Тот, на кого смотрит тень.

1. Он думал, что погибнет. Раз за разом его голова вжималась в кровать, чужие руки продолжали давить на затылок — сильно, властно. Собственное тело вышло из-под полного подчинения, отдаваясь всецело чужому голосу и взгляду. Инстинкты предавали его. Разум млел и молил о большем. Все естество за считанные секунды превратилось в жалкий комок нервов, кончики которых так усердно стараются зацепиться за чужие пальцы. Все насущное потеряло важность. Не было ничего, кроме изголодавшихся по прикосновениям чувств. Легкие откровенно не справлялись с работой, сжимаясь до размеров лесного ореха. Он отчетливо ощущал слюну на подбородке, и чем больше продолжалась прелюдия, тем больше он пытался заткнуть рот подушкой, чтобы не выдать истеричных стонов, готовых вот-вот сорваться на просьбу не останавливаться уже никогда. За короткий промежуток времени всего стало как-то слишком много. Много тепла. Много дрожи. Много исступления. Много чужих пальцев. Много спертого дыхания. Много… Минуты стали секундами, секунды же вообще испарились из пространства маленькой комнаты. Под спиной — лишь жесткое покрывало, от которого немедленно одолевала чесотка. Над грудью и животом — холодный воздух, бьющий молниями по раскаленной от поцелуев коже. Изгибы тела немедленно повторяли посторонние руки — такие ловкие и невесомые — они еле дотрагивались до желанного образа, дразня чувствительные волоски. По венам крупно били импульсы. Вот-вот, и сердце грохнет особенно ярко, от чего искры из глаз не замедлят посыпаться. Еще немного, и подушка под его головой разорвется надвое. К горлу прикоснулись сухие пальцы, осторожно сжав шею, короткие ноготки впились в кожу, сталкиваясь с сонной артерией. Другая ладонь тяжело прошлась по грудной клетке, задевая по правой стороне каждое ребро, опускаясь к животу и все ниже и ниже, подбираясь к самой кульминации. Чуть выше пупка защекотало горячее дыхание и, будто нарочно, раскрасневшиеся губы не касались кожи, но утверждали свое присутствие. Первый легкий поцелуй — первый тихий стон. Второй более тяжелый поцелуй — второй хриплый стон. Третий долгий поцелуй — третий содрогающийся стон. Пальцы ног и рук сжались, захватывая чертово колючее покрывало. Кто его вообще здесь постелил? Руки прошлись по внутренней стороне бедер. Контраст жара, озноба и жгучего желания давил на сознание, заставляя молить кого угодно, лишь бы пытка прекратилась и началось самое увлекательное. Мир отправился к чертям, когда эти невозможные, ласковые, дурманящие бледные ладони и опаляющее дыхание так четко и досконально напомнили Эрену, что не только сам секс может доставить удовольствие. Это была первая ошеломительная волна титанических размеров, завлекшая Эрена в сети, после четырехлетнего перерыва. Мир больше не казался таким одичалым и серым. Он не успел толком ничего понять, как снова эти вездесущие, потрясающие, нежные, чуткие руки прошлись по кромке ягодиц и взметнулись вверх. Нагота чужого тела неожиданно тяжело и приятно опустилась на кожу, отчего внутренности блаженно затрещали и возбужденно заныли. Самую малость холодило от пота. Запах живого человека сочным дурманом осел в носу, вновь пробуждая желание. Чужое колено уперлось между ног, не давая им возможности соприкоснуться. Эрекция партнера заскользила по впалому животу, имитируя толчки. Эрен скрипнул зубами от накатившей волны возбуждения, поддаваясь в этой игре бедрами навстречу. На беззвучно приоткрытых губах отразилась не его улыбка. Оба дыхания смешались в предвкушении перченых ноток экстаза. Большой палец алебастровой ладони прошелся по нижнему веку, скользя вниз, немного оттягивая кожу на скуле, и в конце останавливаясь на линии подбородка. Прикосновение его кончика носа к своему собственному заставило нехотя приоткрыть глаза. Туманная ядовитая серебряная маркировка похоти глядела через чужие глаза, иллюзорно съедая до нервов. — Берегись Солнца, — прошептали губы, прежде чем остервенело вцепиться в другие. Ознаменовалось начало второй волны. Страшно просыпаться только в двух случаях: если это кошмар или если это чертова эротическая фантазия. Эрен впервые за долгое время проснулся от второго. Сухие губы саднило так, словно они с Леви действительно полминуты назад предавались соблазну. Сердце бесилось так же. Теснота пижамных штанов и тянущая, точно нуга, боль в паху говорили сами за себя. — Это что-то новенькое, — беззвучно произнес парень, перекатываясь с бока на спину. Сон как хлопком отшибло. Напряжение не уходило, становилось только невыносимей. Каждая секунда промедления без возможности прикоснуться к собственному телу, точно жалкий четырнадцатилетка, стоило новой порции нарастающего жара и дурманящей боли. Эрен повернул голову в сторону. Нет, дрочить при соседе, пусть и спящем, верх свинства и извращения. А ванная в нескольких шагах от кровати. Прикрывая за собой дверь, Йегеру почему-то вспомнились ядовитые серебряные глаза. Очевидно же. От Леви во сне был только облик. Потому что у Леви не ядовитые глаза, какие угодно: серьезные, холодные, решительные, мягкие, яркие, стальные, лунные, одинокие, недовольные, спокойные, тревожные — но не ядовитые. Нет. Солнце и не думало пока подниматься, чтобы осветить горизонт, лишь бледноликие звезды своим мерцанием выдавали волнение ночи. Время затерялось где-то на периферии сознания, и все, что осталось, — это скудное напоминание, что ничего не длится вечно. Из ванной Эрен выполз обессиленный и красный, как полевой мак. Глаза слипались, но уснуть более не выйдет — Йегер прекрасно помнил, если сон прервется хоть раз, обратно его не вернуть. Оставалось надеяться, что рассвет не станет задерживаться. Парень присел у кровати, потому что от пола веяло приятным — не смертельным — холодком, внутренний жар спал. Шатен пригладил волосы назад, подумав, что пора бы наведаться к парикмахеру. Тишина пустых коридоров нагоняла грусть, в такие моменты острее всего понимаешь, что одиночество вовсе не плохо, но вот быть одиноким не всегда приятно. С другой стороны, разве Эрен был один? Армин, Микаса, Жан и остальные ребята — он может хоть захлебнуться в этом раю для экстравертов. А еще Леви… О, этот тип вообще отдельная история. Йегер прикрыл глаза и позволил себе небольшую вольность. Он позволил себе подумать, что было бы, имей он право на счастье с другим человеком. Красивая история, приправленная маленькими радостями и пряными мелочами. Конечно, не обошлось бы без расхождений во мнениях, но отношения потому и зовутся отношениями, что выстроить их могут только двое, а не один. да, было бы просто замечательно… Эрен с тоской вздохнул и приоткрыл один глаз. Его двойник на поверхности пола ответил отсутствующим выражением лица. Кажется, этого парня вообще ничего не волнует. Отзеркаливая позу хозяина, тень напоминала мягкий рисунок углем, такая безобидная и непричастная к чужим смертям, что Эрен мог на целую секунду поверить в ее невиновность и обвинить, наконец, свой поехавший мозг. Но даже зная правду, Йегер так и не понял, о чем именно он знает. Тварь из потусторонней стороны мира, так, что ли? Или проклятие его рода? Бесполезно думать об этом, он все равно ничего не узнает. Было бы неплохо найти того, кому по силам пропустить через себя миллион терабайтов информации, вычленить необходимое, сделать вывод и рассказать, черт подери, Эрену, что ему делать со своей жизнью. теоретически, такой человек есть. практически — не факт, что он не будет мертв через минуту после первой удачной попытки докопаться до истины. Как бы там ни было, сейчас он в тупике. Он не может покончить со всем этим, воспользовавшись старым добрым методом — пуля в лоб. Беда также в том, что он и не хочет больше прибегать к этому методу. Появилась новая переменная, что грозилась перерасти в постоянную, в этом бесконечно сложном уравнении жизни. Эрен помотал головой, выселяя заманчивые ночные образы из памяти. Хаотичный взгляд на грани срыва пытался найти спасительную соломинку для раздумий. Весь мир резко застыл на спящем Кирштайне. Что же, еще пару дней назад он думал, что все может быть лишь плохо, и не иначе. 2. — Привет, Эрен. Эрен никогда еще так не мечтал о слуховых галлюцинациях, как в этот момент. Он не был готов. К приезду Жана. К предстоящему разговору. К этим глазам, полным вселенской тоски и скорби. К чему угодно, хоть ко второму потопу, но не к этому. — Жан, — только и смог выдавить Йегер, разворачиваясь на пятках. Перетянутая бинтом рука резко взорвалась болью от всплеска волнения, но шатен даже не поморщился. Если учишься жить с якорем за спиной, учись также не обращать внимания на мошкару, усеявшую тебя с ног до головы. Жан отвернулся на секунду, чтобы сбросить походную сумку с плеча. Мельком оглядев чужую руку, парень ничего не сказал, лишь хмыкнул как-то неопределенно. На лице русоволосого царила ленивая безмятежность. Прозрачная полуулыбка не казалась даже тенью подобия, скорее, просто мимолетное искривление губ, что каким-то чудом длилось дольше мгновения. Парень выглядел чересчур расслабленным и слегка, если говорить мягко, отрешенным. Сразу от всего мира. Эрен нахмурился, выжидая, что же произойдет дальше. Как дикий кот, он притаился на месте, внимательно следя за каждым движением друга. Состояние лошадиной морды откликалось чем-то смутно знакомым. Йегер просто не разобрался до конца, чем именно. — Ты выглядишь… — Эрен попытался вывести соседа на разговор, так как дальнейшая тишина становилась невыносимой. Правда, врать не хотелось, только не сейчас, но облик размякшего Кирштайна ставил в тупоугольный тупик — Эрен просто напросто терялся, не имея понятия, как нужно себя вести. — Обдолбанным? — предположил Жан, прищуриваясь и меняя искривление улыбки. Парень привидением дошел до Йегера, плавно обогнул его и плюхнулся на кровать. Комнатная пыль незамедлительно поднялась в воздух, неясными облачками оседая обратно. Пружина в кровати и половица на полу синхронно скрипнули. — Я хотел сказать «лучше», но то лишь следствие тактичности, — выдохнул Эрен, так и не прекратив наблюдения за соседом. Жан не шевелился. Даже глаз не закрыл. — Что мне всегда в тебе нравилось, Эрен, так это то, что когда дело касается не тебя, ты всегда такой честный, — прошепелявил Кирштайн, лениво поднимая взгляд на друга. Эрен еще больше пришел в недоумение. правда, что ли, под кайфом? — Ла-адно… — неуверенно протянул шатен, присаживаясь перед кроватью Жана на корточки и принюхиваясь. Кирштайн снова не шелохнулся. — Что ты делаешь? — Хочу понять, пьян ты или нет, — легко отозвался Йегер, удрученный всей происходящей ситуацией. Обычно он был тем, кто валялся без эмоций на постели. Что нужно говорить или делать он толком не знал. — Спиртным вроде не пахнет. — Конечно не пахнет, я ведь не пил, — выдал очевидное русоволосый, которого немного разморило на постели. — Спасибо, Шерлок, я догадался, — не преминул съязвить Эрен, но тут же взял себя в руки. Ему ведь надо помочь, а не вредить еще больше. — Только вот твое поведение и речь говорят об обратном. — Эх, — Жан настолько натурально наигранно вздохнул, словно все это время только этих слов и ждал. — Это последствия антидепрессантов. Эрен потупил взгляд. — Ты в депрессии? — Нет. — Тогда зачем их пьешь? — Не знаю. Эрен в конец запутался. Да уж. Если он все это время вел себя так же, то нужно будет в скором времени извиниться перед всеми. — Ну, то есть… — Жан вымученно простонал, пока переворачивался на спину и попытался сесть. Ничего не вышло. Быстро плюнув на это дело, парень остался лежать и глазеть в потолок. — Думаю, я был в депрессии, немного. — Думаешь? — переспросил Эрен, решив говорить начистоту. До Йегера дошло, что же это за знакомое состояние такое. У самого бывало не раз, когда ноющая потрескавшаяся душонка заливала в себя литры виски и закусывала это легкими наркотиками. — Как специалист в этом деле, могу с уверенностью тебе заявить, что понять отличия нормального состояния и депрессии очень легко. Кирштайн скосил взгляд. — И как же? Угнетения собственной бесполезности и мечта о скорой смерти? — Нет, — Эрен усмехнулся и машинально потер пальцами здоровой руки кисть больной. — Начинаешь воспринимать вещи проще. Жан проявил заинтересованность. Даже голову повернул. — Депрессия — это не тогда, когда тебе кажется все серым и скучным, а мысли о самоубийстве чаще заглядывают на огонек. И не тогда, когда тебя перестает что-то волновать, и ты бросаешь собственную жизнь на произвол судьбы, так сказать, — серьезно продолжал Йегер, то и дело облизывая пересыхающие губы. — Депрессия — это когда то, что ты раньше любил, теперь вызывает тошноту. Депрессия — это осознание того, что ты не просто не хочешь быть здесь и сейчас, ты даже не хочешь быть в собственной шкуре. Депрессия — это постоянный вопрос: «а что же я..?» и «по-настоящему ли я улыбаюсь?». Депрессия — это не слезы, это их отсутствие. И улыбка, настолько пропитанная разноликими чувствами, что Жану стало не по себе. — С чего... С чего вдруг такая откровенность? — хрипло спросил Кирштайн, осознавая мутной мыслью, что, оказывается, все это время был не готов к такому доверию со стороны Йегера. — С того, что ты не вспомнишь об этом на утро, — Эрен выпрямился. Жану пришлось поднять взгляд выше. — Это еще почему? — А потому — я повторюсь — что, как спец в этом деле, я знаю, что антидепрессанты, при нормированной и стабильной дозировке, не дают такого эффекта. А ты бы завязывал с нейролептиками, они предназначены для более тяжелых вещей. Жан не осмелился спросить, как Эрен узнал, что это нейролептики, а не что-то другое. 3. Сейчас Кирштайн спал. Крепко, иногда похрапывая. Эрен сидел и терроризировал взглядом очертания тела под одеялом. Это ужасно, но «убив» Марко, шатен без терзаний и стыда смог посмотреть в карие глаза. Это ужасно, но, похоже, смерть и те, кто остался пожинать ее плоды на этом свете, становятся для Эрена обыденностью. Это ужасно, потому что так не должно быть. Кряхтя в полголоса, парень поднялся на ноги и стал искать одежду. Сил оставаться в этой комнате нет. 4. — Должно же быть что-нибудь… — прошептал Армин, в сотый раз перерывая Интернет ресурсы. Удивительно, но в мировой паутине не было ничего, что помогло бы ответить на вопрос о том, может ли Смерть ходить по пятам за человеком, убивая всех вокруг, но не его. Глухо и пусто, как в танке. Или как в мозгах ученика у доски. Блондин досадливо цыкнул и откинулся на спинку кресла. Чашка с кофе или чаем пришлась бы как раз кстати. Голубые глаза отвели взгляд от надоевшего за столько часов экрана. Надо же такое, тонны бесконечной информации, а все «вода»! Парень покинул насиженное место, решив немного размять занемевшие мышцы ног. Подумав, что четырех приседаний вполне достаточно и он может гордиться своими атлетическими успехами, Арлерт отправился на кухню, желая претворить мечту о напитке в реальность. Не так давно, тщательно (нет) и нудно обдумывая идею о совместной квартире, Армин и Энни склонились к положительному ответу. Так появился повод наконец-то открыть свои отношения друзьям. Почему удивлен по-настоящему был лишь Конни, Армин предпочел не задумываться. Чертовы конспираторы. Деньги на снятое в аренду жилье пара взяла частями из собственных стипендий, заработанных на подработке зарплатах и того, что присылали им родители. Поначалу было сложно, но вскоре оба приноровились к такой жизни. Новое жилье было недалеко от университета, всего полчаса ходьбы. Зато целая квартира в их полном распоряжении. Однокомнатная, правда, но начинать всегда необходимо с малого. Интерьер прост и незатейлив: небольших размеров зеленая ванная — в ней, в прямом смысле слова, все было зеленое: стены, пол и потолок, даже унитаз и раковина — если бы цвет не оказался мягким и приятным глазу, Армин бы и дня тут не выдержал — узкая прихожая, плавно перетекающая в хорошо обставленную кухню — с таким же зеленым, как в ванне, холодильником — и соседней дверью в спальную комнату, которая, благодаря дивану, а не кровати, еще служила и гостиной. Это место казалось таким тихим и уютным, что о большем и мечтать пока было лень. — Так и не можешь угомониться? — спросила Энни, не отвлекаясь от своего занятия. Армин посмотрел на очередной обрабатываемый кристалл в руках девушки как-то безучастно, с легким непониманием. Вот что Леонхарт могла найти в этих кусках минералов непонятно. Но Армин не возмущался, а тем более не высмеивал выбор своей второй половинки, потому что она не он, вполне логично, что у них могут быть разные вкусы. — Я не лягу спать, пока не отыщу что-нибудь стоящее, — ответил парень, ставя чайник на плиту. — Не думал ли ты, что ему твоя помощь, как козлу пятая нога — без надобности, еще и вызовет проблем? — Энни на секунду оторвалась от работы и посмотрела на Арлерта сквозь стекла толстых рабочих очков. — Нет, — после недолгой паузы сказал блондин, облокотившись о столешницу. К слову, Армин ведь не любил врать. Энни он рассказывал все, причем без разницы, чего это касалось. Парень знал, что мог полностью довериться этой девушке, как и она в ответ доверяла ему. Они знакомы не первый месяц, и тем более не год. Считай, всю жизнь вместе. За это время можно было срастись до такого состояния, что любые недомолвки принесли бы дискомфорт только умолчавшему правду. Вот Армин и не умолчал. — Армин, — Леонхарт отложила камень и инструменты в сторону, и приподняла очки, — ты бы все-таки вначале поговорил с Эреном, прежде чем так вторгаться в его жизнь. Если бы он захотел, попросил бы тебя сам. — Ты правда так думаешь? — перебил ее Арлерт. Чайник за спиной начал подавать признаки жизни в слабеньком свисте. Энни не ответила. — Эрен не просит помощи, только отворачивается и говорит: я сам, — Армин сжал губы в ровную прямую линию. — Я сглупил, что позволил всему этому так далеко зайти, но хорошо, что осознал это хотя бы сейчас, — чайник разрывался визгом навзрыд, блондин повернулся к плите и отключил газ. — Если он верит в злой рок, преследующий его с рождения, отлично, я попробую найти доказательства. Если он думает, что проклят, я найду, как снять это проклятие. Если он думает, что над ним висит венец Смерти, тогда я придумаю способ, как избавиться от него, — закончил парень, переполненный решимостью еще больше, чем до разговора. В конце концов, что-нибудь да можно найти. — Как считаешь, смерть Марко могла быть..? — после недолгого молчания спросила Энни, не договаривая. То, что парень ее поймет, она не сомневалась. — Не знаю. И на самом деле, знать не хотелось бы, — вздохнул Арлерт, громко опуская желтую кружку на стол. — А мой кулон, — девушка инстинктивно сжала дорогую ей вещь через ткань рубашки, — то, что я потеряла его на помосте — случайность? Ведь если бы не Эрен, я бы могла… — Не надо, — твердо сказал Армин. — Не думай об этом. То, что произошло, уже давно позади. Случайность это или нет, мы это пережили. — Да, — тихо кивнула девушка, — но не Марко. 5. События не могли промелькнуть настолько быстро. Эрен неверяще озирался по сторонам, думая, что уснул в какой-нибудь подворотне. Над головой порхало жаркое мартовское солнце, вместе с Эреном недоумевая, что они здесь делают. Парень подавил нервный тик, хлопнув себя по лицу. За последние дни его жизни происходит явно что-то странное и нехорошее. Даже больше, чем за все время. — Где я, черт подери? — Йегер отошел с пути прохожих, что солнечно и заразительно улыбались. Неподалеку что-то звенело, как бывает на карнавалах. Сколько Эрен не присматривался, а от места этого веяло сухостью и уже порядком надоевшим светом. Архитектура зданий не походила на виды его родного города, все было какое-то квадратное, без излишеств, да и планировка улиц… Вся окружающая обстановка так и вопила «нездешний здесь ты, а не я!». Помнится, как-то ему пожелалось выпасть из реальности? но, блять, не так же! где я?! Эрен попытался сосредоточиться и сориентироваться. Паниковать было все равно бессмысленно. По-видимому, парень находился на какой-то площади. Небольшое пространство с аккуратным фонтаном посередине. Гладко остриженные деревья и окрашенные лаком лавочки. Радостные лики прохожих. Если Эрена еще не стошнило, то это точно произойдет в скором времени. Шатен попробовал направиться куда глаза глядят, выйдет же куда-нибудь, в конце концов. Приветливые магазинчики пестрели яркими вывесками. Ни единой соринки не показывалось на тротуарах. Все настолько идеально, что в Йегере начала просыпаться паранойя. Вдруг опять игра сознания? Или очередной сон, но более реальный, выкроенный специально для него? Почему он не помнит ничего с того момента, как вышел ночью из комнаты в общежитии? Как он мог оказаться здесь? «Муниципальный банк Вермонта» что? Эрен замедлил шаг, а после и вовсе остановился. Белая громадная вывеска со странным посланием, которое не спешило проникать в мозг шатена, как приговор в зале заседаний суда, висела перед его глазами неотвратимой истиной. — До встречи в Париже*… — усмехнулся Эрен, окончательно отказываясь принимать всю странность и чертовщину в его жизни. — Вообще-то, это Вермонт, — сказал кто-то сбоку. Йегер одарил незнакомца взглядом, еле сдерживающим желание врезать по улыбчивой морде. — А это отсылка к мультфильму, но я же не говорю очевидных вещей вслух! — вспылил шатен, и незнакомец поспешил ретироваться восвояси. Йегер с каждой минутой все больше удивлялся ситуации. Как он оказался в блядском Вермонте?! Почему не помнит ничего?! Казалось, еще немного, и голова взорвется от давления. Взгляд зеленых кукольных глаз на секунду ожил, чтобы немного сойти с ума, и вновь погиб, стоило только размышлениям уткнуться в пол. Во всем своем природном и зловещем очаровании «ее величество Смерть». Невероятно черная, как космическая дыра, пропорционально очерченная и ровная, тень глядела на него в ответ, всегда ведь смотрела и выказывала свое превосходство одним видом. Больше то у нее и не было ничего. — Это ведь ты, да? — лихорадочно прошептал Эрен, удерживая себя от того, чтобы упасть на колени и заорать во всю силу легких. — Снова ты учудила, не так ли? Тень не отвечала. Никогда бы не ответила. Лишь глазела на него чернеющими пустотами вместо глаз и не моргала. — Что я тебе сделал? Почему ты не можешь оставить меня в покое? — всхлипнул Эрен, но без слез. Отчаяние не приемлет слезы. Только унижение и боль. «…ты больше не будешь бороться в одиночку…» Слова Аккермана разрезали волну сгущающейся темноты. Это не было чем-то вроде внезапного всплеска райского света или осознания вечной любви. Просто Эрен понял, что Леви ему нужен. Вот и все. Парень быстро собрался и утер нос рукавом кофты. В десяти шагах стоит телефонная будка, как раз вовремя. Опередив какую-то юную особу с четырьмя пакетами в маленьких руках, Йегер зайцем заскочил внутрь, захлопывая за собой дверцу. Сконфуженная девушка что-то крикнула ему вслед. — Ну давай... Давай... — приговаривал вслух парень, роясь по карманам в поисках наличных. Если бы он и телефон свой вдруг нашел, было бы отлично, вот только шатен четко помнил, что не брал его с собой, так как изначально планировал легкую прогулку по ночному городу, а не внеплановый отъезд в Вермонт, что в шести часах езды от его дома. Мелочи нашлось немного, всего на один звонок. Главное, не прогадать. У него много друзей и товарищей, да и просто знакомых, но кто точно, в любое время дня и ночи, поднимет телефон и ответит на любой звонок… тот же человек, что пропускает через свою головушку миллиарды терабайтов информации. Последняя монета звонко скользнула в монетоприемник. Эрен постарался унять дрожь в пальцах. Уже заканчивая набирать выученный до скрежета в мозгах номер, Йегер обратил внимание на еще одну странность. Рука, которую он повредил, пока вытаскивал Имир, была полностью здорова. Кожа выглядела так, точно не поджаривалась на солнечной сковороде. Эрен завороженно огладил тыльную сторону ладони. Да что здесь происходит? — Да? — Армин! — Эрен не удержался и выкрикнул, напрочь забывая о руке и хватаясь за таксофон. — Армин, это я, Эрен! — Эрен..? Что... Какого хрена, Эрен?! Где ты?! Эрен уже нервно улыбнулся, слизывая каплю пота с уголка губ, готовый выдать нечто оригинальное и смешное, вроде: «Ты не поверишь», но Арлерт опередил его: — Эрен, черт возьми, где тебя носит уже четыре дня?! Йегер застыл на месте и даже перестал дышать. — Что..? Как «четыре дня»? Я ведь… — Эрен хотел рукой нащупать что-нибудь твердое, чтобы сесть, но где в телефонной будке можно найти хотя бы табурет? — Просто скажи честно, ты снова пил? — голос у Армина был настолько встревоженный и укоризненный, что роль мамочки пришлась бы ему как раз к лицу. В который раз. — Что?! Нет! Нет, Армин, я не пил! — панически выкрикнул шатен, все меньше соображая. — Хотя это бы многое объяснило, — уже тише добавил парень, немного отклоняясь от трубки. — О, черт, время! Армин, у меня мало времени. — Скажи где ты, наконец! — Я в Вермонте, Армин! Вермонт! В этот самый момент связь оборвалась. Чертовы технологии, лишь бы денег побольше содрать. Эрен удержался от того, чтобы впечатать пластмассовую трубку в стеклянную стенку, вместо этого он нарочито плавно опустил ее на место. Уставший, голодный и злой, Эрен просто надеялся, что Армин услышал его, а главное — поверил. Если нет, то самое время начинать жизнь с чистого листа в Вермонте. С другой стороны, так он точно гарантирует близким безопасность. Но вот кто пообещает ее ему?