Тот, на кого смотрит тень.

Чего здесь не хватало, так это всего. Эрен каждый шаг делал медленно и с особой осторожностью. Светильники под потолком либо не горели вовсе, либо мигали без продыху. Сопровождающая его медсестра, в отличие от нервно глазеющего по сторонам парня, шагала уверенно, с доведенными до автоматизма движениями. Эту хмурую и серую на вид женщину, казалось, не могло смутить ничто, так закален был ее характер. Эрен почувствовал себя глупцом. И зачем только он отправился в это жуткое место один? Нужно было хотя бы взять с собой Армина, ведь именно блондин рассказал ему об этой лечебнице. точно. его нет в городе. вот почему я заявился в психушку один. интересно, меня выпустят потом или как? — Он здесь, — холодно произнесла медсестра, останавливаясь у самой последней двери в конце коридора. естественно, где же еще ему быть? только в самой глубокой жо… — У тебя десять минут, парень, и чтобы без фокусов, ясно? — с открытой недоверчивостью сказала женщина, развернулась и удалилась обратно на свой пост. — Конечно, оставляйте меня одного. Это же всего лишь психбольница, что может пойти не так? — съерничал шатен, глядя вслед медсестре. Синеватая дверь по-прежнему не внушала спокойствия. Эрен притих и весь превратился в слух. Прожженный криками и морфием воздух не доносил ни малейшего звука. Могильная тишина этого места могла посоперничать с самими мертвецами, беспокойно обитающими в здешних «могилах». Желтые стены, искаженные временем и болезнями, тревожили сознание даже здорового(?) Йегера. Парень попытался представить, как часто пациенты устраивают санитарам бунт. время уходит. Шатен встряхнулся и решительно повернул дверную ручку. За тридцать семь часов до этого. Эрен проснулся скрученный, как морской угорь, весь нескладный и с переполненным мочевым пузырем. Запинаясь о собственные ступни, с онемевшими руками, Йегер кое-как выбрался из машины и сонно огляделся. После ночного дождя земля блестела, точно драгоценные камни в королевской короне Бурбонов. Предрассветное небо пело, озаряя пространство первыми скользящими лучами солнца. Эрен, может, и насладился бы немного, если бы не думал о туалете последние часы во сне. У парней оказалось заперто. Йегер подавил неясное противное ощущение. они просто спят. сейчас пятый час утра, что еще им делать, кроме как спать? Эрен успокаивал себя, не давая раздуться чему-то жгучему в груди сильнее, ведь нужда пока владела его разумом единолично и полноправно. Направляясь к комнате Имир, шатен не удержался и мельком заглянул в окно номера Леви и Армина. — Шторы задернуты. Почему у них задернуты шторы? — Йегер бездумно уставился перед собой. Внизу живота закололо с новой силой. — А-а-а! — парень неохотно отмахнулся от паразитических теорий и бегом направился к Имир. — Какого… — Имир глаза продрать не успела, открывая барабанящему в дверь Эрену. Парень быстро бросил: «Надо в туалет» и пролетел мимо ошеломленной девушки. Шатенка еще пару секунд тупо постояла у открытой двери, усилием воли разлепляя веки. Что для мелочного счастья надо? Поспать подольше да опорожнить мочевой пузырь после долгого терпения. Эрен этим счастьем был переполнен. Уже подходя к раковине с блаженствующим выражением на лице, Йегер разглядел что-то странное на грязно белой ножке умывальника. Нахмурившись и немного наклонившись, Эрен прищурился и провел пальцем по остывшему кровавому пятну. Капли оказались недостаточно засохшими, чтобы быть старыми, и показались достаточно яркими, чтобы быть свежими. В липком холоде парень вышел из ванной комнаты. — Еще только рассвет, Йегер, знаешь об этом? Ты мог бы пописать на улице, — бурчала Имир, сидя на кровати и не давая себе уснуть. — Что я, варвар, что ли? — в тон ей ответил шатен, внимательно разглядывая девушку. Повисшее молчание Имир расценила как плохой знак, мгновенно отрезвляя сознание. — Чего такой озабоченный? — Имир... — вдруг начал Эрен, опуская взгляд и смущаясь до предела. Шатен разнервничался, дергано глотая слюну и усиленно стараясь не смотреть девушке в лицо. — Черт подери, в чем дело? Если так и продолжишь тормозить, я подключусь к другой мобильной сети, за что я деньги плачу, в конце концов? Обычно не заткнешь, а тут… — Я там в туалете кое-что нашел, — вновь заговорил Йегер, изо всех сил игнорируя саркастические слова и нервничая пуще прежнего. — Свою самооценку? — не унималась девушка. — Ха-ха. Великолепная шутка, — насупился Эрен. Ехидство подруги, как ни странно, резко перестало раздражать, напротив, придало немного уверенности. — Знаю. Так и что же ты нашел? — Ну... это... там кровь и... как бы это сказать... у тебя... ну, — Эрен посчитал, что взгляд его сейчас выразил необходимую многозначительность подтекста, — или… — Господи, Йегер, нет у меня месячных! — обреченно-недовольно воскликнула шатенка, понимая теперь сконфуженность друга. Внезапно его слова полностью достигли ее ума. В глазах всколыхнулся ужас. — Наверное, от прежних постояльцев. Этой помойке даже прилично выглядеть трудно, о звездах* и речи быть не может… — Она свежая, а номер не занимали неделю, — серьезно высказался Йегер, соглашаясь с оценкой мотеля и вспоминая вчерашние слова консьержки. — Откуда тебе знать, свежая она или нет? — взбрыкнула Имир, понимая, что вот-вот ее раскроют. И главное, кто? Эрен, мать его, Йегер! Мальчик без вкуса к жизни и преследующим его задницу страхом. — Мой отец доктор, поэтому да, я знаю все особенности засыхания крови, и до этого момента я думал, что знания эти бесполезны, — настойчиво сказал парень, подходя ближе к кровати с взволнованной девушкой. Имир никому не открывала эту печальную и малость тошнотворную сторону своей жизни, и вдруг по нелепому стечению обстоятельств правда таким же нелепым образом прорывается сквозь толщу обманных улыбок. — В чем дело, Имир? — слова шатена удивили девушку своей мягкостью. Из наступления парень перешел в осторожное любопытство. Йегеру почти удалось ее этим подкупить. — Аналогичный вопрос, Эрен. Сколько бы раз (не только сегодня) Йегер не пытался возмутиться, Имир всегда находила, чем ему ответить. Это делало их общение увлекательным, так как мозги без устали генерировали новые ядовитые сарказмы и прочие словесные язвы. Если уж крайне сильно притянуть за уши и добавить щепотку снисходительности — можно сказать, что это их закаляло. Теперь их диалог зашел в тупик. — Если тебе нужно... хоть что-нибудь нужно, я выслушаю, — сдался Эрен, покидая комнату. Фраза, брошенная Имир напоследок, как пустой звук, точно в спину, осела в подкорке черепной коробки и люто насмехалась над горечью йегеровской жизни. — Не впутывай своих демонов в моих. Тридцать один час назад. В машине кончился бензин, пришлось вынужденно совершить остановку. На удачу, а может, на беду, остановились они у придорожной забегаловки, а от нее до заправки всего пара километров. По жребию путешествовать за топливом досталось Леви, и парень, тихо скрепя зубами, выхватил канистру из рук шатенки и отправился в путь. Видимо, Провидение не хочет оставлять его с Эреном наедине. Армин, не расставаясь с ноутбуком ни на секунду, засел за барной стойкой, под неодобрительный взгляд бармена заказав только стакан воды. Рядом со стаканом дешевого пива ненавязчиво пристроился шатен. Эрен искоса поглядывал на блондина, но тот, казалось, не замечал явных невербальных посылов друга. Арлерт настолько увлекся игрой «отыщи о Смерти правду», что не замечал ничего вокруг светящегося квадратного экрана. — Так, чем вы занимались, там, в номере? — спросил Йегер с такой интонацией, будто его это не интересует вовсе и заговорил он так, от скуки вечной. Но маленький жучок ковырялся в сердце всякий раз, стоило шатену вспомнить запертую дверь и задернутые шторы. Позабытые, похороненные, как на кладбище, чувства со всей возможной силой рвались наружу. Долгое время Эрен был уверен (или уверял себя?) что ему удастся воздержаться от всего этого: дружба, семья, счастливо и прекрасно, любовь… Парень наивно полагал, что способен превратить себя в ледяную машину или платинового робота, только бы не ощущать и не чувствовать, ведь его существование целиком и полностью определяет продолжительность человеческой жизни. Как иронично и прискорбно, да? И все шло как по сценарию, написанному рукой самого Йегера. А теперь он стоит у бумажных обрывков, с тоской глядя на долгий и изматывающий четырехлетний труд, растерзанный чужими словами и действиями. Теперь он хочет быть ближе как никогда. Теперь он хочет защищать, но не отгораживаясь, а будучи совсем рядом — рукой дотянуться можно! Теперь он хочет слышать их смех. Теперь он ревнует. Армин замер, и в миг набранный перед ним текст потерял всякое значение. Голубые глаза хитро покосились в сторону друга. — Да чем-чем... много чем, — Эрен упорно делал вид, что эти слова не задевают его ни на грамм. — Убирались. Ремонтировали мебель. Самозабвенно предавались животным инстинктам и желаниям… Тут Йегер потерял всякое терпение. Готовый рвать и метать, он гневно впечатал пустой стакан в поверхность стойки. Стекло жалко взвизгнуло, но не разбилось. Армин заливисто засмеялся, привлекая внимание немногочисленных посетителей. — Успокойся, ковбой, у меня, если ты все еще помнишь, девушка есть, и в круг интересов Аккермана я уж точно не вхожу. В отличие от кое-кого другого, — блондин улыбался, глядя как Эрен, до сей поры замкнутый и полумертвый, краснел, словно подросток, не в силах подобрать нужные слова. Эрену как никогда захотелось сморозить жуткую глупость, лишь бы отвести от себя такой самодовольный взгляд друга. Но нечто другое зацепило его внимание прежде, чем он правильно сформулировал бессмыслицу в голове. Это была статья в газете, что мирно покоилась у него прямо перед носом, прямо как фоновый шум или комар у лба. Она была о том, что из-за грозы оказался разрушен новый торговый центр в их городе. Удивительными показались две вещи: кто-то до сих пор выписывает газеты? и какого черта удар молнии теперь носит настолько разрушительный характер? сюрреализм в чистом виде. Йегер завис. Какие-то механизмы в мозгу дали одновременный сбой, посылая дырявую и шумную копию вечера, не существовавшего в его памяти. Фотография с фильтром сепия, иначе не скажешь. Грозовой рокот глухо журчал откуда-то сверху, серые и ртутные мошки перекрывали половину обзора, но тем не менее парень отчетливо разглядел форму здания перед собой. От него разило свежим растворителем для цемента и мыльным средством для окон. Затем и так нечеткие обрывки стали еще больше расплывчатыми, точно кто-то голыми руками рвал кинематографическую пленку. Плохая слышимость и вовсе сменилась на ультразвук, который с удовольствием и охотой вдолбил Эрену иглы в ушные перепонки. Внезапно все озарилось нежной голубоватой вспышкой света, после чего последовал дикий рев, схожий с криком гризли из фильмов ужасов. Все закончилось так же быстро и непонятно, как и началось. Эрен ощутил подступающую к горлу тошноту. — Эй, все в порядке? — обеспокоенный резкой переменой в лице друга, Армин хотел было подняться с места и подойти ближе, но шатен осадил его одним движением руки. — Да, эм... нормально. Просто… — парень растерянно кивнул на газету, — это случилось, пока меня не было? Армин скосил взгляд на статью. Вздохнул тяжело и посмотрел на Йегера. — Да. Дня два назад. Ты что-нибудь знаешь об этом? Эрен подавил судорожный выдох. — Нет, ни малейшего понятия. Арлерт смерил шатена странным недоверчивым взглядом, но ничего не произнес вслух. — Эй, сестры Олсен*, карета ждет ваших задниц, — на входе показалась высокая фигура Имир, что недовольно уперла руки в бока. Громкий голос привлек внимание, с разных сторон на парней обрушились смешки. Блондин, вперившись взглядом в пол, поспешил ретироваться с опасной территории. Йегер только закатил глаза, залпом допивая жалкие остатки пива. Двадцать семь часов назад. Энни настойчиво сверлила глазами тостер, будто так он мог заработать. Чертова железяка пыхтела, скулила и дымила, как будто внутри сидел очень ворчливый и разочаровавшийся в жизни фиксик. Арлерт счел это милым. — Значит, он ничего не помнит? — спросила девушка, заправляя за ухо прядь ярких персиковых волос. Тостер нервно задергался, заставив Леонхарт насторожиться. — Ага, абсолютно. Так ведь не бывает, да? То есть существует очень мало причин, по которым человек может вот так внезапно лишиться памяти. — На самом деле больше, чем ты думаешь. Хронический недосып, постоянный стресс и нарушенный обмен веществ — уже этого будет вполне достаточно, — девушка одернула руку, когда тостер попытался ущипнуть ее коротким замыканием. Вокруг вилки в розетке обернулась маленькая электрическая змейка. Ее хвост игриво шлепнул по черному шнуру. — Может быть, если говорить о частичной амнезии, но Эрен не помнит ни черта за последние четыре дня. Хотя… Арлерт умолк, вспоминая странное поведение Йегера в забегаловке. Происшествие с торговым центром что-то в нем зацепило, и возможно, он что-то да вспомнил. Только вот как обычно не пожелал этим поделиться. Блондин поднял глаза на подругу и обнаружил вопрос в чужом выражении лица. — Есть кое-что, но пока что я не уверен. Энни только кивнула. Если Армин посчитает нужным сказать — он скажет. Совершенно случайно его телефон разразился психозом. Глумливо пропищав что-то на клингонском*, мобильник заерзал, долбанувшись о край стола и радостно пикируя на пол. Арлерт испуганно вздрогнул, расчеперив пальцы в разные стороны, не зная, что делать: ловить что-то или защищаться от чего-то. Леонхарт насмешливо фыркнула. — Слушаю, — блондин прогнулся под стол, застав телефон за исполнением джига-дрыги*. Он то когда успел ополоуметь? — Да, дедушка, конечно. Во сколько самолет? Ладно, увидимся там, — парень попытался вылезти аккуратно, но блондинистая макушка все равно нашла себе приключения. Энни стукнула тостер по блестящему боку и отодвинула в сторону. — Путешественник возвращается? — Да. Жаль, без фанфар, как обычно, — улыбнулся Армин, почесывая затылок. — В этот раз по-обычному, попросил его встретить. — Кажется, я чую подвох. — Я тоже, поэтому ты едешь со мной. Дедушка Арлерт имел обыкновение оглашать свое возвращение с шумом и яркими эмоциями. Взять хотя бы стаю прирученных им в джунглях Амазонки колибри, которые не только умудрились пролететь сотни миль за самолетом, но и встретить дедушку в аэропорту. Разноголосые птицы захватили его в пушисто-перьевой торнадо, весело щебеча на своем колибрианском. Это произвело фурор на уборщиков аэропорта. Столько дерь... кхм, экскрементов от таких маленьких птичек. Наверное, они терпели все время полета. Это была не единственная выходка, еще световое шоу, поклонение богам наготы, оперная группа из Нового Орлеана, представление военных летчиков во время полета! Каким образом старик все это проворачивал знал только его персональный туристический агент, следующий за ним по пятам. Бедняга сам натерпелся многого во время работы с мистером Арлертом, но прошло уже столько лет, эти двое успели хорошо сдружиться и найти общий язык детства. Теперь они неразрывно колесят по миру во время ежегодного отпуска, пугая людей и приучая диких зверей к человеческой руке. Прежде чем отправиться в путь, Армин задумался насчет одного файла, в который успел собрать, возможно, нечто полезное. Закусив нижнюю губу, парень замялся в прихожей, порываясь вернуться к ноутбуку. Конечно, он хотел передать это Эрену лично, глядя в глаза и анализируя его реакцию, но обстоятельства вынуждают послать обыкновенный эмейл. Пятнадцать часов назад. Сонный, но не растрепанный от внезапного пробуждения Леви быстрым шагом добрался до двери. Ранней утренней пташкой, «ненавязчиво» простучавшей дятловую трель, оказался Смит, серьезный, как черт. — Шестой час. Либо ты делаешь сейчас что-то невозможное, вроде рождения ребенка, либо получишь по лбу этой дверью, — Аккерман не был любителем долгого сна, но внеплановая поездка в Вермонт и ночевка в убогом, непонятно почему еще не погоревшему на санитарных нормах мотеле отняли много физических и моральных сил, а черноволосый не спаситель человечества, чтобы мысленно готовить себя к бесконечным нагрузкам на психику и тело. Сон в домашней обстановке, в полюбившейся за пару лет кровати и в окружении тишины был просто сказкой, от которой только идиот посмеет отказаться. Или пока не потревожат. Леви ведь не уснет больше. Раз проснулся, теперь жди сумерек, чтобы снова окунуться в мир прекрасного и очаровательного смутного представления мозга о прожитом дне. — Я кое-что нашел, — Эрвин бесцеремонно и без приглашения протиснулся в комнату, направляясь к столу. По-хозяйски заняв чужое кресло, блондин включил компьютер. Леви наблюдал за всем этим молча, с какой-то отдаленностью во взгляде. Может, не до конца проснулся еще. Смит уверенно продолжал открывать какие-то программки и вкладки. Аккерман мимолетно подумал, что его собственность просто используют в корыстных целях, пока он тут стоит и булки мнет. — Что, черт подери, ты… — Вот оно. Гляди сюда, — Эрвин отодвинулся от экрана, освобождая для друга место. Сереброглазый прищурился недовольно, но покорно подошел ближе. На мониторе играло беззвучное видео, похожее на запись с уличной камеры. На съемке была видна часть дороги у недавно пострадавшего торгового центра и сам центр, хоть и не в полный рост. Мелькали серые машины в ритме вальса, видимость искажалась каплями дождя. Леви нахмурился и придвинулся еще ближе. Вот беглой вспышкой с неба примчалась молния. Люди, прогуливавшиеся рядом, заметались подобно мыльным пузырькам на ветру. Откуда-то сверху посыпались каменные части центра. Паника в самом ее эпицентре. — Это... я понял, но зачем… — Аккерман не мог спокойно смотреть как люди исчезали с монитора под слоями обрушившихся частей здания. Все происходило слишком быстро, мало кому удалось вовремя отбежать на приличное расстояние. Что было внутри самого центра он тем более знать не хотел. — Смотри, вот здесь, — Смит ткнул пальцем прямо в экран, в правый угол, где еще виднелась свободная от обломков часть дороги, — видишь силуэт? Леви подавил раздраженное шипение по поводу «грязных пальцев на вычищенном до икоты экране» и попробовал вглядеться в нужную точку. Темное пятно в форме человека имело очень четкие и знакомые черты. Оно никуда не двигалось, просто стояло на месте, неотрывно следя за разворачивавшейся катастрофой. Леви вдруг понял, что знает кто это. В глотке мгновенно пересохло. — Знакомый образ, правда? — Эрвин говорил тихо, внимательно наблюдая за другом. Черноволосый хоть и старался не подавать виду, но потрясенный взгляд нельзя ни с чем перепутать. — Невозможно, — Леви выпрямился, все еще следя за пятном. — Это мог быть кто угодно, в конце концов, мало ли сколько людей похожи друг на друга. — Я тоже так подумал, когда смотрел в первый раз, — блондин на короткое мгновение повернулся к экрану, глазами ища указанное время на записи, — но гляди. Примерно через пару секунд в неподвижное и мертвое пятно врезался человек, проходя сквозь него. Черное помутнение всколыхнулось и растворилось в воздухе. Серые глаза распахнулись шире. — Сначала я решил, что с самой записью проблемы, вдруг обломок попал в камеру или из-за дождя какие-то помехи, много чего еще придумать можно. Но именно что «придумать». Прежде чем показать ее тебе, я сделал сотню проверок, просил знакомых хакеров и программистов проанализировать запись на наличие неполадок. И знаешь что? — риторический вопрос с кармическим ответом. — Ничего. Все было до смешного нормально. Съемка не была прервана или нарушена извне. Дорожная камера в полном порядке. Что бы это ни было, оно было. Леви ощутил миллиард острых иголочек отнюдь не нежно впившихся в легкие и сердце. Парень не заметил, как собственные руки начали мелко подрагивать. Мозг просто в силу сложившихся за историю истин отказывался давать чему-то такому место в графе «окружающий мир». Глаза видят. Но лучше бы не делали этого. — Дьявол. Что это? — Аккерман постарался вернуть себе самообладание. Сознание во власти эмоций не принесет ровным счетом никакой пользы. — Вот и я спрашиваю что? Парни обменялись молчаливыми взглядами. — Как ты это вообще нашел? — Леви все же присел на кровать — так спокойнее. — Это происшествие не давало мне покоя с того самого момента, когда мы оказались там. Как хочешь отнекивайся, но я знаю, что тебе тоже тогда пришла мысль об Эрене, — Смит упер руки в колени. — Вот я и решил порыскать в интернете. — Кого ты хочешь обмануть? Таких кадров в обычном поисковике на отыщешь. — Аккерман раздраженно сморщил нос. — Да, ты прав. Я в обычном как раз и не искал. Леви едва заметно фыркнул. Этот тип снова взялся за старое. Дай обезьяне банан и она попросит еще. — И что дальше? Что мы будем с этим делать? — Не знаю. Не я запал на Эрена, и не мне с ним откровенничать. — Пошел в задницу, Смит. Четыре часа назад. Эрен бездумно пялился в потолок, заложив руки за голову. Жана в комнате не было. Все чаще русоволосый пропадал где-то, пока Йегер возвращался в их общее жилище. Эрен не винил его в этом. Будь его воля, он бы тоже уходил от себя. как говорили французы: вне себя… Парень горько усмехнулся, перекатываясь на бок. Пустая кровать соседа в складках одеяла. Пыль на прикроватных тумбочках и в солнечных лучах. Эрен кожей ощущает насколько в комнате сухой и безжизненный воздух. Любой цветок бы мигом листья откинул. На стене мелкие недельные трещины. Только разводов чернильной крови не хватает для полноценного фильма ужасов. И какой-нибудь длинноволосой девушки в ванной. Эрен зажмурился до колющих кругов радуги и мелкой шахматной доски в ромбик. В это же время случилось сразу две неприятные вещи. Холодок пробежал марафон по загривку. И стук в дверь. Йегер сел на кровати, разминая шею и судорожно выдыхая. Случайностей не бывает. вселенная в редких случаях ленива*. Шатен на негнущихся ногах пошел открывать случайному(?) гостю. — Микаса? Что случилось? — Эрен с каждым словом все больше ощущал себя в отстойном сценарии к отстойному бразильскому сериалу. Какие вести могут быть к Эрену Йегеру? Только о смерти. — Имир... она... я решила, что ты должен знать… — девушка тяжело дышала. Йегер давно не видел подругу в таком состоянии: тревожном, паническом, удушливо-боязненном. Еще вернее будет сказать, что он никогда ее такой не видел. — Имир? Что с ней?! — черноволосая всхлипнула вертя головой из стороны в сторону. Шатен схватил девушку за плечи, заставляя ту посмотреть себе в глаза. — Микаса, что с Имир? — Я вызвала скорую. Она на полпути к больнице. Три с половиной часа назад. Эрен болезненно щурился, проходя мимо больничных палат. Смрад отчаяния и угасающей надежды впитался в каждую клетку этого места. Даже выздоровление отдельных людей не меняло устоявшейся атмосферы пролитых над трупами слез. И почему здесь всегда так холодно? Как ни печально это осознавать, но люди редко находят здесь спасение. — Чувствуешь себя как дома, да? — тихо пробубнил парень, утыкаясь взглядом в пол и спиной вваливаясь в палату номер шесть*. Ох, только кто-то за его плечом знает, как тяжело ему повернуться к очередной попытке быть ближе лицом. Эрен боится того, что может увидеть. Он не хочет видеть то, что натворил. Как будто ранее судьба не влепила ему звонкую пощечину и не сказала: «Вокруг тебя будут гибнуть люди. Всегда! Так что сделай милость, не убивай их». — Так и будешь у входа воздух портить? Эрен подавил желание зажмуриться и обернулся, мягко, с таким спокойствием на лице, что невозможно было не поверить в его подлинность. — Выглядишь паршиво, — шатен выцепил стул у края стены и придвинул его ближе к больничной койке. Девушка на белоснежных простынях устало ухмыльнулась. — У самого морда блеклая. — Как ты? — Йегер сцепил кисти в замок, уперев локти в колени. Взгляд мигом стал серьезным и бесконечно непонятным. Имир никогда не нравилось смотреть в эту странную зеленую штукатурку, которая почему-то до сих пор считается глазами. — А как чувствует себя человек, дрейфующий на огрызке доски посреди Тихого океана? — Мокро? — Эрен прищурил один глаз в попытке донести иронию шутки. — Да, мокро, — Имир иронию пропустила мимо ушей, высказав собственные мысли. Парень замолчал, тяжело сглатывая и ненавидя себя еще больше. Имир выглядела как типичный живой мертвец. Ведь все живые мертвецы похожи на зебр. Абсолютно одинаковые и смирившиеся. Эрен не знал, что его пугало больше в таких людях: похожесть или смирение? — Я удивлена, что ты пришел, — Йегер вопросительно посмотрел на подругу. — Мне известно насколько сильно ты не переносишь такие места, к тому же, не сказать чтобы мы были друзьями до гроба… — Прекрати нести чушь, иначе я тебя тресну. Девушка хоть и изобразила раздражение, глаза все равно выражали благодарность, которую она никогда не произнесет вслух. — Кхм... а что... что собственно… — Эрен запинался не потому, что не хотел показаться бестактным, а потому, что снова боялся услышать ответ. ты. я здесь из-за тебя. это всегда ты, Йегер. может, прекратишь уже? О, как же много он боится. Казалось бы, как и все остальные люди, но на этот раз у него правда другое. Хуже. И одиночество, насквозь пропитанное виной, будет равенством из этого уравнения. — Хроническое заболевание, если это можно назвать так, — Имир нерешительно потерла шею рукой. Распространенный жест замешательства. — И что оно... оно было всегда? С рождения? — Эрен готов поклясться, еще никогда дыхание не замирало в такой отчаянной надежде. ты такое дерьмо, Йегер, надеешься, что твой друг одной ногой в могиле не из-за тебя. Имир появилась в жизни Эрена и остальных в возрасте шести лет, когда вместе с приемной семьей переехала в их город, чтобы начать новую жизнь. И если это заболевание окажется врожденным, то Эрен действительно окажется ни при чем и в кои-то веки этот крест возьмет на себя вселенная, а не он. Шатен так близок к краю, что разумного в его голове остается все меньше и меньше. Все, что ему хочется услышать, это одно: невиновен. Больше и не надо. — Я... не знаю. Наверное, да. Просто узнали мы об этом много позже. Такое ведь бывает, правда? Йегер буквально ощутил, как последние лучи солнца мазнули напоследок его по руке и необъятная сумеречная тьма распахнула глаза, вперившись ему в лоб. Многозубая улыбка и режущее ледяное дыхание, стрельнувшее ему прямо в нос и рот. — А когда узнали? — Дай вспомнить, — Имир задумалась, начав неосознанно мять в руках тонкое покрывало. Ей было неприятно возвращаться в то время, когда существование подверглось угрозе. Угрозе, которую нельзя искоренить. — Мне было шесть или семь.. скорей всего шесть.... да, тогда через год, в тот же день, сгорела кладовая у Хуверов. шесть лет. видимо, крест снова на твоем горбу, везунчик? — Ничего, это... — девушка вздохнула, прикрыв глаза. — У меня было достаточно времени, чтобы подготовиться и вбить в голову, что любая жизнь может закончиться. Все это время я могла стать жертвой несчастного случая, так что… На все воля судьбы. Судьбы. Она и близко здесь не стоит. — Уж ты то должна понимать, что это полный бред, — Эрен встал, последними усилиями сдерживая себя от нахлынувших эмоций. — Нельзя к такому подготовиться, даже побывав в бездне. Мозг запрограммирован на самосохранение, поэтому все мысли на этот счет так и останутся нетронутыми. Смирение, которое ты ощущаешь, реально, но оно испарится, как только... Эрен заглох, уловив, что болтает лишнего. Шатен просто стоял безмолвно еще пару минут, затем вышел. Беззвучные слезы остались не увиденными. Ни Эреном. Ни Имир. Настоящее время. Дверь распахнулась неохотно, с тонким скрипом. Комната была погружена в полный мрак, пришлось немного постоять внутри у выхода, чтобы глаза привыкли. Когда серость стала боле-менее терпима, Эрен осторожно осмотрелся. Помещение небольшое, разделенное стеклянной стеной. По ту сторону очертания имела только железная кровать и человек на ней. При каждом шаге к прозрачной преграде Йегер чувствовал, как клокотал и неистовствовал холодок во всем теле. Такого еще никогда с ним не было. Точно кровь онемела и замкнулась после встречи с оголенным электрическим проводом. В сознании не его голосом трещало одно единственное слово: выживший И потребовалось не так много мозаики, чтобы понять, о чем речь. — А я все гадал, когда она доберется до меня. И вот ты здесь. Человек на кровати говорил ясно и вполне связно. Так и не поймешь, что беседуют они в психушке. — Она добирается до всех, рано или поздно, — Эрен остановился почти вплотную к стеклу, не сводя взгляда с собеседника. — И только с тобой она постоянно, верно? — в темноте шатен до сих пор плохо различал изменения, но, кажется, пациент повернулся к нему лицом. Только вот вместо лица там была лишь неразборчивая маска темных точек и линий. — Вы можете мне помочь? — несмотря на цель визита, Эрен и не надеялся, что Выживший сможет облегчить его жизнь. Скорее наоборот, появится лишь больше проблем. — В силах ли воробей понять жизнь ястреба? Для маленького зерноклюя охота на живых существ ради пропитания останется дикостью и варварством. — Только не это. Может не будем пародировать сцены с безумным мудрецом и тупыми загадками? Говорите как есть, лишняя маета тут бессмысленна. Звонкий, вполне здоровый смех закружил ветром по комнате. Только вот не было в нем веселья. Да и печали тоже. Пустое сотрясание воздуха, просто потому что оно должно было быть. — Я был на твоем месте, вернее, я был рядом с таким человеком. Ох, сколько народу тогда сложило головы..! А я здесь, доживаю мгновения как псих с диагнозом «параноидальные мысли». — Такое уже было? То есть я не первый? — вопрос для галочки. — Естественно, нет! До тебя были еще десятки счастливчиков, на чью долю выпал симбиоз со Смертью! — Что это значит? И откуда это известно вам? — Она любит играть. Начиная от мелких шалостей, вроде скинутого на голову кирпича и вдруг исчезнувшего люка, и заканчивая великими «трагедиями», чей сюжет тянется через года. И никогда не известно, правда ли пришло твое время, или просто ходячий домик Смерти прошелся рядом с тобой. Эрен смутился. Так или иначе, но бред просачивался в нотках чужого голоса, сея сомнения в адекватности полученной информации. В принципе, хоть и завуалированно, но было похоже на правду, которой примеров было чересчур много. — Откуда тебе известно об этом? — Йегер с нажимом повторил вопрос. В воздухе повисло насмешливое удивление. — Как? Разве она не говорит с тобой? Эрен завис, улавливая щекотку меж ребер. — Тебе сколько? Лет двадцать? Значит, Начало Начал ты уже должен знать. Это несложно, просто прислушайся. Она всегда кричит. Никогда не может сдержаться. Мы были на шоссе, когда запели последние кузнечики. У подушки должны быть пятна, иначе какой во всем этом толк? В то утро надо было пить молоко. Одеяло всегда должно быть средней прожарки, иначе канарейка откажется его есть. Если бы сранный пес не тявкнул, Ненси бы смогла вылезти в то окно… Теперь это точно был бред. Эрен чуть не завыл от досады. — Как это прекратить?! Все это?! Давай же, я знаю, ты еще там! — кулаки пару раз стукнули по стеклу, пугая заключенного этой тюрьмы. На шум отреагировала та самая медсестра, проводившая Йегера до комнаты. Ей ничего не стоило оттащить худощавого Эрена от рассадника ответов. — Знакомьтесь, ее величество Смерть! Единственная и неповторимая!.. — Выживший заметался из угла в угол, не переставая яростно улыбаться. Эрен смотрел и отказывался принимать такой исход. Извернувшись угрем, Йегер проскочил между тучных рук обратно к стеклу. — Что не нравится ее величеству? Лучше играть по его правилам, чем потом проиграть в другой игре. Бессвязный гогот прекратился. Черные дыры глаз уставились на гостя. Теперь их разделяла лишь пара сантиметров от хрустальной стены. — Я.