Перевертыши

Я пропал, как зверь в загоне. Где-то люди, воля, свет, А за мною шум погони, Мне наружу ходу нет. Темный лес и берег пруда, Ели сваленной бревно. Путь отрезан отовсюду. Будь что будет, все равно. Что же сделал я за пакость, Я убийца и злодей? Я весь мир заставил плакать Над красой земли моей. Но и так, почти у гроба, Верю я, придет пора — Силу подлости и злобы Одолеет дух добра. Б.Л. Пастернак Кенди металась по постели. Она никак не могла заставить себя заснуть. В груди саднила игла обиды, разочарования, крушения надежд. Вот так, бестактно и нелепо, было растоптано ее светлое чувство. В очередной раз… Она даже не хотела думать, что происходит за стенкой. Она затыкала уши руками, лишь бы только не услышать предательский звук, который бы красноречиво доказал, что верность и честь — такие же атавизмы, как чопорность высшего общества. Но все было тихо. И от этого Кенди становилось еще тоскливее. Воображение рисовало картину, как он лежит в обнимку с этой… барышней… А, с другой стороны, что она хотела? Он мужчина. Взрослый. Состоявшийся. У него есть желания. Физика, так сказать. И она, рано или поздно, берет верх над эфемерной влюбленностью в ангела с веснушками. Кенди взвыла. Вот опять. Опять началась вереница воспоминаний. Ясные и солнечные картинки колледжа сменила беспробудная чернота и мерзость Лейквуда. Там, в ее спальне, она умерла. Умерла добрая и доверчивая девушка. И никто. Никто этого не заметил. Да, она все так же улыбалась, но улыбка была тронута ядом предательства. И теперь вот это… Кенди уже было поверила в то, что все можно изменить. Она и Нил, вдвоем, много недель вдвоем… Но плотское, видимо, взяло верх над духовным. Действительно, что она может предложить ему? Искушенному в любви. Ничего. Невинный поцелуй? Смешно… То, что для нее представляло благоговейный страх, было для него данностью, обыденностью. «Решено! — думала Кенди, вгрызаясь от боли и обиды, в уголок бархатной подушки, — Я дам ему то, что ему нужно. Что нужно всем мужчинам. Что требовал от меня Терри… На сей раз я не отпущу свою любовь. Я буду за нее бороться. Пусть мне и претят эти методы борьбы, но другого шанса не будет». Казалось, утомленное сознание только и ждало этого решения. Секунду спустя, Кенди уже забылась спасительным сном. Сном без снов. А спустя пару часов, по ту сторону стены, проснулся Нил. Чувствовал он себя, нужно отметить, преотвратно. Голова раскалывалась, во рту пересохло. — Эх, парень, так и до алкоголизма не далеко… — сказал он своему отражению в зеркале и усмехнулся, — Друг мой, топить проблемы в вине это не твои методы. Оставь это святое право бродвейскому актеришке, — и лицо его потемнело, — А меж тем, она снова отдала предпочтение уму. Этому сукину сыну. Вот за что? За что она его любит? Почему она до сих пор его любит? Любит вопреки всему! Нил выплеснул пригоршню ледяной воды на зеркало, будто боялся, что отражение заговорит. — Нужно поговорить с ней. Во что бы то ни стало! — Я должна его вернуть, чего бы мне это не стоило…. Раздался стук в общую дверь. Одновременный стук с обеих сторон. Кенди повернула ключ в замке и распахнула дверь.