Дневник конника

      Выпал снег. Земля слилась с белёсым небом в одну сплошную белую пустоту. Точно ты попал на северный полюс или вовнутрь пододеяльника. Серые высотки не видны из-за нескончаемого потока снежинок в сильном вихрастом ветре. Добираться до конюшни приходиться почти вслепую, ориентируясь по голосам. Слышишь раскатистое ржание — значит скоро, за поворотом, будет левада с навесом, под которым спрятался небольшой табун пушистых лошадей местной породы. А дальше нужно открыть замёрзшую дверь и вот ты оказывается внутри помещения. После белого снега, кажется, что ты попал в склеп.       В «склепе» уже вовсю готовятся к тренировке. Младшая группа заводит лошадей с улицы и прямо посреди коридора начинает активно стряхивать с них снег, а потом сушить жгутом из сена. Процедура долгая, утомительная, и вот уже через четверть часа со всех сторон слышаться жалобы и вздохи. Бетонный пол покрывается лужами.       Крытого манежа у нас нет. Занимаемся на улице. Пока чистили коней, стихия вроде как поутихла. Но снега у входа намело по запястья* лошадям. Разойдясь в разные стороны, вскакиваем в сёдла, становимся в странное подобие смены и чешем, а точнее, плывём к площадке. Гнедой Цезарь, как какой-нибудь ледокол, рассекает мощной грудью перегородивший путь сугроб, не замедляя движение ни на минуту. За ним, опустив голову, идёт рыжая Амбиция. Худая кобыла тонет в снежном море, а на тренировке ещё придётся как-то рысить.       Мне сегодня повезло меньше, чем остальным. Мой сегодняшний мерин по кличке Баркас низкого роста, так что в ином месте снег доходит до брюха. Но мы идем где-то в середине смены, так что дорожка впереди нас вполне протоптанная. Баркас опустил голову до предела, и, кажется, решил задремать, потому что идем мы ну очень медленно!       Неспешная прогулка заканчивается с приходом тренера. Необходимые пути более-менее проложены, поэтому по команде смена пускается рысью. Раису Николаевну практически не слышно: на голове у меня шапка, на шапке шлем, а сверху еще капюшон куртки. Вообще сегодня мы больше похожи не на всадников, а на сильно закутанных младенцев. Обзор никакой, слышимость почти нулевая. Полагаюсь на Баркаса, да на головного Цезаря. Куда он — туда и мы.       Упруго скрипит снег. Мы упрямо утаптываем наш плац. Вдруг бегущая впереди меня лошадь резко тормозит. Баркас чуть не утыкается в нее мордой. Сзади кто-то недовольно крикнул. А мы что? Мы стоим.       Причиной затора стал вновь легший в снег Кашемир. Видимо, бедняга притомился, и решил отдохнуть от скучного бега в мягком сугробе. Отправив туда же и свою всадницу.