xiubaek box

Холода для Бэкхёна плохи лишь тем, что в перчатках неудобно держать камеру, а без них пальцы почти немеют от минусовых значений. Но плюсов в холодных бетонно-серых буднях конца осени хватает, чтобы в свободное время Бэкхён вышел прогуляться, захватив конечно же фотоаппарат — его вечный спутник — и маленький термос с чаем, который аккурат помещается в небольшую сумку. В студии приходится снимать тех, кто платит, и никого не волнует, что фотографу не нравятся однотипные скучные модели или еще более скучные съемки для семейных альбомов. На улицах большого города всегда можно найти интересный кадр: толпа подростков всех цветов радуги на площади, одинокая птица на проводе, дворник, метущий листья в огромные желто-оранжевые кучи, которые потом с диким весельем распинывают на составляющие какой-то маленький паренек со своей крупной собакой. Бэкхён снимает всех издалека, чтобы не смущать людей, не портить момент, захватывая ту самую жизнь — без прикрас, фильтров и фальшивых улыбок, — и не давать тем, кто попал в кадр, повода создать проблемы, потому что не все любят, когда их — в приятном виде, или нет — запечатлевают на фото. Бэкхён переходит улицу по подземному переходу. Там — парк, где в выходной день много счастливых и не слишком людей, чья жизнь не то чтобы достойна, но все же достаточно интересна, чтобы заснять ее. На глаза попадается уличный музыкант, хотя все же сначала его становится слышно — хриплый голос, распевающий под расстроенную гитару грустную песню, которой лет, наверно, больше, чем этому исполнителю. Руки сами тянутся к сумке, и Бэкхён достает камеру. Быстро настраивает выдержку и диафрагму, наводит фокус, вставая прямо посреди потока людей, которым приходится обходить его, недовольно бурча себе под нос ругательства, и — он нажимает спуск затвора. Делает только одно фото и быстрым шагом идет дальше, чтобы скорее выйти на свет и, встав в сторонке, посмотреть на то, что удалось снять, надеясь, что вышло отлично и атмосферно, что получилось уловить то мгновение жизни и… Бэкхён запинается и чуть ли не ударяется лицом о каменную ступеньку, удачно успевая притормозить об нее руками, но коленки на джинсах — вместе с ладонями — все же пачкаются. Сначала он смотрит на камеру, которую — слава всем богам — он не нес в руках, а повесил на шею, и, убедившись, что его спутник всей его жизни цел и невредим, Бэкхён смотрит на того говнюка, который подставил ему подножку. То есть как поставил — он просто расселся на ступеньках, прислонившись к плитке на стене, и вытянул свои ноги в мощных ботинках прямо вперед под ноги чужие. — Я из-за тебя чуть не расшибся! — ругается Бэкхён, злясь скорее из-за испуга разбить дорогой фотоаппарат, чем получить ссадину на пол-лица. И пугается настолько, что плюет на этикет — хотя какой тут этикет — и обращается даже не просто на «ты», а: — Придурок! — добавляет он, обтирая ушибленные и грязные руки о такие же грязные — потому и не жалко — штаны. — Я бы попросил! — говорит бомжевато-панкового вида парень, сидящий на лестнице, и строит недовольное лицо. — Извинился б хотя бы, — все еще ворчит Бэкхён, на всякий случай убирая камеру обратно в сумку. — Если извинюсь, то угостишь сигареткой? Бэкхён почти застывает на месте и тупо разглядывает этого наглого парня. — Не курю, — говорит он, но от разглядывания не отрывается — что-то так и тянет к нему. Парниша весь в черных обносках, которые вполне могут оказаться дорогими и брендовыми — просто такая мода, — в тех злополучных «берцах», с растрепанными черными волосами, выглядывающими каким-то эстетичным хаосом из-под сдвинутой на затылок кепки, и даже глаза у него оказываются черными с темной то ли подводкой, то ли следами плохого образа жизни. Бэкхёна пробивает его чувство прекрасного, которое обычно и заставляет его доставать камеру, а в голове одна мысль: «эстетика». Парень, похожий на бродягу, оказывается невероятно красивым — в целом и по-отдельности. — Но, — продолжает Бэкхён, хотя вроде и не собирался, да и парень считай от него уже отстал, забив на то, что его нагло рассматривали, — я дам тебе пять баксов за фото, — предлагает он. В принципе можно подняться и снять его сверху, да даже отсюда можно сделать фото, потому что, похоже, этого парня волнуют только те, у кого можно стрельнуть сигарету. Но думая наперед и желая избежать каких-то сложностей и просто сделать пару снимков, уйти в парк и забыть эту странную ситуацию до самого вечера, Бэкхён предлагает деньги — от них никто не отказывается. Хотя пять баксов как бы немало, но не предлагать же доллар? Парень подбирается, наконец проявляет какое-то внимание и говорит: — Десять. И кофе из «Старбакса», — он показывает рукой куда-то за спину Бэкхёна, где видимо и находится кофейня. — А не жирно будет? — удивляется чужой наглости Бэкхён, причем наглость эта настолько вдруг поражает его, что он даже неловко улыбается. Он роется в сумке, достает кошелек, пересчитывая бумажки, которых не так уж и много, потому что все нормальные люди — как Бэкхён — давно пользуются картами, и — раз уж у него находится десятка — он соглашается: — Будет тебе десять долларов и кофе. Парень поднимается, отряхивает безнадежно грязные джинсы, поправляет куртку и кепку — и каким-то образом выглядит просто поразительно красиво при каждом движении. Он встает прямо перед Бэкхёном, как столб, и засовывает руки в карманы, будто ежится от холода. — Давай, фоткай, — говорит он и смирно ждет, когда Бэкхён снова достанет камеру. Бэкхён так же смиренно делает пару фото с этого ракурса, потом, все-таки решая, что он тут вообще-то платит, говорит парню встать у стенки, уперевшись в нее плечом; дальше командует ему присесть на корточки и: — Наклони голову вбок, вот так, чуть-чуть, — продолжает Бэкхён, точно забывая, что они на лестнице и мешают людям, а не в какой-то фотостудии. Но парень честно слушает все его указания — видимо деньги и горячий кофе в такую погоду очень хорошо его мотивируют. Сделав, наверно пару десятков фотографий, Бэкхён удовлетворяет свое чувство прекрасного, вешает камеру на шею и протягивает парню его заслуженную десятку. — А ты не думал стать моделью? — спрашивает он. — Про кофе не забудь, — напоминает ему несостоявшаяся модель. — Да помню я, пошли. — Бэкхён поднимается наверх к кофейне, парень в черном идет рядом, все еще выглядя как нахохлившийся птенчик — точно продрог. — Так что? У тебя явно нет работы. Приходи ко мне в студию, посмотрим, что можно будет сделать. — Так ты у нас профессионал, — наигранно удивляется парниша. — А я думал просто любишь бичей пофоткать. — Бичей? — Бэкхёна чуть передергивает от такого словечка. — Так ты бездомный? — Нет, но выгляжу именно так, да? — ухмыляется парень, уловив волнение в голосе Бэкхёна — на пару с пренебрежением и желанием помыть руки. — Послал клиента нахер, мне сначала штраф с зарплаты взяли, а потом тупо уволили, — рассказывает он. — Вот сижу тут от скуки, сигареты выпрашиваю. Вдвоем они заходят в кофейню, и Бэкхён снова забывается — не стоит заходить вместе с этим парнем, а то ведь и выгнать могут, чтобы кофеманам не мешали, — но они уже проходят к стойке заказов и пути назад, можно сказать, нет. — Что будешь? — спрашивает Бэкхён. — Американо, — быстро выбирает парень, будто раньше не раз сюда заходил. Бэкхён делает заказ, пока девочка-кассир очень старательно (не)пытается не смотреть на черную фигуру позади него. — Как вас зовут? — неловко улыбается она. Бэкхён оборачивается, чтобы задать тот же вопрос этой черной фигуре, но парень отвечает сам: — Минсок. Девушка записывает имя на стаканчике и уходить готовить кофе, а Бэкхён — почти так же неловко, как и она только что — протягивает руку, которая все равно уже испачкана об ступеньки, и наконец представляется своей будущей — скорее всего лучшей — модели, не особо пока что заморачиваясь тем, куда и кому можно будет продать его фото и захочется ли показывать их кому-то, вместо того, чтобы оставить себе для личного пользования — что вполне может случиться. Минсок выходит со своим американо на улицу, присаживаясь на ближайшую скамейку, а Бэкхён вспоминает про свой пряный чай в термосе, так что садится рядом и наливает себе чайку в крышку. — Покажешь фотки? — спрашивает Минсок. — Приходи в студию — покажу, — насмешливо говорит Бэкхён, на самом деле не зная, станет ли этот парень его моделью или так и останется десятком фотографий в архиве.