Save me save you

Намджун.

      Намджун с силой сжимает телефон, свернувшись калачиком на своей холодной кровати. У Хосока появился парень. Но почему он злится на него вместо того, чтобы злиться на себя? Это ведь он виноват в том, что потерял его. Это он виноват в том, что Хосок наконец нашел человека, который любит его, не отталкивает его, заботится о нем... Один Намджун виноват во всем.       Парень едва сдерживается от того, чтобы не перевернуть свою комнату вверх дном, а телефон вдребезги разбить о стенку напротив.       “Спокойнее, Намджун, ты ведь не дикое животное" - сказал бы сейчас его психолог.       Несколько лет назад Намджун стал замечать у себя нередкие вспышки агрессии. Если раньше его эмоциональное и душевное состояние было и без того нестабильным, то сейчас это перешло все границы. Его психолог говорит, что это связано с детскими и подростковыми травмами, которые затрагивают не столько его повседневную деятельность, сколько любовные отношения. Что он должен попытаться глубже закопать это, выстроить границы между периодами своей жизни и научиться отделять прошлое от настоящего.       Если бы это было так легко.       Намджун — антропофоб в самом жестком смысле этого слова. Для него становятся тяжелым испытанием даже обычная прогулка на улице, поход в магазин, учеба, да и само общение с людьми. Скажи это любому знакомому Намджуна — не поверит никто, ведь он научился скрывать, научился бороться со своими страхами, со своими эмоциями и переживаниями при других людях, раскрываясь лишь своему отражению в зеркале его маленькой комнаты.       Каждый раз сердце его сжимается от страха, когда он оказывается в эпицентре большого скопления людей. Из раза в раз воображение рисует в толпе его мать: сумасшедшую, под наркотиками, с окровавленным ножом в руке.       У Намджуна не было детства. У Намджуна никогда не было настоящих родителей. У него был лишь любимый отец, который уже как девятнадцать лет погребен в глинистой земле Пусанского кладбища с множественными ножевыми ранениями.       Намджун глотает прописанные психиатром таблетки одну за другой. И ничерта это не помогает. Никакие таблетки не способны стереть из памяти воспоминания, отпечатавшиеся на каждой клеточке тела.       Ким вновь и вновь встает перед зеркалом, поднимает мешковатую черную футболку. Ладонями касается длинных белых шрамов на животе и груди. И с ума сходит, запивая свое сумасшествие бархатным красным вином, взятым по скидке в магазине за углом.       Прошло уже немало лет, но он до сих пор помнит, как сильно и жестоко ненавидела его мать, ее сразу после смерти отца Намджуна появившийся мужчина, потом еще один, третий... Ненавидела всем сердцем и душой настолько, что готова была убить, уничтожить и его тоже. И парень до сих пор не понимает: почему?       Почему она спрятала труп его любимого папочки в подвале? Почему Намджун, маленький шестилетний Намджун, на протяжении целого года приходил поговорить с ним не на кладбище, а к ледяному, вонючему бетонированному полу чертового подвала? Почему все эти мужчины трахали эту конченую женщину на долбаной скрипучей кровати на глазах у парня? Почему, кончая ей в жопу, они начинали облизываться, смотря на него, подходили к нему, снимали с него дырявые старые трусики и делали с ним все то же самое, что и с его матерью? Ну почему же сейчас из-за этого Намджун так сильно должен бояться стать ближе к Хосоку — к своему лучистому солнышку? Ни один психолог не в силах ответить ему на эти вопросы, каждый раз твердя одно и то же.       Намджун потихоньку сходил с ума без Хосока. Все, что парень знал точно — это то, что лишь со своим другом он чувствует себя в безопасности, и не понимал, что есть в Хосоке такого, чего нет в других окружающих его людях. Он бы хотел провести остаток своей жизни с этим парнем — без сомнений. Но страшился самого себя. Намджун очень боялся того, что окончательно слетит с катушек и станет таким, как его конченая мать, причиняя боль своему любимому человеку.       Намджун борется с собой на протяжении всей жизни. Несмотря на свой панический страх людей, раз за разом он пытается окружить себя ими, думая, что однажды справится с этим. У него были друзья. Есть и по сей день. Но, хоть Намджун и научился не видеть угрозу в людях, к которым привык, трещины — маленькие, но глубокие трещины из раза в раз давали о себе знать — и он сбегал. Так же, как и Хосок, на крыше своей бывшей школы искал спокойствие и одиночество. И однажды встретил его.       Он встретил слабого, одинокого паренька, который всем свои видом молил о помощи, и Намджун хотел стать ближе, ведь отчего-то увидел в нем себя.       Проблема того, что они оба парни — бред. Намджун не видит в этом ничего плохого, даже просто потому, что для него нет никакой разницы. Конечно, раньше его никогда не влекло к своему полу, но с появлением Хосока все изменилось. Сначала он думал, что эти сильные чувства вызваны привязанностью и тем, что Хосок — просто хороший человек и прекрасный друг, который заботился о нем, как никто другой прежде. Но затем... у его сердца окончательно снесло крышу.       Но он не знает, чего ожидать от себя — от того, кто морально сломан и убит очень и очень давно, и лишь поэтому колеблется вот уже седьмой год. Хосок только недавно оправился от истязающего его прошлого, встал на ноги, и сейчас счастлив с другим человеком, поэтому, стоит ли их любовь того?       Приемные родители помогли ему найти нового психолога, но более дорогого, и Намджун наконец смог сдвинуться с мертвой точки. Пак Мисон не задавал тех банальных вопросов, которые так любили все предыдущие психологи, и тех тупых советов, о которых Намджун мог догадаться и сам, — не было тоже. Парень приходил к нему, как к своему другу, которому доверял все свои тайны, и без зазрения совести раскрывал ему все свое нутро, все свои чувства.       Мисон сказал ему: "У вас с Хосоком, безусловно, очень тяжелая ситуация, однако очевидно, что вы имеете крепкую связь, которую вы собственноручно делаете слабее.       Он уехал, потому что у него сработала защитная реакция — это нормально, и это хорошо: в новой обстановке он разгружается от травм, полученных в детстве, и от Вас в том числе, хоть и, скорее всего, думает о Вас даже по сей день. Также понятно и то, почему там он завел новые отношения. Забвение в другом человеке — это часто встречающееся поведение людей в психологии, но только от вас зависит, вернется он к Вам или предпочтет продолжать жить новой жизнью. Лично вам, Намджун, придется приложить множество усилий для этого.       Однако Вы сделали неверно, оттолкнув Хосока от себя. Внимательно Вас послушав, я сделал вывод, что друг без друга вы не можете. С Хосоком Вам лучше, чем без него, но, отказываясь от этого человека из-за страха по отношению к себе, Вы делаете больно не сколько себе самому, сколько Хосоку. Вы делаете ему хуже не тем, что держите его рядом, а тем, что отталкиваете, поэтому со временем Вы врастили в нем семена сомнения и неуверенности. Он думает, что не нужен Вам".       — Что же мне тогда делать? — угрюмо тогда спросил Намджун.       — Возвращать мальчика. Если он, конечно, еще хочет вернуться к Вам. — Мисон захлопнул свой планшет, давая понять, что на этом их очередной сеанс окончен. — Помните, что никакие таблетки не помогут Вам заглушить ваши душевные и психологические травмы — ими Вы сделаете себе лишь хуже. Но дам небольшую подсказку: Ваше, Намджун, спасение пока что находится в Ваших руках, и перед Вами стоит выбор: принять это спасение или продолжать истязать себя сомнениями. Вы должны решить сейчас, иначе потом может быть поздно.       Однако Намджун торопиться не стал. Он до сих пор сомневался и боялся чего-то. Поэтому проходили дни, недели. И не было ни минуты, чтобы он не думал о Хосоке. Как же эгоистично, наверное, было бы просить его вернуться, только чтобы излечить свои многочисленные фобии. Но Намджун понял. Он все понял в один из дождливых летних дней в своей комнате с бокалом шампанского в руке.       Намджун просто безумно любит Хосока. И он всего лишь хочет снова увидеть его улыбку, хочет зарыться носом в его непослушные волосы и вдыхать как можно дольше этот ставший за столь короткое время родным запах. И плакал, запивал свою боль Намджун все это время не из-за каждодневных повторяющихся друг за другом кошмаров, а просто потому, что ему безумно не хватало рядом Хосока. В какой-то момент парень осознал, что боль в сердце от отсутствия в его жизни Хосока затмила боль его прошлого. И Хосок нужен ему не потому, что тот помогает ему забыть прошлое, а потому, что сердце рвется на части от любви к нему.       И в тот же момент Намджун набрал сообщение Хосоку, молясь всевышним, чтобы тот не послал его к черту.       Но шел час, третий; шли сутки, ответа не следовало. Время тянулось столь же долго, как капли дождя по ту сторону окна на влажном стекле.       И лишь на следующий день телефон его разразился короткой мелодией. Намджун тут же, волнуясь, дрожащими руками разблокировал телефон и со слезами на глазах прочел:       14:22: hoseOk: жди меня, хен