once; someday; somehow

Юнги ненавидит квиддич и пытается продемонстрировать это свое отвращение всем в радиусе пары метров. Он морщится от весеннего яркого солнца, стряхивает с рукавов утепленной мантии невидимые соринки, затягивает на шее потуже серо-зеленый шарф и, смерив недовольным взглядом разошедшегося не на шутку однокурсника, который единственный из стайки нахохлившихся слизеринцев вскакивает в очередной раз на забитый гол орлиной команды, пытается достучаться до него в своей заботливой манере. - Ради всего святого, Чимин, хотя бы сделай вид, что ты не болеешь за наших потенциальных противников, - Пак лишь удивленно вскидывает брови и парирует уверенным: - Еще слово, - тут он делает свой голос ниже на тон, добавляя сладостной интонации, - и я наконец прокричу этому загонщику из Хаффлпаффа, что наш премилый староста нуждается в его внимании. Чертыхаясь про себя, Юнги зарекается, что больше никогда, даже если на кон поставят нечто внушительное, не станет играть в правду или действие с Пак Чимином, особенно когда тот протягивает в руке небольшие таблетки и с хитрым выражением лица сообщает, что это "всего лишь легкая форма Вертисариума, Мин, травить я тебя не собираюсь." Травить то его Чимин действительно и не планировал, зато, несмотря на безапелляционное заявленное Юнги "действие", Пак вопреки правилам выпалил давно интересовавший его вопрос совершенно дурацкого и ребяческого содержания, а именно: "Кто же нравится нашему холодному старосте?". Находясь под действием пусть и слабо концентрированной, но сыворотки правды, Юнги даже не успел осмыслить суть вопроса, как губы предательски сложились в даже не до конца принятое самим Мином "Чон Хосок". На самом деле Мин не особенно волновался, ведь в конце концов Чимин - тот самый друг с детских лет. Но, с другой стороны, Чимин еще и слизеринец до мозга костей во всех проявлениях положительных и отрицательных качеств представителей этого факультета. Потому он хранит тайну Юнги бережно (разъяренный Мин может быть крайне убедительным), но ровно до того момента, пока использовать это знание можно в своих корыстных интересах. Потому, когда Чимин вновь подскакивает на очередном голе синей команды и скандирует, кажется, громче, чем все рейвенкловцы вместе взятые, Мин стискивает зубы и мысленно отказывается оправдывать Пака перед однокурсниками. - Чон Чонгук! Чон Чонгук! Чон Чонгук! - Чимин светится начищенной до блеска монетой и машет добытым непонятно откуда флажком с изображением орла, пока Юнги подавляет раздраженный вздох. Ну, отбил Чон очередной квоффл, ну и что в этом такого. Мин шарит рассеянным взглядом по снующим в пределах поля игрокам и корит беспрестанно себя за то, что позволил Паку затащить их в первые ряды, потому что "Не беси меня, Мин Юнги, иначе я за себя не ручаюсь", и тогда парировать в ответ было совершенно нечем. А сейчас, после достаточного времени для обдумывания, напротив, есть. Например: "а не найти ли тебе попроще цель для шантажа, Пак Чимин?" или "молоко на губах не обсохло, сопляк", но перебор возникаемых в голове ответов прерывается глухим свистящим звуком и ахом слизеринцев. Мин перехватывает испуганный взгляд Чимина, смотрящего прямиком вверх: бладжер, зависая на секунду в воздухе, срывается камнем вниз, будто целенаправленно движется на украшенные зелеными флагами трибуны. А если быть совсем точным, то (Юнги готов поставить на это) он падает прямо на треклятые первые ряды. Дело пары секунд, но Мин рефлекторно успевает оттолкнуть Чимина в сторону, пока сам отпрыгивает и молится, чтобы прилетело не по голове, так как лежать в палате и пить костерост полностью и совершенно отвратительное занятие, которое ему не улыбается вовсе, как вдруг перед глазами мелькает желтый всполох квиддичной формы и раздается глухой деревянный звук: Чон Хосок собственной персоной отбивает бладжер в сторону поля и разворачивает метлу к зрителям. - Надеюсь, все в порядке, - слизеринцы облегченно выдыхают и вновь занимают свои места, пока Чимин машет руками уже подоспевшему и явно испуганному Чонгуку, мол, все в норме, возвращайся к игре. - Да, все в порядке, спасибо, - Юнги сглатывает ком в горле и хрипит, поражаясь своему голосу. - Ничего, я же загонщик, это моя сфера, - Хосок салютует двумя пальцами и тянет рукоять метлы на себя, плавно поднимаясь вверх и возвращаясь на поле. Чимин смеется злорадно и не упускает момента подколоть: - Ну, хоть поговорили. Юнги, морщась от вновь нарастающего галдежа из-за возобновленной игры, уже готовится отвесить оплеуху окончательно обнаглевшему Паку, как ловит неожиданный взгляд пролетающего мимо хаффлпаффца и его беглое "Береги голову, Мин!" и как-то резко передумывает, потому что внутри будто весь воздух спустили и оставили блаженную тишину, в которой эхом отдается чистый ритм бьющегося как-то по-странному сердца. Юнги решает, что на этот раз Чимину просто повезло, и не замечает, как тот довольно улыбается и прячет палочку (которые, к слову, недавно запретили проносить на поле) в складках мантии.