Видение из страны грёз

Не выдержу этот бой, Не справлюсь с ним в одиночку, Оставив в полуденный зной Простой знак — точку. Она ничего не решит И не несёт победу, Если не поспешишь И не придёшь к обеду.

      Яркие солнечные лучи слепили глаза, они проникали в больничную палату через окно и отражались от белых стен. Со стороны всё казалось светлым и чистым, но у меня не было времени на то, чтобы обратить на это внимание. Последнюю неделю у меня жутко болела голова и всё время хотелось спать, лишь бы свет не раздражал глаза. Мне как никогда прежде не хотелось никого видеть и слышать, но я и не имела такой возможности, потому что просыпалась не больше, чем на полчаса, а этого времени только и хватало что на еду и осмотр доктора. Отец не приходил. По крайней мере, не тогда, когда я была в сознании, а Канкуро и Гаара целыми днями сидели в моей палате. Мне так казалось, потому что стоило очнуться — они оба оказывались рядом.       Сегодня всё было иначе, и с самого утра я никак не могла вернуться обратно в мир грёз, хотя сложно сказать, утро это было или уже разгар дня. Доктор не спешил приходить, как и медсёстры, окна были плотно закрыты, но мне это совсем не нравилось. Хотелось подняться и исправить это досадное положение, но сильная боль в ноге мешала это сделать. Я множество раз получала травмы, когда неудачно приземлялась после прыжков или слишком резко бралась делать растяжку перед тем, как освоить новый танец, но всё это проходило через неделю, и я спокойно могла возвращаться к тренировкам, которые уже давно стали единственной отрадой для уставшей души. Но теперь всё иначе. Теперь придётся ждать выздоровления гораздо дольше, чем все предыдущие. — Вижу, Вы очнулись, — заметил доктор, вошедший в пустую палату. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на него, хоть и услышала шаги другого человека. Наверняка медсестра принесла очередную порцию отвратительной каши или супа. — Как самочувствие? — Нормально, — отмахнулась, всё-таки поворачиваясь. Её ожидания оправдались, и это действительно была медсестра с подносом в руках. Она молча улыбалась, ожидая указаний доктора. — Головокружения? Головная боль? — снова спросил врач, прикладывая холодный стетоскоп к спине. Я поёжилась от неприятных ощущений, но лишь отрицательно покачала головой в ответ на его вопросы. — Прекрасно. Повезло, что сотрясение мозга не такое сильное, но Ваши связки… придется на некоторое время бросить танцы. Разумеется, не навсегда, а лишь до полного восстановления. — Когда меня выпишут? — спросила почти отстранёно. У меня уже не было сил злиться или возмущаться, да и смысла в этом тоже не было. — Через две недели, если не будет осложнений, — задумчиво ответил доктор, делая какие-то пометки в медицинской карте. — Только с подготовкой к экзаменам придётся немного подождать. — Я понимаю, — впервые за долгое время я слабо улыбнулась. Гаара довольно часто получал подобные травмы, а потому я прекрасно знала об их последствиях и запретах на время реабилитации. — Прекрасно, — доктор улыбнулся в ответ, а медсестра подвинула обед ближе. — К Вам пришел посетитель, а я приду завтра.       Когда врач и медсестра покинули палату, я снова вздохнула. Апрельская жара казалась невыносимой, она проникала через холодное стекло вместе с яркими солнечными лучами и заставляла вновь и вновь ощущать собственную беспомощность из-за разорванных связок в ноге. Я не могла подняться и открыть окно, и мысли снова вернулись к тому, с чего начался сегодняшний день. Дверь палаты беззвучно открылась, но я обернулась, когда услышала звук шагов. На глаза навернулись слёзы. Я думала, это пришёл кто-то из братьев, но в очередной раз ошиблась.       На пороге стоял парень с совершенно нелепой причёской и улыбался. Чёрт, я никогда прежде не видела такой улыбки на его устах и не могла поверить, что она адресована… мне. Обычно он хмурится, фыркает или пожимает плечами с безразличным видом, но теперь что-то изменилось. И не только в нём, но и во мне. Я ещё никогда не плакала от одного лишь присутствия другого человека. Не знаю, что это могло бы значить, но я счастлива, что смогла увидеть его. Должно быть, с моим мозгом действительно что-то не в порядке. — Привет, — он подошёл ближе, но не спешил садиться на стул, стоящий рядом с койкой. — Жарко здесь. Не против, если открою окно? — Шикамару Нара что-то делает без пинка? — я усмехнулась, украдкой втирая слёзы, выступившие на глазах. — Что же такого случилось, пока я валялась тут без сознания? — Насколько мне известно, с сотрясением мозга нельзя нервничать лишний раз, — ответил парень, наконец-то открывая окно и пуская в душную палату поток свежего воздуха. Проклятье, как же мне этого не хватало! И речь сейчас о свежем воздухе, а не о лентяе Шикамару… Хотя, кто его знает. — А с разрывом связок противопоказано подниматься с постели. — С чего вдруг такая забота? — спокойно спросила я. Шикамару наконец-то сел на стул, он посмотрел сначала на обездвиженную ногу, затем на моё лицо и улыбнулся снова. На его щеках снова появился лёгкий румянец, словно этот вопрос… смутил его? — Моя мать беспокоилась о тебе, — ответил он, что смутило уже меня. Его мать? Он говорил ей обо мне? — Она только и говорит, что про эту аварию и про какую-то восемнадцатилетнюю танцовщицу, которую сбили на пешеходном переходе. Не думал, что тебе восемнадцать. — То есть, ты пришёл в больницу, чтобы спросить, сколько мне лет? — я фыркнула и отвела взгляд. Ещё бы, напридумывала себе всякого, да еще и поверила в это. — Или чтобы сказать, что нравятся девушки помладше и уйти от меня? — Говоришь так, будто мы встречаемся, — Нара фыркнул, но заметно смутился. Видно, он пришел совершенно не за этим, но я не могла упустить возможности поиздеваться. Два года… Да не такая уж большая разница в возрасте, как по мне. — Ты не пришла в библиотеку, и я пошёл, чтобы вернуть твой учебник. Твой брат сказал, где ты. — И ты просто решил прийти и узнать, как мои дела, — закончила я и вздохнула, снова поворачивая голову в сторону окна. — Но я рада, что ты пришёл. В компании Канкуро и Гаары точно можно сойти с ума, особенно в таком маленьком помещении и с невозможностью нормально шевелиться. — Твой брат очень… необычный, — Шикамару сказал это с некоторой натяжкой, и меня почему-то это не удивило. Оба брата умеют произвести впечатление. Я посмотрела на время и вздохнула. Уже поздно, и скоро его выгонит медсестра, а мне всё-таки придется есть эту гадость. — Он сказал, что зайдёт к тебе позже. — Думаю, тебе пора идти, — сделала вывод я, грустно улыбаясь. Я не хотела оставаться одна, но знаю, что одиночество не будет слишком долгим. — В следующий раз приходи раньше. — Надеюсь, ты скоро поправишься, — пробубнил Шикамару и поднялся. Он наклонился ко мне и осторожно коснулся губами моего лба. Не знаю, зачем он это сделал, но… выглядели мы, должно быть, одинаково смущёнными.       Когда Нара покинул палату, я недолго смотрела ему вслед, но улыбка долго не исчезала с лица. Сердце билось в нормальном темпе, но щекам всё равно было жарко. Всё-таки он вёл себя слишком странно сегодня, и этому точно есть объяснение. Шикамару Нара ничего не делает просто так, но сейчас мне совсем не хочется разгадывать подробности его плана. Хочется верить, что всё это — ради того, чтобы поднять мне настроение, потому что рано или поздно всё тайное станет явью.