Научный интерес

Поразительные существа - люди. Лишь они способны решиться выпить медленный яд, чтобы боль от него заглушила попытки сердца разорваться здесь и сейчас. Будто это странное обезболивающее продлит их жизнь, но на деле, как и всякое обезболивающее, оно лишь ухудшает состояние больного...

Чёрный Шляп не показывался ещё пару дней. Похоже, давал своему подчинённому время прийти в себя. Флаг пил кофе без молока и сахара, засыпая в чашку от трёх ложек самого кофе и заливая кипятком. Его тошнило. Пару раз даже вырвало желчью – он почти ничего не ел, только пил кофе, чувствуя, как кофеин постепенно превращается в настоящий яд для его организма. Но то, что убивало плоть, помогало держаться морально. Болела голова, мутило, подташнивало двадцать четыре часа в сутки, усилилась бессонница, Флаг случайным образом отключался на десять-пятнадцать минут и затем продолжал работать. Взамен он оставался в своём уме. Насколько эти слова вообще применимы к подчинённому Чёрного Шляпа. Флаг отхлёбывает неожиданно солёный кофе и несколько секунд бессмысленным взглядом созерцает тёмно-коричневую жидкость в чашке, заторможено пытаясь понять: со вкусом напитка действительно что-то не так или ему показалось. Честно говоря, он даже не уверен, что это кофе. В нынешнем состоянии он способен выпить кровь единорога, не задаваясь никакими вопросами. Оставаться в своём уме… Оказалось очень относительным понятием. Даже если не брать в расчёт и так перетёртую в горькое пюре психику Флага. Доктор не закатывал истерик, не терзался эмоциями и посторонними размышлениями, методично работая над нынешним проектом в странном состоянии отупения. К счастью, та часть, которая требовала изобретательности и живого ума, уже закончилась. Ему было нужно только воплощать это в жизнь, шаг за шагом, безостановочно и точно. Чем он и занимался, иногда ловя себя на ощущении, что его сознание превратилось в сплошной комок ноющей боли и тяжёлой усталости, а руки порой будто отказывались слушаться. Пять-Ноль-Пять пытался оттащить его от стола, Флаг отпихивал пушистые тёплые лапы и вяло огрызался. Приходила Безмозглая, пыталась поиздеваться. Не получила никакой реакции, разочаровалась. Посидела в лаборатории почти час, походя на замершую ящерицу и изменяя своему обычному образу. Ещё неделю-другую назад такие перемены в её поведении сильно насторожили бы Флага, но сейчас он просто мимолётно порадовался отсутствию вгрызающегося в мозги шума. Когда Дементия ушла, доктор даже не выдохнул облегчённо в привычной манере. Пять-Ноль-Пять отказался делать Флагу кофе, и учёный бродил до кухни сам, с трудом находя в себе силы мысленно проклинать разумность медведя. Пару раз он ухитрился потеряться в особняке и, если честно, при всём старании не вспомнит, как в итоге всё-таки оказался на кухне и потом доплёлся обратно в лабораторию. Шляп, выдержав паузу, тоже начал приходить. Он больше не делал ничего необычного, кроме того, что внимательно слушал все – очень краткие и обрывочные сейчас из-за общего состояния – объяснения учёного, не перебивая. Это насторожило бы доктора, если бы он не был так измотан кофейным марафоном. Хозяин особняка о чём-то спрашивал, Флаг что-то ему отвечал, с трудом переключаясь с работы и заставляя речевой аппарат издавать внятные звуки. Босс хмурится сильнее обычного, недовольно кривит рот, отчего показываются кончики клыков. Доктор, заметив их, впервые за долгое время не дотрагивается до метки на своей шее. И, похоже, Шляпу это не нравится. Только Флага это не беспокоит. Совсем. - Простите, - он прижимает ладонь в резиновой перчатке к пакету, с силой надавливая на то место, где должны быть губы. Тошнота обустроилась в верхней части пищевода и иногда толчками пыталась прорваться наружу. Наверно, это худшее, что было в затяжном кофеиновом суициде. Конечно, на деле Флаг не намеревался покончить жизнь самоубийством… хотя сейчас он уже и сам не знает. Просто не задумывается над этим, как не задумывается над множеством других вещей. Всё вокруг происходит словно само собой, а ему остаётся только наблюдать за этим и делать очередную чашку убийственного напитка. Хозяин особняка неожиданно хватает запястье своей игрушки и сжимает так, что в руке нарушается кровоток; Флаг только поднимает взгляд на своего мучителя. - Мне надо закончить работу. Осталось немного, сэр… - Ещё один звук, и ты останешься без пакета, - рычит Шляп. Доктор покорно замолкает. Всё же клетки его мозга ушли на забастовку ещё не в полном составе. Чёрный-красный-чёрный-красный. Они идут слишком быстро, и у Флага кружится голова. Ему кажется, что по чёрному полу особняка разлили кровь, и он невольно ожидает соответствующих звуков, когда идущий чуть впереди и тянущий его за онемевшую руку Шляп наступает в эту огромную лужу. Но никакого звука нет, и до доктора запоздало доходит, что это всего лишь ковёр. Красные окна, гранатовые занавески, ковры, похожие на размашистые мазки кровью по полу. Обсидиановые колоны, чёрные стены и такой же чёрный пол. Когда Флаг только прибыл в особняк, эта атмосфера на него давила. Сейчас смена двух цветов и быстрый шаг только вызывали тошноту и головокружение. Кажется, в какой-то момент он просто потерял сознание. Должно быть, он жалок. Точнее, особенно жалок. Слабые люди всегда жалкие, по крайней мере, они таковы в глазах Чёрного Шляпа. Флаг уже давно смирился с этим. Его единственное сильное место – его ум, но и он пригоден только к изобретению устройств, зачастую не несущих ничего, кроме боли и страха. Как будто учёный подсознательно пытается отыграться за всё пережитое по вине человечества. Он пытался создавать что-нибудь хорошее, правда, пытался. И Пять-Ноль-Пять тому доказательство. Но когда он на радостях решил, что вот его призвание, вот где он может творить что-то действительно достойное и обрёл надежду… Это походило на изощрённое, дьявольское издевательство. Сложно придумать что-то более разрушительное для человека, чем дать ему надежду, яркую и сверкающую, переливающуюся, как ручей в один из дней лета, когда маленький Флаг ни о чём не беспокоился и запускал кораблики из бумаги, раскрашивая мир вокруг собственным счастьем… Дать ему надежду, это маленькое светлое чудо, способное воскрешать сердца и рождать чудеса, дать ему надежду и… Безмозглая. Он просто хотел спасти эту девочку. Он не хотел превращать её в безумную ящерицу, пренебрегающую всем человеческим в себе и обладающую болезненной тягой к Шляпу. Она ведь даже не влюблена в него. Он просто ей нужен. И никто в особняке не способен ответить на вопрос, зачем и почему. А сама она превратила эту потребность в что-то вроде любви, тесно смешанной с похотью. Видимо, женское нутро не смогло выдержать холодной голой необходимости и постаралось приукрасить, как смогло. А может и нет. Может, она и правда ухитрилась влюбиться в это чудовище. Флаг не силён в таких вопросах. Иначе бы, наверно, не носил пакет. В любом случае, это была победоносная, злорадная оплеуха судьбы. Он практически убил человека, желая его спасти. У него отобрали надежду, скомкали у него на глазах, стряхивая с неё радужные блёстки и швырнули в грязь, отвратительно широко ухмыляясь. Даже если он сбежит – вероятность успеха не такая уж маленькая, если быть честным, - куда он пойдёт? Он пригоден лишь на создание орудий дьявола. Да, какие-то из его изобретений не устраивали босса, но как правило именно на них и находилось больше всего покупателей среди злодеев – Шляп обладал невероятной харизмой и изворотливостью, но у него были явные проблемы с изобретательностью, когда дело доходило до применения чего-нибудь. Вспомнить хотя бы гравитационный луч… Босс до сих пор не верит, что эта штука может быть полезной, в то время как само изобретение стало своего рода хитом сезона, заставляя своего создателя привычно подавлять угрызения совести. Наука не должна служить злу, но – Но не похоже, что у одного конкретного учёного с пакетом на голове есть выбор. Он приходит в себя где угодно, но точно не в лаборатории. Его почти не тошнит, и ему невольно кажется, что всё произошедшее – странный сон. Однако стоит открыть глаза, и над ним нависает его личный кошмар. Флаг молча закрывает глаза, словно надеется, что от этого монстр исчезнет. Он так часто делал в детстве, обманывая собственные страхи. Но он уже давно не ребёнок, и этот монстр не из тех, кто исчезает при включённом свете и ласковом голосе матери. - Не пытайся притворяться. Я знаю, что ты пришёл в себя, - доктор привычно ловит чужие интонации и впервые за долгое время не может определить настроение Шляпа. Босс вроде раздражён, но Флаг не совсем уверен в этом. - Добрый вечер, сэр, - жутко хочется пить, от этого ноет голова. Но учёный не признается в этом перед своим мучителем; в конце концов, какое Шляпу дело до его чувств, что физических, что душевных. - Теперь объясни, что это было, - хозяин особняка не разменивается на любезности. Было бы логично, если бы он звучал нетерпеливо и зло. Но нет. Почему-то. Флаг не хочет возиться с этой странностью. - Кофе. - Это я знаю, кретин, - злость всё же проклёвывается в чужом голосе, и доктор даже испытывает что-то вроде облегчения. – Я спрашиваю, с какой стати ты смеешь доводить себя до такого состояния! Флагу кажется, что сейчас нечеловечески сильные пальцы схватят его за горло. Или вцепятся в плечи и встряхнут так, что тряпично мотнётся голова и, наверно, что-то хрустнет в шее. Или Шляп снова раздерёт его пакет на неровные бумажные ленты. Или… - Я задал вопрос, - тон босса не предвещает ничего хорошего, и Флаг инстинктивно прижимает руки ближе к телу и едва ли не подгибает ноги, стараясь уменьшиться и ужаться, словно тогда его не заметят. Жаль, что это никогда не срабатывает. - Я… - Флаг теряется. Говорить правду рискованно в принципе, люди плохо её переносят. Хозяин этого особняка, наверно, и вовсе расчленит его на месте за такую отчаянную дерзость. И, как часто бывает с растерянными и робкими людьми в такие моменты, с языка слетает худший из возможных ответов. – Я не нарочно. И это звучит настолько нелепо, глупо и жалко, что даже он сам удивляется. Мгновенно образуется тишина. Учёный чувствует, что это его единственный шанс исправить ситуацию, прежде чем Шляп взорвётся и в сторону Флага полетит всё, что только найдётся под рукой хозяина особняка; но в этот ответственный момент мозг доктора решает, что работать в таких условиях совершенно невозможно и оставляет своего хозяина один на один с взбешённым злодеем. В том, что босс сейчас взбесится, учёный не сомневается. - Ты сейчас серьёзно? – последнее предупреждение. Но никакой внятной лжи придумать уже не получится, даже если голова Флага внезапно заработает в нужном направлении. На это банально не хватит времени, а без подготовки он будет запинаться, путаться и выдаст себя с головой. Остаётся только говорить правду или молчать, но, если честно, Флаг не знает, что из этого является меньшим из зол. - Я имею в виду, я не пытался убить себя или что-то в этом роде, - начинает торопливо лепетать доктор. Невольно вспоминается фраза «пистолет – оружие отчаяния». Флаг чувствует себя так, словно отчаянно пытается отвести дуло от своей головы, но не похоже, что он в этом преуспеет. Ему остаётся лишь внутренне сжиматься и ждать выстрела, с полубезумной надеждой ища в лице Шляпа хоть какие-то признаки того, что этого выстрела не будет. – Это просто способ удерживать себя в работоспособном состоянии, не более того. Я так уже делал, когда только попал в особняк. Вы тогда не обратили на это внимания, поэтому я подумал, что в этот раз это тоже не доставит Вам проблем. - Ты так уже делал? – судя по удивлению Шляпа, он этого не помнит. - Да, но Вы обещали оплатить моими органами расходы на кофе, так что мне пришлось прекратить. Злодей молчит несколько секунд. Флаг не может, да и не пытается угадать его мысли. Он лишь с долей страха ждёт своей участи. То, что он «любимая игрушка», на деле не являлось спасением от злости босса. - И зачем ты это делаешь теперь? – как-то неохотно спрашивает хозяин особняка. - Реакция на стрессовые ситуации, сэр, - учёный сдерживает вздох облегчения. Похоже, Шляп почти утратил интерес к разговору, и скоро Флага снова отправят в лабораторию. К изобретениям и кофе. Но, увы, ответ оказывается неверным, и в единственном видном глазе Шляпа зажигается интерес, руша маленькую надежду доктора поскорее покинуть эту комнату. - Что ты имеешь в виду под стрессовыми ситуациями? – он походит на хищника, вцепившегося в свою жертву и не собирающуюся её отпускать. Его вопросы пугающе методичны, особенно сильное впечатление неправильности это оставляет из-за обычной импульсивности злодея, к которой Флаг давно привык. Или Шляп так последователен со всеми жертвами, которых он загоняет в угол, упиваясь их страхом и беспомощностью, а на то, чтобы провернуть этот же трюк с доктором у него прежде просто не хватало времени? Учёный ведь должен быть занят своей работой, чтобы приносить деньги, так что злодей редко вовлекал его в подобные садистские развлечения. Флаг страстно хочет забиться в какой-нибудь угол и прикрыться шторой, но пристальный взгляд босса почти физически прибивает его к месту. Правда, ложь, молчание – неважно, какой ход выберет доктор, конец разговора всё равно будет в могиле. Хотя Шляп никогда не хоронит своих жертв, так что скорее всего жизненный путь Флага бесславно окончится в горстке пепла. Наверно, это было ожидаемо. С самого начала, даже до того, как учёный стал работать на Чёрного Шляпа. Но только умирать всё равно не хочется, и инстинкт самосохранения требует найти хоть какой-нибудь выход, превращая сердце в фонтан отчаяния. Потому что выхода не существует.