Корона павших

Пять утра. Лучи солнца пробиваются сквозь тучи, птицы начинают петь, распускаются свежие бутоны цветов — Санс бы оценил, отличное начало для битвы с человеком, да ещё и с утра пораньше. Но новый день начинается для Андайн не с выстреливающего Гастер-Бластера. — Доброе утро! — Поёт знакомый басистый голос. Императрица резко вскакивает с постели, мгновенно надевает повязку, и, очнувшись окончательно, здоровым глазом смотрит на Санса, пытаясь выяснить, в чём подвох: почему он встал раньше неё и не поленился её разбудить. — Скоро мы выйдем на свободу! — Радостно говорит скелет, улыбаясь ещё шире. Андайн продолжает недоумённо смотреть на него, пытаясь понять — очередная ли это его бестолковая шутка, или он говорит на полном серьёзе, что для Санса совсем несвойственно. Если же это правда, и Барьер вот-вот падёт, то… Как Сансу это удалось? Неужели ему хватило одной лишь мотивации сделать всё за сотню дней (причём он закончил работу гораздо быстрее)? Он так дорожит своей должностью? На лице королевы улыбка, граничащая с усмешкой — за всё то время, что Санс и Андайн провели вместе, она научилась доверять далеко не каждому его слову. Скелет громко притворно вздыхает, как Меттатон во время особо драматичных моментов на своих шоу, но если робот хотя бы старался, чтобы вышло как можно более реалистичнее (что, к слову, у него отлично получалось), то Санс даже не пытается играть на немногочисленную публику. — Ты можешь посмотреть результаты моих исследований… Если хочешь, — предлагает Санс и, не дожидаясь согласия, бурчит под нос, — Так и запишем: в три осмотр Лаборатории с целью показа результатов… Андайн убеждается, что скелет не врёт, и меняет планы на сегодняшний день. Надо осмотреть забегаловку Меттатона — какой-то придурок, вроде кот, не выдержав напряжения, наложил на себя лапы, значительно подрывая и без того слабое отношение к новому правительству поклонников ныне покойного робота; надо с этим разобраться, но, видимо, придётся доверить это дело стражникам Ноль Первому и Ноль Второму — тем более они куда лучше ориентируются в землях Хотленда, нежели сама Андайн. — Отлично! — Бодро восклицает скелет, исчезая в неизвестном направлении — скорее всего в Лабораторию. Королева истерично, но тихо смеётся. Пора бы уже привыкнуть к его бесконечным выходкам.

***

Андайн относилась к Сансу… не очень. Вспоминая первые дни их знакомства (если не считать случайных встреч, когда глава королевской стражи гуляла по Сноудинским лесам и видела спящего на посту скелета), когда Альфис пришла в голову воистину великолепная идея познакомить двух своих лучших друзей — бывшего «ботаника» и воительницу. Что сподвигло учёную на этот поступок — не знает никто, скорее всего, она пересмотрела слишком много дисков с аниме, основной сюжет которых строился вокруг двух людей — полнейших противоположностей друг другу и тому, как они строят отношения. Альфис решила, что подобное может произойти и в реальном мире, тем более, что концовки во всех этих сериалах были хорошими — свадьба, дети, внуки, правнуки… И смерть в один день, куда без этого. Но она не учла, что Андайн, как и Папайруса, могут раздражать лентяи, коим и являлся Санс. Альфис долго пела ему хвалебные речи, говорила, что он — сын предыдущего королевского учёного и ему, Сансу, передался весь его талант. Но, похоже, что Андайн была не слишком внимательна, потому что вместо бывшего, но талантливого учёного она видела лишь вечно спящего лентяя, которому для счастья надо немного: лишь несколько бутылок кетчупа, мягкая постель и так называемый «творческий беспорядок», совсем как у Альфис. Но если вторая королевская учёная создавала видимость работы, оправдывая высокий статус, то Санс… По нему и его образу жизни никак нельзя было сказать, что он когда-то являлся помощником того самого великого учёного, а после таинственной гибели стал его своеобразным наследником, хотя, по скромному мнению Андайн, этот скелет заслуживал только одну должность в Лаборатории — уборщика, да и то по очень большому блату. Общение между Сансом и Андайн в тот день не задалось: но не похоже было, чтобы скелет сильно переживал из-за этого. Зато в ту ночь Альфис чуть ли не рыдала — она всего лишь хотела свести своих лучших друзей… Но, как показало время, у Санса немного ответственности всё же имелось — Андайн просто не могла оценить его по достоинству. Кроме того, скелет оказался надёжным товарищем; воительница, а теперь ещё и королева, не увидела этого в первую встречу.

***

День идёт слишком медленно — за поливкой золотых цветов (честно говоря, Андайн особо с этим не заморачивается, просто размахивает лейкой во все стороны) да тренировками время ползёт, как улитка. Но королева далеко не так спокойна: о чём так радостно говорил Санс? Судя по всему, он совершил действительно нечто очень и очень глобальное, раз его глазницы излучали такую радость. Но королеву не покидает чувство, что всё это — наигранность. Скорее всего, скелет где-то оплошал, совершил ошибку и теперь подлизывается к начальству. Андайн этим уже не удивишь, ещё до падения восьмого человека она часто сталкивалась с подобным среди подчинённых, но если они выдавали себя практически тут же, то Санс… Он великолепный актёр. Ни одного лишнего движения, взгляда, или даже вздоха. Всё идеально выверено — Меттатону пришлось бы до такого уровня расти и расти. Королева усмехается собственным мыслям — с каких пор она превозносит скелета на самые вершины? Да, он смог вытащить её из депрессии, да, он помог ей избавится от горечи воспоминаний, да, он важен для неё и полезен королевству. Может, этот ленивый засранец далеко не так плох, но по крайней мере, он всегда был на её стороне. Хороший повод для того, чтобы сделать его номером один, ничего не скажешь. Азгор был бы очень недоволен… Андайн невольно вздрагивает при мысли о бывшем короле, но тут же берёт себя в руки. Мёртвые должны оставаться мёртвыми — нечего ворошить прошлое, пусть и счастливое. Но воспоминания продолжают на неё накатывать: о первой «битве», о тренировках, о том, как она получила должность главы королевской стражи… Волей-неволей проводятся параллели между ней в детстве и Сансом. Как Азгор помог стать ей той, кем она сейчас является, так и Андайн сейчас должна помочь скелету стать самым лучшим учёным! Тот факт, что Санс уже достиг всего сам самостоятельно, она забывает. И от осознания того, что она будет ему помогать, наполняет её Решимостью. Три часа дня. Санс всё ещё не появляется, но королева совсем на него не ругается. Она думает. Думает о нём. Наряду с радостно-приятными воспоминаниями, связанными с ним, её терзают очень смутные сомнения — почему он настолько резко изменился? «Стрела любви» ударила ему в черепушку, или что-нибудь ещё? Не бывает так, чтобы монстры так резко меняли своё отношение даже к хорошим друзьям. Если только они не влюблены. И во время битвы или подготовки к ней не осознавали привязанности к своему объекту влюблённости — особенности душ монстров. Да, всё же Андайн смогла кое-что запомнить с лекций Альфис. Воительница резко осознаёт, что Санс, возможно, пытался ранить её… Даже вопреки собственным чувствам… Воительница нервно смеётся. Подумается же всякая хрень! Кроме того, скелет, если бы хотел, давно бы убил её, но почему-то он этого не делает. Андайн уже не уверена, что хочет знать, почему. Три часа десять минут. Санс наконец появляется и со своей обычной улыбкой приглашает воительницу пройти в Лабораторию. Андайн соглашается и, мило, но фальшиво улыбаясь, идёт к нему. Ей страшно.