас. — Какая тебе еда нравится? Какой твой любимый цвет? Есть ли домашние питомцы? Чем ты интересуешься? Чем занимаешься? — Люблю блинчики с кленовым сиропом; нравится красный цвет; очень люблю животных, хочу завести собаку и кошку, но родители не разрешают. Раньше я рисовал, но сейчас мне это не интересно; обычно я сижу за компьютером: смотрю фильмы и играю в игры, — протараторил на одном дыхании Хосок. — Почему ты всегда один? Намджун, как показалось младшему, задел самое больное. Каждый раз кто-то считает нужным всунуть в дела Хосока свой длинный нос и задать один из двух вопросов: «Почему ты всегда молчишь?», «Почему ты всегда один?», будто бы для Хосока других вопросов в мире не существует. Это всегда выводило парня из себя, однако не в этом случае. В тот момент он не чувствовал раздражения или злости, потому что это Намджун, а на него сердиться младший просто не был способен. Тонкие пальцы напряженно сжали палочки для еды, покрасневшие от недосыпа глаза уставились вдаль, на колышущиеся от порыва прохладного ветра верхушки золотисто-красных деревьев, а зубы по привычке закусили нижнюю губу. Хосок хотел бы ответить хену, но проблема была в том, что ответа он не знал. Точнее, знал, но признавать этого совсем не хотелось. Парень не чувствовал себя одиноким, лишь иногда, когда чувства брали над ним верх, и сил сдерживать внутри все переживания более не оставалось. Бывало, что спонтанно в голове всплывало напоминание — тогда Хосок мог немного погрустить и вновь забыть об этом, ведь он понимал, что неважно, одинок ты или окружен друзьями — жизнь продолжается в любом случае. — Прости, наверное, я зря спросил. — Намджун неловко почесал затылок, слабо улыбнувшись. — Дело в том, что я социофоб, вот и вся проблема, — ответил тот, недолго думая над ответом, ведь отчасти так оно и было. Далее беседу продолжать никто из двоих так и не решился. Хосок задумчиво посмотрел на плывущие, словно по голубому чистому морю белоснежные, пуховые и будто бы невесомые облака. Этот день радовал парня как никогда прежде: утром он успел позавтракать, не забыл взять с собой обед; в классе до него никто ни разу не докопался, а сейчас он со спокойствием на душе любовался солнечной и освежающей погодой, сидя бок о бок с Намджуном на крыше школы. Большего Хосоку и не было нужно. Достав из кармана брюк телефон, парень посмотрел на время: через пять минут начинался следующий урок, поэтому Хосоку придется наконец прийти в себя и опять сесть за свою уже надоевшую парту в не менее надоевшем классе. Пустая коробка из-под обеда с токпокки и вареными яйцами отправились в рюкзак. Чон слез с кирпичной ограды и повернулся к хену. — Ты не идешь на занятия? — спросил он. — Хосок, ты правда хочешь вернуться туда? — голос Намджуна прозвучал задумчиво, тихо и как-то отстраненно. — Какой у тебя сейчас урок? — Английский язык, кажется. — Хосок почесал репу, пытаясь вспомнить расписание занятий. — Кажется? Как ты вообще умудрился сдать вступительные экзамены в старшую школу с такой памятью? — усмехнулся Намджун, вставая на ноги. — Давай прогуляем, английскому тебя и я научить могу. И прежде чем младший успел что-то возразить, Джун выхватил из чужих рук рюкзак и пулей выбежал на лестничный пролет, за спину крича: — Догоняй!***
За перекрестком торговка леденцами едва ли не заработала инфаркт, когда два школьника как ураган с шумом и гамом нарушили спокойную и умиротворенную атмосферу, которая понемногу женщину клонила в сон. Вскочив с ярко-красного пластмассового стула, первым делом она оглянулась по сторонам в оборонительной позиции, так как ей показалось, что внезапно началась война, но вместо этого... — Тетушка, сделайте нам, пожалуйста, два леденца, — с улыбкой произнес Намджун, подойдя к небольшому уличному ларьку, попутно ища в кармане штанов мелочь и отгоняя мельтешащего рядом Хосока, пытавшегося отвоевать свой рюкзак. Торговка мотнула головой, будто бы отгоняя назойливые мысли, и надула, почерпнув карамель в аппарате, два карамельных круглых леденца на палочке, напоминающих чупа-чупс. Мальчики расплатились за леденцы, поблагодарили пухлую женщину и направились дальше, продолжая выяснять отношения: — Хен, нас же убьют за прогул, — ныл под боком Хосок, взглядом мученика смотря на свой леденец, блестящий под полуденным солнцем: пах он так сладко и маняще, что хотелось засунуть его целиком в рот и сразу же проглотить. — Тебе ли не все равно, двоечник? Намджун был спокоен, как удав, словно в тот момент он не прогуливал уроки, а, скажем, наслаждался теплым воскресным днем. — Тогда, может, скажешь, куда ты сейчас направляешься? — Хочу немного развлечься и расслабиться. Намджун резко остановился посреди безлюдной дороги, поворачиваясь к младшему. — Если не хочешь идти со мной, то можешь вернуться обратно. Еще не поздно. — Ну уж нет, — буркнул в ответ Хосок, выхватывая наконец из рук вора свой рюкзак, — раз уж я так далеко ушел, то возвращаться не стану. К тому же, в твоей компании находиться намного приятнее, чем в компании ядовитых змей. — Вот и отлично. Двое школьников возобновили шаг и остановились у автобусной остановки; через некоторое время сели на передние сидения самого ближайшего автобуса и вышли лишь тогда, когда достигли остановки у одного из самых крупных торговых центров. Хосок задрал голову настолько, насколько смог, оценивая габариты магазина: он был действительно огромным, примерно в высоту пятиэтажного дома, если не больше; над главными дверьми комплекса — так понял Хосок, потому что название было ему знакомо благодаря бесконечным рекламам по телевизору — красовалось огромными буквами название — «COEX». — Зачем мы здесь? — спросил младший, разинув рот. — Развлекаться, зачем же еще? — ответил вопросом на вопрос Намджун, таща за собой Хосока ко входу. — Ты когда-нибудь был в океанариуме? — Нет, видел только по телевизору и буклетам. Хосок обратил внимание на большое количество иностранцев с фотоаппаратами в руках еще возле входа. Множество незнакомых языков со всех сторон смешались в мозге парня в один клубок, когда он проходил мимо всех этих людей, и только по обрывкам знакомых ему английских слов он примерно понимал, о чем некоторые говорили. Остальные же языки, которые парень не распознал, для него были пустыми звуками. Зайдя во внутрь комплекса, Хосок огляделся: на первом этаже по обе стороны располагались небольшие торговые залы: начиная с уютных на вид кафе и заканчивая ювелирными отделами и магазинами с брендовой одеждой; поодаль находилась огромная красная скульптура в виде сердца — и парень не совсем понял, из чего она была сделана. А далее — различные стенды, рекламные пилоны с фотографиями звезд, а также эскалаторы, поднимающиеся на второй этаж, на котором Хосок через прозрачную ограду уже успел разглядеть невероятных размеров библиотеку (точнее говоря, книжный магазин, оформленный под библиотеку), которая всем своим видом так и манила к себе. Все пестрило яркими красками, притягивало взгляд, и парень терялся, не зная, куда первым делом посмотреть. — Ты будто первый раз тут находишься, — заметил Намджун, подходя к эскалатору. — Именно так. Тут очень красиво. Хосок не переставал любоваться окружением; чем дальше они отъезжали, тем прекраснее ему казался первый этаж. Проходя по второму этажу к следующему эскалатору, Хосок не мог глаз оторвать от словно чарующей его сознание библиотеки. Не сказать, что он был фанатом книг, но стоило лишь взгляд бросить на эти огромные стеллажи с книгами — сразу же появлялось желание перечитать в этой библиотеке все, что только можно. — Я хочу здесь жить, хен, — заныл Хосок, отдаляясь от второго этажа все дальше и дальше. — Сначала купи весь комплекс, тогда и поговорим на эту тему, — съязвил второй. — Давай, пошли. Зайдем в библиотеку, когда будем готовиться к экзаменам, хорошо? — Обещаешь? Младший с трудом отлепился от прозрачного стекла: сквозь него открывался весь обзор на второй этаж. — Да-да, обещаю. Весь третий этаж был окрашен синей, голубой и лазурной палитрой. Почти каждый сантиметр пола был обставлен аквариумами разных форм и размеров, и самый большой из них достигал самого потолка: в нем неспешно плавали по кругу маленькие голубые медузы и разнообразных видов рыбы, не обращая абсолютно никакого внимания на тычущих в них пальцами сквозь толстое стекло детишек, что верещали от восторга так, что у Хосока уши заложило. В самых маленьких аквариумах находились морские свинки, черепахи — Хосок едва не упал, споткнувшись об огромную черепаху, елозящую по всему залу — и прочие мелкие подводные жители. Сказать честно, океанариум поразил Чона гораздо больше, чем библиотека. В порыве восхищения он едва удержался от того, чтобы не прилипнуть к одному из аквариумов, как один из того множества иностранных детей. — Здесь безумно красиво, хен, — искренне восхитился Хосок, наблюдая за движением группы мелких розоватых рыбешек. — Рад, что тебе понравилось, — произнес Намджун, улыбаясь и зачарованно смотря на плавные движения одной из прозрачных, словно вода, медуз. — Надеюсь, теперь ты не жалеешь, что прогулял уроки? Все-таки развлекаться хоть иногда бывает полезно. — Ты прав. Спасибо, что... Хосока прервала мелодия, исходящая из кармана старшего. Тот хмуро вытащил звонящий мобильник из кармана брюк и не глядя отклонил вызов. — А вдруг что-то важное? Почему не ответил? — Нет, совсем не важное, — отрезал Намджун, и к этой теме они больше не возвращались до тех пор, пока телефон спустя полчаса не зазвонил снова. — Кого ты так упорно игнорируешь? — Никого, — отмахнулся старший и отключил мобильный. — Если уже насмотрелся, то пойдем в кафе, оно на первом этаже. Хосоку показалось, что Намджун стал раздражительным и нервным, а того веселого видочка хена будто и след простыл после тех звонков, но он решил, что молчание в этом случае было лучше, чем надоедливые расспросы, поэтому на первый этаж они спустились в полной тишине, каждый пребывая в своих мыслях. Вдвоем они прошли в самую даль первого этажа и зашли в небольшое кафе, которое называлось «Toma Tillo». В нем преобладал теплый и успокаивающий коричневый цвет; запах внутри был пропитан ароматами свежей выпечки и горячего кофе, а атмосфера казалась такой теплой и уютной, что Хосоку, не пьющему кофе, вдруг захотелось заказать горячий капучино с какой-нибудь ванильной воздушной булочкой и, наслаждаясь, блаженно и без какой-либо спешки поглощать свой заказ. — Сегодня все за мой счет, заказывай что хочешь, — сказал Намджун, присаживаясь за столик у окна. — Но почему? Мне неловко от того, что кто-то платит за меня. — Хосок, ты сегодня болтун какой-то, — поспешил заткнуть его тот, что вышло весьма удачно — младший заткнулся, принимая неизбежное и запирая на замок неловкость. Чон, как только на их столик положили меню, сразу же принялся изучать весь ассортимент имеющихся в кафе напитков и кондитерских изделий, по итогу выбрав горячий шоколад со сливками и булочку с корицей. Приняв заказ, официант ушел. — Я благодарен тебе за сегодня, хен. Океанариум, этот комплекс — красивее я ничего не видел. Произносить это было смущающе; Хосок почувствовал, как горели его щеки. Но каждое его слово было самой что ни есть правдой, потому что этот день, который он провел с Намджуном, был таким по-особенному волшебным и впечатляющим, и на некоторое время он даже забыл кто он есть на самом деле. Общаясь с Джуном, он не чувствовал себя Чоном Вонючкой, заморышем или кем-то в этом роде, потому что именно рядом с этим парнем он поневоле становился настоящим, без комплексов, без стеснений и страха. — Я тоже благодарен тебе за то, что ты был со мной сегодня, — глубоко вздохнул старший. — Знаешь, в последнее время я так измотан, я чувствую тяжесть, а как облегчить себе душу — не знаю. Каждый день на меня столько наваливается... Но с того момента, как я начал обедать с тобой на крыше, я стал чувствовать некоторую легкость. Понимаешь?.. Намджун поднял на младшего взгляд, и лишь сейчас Хосок наконец смог увидеть в чужих глазах изнурение и усталость. — Что-то в том, как мы подолгу молчим, есть успокаивающее. И хоть часто наши с тобой диалоги не имеют смысла, я расслабляюсь, когда говорю с тобой. Наверное, это звучит глупо. — Уголки пухлых губ приподнялись в легкой усмешке. — Но почему ты устаешь? — рискнул спросить младший. Однако в этот момент к столику подошла официантка с заказом в руках: перед Намджуном оказалась чашка дымящегося Американо, перед Хосоком — горячий шоколад со сливками и булочка с корицей. В тот момент, когда официантка ушла и воцарилась абсолютная тишина, младший понял, что ожидать ответа не стоит. И лишь через какое-то время, когда Чон был уже не в силах сдерживать вот уже долгое время наружу рвущийся вопрос, он робко спросил: — Хен... Мы ведь друзья? В ответ получая уверенное: — Конечно, а как же иначе?