A
В тот день они прошатались по городу до темноты, за что Джошу потом досталось от матери, которой он, естественно, забыл позвонить, чтобы предупредить, что задержится. Энди оказался на удивление приятным собеседником, если с ним разговаривать, а не игнорировать его, и, хотя Джош заметно устал, этот день запомнился ему одним из самых ярких за ту непривычно тёплую весну. На следующем сеансе Энди не появился. Как сказал мистер Грэш, в прошлый раз мальчик попал в их группу, потому что перепутал время. Это значило лишь то, что у Нимма всё-таки были проблемы с психикой, но к вероятности их с Джошем встречи это не имело никакого отношения, потому что она была стопроцентной. Энди Нимм был удивительно красивым и прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Ему нравились мальчики, девочки, люди. Но сейчас ему нравился Джош. И это было его главным приоритетом. К счастью или несчастью Джоша, Энди нравился ему тоже, несмотря на его временами чрезмерное внимание. Отчасти это прибавляло ему какого-то необъяснимого очарования в глазах Джоша. Он чувствовал себя особенным, и, не смотря на то, что Энди не помогал ему чувствовать себя защищённо, романтическое влечение и подростковая страсть отвлекали его в достаточной степени, чтобы не так часто задерживать внимание на том, что его окружало. Частенько Джош даже не замечал мест, в которых находился, потому что витал в мыслях о том, какой фильм они с Энди пойдут смотреть в выходные или отпустят ли его родители на выходные в поход с палатками. Очень скоро они начали встречаться, и первые несколько лет их отношений были горько-сладкими, потому что они не могли вести себя открыто романтично на семейных обедах, где представлялись друзьями, и в то же время Джош с Энди познавали самые невинные, а после и очень даже греховные, способы провести время вместе с максимальным удовольствием. Они врали о своей дружбе, потому что кем-кем, а друзьями они так и не стали. Чувства, которые Джош с Энди испытывали друг к другу чем-то походили на шоколадную родинку, оставшуюся после просыпавшихся на руку крошек от вафельного торта, которая сначала удивляла, потом отпечатывалась на языке сладким вкусом и пропадала без следа. Только, если шоколадная обманка быстро забывалась, их отношения тянулись бесконечно и практически бесполезно без топлива, словно по инерции.A
Прошло много лет, но суть их отношений не изменилась: Энди всё ещё хотел, чтобы Джош принадлежал ему, а сам Джош видел в нём что-то подобное ложной безопасности, страховки от одиночества. После окончания школы он ударился в панк-рок, но по мере расцветания внешности, его внутреннее наполнение чахло, словно отдавая всю энергию наружу. Со смертью родителей Джошу больше не нужно было беспокоиться о поступлении в колледж. Вместо этого он оформлял документы по опеке над Джорданом и искал работу на полную ставку. К счастью, с продажей дома и прочими масштабными вещами согласились помочь их соседи, мистер и миссис Эшельман. Ещё при жизни родителей семьи Данов и Эшельманов то и дело собирались на субботний бранч или барбекю четвёртого июля. Живя на соседних улицах, Джош, Джордан и Марк — единственный сын их соседей — ходили в одну и ту же школу вместе и частенько зависали на заднем дворе дома Данов после занятий. Когда произошла авиакатастрофа, Марк уже обучался визуальному искусству в университете Чикаго и снимал квартиру поближе к кампусу. Услышав от родителей о случившемся (в средней школе их дружба стала сходить на нет, оставив их в отношениях на уровне соседей), он позвонил Джошу, уверенный, что, даже если не сможет помочь чем-то стоящим, принести обыкновенные соболезнования он был обязан. Однако вышло так, что братьям Дан его мастерские навыки в поиске свободного жилья в городе очень пригодились. Мистер и миссис Эшельман великодушно предложили Джошу с Джорданом занять комнату Марка на время продажи дома. Все необходимые вещи и мебель тщательно упаковали и перенесли к ним в гараж. Каждую совпадающе свободную минуту, которую с сумасшедшими буднями в университете и поисками работы Марку с Джошем удавалось выкроить, они проводили, колеся по городу в поисках небольшой квартиры с двумя спальнями, адреса которых они выписывали в блокноты после долгого ночного сёрфинга по сайтам продажи недвижимости. Лишь через пару месяцев, когда, наконец, удалось утрясти все официальности, и Джош с Джорданом выгрузили из коробок предметы первой необходимости, Джош сумел найти время встретиться с Энди в живую. Решив устроить парню сюрприз, Джош приехал к Ниммам в воскресенье после раннего завтрака, но Энди дома не застал. Мистер и миссис Нимм пригласили его войти и, пока Корнелия заваривала чай, все трое переговаривались о последних событиях. Родители Энди были понимающей пожилой парой и, видя тень, которую накладывали отношения с их сыном на Джоша, не раз предлагали ему освободить себя от этой ноши. <Мы не говорим, что ты его больше не любишь, — извиняющимся тоном начала миссис Нимм, — но мы также не осудили бы тебя, будь это так>. <Не губи свою жизнь, Джоши. Это могло бы стать отличным сюжетом в какой-нибудь мелодраме, но вы едва ли те самые единственные, на прочной связи которых строятся долгие отношения>, — продолжил Александр Нимм, поддерживая жену. <Энди всегда был непростым мальчиком, — припомнила его мать, её взгляд отдалился, как будто она погрузилась в глубокое прошлое. — С самого детства у него была склонность к манипулированию детьми, в детском саду и позже — в школе. Но с возрастом она стала истончаться, сменившись долгими периодами апатии. Временами он отказывался вставать с кровати, есть, выходить из дома, а потом просыпался, несколько недель спустя, снова жизнерадостный и готовый к новым приключениям и завоеваниям>. Как бы там ни было, родители Энди не скрывали от Джоша наличия у их сына серьёзного расстройства психики, мало-помалу усугубляющегося со временем. Как только они признались им в серьёзности их отношений, Корнелия с Александром прониклись к Джошу симпатией и доверием, видя, каким довольным в его компании выглядел их сын. И если при этом они были романтической парой, что ж, это не было проблемой для родителей Энди. <Мы знаем, где и при каких обстоятельствах вы познакомились, дорогой, — сжав руку Джоша, проговорила Корнелия, — но лишь хотим сказать, что его присутствие в самом Центре не было ошибкой, хотя, наверное, в тот период — хороший период — могло так показаться. Но его заболевание отличается от твоего, Джош, и, учитывая, что тебе приходится выносить после смерти родителей, ох, они были ещё так молоды! После всего этого, возможно, тебе действительно пора отпустить Энди, заботиться о себе и брате и попробовать жить дальше?> С каждым годом, что длились их с Энди отношения, подобные разговоры Джошу приходилось выслушивать всё чаще и чаще. Он прекрасно понимал, что Ниммы хотели облегчить ему жизнь, в которой времени на общение и помощь в уходе за Энди в апатично-депрессивные фазы уходило немало. И он чувствовал благодарность и одновременно стыд, потому что они были правы — он не любил Энди, но он был крепко к нему привязан. Из раза в раз Джош неловко благодарил их и неопределённо кивал-качал головой, обещая подумать над словами Ниммов. И он, правда, думал. Думал, пока механически отвечал на сообщения Энди, корящего его за то, что он так давно не проводил с ним время, отказываясь ввязываться в ребяческие авантюры, которые тот сочинял. Думал, когда находил кровать Джордана пустой перед уходом на работу, когда ему выпадала утренняя смена. Думал, когда вспоминал себя в пятнадцать, и понимал, что теперь не осталось ни подростковой страсти, ни тяги попробовать что-то новое и, возможно, запретное. Они с Энди никогда не любили друг друга. И, как бы они ни называли свои отношения для других или даже самих себя, глубоко внутри Энди с Джошем были так же одиноки, как и до встречи друг с другом, но всё же отличие было. Это больше не было открытым одиночеством с огоньком надежды, направляющим к чему-то лучшему. Это было обременяющим вместе-одиночеством со множеством прописанных ролями бойфрендов неискренних часов, дней, лет, проведённых в ненужной близости. И от обоюдного обмана, на котором они держались вместе, не выигрывал ни один из них.A
Джордан знал, что у Энди, с которым Джош никогда его не знакомил — <он не повлияет на тебя хорошо, Джордс>, — были какие-то неполадки с головой. По его собственным наблюдениям токсичное воздействие на Джоша этот тип уже успел оказать. Ни на небольших домашних посиделках в компании друзей, ни в уютном уединении их квартиры Джош практически не замечал Джордана, смотрел на него и то редко, но всегда вежливо интересовался, как у него дела, даже притом, что сам прекрасно знал честный ответ. Возможно, ему казалось, что если Джордан произнесёт <нормально> вслух вместо <паршиво>, это поможет ему почувствовать себя лучше. Джордан чувствовал себя ещё дерьмовее после этого, потому что он не любил лгать, но ему приходилось делать это всё чаще.A
Иногда, возвращаясь домой, Джош заходил в спальню Джордана, чтобы оставить <спокойной ночи> с поцелуем на его лбу. — Люблю тебя, Джоши, — из раза в раз повторял Джордан, чувствуя, как безысходная обида и горечь пылающими каплями собираются в уголках прикрытых глаз. — Знаю, я тоже люблю тебя, — отвечал Джош, тихонько прикрывая за собой скрипучую дверь. Через полчаса Джордан уже выбирался из дома, отправляясь за привычной дозой насилия. Потому что Джош никогда не полюбил бы его так же, как любил его Джордан.A
Синяки, рассыпанные по коже, как хлебные крошки в лесу, без которых не найти дорогу домой, постепенно пожелтели, а потом и вовсе слились с тоном кожи. Как только последние следы зажили, Джордан почувствовал себя наиболее уязвимым — теперь он окончательно и бесповоротно потерялся. Он решил послушать Тайлера и сделать уже что-нибудь. Для начала — найти подработку на полдня, чтобы затем совмещать со школой, а касательно последней — подтянуть оценки по естественным науки. Но самое главное, ему нужно было рассказать обо всём Джошу, как бы страшно это ни звучало. Разумеется, он не собирался поднимать тему с самоличным приговором, следуя которому подвергал себя грубому обращению, он лишь хотел рассказать о том чувстве, которое его к этому привело. Происходившие с Джорданом перемены не прошли незамеченными. Дело было не только в том, что в их холодильнике теперь всё чаще появлялась домашняя еда, пусть не самая вкусная, но и не фаст фуд, и не в том, что в ванную теперь можно не бояться заходить без света, потому что мыльные лужицы исчезли, а грязное бельё отправилось в соответствующую корзину. Помимо домашних мелочей сам Джордан стал выглядеть лучше. Не то, что бы раньше Джош предпочитал закрывать глаза на то, как распоряжался своей жизнью его младший брат, но тянуть на себе ещё и его помимо работы и Энди, было выше его сил. И от Энди он уставал с каждым месяцем всё больше. Всякий раз, когда Джош готов был сдаться и оставить этого его самостоятельно бороться со своими трудностями. Он придумывал кучу оправданий, по которым получалось, что бросить Энди после стольких лет было бы эгоистичным извергством. Однако, видя грустную улыбку на лице Джордана, когда он снова уходил из дома, вместо того, чтобы провести вечер с ним, Джош чувствовал нечто большее, чем укол вины. Он видел, что Джордан взрослел самостоятельно, и Джош не принимал в этом совершенно никакого участия. И да, разумеется, он не был его родителем, но этой отмазки было недостаточно, чтобы успокоить его совесть. Те редкие часы, что братья выхватывали из теперь занятых у обоих рабочих дней, доставляли Джошу самое настоящее удовольствие. Только в компании Джордана он мог по-настоящему расслабиться. Он был для него домом, не только потому, что их связывали кровные узы, и они жили под одной крышей. Джош чувствовал себя ответственным за Джордана, но это никогда не тяготило его так, как последние пару лет тяготил Энди, требовательность и приступы апатии которого становились всё менее контролируемыми. До гибели родителей Джош упрямо отказывался от помощи Корнелии с Александром, убеждая и их, и самого себя, что в состоянии справиться со всем в одиночку. Возможно, он больше не справлялся.A
Джош решил для начала попробовать сократить количество визитов к Энди с двух до одного в неделю; Джордан, с которым он поделился этой идеей, от радости чуть не подавился йогуртом с хлопьями, которые отправлял ложками в рот, торопливо завтракая перед школой. Он оценил не только то, как грамотно Джош выбрал время, чтобы уронить эту мысль, когда они оба должны были разойтись на несколько часов, и у Джордана появлялось время обдумать решение брата ещё раз, но то, что Джош вообще решил поделиться с ним подобным. Потому что, наверное, он ему доверял. И Джордану ни за что не хотелось бы потерять это доверие. Вот почему он откладывал важный разговор уже в течение месяца. Освободившиеся вечера они проводили на спортивной площадке в соседнем дворе, перекидывая мяч с ребятами, или смотрели старые сериалы, поедая куриные наггетсы и мороженое. Иногда они засиживались до глубокой ночи, перебираясь на кухню и заваривая целый чайник фруктового чая, после чего Джордан всегда вызывался вымыть посуду, отправляя вымотавшегося на работе Джоша спать. В половине случаев Джошу, впрочем, удавалось убедить Джордана, что посуда может подождать до утра, и тогда, пожелав друг другу спокойной ночи, они одновременно расходились по своим спальням. С каждой отменённой встречей с Энди, обменянной на вечер с друзьями или Джорданом, Джош чувствовал себя чуть менее виноватым. И это было правильно. Пугающе, но хорошо.A
Из всех этих уютных способов провести время вместе Джордан никак не мог выбрать один, который было бы наименее грустно разрушить в случае, если его признание рассорит их с Джошем. С другой стороны, он понимал, что, независимо от его выбора, испорченными будут в итоге все эти вещи, потому что пострадают сами отношения. Вот почему он снова и снова засыпал с беспокойно бьющимся <не сегодня> в голове. Во время новогодних каникул они устроили марафон фильмов о Гарри Поттере, и в этот самый момент наперегонки поедали арахис в глазури из большущего бумажного пакета. Джордан явно выигрывал, а потому Джош то и дело доставал сладкую конфету и пихал ему за воротник футболки. Дружный смех разносился по всей комнате, и они наслаждались каждой минутой. В какой-то момент Джордану надоело быть собирателем липкий сладостей, поэтому он набрал пригоршню орешков и затолкал их Джошу в рот. Руку, которой он затыкал рот Джоша, обожгло теплом, и в мозгу у Джордана забилась мысль о том, что подходящего момента никогда не будет, поэтому он перестал смеяться и посмотрел в слезящиеся от недавнего приступа хохота глаза Джоша. Возможно, ситуация даже играла ему на руку, потому что Джош с его набитым конфетами ртом не смог бы внятно ему что-то ответить, если бы захотел. Джордан отодвинулся чуть подальше, всё ещё касаясь пальцами губ Джоша, который, сообразив, что что-то происходит, уже перестал вырываться. Теперь он смотрел на Джордана с любопытством и непониманием. — Думаю, я люблю тебя не только, как брата, Джош. Как только фраза вылетела изо рта, Джордан задержал дыхание. Все его внутренности словно звенели от напряжения: своими словами он мог уничтожить не только этот момент, но и все прошлые и будущие, ещё не случившиеся, моменты с Джошем. Ему хотелось пойти к стенке и хорошенько приложиться об неё лбом, как раз так, как это делал домашний эльф на экране. Вскочив на ноги, Джордан уже приготовился сбежать в свою комнату, а, может, даже на одну из тех улиц, где не был уже так давно, но Джош остановил его, крепко перехватив за запястье, и усадил обратно. Он медленно выплюнул слипшуюся конфетную массу в пакет, после чего, всё ещё не отпуская руку Джордана, повернулся к нему, заглядывая в глаза. — И как давно ты об этом думаешь? Джош отлично понимал, что это не было шуткой, и подобные темы нужно было обсуждать вслух, потому что молчание зачастую ещё больше всё усложняло. Вот почему он хотел выяснить как можно больше. — Около двухлетпослушайДжош, я знаю, что это ненормально, и мне.. — Это не ненормально, Джордан, — прервал его Джош, — необычно — да, но не ненормально. — Значит, ты не злишься и не станешь вести себя странно после этого разговора? — поинтересовался Джордан. — Не стану, — заверил его Джош, после чего легонько провёл большим пальцем по всё ещё находившемуся в плену его пальцев запястью Джордана, — но у меня есть Энди, ты же знаешь. В этот момент Джош отчаянно желал, чтобы дело было только в этом. Перспектива отношений с Джошем была довольно привлекательной. Они знали друг друга лучше, чем кто бы то ни было, и они были навсегда связаны; у них было взаимопонимание, и они всегда были рядом. Но это было бы слишком простым выходом. Это было бы побегом от неудавшихся, губящих его жизнь, отношений, это было бы нечестным, по отношению к Джордану, потому что его чувства были чем-то чистым, Джош же элементарно боялся столкнуться с неизведанным, оставшись в одиночестве. Однако, взглянув на ситуацию внимательнее, Джош понял, что должен был прислушаться к тому, что за чувства боролись сейчас внутри него, и выбрать, как действовать. И, заглянув в водоворот тревожных мыслей и эмоций, он не обнаружил там ни следа привязанности, подобной той, в которой признался ему Джордан. — Угу, — Джордан опустил голову, потому что всё всегда сводилось к этому проблемному парню, но он ничего не мог противопоставить Энди, с которым Джош возился, по меньшей мере, треть своей сознательной жизни. Но всё же не удержался от вопроса, дававшего ему зыбкую надежду: — Ты всё ещё его любишь? Так же сильно, как прежде? — Джордан, — предупреждающе зарычал Джош, он чувствовал себя загнанным в угол вместе со своими страхами, которым он боялся посмотреть в лицо, вместе с правдой, которую удобнее было отрицать. Его настроение изменилось, но Джордан никак не мог понять, в какую именно сторону, зная, что нажал на больное место. Джош никогда бы не ударил его, но сейчас он выглядел так, будто мог. С другой стороны, он вполне мог отправить его в комнату или наоборот уйти сам. Однако он не делал ничего из этого, только по-прежнему сжимал руку Джордана в своей и рассматривал его лицо, как будто обдумывал что-то. В его голове действительно вертелось слишком много мыслей. Тогда Джордан на ощупь нашёл свободной рукой вторую руку Джоша и потянул на себя, после чего, чуть подавшись вперёд, поцеловал его в уголок губ, быстро отстранившись. Удивительно, но, кажется, это помогло вывести Джоша из задумчивого оцепенения. — Ты не можешь так делать, — спокойно сказал он, отодвинувшись на достаточное расстояние, чтобы не касаться Джордана. — И сейчас я хочу поговорить с тобой, потому что заставлять тебя ждать чего-то, что, вероятно, не случится, неправильно. У меня в жизни полно дерьма, Джордс, и ты, пожалуй, единственный, ради кого мне всё ещё хочется стараться не просрать всё вокруг, но я не чувствую к тебе того же, что ты испытываешь, или думаешь, что испытываешь, ко мне. Это не из-за того, что я уже состою в отношениях или того, что ты мой брат, или младше. Будь ты мне просто близким другом, мой ответ не отличался бы от того, что я даю тебе сейчас, но так как я всё ещё являюсь твоим опекуном и хочу о тебе заботиться.. — голос Джоша споткнулся. — Это ничего, я понимаю, наверное, я просто не мог больше держать это в себе, — обречённо пожал плечами Джордан. — Но если ты хочешь жить отдельно или ещё что-то, если тебе тяжело быть рядом, я мог бы помочь тебе с переездом? Не потому что я хочу, чтобы ты уехал, потому я как раз не хочу, но, я не знаю.. чёрт! — Тише, ну ты чего, — Джордан робко тронул Джоша за плечо, возможно, впервые осознавая, что перед ним сидит точно такой же невзрослый, как и он сам, только обременённый слишком рано свалившейся на его плечи ответственностью, человек — я не собираюсь никуда переезжать, ты не отделаешься от меня так просто. И я постараюсь не сильно тебе докучать. — Да уж, пожалуй, ближайшее время будет непростым, — Джош невесело усмехнулся, думая не только о теперешней ситуации, но и об Энди, и о расплывчатом пятне, которым представало перед ним его будущее. — Как-нибудь справимся! — и Джош был благодарен за то, что Джордану хватало сил держать обе их головы, поднятыми вверх, что бы ни случилось.