Дневник конника

      Этот день я хорошо запомнила. Отсидев шесть уроков, мы с Сашей, моей подругой, быстро рванули домой, чтобы успеть собраться на конюшню. За час до тренировки встретились на остановке, и, как обычно, ожидая автобус, обсуждали, кто на ком сегодня поедет.       Погода нам не стремилась благоволить: посыпал крупный снег, задул сильнейший северный ветер. Народ, стоявший на остановке, угрюмо закутывался в воротники и шарфы. А нам хоть бы что! Подошёл маленький смешной автобус с круглыми фарами, мы залезли в него и поехали.       На конюшне было пусто. Сиротливо стояла напротив ворот машина тренера. Мы походили по длинным коридорам, погладили стоящих в денниках лошадок, поиграли с козами, когда наконец, Раиса Николаевна вышла из тренерской, смерив нас удивлённым взглядом. Ещё бы, метель стоит такая, что мама не горюй, а мы припёрлись на тренировку! Но делать нечего. Тренер сказала нам брать фьордов, решив, что наших короткошёрстных мерзливых лошадок лучше сегодня не трогать. Фьорды! Две милые няшечки-коняшечки.       Схватив недоуздки и два чомбура, мы поскакали (не хуже наших лошадей) в загон. Кони стояли, уткнувшись мордами в сено. Смешно со стороны выглядит: стог со всех сторон облеплен лошадиными телесами, так что подобраться к ним почти невозможно, если, конечно, не хочешь огрести копытом.       Фьордины наши стояли немножко в сторонке. Увидев нас, они лишь повели ушами и насторожились. Хоть не убегали.       Быстро нацепив недоуздок и прикрепив к нему чомбур, я повела кобылу к выходу. Кто это точно была, я пока не знала. Но так как она то и дело натягивала чомбур, стараясь вырвать его из рук, задорно поводила ушами и громко ржала, я сделала вывод, что передо мной Дивара. За мной не торопясь шли подруга с Эфиопией.       Проходя мимо ванны с водой, кобылы жадно потянулись к воде – на улице-то ведь не попьёшь. Потом мы завели их в один денник и отправились за амуницией.       Это отдельная тема на всех конюшнях. Как правило, все пользуются общими уздечками и общими сёдлами, лишь некоторые приобретают свои. Так вот, тут во всей красе действует принцип: «Не моё – не жалко». То есть, те, кто занимался в прошлый раз, оставляют всё в страшном беспорядке, а порой и в разобранном виде. Очень весело бегать по всей конюшне и искать подпругу или стремя, когда вот-вот должна начаться тренировка. Или стряхивать с вальтрапа приставшие опилки, зная, что грязная подстилка обязательно натрёт коням спину. Господи, дай этим безалаберным людям немножечко мозгов!       Но мы за пару месяцев уже приспособились, припрятывая глянувшуюся нам амуницию. Поэтому мы быстро выбрали всё, что нужно и пошли к лошадкам.       Те переминались с ноги на ногу, заинтересованно высовывая морды из-за решётки. Быстро смахнув мусор с шерсти и расчесав гриву, взялись за седловку. Дивара ни в какую не хотела брать железо, поэтому пришлось изрядно повозиться, прежде чем я смогла наконец-то напялить на неё уздечку. У Саши дела шли лучше – она уже затягивала подпруги.       Затянуть их новичку – задача не из лёгких. Хитрые животные обычно изо всех сил надувают живот, напрягая мышцы, мешая тем самым пристегнуть подпруги к пристругам. Чаще всего приходиться забираться наверх и уже с помощью кого-то тянуть кожаный ремешок сверху на себя. Лошадь часто именно в этот момент начинает ходить по деннику кругами, отирая тебе об стены… Весело. Взмокнешь сильнее, чем после интенсивной тренировки. А минуты капают…       Когда седло прилажено, как надо, стремена убраны наверх, чтобы не зацепиться на что-то, самое время перебросить повод и выходить на улицу.       Пока собирались, метель только усилилась. Лошади то и дело отфыркивались от налетающих снежинок. Руки уже сейчас начали мёрзнуть – впопыхах я оставила перчатки в раздевалке, и теперь стискивала кожаный повод, надеясь, что Дивара не вырвет его из моих окоченевших пальцев.       Вот и жёлтый заборчик, окружающий манеж. Мы протопали по глубокому снегу в центр площадки и взгромоздились в седло. Ура! Разобрав повод, мы стали друг за другом – я сзади, Саша вместе с Эфой впереди. Раиса Николаевна крикнула нам, что бы мы шагали. По глубокому снегу шагать – удовольствие ниже среднего. Покачиваясь из стороны в сторону, как на палубе корабля, мы медленно вышагивали по периметру. Дивара трясла головой, тянула повод, пытаясь ухватиться за трензель* зубами. Но я тихо бурчала ей что-то, уговаривала утихомириться. Упруго скрипел снег под лошадиными копытами. Тренер махнула рукой, до нас долетели слова «ысью-ю а-а-арш!»       Я, в обычной своей манере, тихонько ткнула Дивару пятками по бокам. Но той не нужен был лишний стимул, она увидела, что Эфиопия перед ней резво загарцевала и последовала за ней.       Если бы мне сразу сказали, что на фьордах так трясёт, я бы не за что на них не села! Каждый темп рыси, будто гигантский скачок. Такое чувство, словно лошадь бежит по воде, делая быстрые длинные шаги. Привыкнув к короткой рыси своей кобылы, я уже не могла сразу приноровиться к другому типу движения. Поэтому единственное, что мне оставалось делать, это стараться не выпасть из седла на фиг. Ухватившись за переднюю луку, я упёрлась коленями в крылья седла да так и замерла. Подбрасывать стало меньше, но через пять минут затекла поясница и икры. Раиса Николаевна, завидев такое безобразие, крикнула мне:       - А облегчаться кто будет? Сядь в седло, пятки вниз! И повод набери!       Я скрипнула зубами и опустилась назад. Кобыла начала отставать от своей подружки и вмиг решила припустить за ней. Меня замотыляло ещё сильней. Но как-то же я ездила до этого? Значит и сейчас смогу.       Сев глубже, я максимально оттянула пятки вниз. Вроде бы помогло – сидеть стало будто бы помягче. Но это получается учебная рысь. А ехать мы должны облегчённой. Подавляя тяжёлый вздох, я принялась в такт отрываться от седла. Дыхание уже сбилось, я судорожно глотала холодный зимний воздух, одновременно высылая кобылу вперёд. Та, видимо, решив, что с неё хватит, низко опустила голову и вместо рыси стала перемещаться каким-то спортивным шагом. Иначе это движение я охарактеризовать не могу. Промучившись ещё три круга, мы перевели лошадей в шаг.       - Похвалили лошадок! – услышали мы сквозь свист ветра слова тренера.       Побелевшей ладошкой я похлопала Дивару по мощной заснеженной шее. Та только фыркнула – ты мне лучше сахар давай!       В очередной раз мы начали ехать рысью, меняя направление и делая большие кривые вольты. Я уже сносно держалась, хотя чувствовала, что носок явно ниже пятки, а локти беспрестанно бултыхаются. И кто сказал, что ездить верхом - легко?       Я уже сбилась со счёта, сколько переходов с рыси в шаг и наоборот мы сделали, когда Раиса Николаевна отворила калитку и мы медленно поехали в сторону дома, то бишь конюшни.       Фьорды вспотели, грива вся побелела, да и нас тоже хорошо так припорошило снегом, так что теперь мы напоминали две большие снежные фигуры с человеческим телом и конскими ногами. Кентавров короче.       Из конюшни сразу же пахнуло теплом и навозом. Я с силой принялась растирать замёрзшие руки.       Оставляя белые следы на бетонном полу, мы прочапали в денник. Быстро ослабив подпругу, я устало привалилась к лошадиному боку. Дело остаётся за малым: расседлать, высушить, накормить фьордов и других лошадей, замести конюшню. И лишь тогда ехать домой.       Такие вот дела.